Михаил Каришнев-Лубоцкий

 

 

Прекрасная мстительница

 

Детектив-пародия

 

Глава первая

 

Светлые «Жигули» катили по извилистым улочкам южного приморского городка, тихо повизгивая на поворотах. В «Жигулях» сидели две темные личности: вор-рецидивист Гога и его юный ученик Слава Мышкин, которого Гога ласково звал Мышонком. Наставник и его подопечный вели деловой разговор.

– Гог… А если мы ничего не найдем? Там же темно…

– Найдем, я еще днем координаты отметил. А копать и в темноте можно.

– В темноте страшно…

Гога презрительно ухмыльнулся:

– А еще «новое поколение»! Покойников испугался! Спят они, вечным сном спят!

Мышкин нахохлился и замолчал. Но ненадолго.

– А в той, ну, нашей могиле, никого нет? или все-таки кто-то лежит?

– Вурдалак там лежит, тебя ждет! – и Гога заржал, довольный своей непритязательной шуткой. Затем добавил мягче: – Нету там никого, одни денежки покоятся. Братишка мне одному завещал, да я, так и быть, тебе маленько отсыплю.

Услышав последние Гогины слова, Мышкин улыбнулся счастливой улыбкой и замолк – стал смотреть в окошко.

Промчавшись еще с полквартала, автомобиль свернул за угол, проехал еще чуть-чуть и остановился.

– Приехали, – сказал Гога, выключая двигатель и фары, – вылезай. Кладбище за той стеной.

Улыбка сползла с лица Славы Мышкина. Дрожащей рукой он открыл дверцу и вывалился наружу. Вышел из машины и Гога. Откинув крышку багажника, он достал из него лопаты, веревки и два пустых рюкзака.

– Держи лопаты, – скомандовал он Мышкину. – Пошли!

И они двинулись в ту сторону, где светлела во мраке окрашенная белой краской ограда городского кладбища. В одном месте ограда была проломлена, в этот пролом и залезли наши герои. Оказавшись на территории кладбища, Гога достал из кармана фонарик и осветил перед собой ближайшие памятники.

– Ага, – сказал он, – понятно… От этого, – он ткнул лучом в один из крестов, – семьдесят шагов прямо и потом двадцать три налево.

Гробокопатели двинулись вперед, и Мышкин принялся считать:

– Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь… Ой! – он споткнулся и упал, загремев лопатами.

– Молчи, дьявол, не сбивай! Я сам считаю! – прошипел Гога и стал вспоминать, на каком по счету шаге он сделал остановку. – Шесть… Нет, уже семь… Или восемь? А, дьявол! – и он зло махнул рукой на поднимающего с земли лопаты Славу Мышкина.

– Семь, Гог, честное слово, семь! Я помню! – пролепетал Мышкин и застыл, леденея от ужаса: где-то, совсем рядом с ними, внезапно раздался какой-то странный хруст и через секунду легкое сухое потрескивание.

Замер и Гога. Прождав секунд пять или шесть, он произнес не очень уверенно:

– Нет здесь никого ни черта, одни мы с тобой!

– Не надо, Гог, черта поминать, ну его к черту! – снова пролепетал Мышкин и тут же закрыл себе рот свободной рукой: проклятое имя нечистого вырвалось у него самого.

– Пошли, – шепнул Гога и двинулся с места, продолжая счет шагами:

– Семь, восемь, девять, десять, одиннадцать…

Когда они поравнялись с большим ветвистым деревом, счет перевалил уже за пятый десяток.

– Пятьдесят пять, пятьдесят шесть, пятьдесят семь…

Над головами Гоги и Мышкина вдруг что-то угрожающе заворчало, заскрипело, и какая-то черная махина внезапно рухнула прямо на них.

– Мамочки! – взвизгнул Мышонок. – Господи! Спаси меня грешного.

– Тихо ты, недоумок…– просипел Гога, выбираясь из-под густой обломившейся ветви дерева. – Сук обломился, не убил ведь…

Выбрался на волю и Мышкин.

– С нами крестная сила… А я-то подумал… Господи, так и спятить недолго…

Он вновь подобрал лопаты и двинулся за шефом-наставником.

– Пятьдесят пять, пятьдесят шесть, пятьдесят семь…– уверенно считал Гога, шагая среди крестов и обелисков.

– А пятьдесят семь уже было, – сказал Мышкин, догоняя его. – Как раз когда нам по башкам стукнуло.

– Тебе стукнуло, а у меня мимо прошло, – огрызнулся Гога. Однако остановился. – Вернуться, что ль, да по новой считать? – спросил он не столько Мышкина, сколько самого себя. – Еще ошибемся вдруг…

– Давай от ветки начнем, вот она – рядышком! – попросил умоляюще подопечный своего наставника. – Что мы тут – ночевать, что ли, будем?

– Надо будет – заночуем, – ответил сурово строгий педагог.

Однако просьбе внял и счет решил продолжить от рухнувшей ветви.

– От комелька начнем считать или от верхушки? – спросил он ученика, стоя уже над поверженным суком длиною в три-четыре метра.

– Лучше с середки, – подсказал Мышкин охотно. И пояснил: – Мы как раз там оказались, когда ты считать бросил.

– Молодец, хвалю! – И Гога начал отсчет с середины: – Пятьдесят семь, пятьдесят восемь, пятьдесят девять…

Когда Гога досчитал до заветного числа «76», он радостно обернулся к напарнику и сообщил:

– Ну вот! а теперь повернем налево и через двадцать три шага будем на месте!

Он весело, по-солдатски, сделал поворот налево и… уперся в широкую ограду с солидным мраморным памятником.

– Тут вроде бы дорожка была… Что за черт…

– Тихо, Гог!.. Услышит!.. – пролепетал Мышкин и, еле удерживая на плече лопаты, неумело перекрестился.

– Тут никто не услышит, – неудачно попробовал его успокоить наставник Гога. – Хоть чертом вой, никто не отзовется!

– Ррр…– раздалось вдруг из-за мраморного памятника. – Рррр…

– Гог!.. – простонал Мышкин. – Го-ог!..

– Собака рычит, спать ей помешали, – объяснил наставник и громко крикнул: – Куш ты, проклятая! Убирайся к дьяволу!

Кто-то, ломая кусты, ринулся прочь.

– Вот дорожка, – заметил Гога, пройдя чуть-чуть вперед, – трех шагов не дошли мы до нее!

Кладоискатели свернули налево. Пройдя двадцать три шага, они уперлись в стандартный, каких тысячи, сварной обелиск с небольшой звездочкой, венчающей его.

– Вот он, родимый! Пришли! – радостно сказал главный гробокопатель и бросил рюкзак на землю. – Давай лопату, Мышонок! Орудуй другой!

Слава послушно вручил шефу лопату и задал резонный вопрос:

– А вдруг этот не тот?

– Тот! Я здесь еще днем  побывал. Вот могилка с крестом направо, вот с обелиском… Вот ничейная…– Гога показал на холмик без ограды, креста и памятника. – У меня, видать, такая же будет… – взгрустнул он внезапно. – Ладно, Мышонок, копай…

Подельщики принялись за работу. Рьяно копая, они не видели того, что творилось у них за спиной. А творилось там странное. Холмик ничейной могилки вдруг зашевелился, земля стала осыпаться, и из-под нее вскоре показалось ужасное существо. Всем своим обличьем оно напоминало человека, но человека чудовищного: на белом с зеленовато-синим оттенком лице горели в глубоких впадинах глазниц рубиновые огоньки, из мерзкой пасти торчали два острых клыка, остатки волос на голове стояли почему-то дыбом…

Устав копать, Мышкин оперся руками и подбородком на черенок лопаты и спросил наставника:

– А доллары там есть? Мне бы долларов…

– А черта лысого тебе не надо? А ну, копай!

Мышкин испуганно дернулся, поплевал на ладони, ухватил поудобнее лопату и… обернулся.

Дикий поросячий визг нарушил покой безмолвного кладбища. Чудовище, стоявшее во весь рост у края могилы, однако, не шелохнулось, услышав этот визг. Оно скорее наслаждалось им, готовясь к решительному броску на незваных гостей.

Напуганный воплем напарника, обернулся лицом к чудовищу и Гога. И тут же волосы на его голове непроизвольно встали дыбом, а глаза расширились, грозя выкатиться из глазниц.

– Тикай… – прошептал Гога и сделал сам неуверенный шажок в сторону от вырытой ямы.

Чудовище тихо рыкнуло, огоньки в его глазных впадинах заалели еще ярче, и оно двинулось к пришельцам.

Словно пружиной подбросило Славу Мышкина, и он, смяв на ходу своего наставника, ринулся прочь от проклятого места.

А чудовище прыгнуло на поверженного Гогу и с довольным рыком вонзило свои клыки в его шею…

Мышкин мчался по кладбищу, сигая через кресты и обелиски, беря рекорд за рекордом, мчался до тех пор, пока не добежал до кладбищенской ограды и не вышиб к ней своим телом новую дыру. Пометавшись по пустырю, он чудом вспомнил, где стоит их машина, и ринулся к ней. С трудом завел, благо ключи зажигания Гога не вынул второпях, и с места рванул на большой скорости прочь отсюда.

Потрясенный увиденным, Мышкин вел машину по улицам кое-как и вскоре врезался в магазинную витрину. Мотор заглох, а сам Слава уронил голову на грудь…

 

Глава вторая

 

Старший лейтенант милиции Савелий Кошкин вошел в кабинет своего друга и коллеги лейтенанта Гиви Гаидзе.

– Привет, Гиви! – поздоровался он с приятелем. – Что новенького случилось за ночь?

– Здравствуй, Сава! Интересное дело! один молодяга врубился на «Жигулях» в магазин, въехал в витрину! И заметь: абсолютно трезвый!

– Наглотался наркотиков?

– Нет, чист, как дитя! Но… чем-то потрясен. До ужаса!

– Не сказал чем?

Гиви сделал паузу. Наконец произнес:

– Сказал… Бред какой-то… Его друга съел вурдалак! На кладбище!

– Кто? Вурдалак?

– Чудовище! Вылезло из могилы и съело.

– Всего съело?

– Наверное, всего. Задержанный до конца не присутствовал на торжественном ужине.

Савелий задумался. Потом, сообразив, рассмеялся:

– Дурака валяет твой задержанный! Не хочет за витрину отвечать! Мол, находился в состоянии душевного стресса и все такое… Придумал бы что-нибудь поумнее!

– Майор приказал тебе этим делом заниматься. Дело пустяковое, кончай его быстро. – Гиви встал из-за стола, пошел к двери. – Желаю удачи, Сава!

– Пока. Спасибо за «дельце», – Савелий Кошкин уселся за стол, включил селекторную связь: – Пригласите задержанного… – посмотрел в протокол, составленный Гиви. – …Вячеслава Ивановича Мышкина. – Выключил селектор и приготовился ждать нарушителя ночной тишина.

 

Глава третья

 

Было еще утро, когда милицейская машина подъехала к кладбищенской ограде в том месте, где в ней красовались два больших отверстия. Из машины вышли старлей Кошкин и задержанный нарушитель Слава Мышкин.

– Вот здесь мы с Гогой пролезли, а вот здесь я выбежал, – показал Славик милиционеру. – Или наоборот: здесь я выбежал, а здесь мы влезли…

– В этом месте пролом старый, а в этом свежий. И ломали здесь изнутри. Ну что ж, Мышкин, идем дальше.

– Нет! – вскрикнул Славик и закрыл лицо руками. – Дальше идти я боюсь! Я лучше вас тут подожду!

– У меня с собой табельное оружие, – успокоил старлей. – К тому же вурдалаки днем не нападают, насколько мне известно. Идем, Мышкин, не трусь!

Милиционер и подследственный через дыру в ограде проникли на территорию кладбища и снова остановились в раздумье.

– Куда теперь? – первым нарушил молчанье Кошкин.

– Семьдесят шесть шагов прямо от этого креста и двадцать три налево потом, – заученно проговорил Славик.

– Ну что ж, двигаемся в указанном направлении!

Когда Савелий и его спутник добрели до обрушившейся с дерева ветви, Мышкин сказал:

– Кажется, правильно идем. Вот это опахало нам на головы упало!

Савелий внимательно осмотрел сломавшийся сук, что-то заметил на нем и, достав из кармана полиэтиленовый пакетик и пинцет, собрал возможные вещественные доказательства.

– Идем дальше, – скомандовал он, произведя эту важную операцию.

Хотя старлей и подследственный оказались в итоге не совсем там, где предполагали оказаться, однако Мышкин быстро разглядел ту могилу, которую он раскапывал с Гогой ночью.

– Вот она! – прошептал он на ухо милиционеру. – И холмик вон с чудищем!

– Холмик-то зарытый,– заметил Кошкин с легкой укоризной.– И дерном зарос. Давненько никто в нем не копался, по-моему!

Славик молча пожал плечами: действительно, странно!

– А где лопаты ваши, рюкзаки, веревки? – снова спросил старлей.– Где, в конце концов, останки?

– Съело, – предположил Славик.

– И лопаты?!

Мышкин снова пожал плечами.

В этот момент глазастый милиционер разглядел торчащий из холмика клочок какой-то тряпки и, ухватившись за него, потянул на себя. Тряпка вылезла сантиметров на двадцать – ею оказались Гогины брюки – и вдруг резко пошла под землю. Растерявшись, Кошкин выпустил ее из рук.

– Бежим! – крикнул Славик и приготовился ко второму рекордному забегу.

– Нет, стой! Кошкин еще ни от кого не бегал! – старший лейтенант достал из кобуры пистолет и обошел по кругу таинственный холм. – А ну, выходи! – скомандовал он шутнику из могилы. Но тот проигнорировал его приказание. – Хорошо… Мы разберемся… Я это дело так просто не оставлю!

Савелий вытер пот со лба и кивком головы дал знак Славику Мышкину к отступлению. Пятясь, милиционер и подследственный покинули проклятое место.

 

Глава четвертая

 

Обедал Кошкин в соседнем с отделением милиции кафе «Эдем». Не успел Савелий усесться за столик, как к нему присоединился Гиви Гаидзе.

– Приятного аппетита! – пожелал Гиви. – Надеюсь, и сегодня мы не отравимся!

– Ел бы дома, свободный ведь… – буркнул Кошкин, не переставая думать свою затаенную думу.

– Откуда у холостяка еда в доме? – удивился Гиви. И поинтересовался: – Ну, как, закончил дело о въезде лихача в витрину?

Савелий отрицательно помотал головой. Потом вдруг спросил:

– Гиви, с каким оружием на вурдалаков лучше охотиться: с холодным или огнестрельным?

– Что? – вскинул изумленно густые черные брови Гаидзе. – Ты это серьезно спрашиваешь? Пошутил тот парень, ответственности испушался!

– Уходишь от ответа, – хмуро проронил Кошкин.

– А я его знаю? – обиделся Гиви. – Я на них охотился? Сказки все это!

– Но ты их читал? Что там пишут о вурдалаках?

– Глупости пишут… Как они кров пьют, – с легким акцентом ответил Гаидзе. И добавил: – Осиновый кол они боятся. Как увидят осиновый кол, так и затрясутся сразу: конец, значит, пришел!

– Ладно, учтем… – Кошкин с азартом принялся за шницель.

– Но их не бывает! – повторил Гиви и тоже взялся терзать кусочек жесткого мяса. – Ты их видел?

– Нет.

– А я что говорил! – Гаидзе немного подумал и посоветовал: – Закругляй дело, Сава. Угон машины, разбитая витрина, обман сотрудников милиции… Тебе этих фактов вот как хватит! – и он провел правой рукой, с вилкой и нацепленным на нее кусочком мяса, у себя над головой.

– А у кого угон? Где хозяин? – Кошкин помолчал и убежденно произнес: – Нет уж, Гиви, я это дело до конца раскручу, ты мне только не мешай.

Савелий быстро выпил компот и, не попрощавшись с другом, вышел прочь из кафе.

 

Глава пятая

 

Поздним вечером, уже давно сменившись с дежурства, Кошкин в своей коммунальной квартире стал готовить боевую амуницию. Проверив пистолет, он сунул его в кобуру и несколько раз потренировался ловко и быстро выхватить. Затем прикрепил на боку ремень с ножнами, в которых был спрятан большой и острый нож. Накинул китель и в его карман положил баллончики со слезоточивым газом. После чего подошел к шкафу и достал из него кожаный чехольчик, в котором обычно фотографы носят штативы. Расстегнул замок-молнию и полюбовался на хорошо заточенный осиновый колышек. Застегнул молнию, подхватил чехольчик с главным оружием и вышел из комнаты.

 

Засаду Кошкин устроил за могилой, которую ночью раньше пытались раскопать несчастный Гога и его подопечный. Разложив перед собой часть оружия, старлей стал ждать свою жертву. Была ночь: лунная, звездная. Кошкин взглянул на ручные часы с подсветкой – они показывали 23 часа 59 минут. Савелий поправил пояс с ножом, потрогал расстегнутую кобуру и тихо стал намурлыкивать старинную песню:

 

Ты не вейся, черный ворон,

Над моею головой:

Ты добычи не добьешься,

Черный ворон, я не твой…

 

Земля на безымянном холмике вдруг зашевелилась и начала осыпаться. Кошкин оборвал песню на полуслове, вжался в землю за памятником, но продолжал вести наблюдение за странным холмом.

Внезапно незримой тягой вытянуло из могилы ужасного вурдалака и поставило его на край. В этот момент заверещал электронный будильник на руке Кошкина: он был заведен на 24.00. Глаза вурдалака полыхнули огнем, остатки волос вздыбились на голове, нижняя челюсть резко отпала вниз и с жутким щелканьем вновь сомкнулась с верхней. Вурдалак медленно повернулся в ту сторону, где лежал Савелий Кошкин, и сделал один шаг.

– Стой! Ни с места! Буду стрелять! – выкрикнул храбрый старлей и, словно выброшенный пружиной, выскочил из засады. В руках у него поблескивали пистолет и баллончик с газом.

Будто из далекого подземелья раздался глухой смех вурдалака. Чудовище сделало второй шаг… Предупредительный выстрел вверх нарушил тишину кладбища. Но чудовище сделало и третий, и четвертый шаги… Всю обойму выпустил Кошкин в вурдалака, но добился только одного: ветхое рубище монстра стало еще более ветхим. Уже не смех, а что-то похожее на рычание исторглось из груди чудовища. Еще два-три шага, и мерзкий вурдалак подойдет вплотную к бесстрашному старлею…

Кошкин нажал на головку баллончика и выпустил мощную струю слезоточивого газа. Чудовище вытерло лапой ужасную рожу, смачно сплюнуло едкой шипящей кислотой на землю.

Нож – вот что спасло старлея от неминуемой смерти. вонзив его по рукоятку в грудь монстра, Савелий Кошкин не стал дожидаться, когда чудовище выдернет оружие из своего тела – вурдалак принялся обеими руками вытаскивать нож из груди, – а бросился назад к укрытию и схватил острый осиновый колышек. Спрятав его под кителем, он быстро вернулся к монстру.

Вурдалак, уже выдернув нож из груди, готовился к решительному нападению. Ловким приемом старлей выбил ногой холодное оружие из лап чудовища, четким нырком ушел от страшных и далеко не дружеских объятий и метким ударом, которому мог бы позавидовать и сам ДʼАртаньян, нанес поражение остро отточенным колышком в живот мерзкому чудовищу.

Страшный вой пронесся по кладбищу. Словно испуганная этим воем, спряталась за тучку луна. Еще темнее стало на месте сражения. Держась обеими лапами за торчащий из тела колышек и тщетно пытаясь его выдернуть, вурдалак сделал несколько трудных шагов к своей родной могиле. Постоял чуть-чуть на краю и вдруг рухнул в не навзничь, лицом вверх.

– Элли… Элли… – раздалось из страшной ямы хрипение. – Слышишь ли ты меня?.. Элли…

Ветерок отнес тучу в сторону, и луна засияла вновь, посылая свои бледные лучи на темную землю.

Кошкин стоял неподалеку от ужасной могилы и ждал развязки этой кровавой схватки.

 

Глава шестая

 

Оставим же пока на время наших героев в их трудном положении и давайте перенесемся за многие тысячи километров отсюда.

Идут натурные съемки очередного фильма ужасов. Героиня фильма красавица Ансельма сидит в паланкине и смотрит, как на городской площади весело танцуют жители города. Сейчас должна произойти важная сцена: на Ансельму будет совершено покушение. Актриса Элли Вурд волнуется – эту сцену нужно сыграть как можно лучше.

И вдруг в ее ушах зазвучал хриплый прерывистый голос умирающего вурдалака:

– Элли… Элли… Слышишь ли ты меня?.. Элли…

– Отец?! Я слышу тебя, но сейчас не время для разговоров – у меня съемка!

– Я умираю, Элли… Осиновый кол… Проклятье…

– Папа! Кто это сделал?! Говори скорее! – Элли уже не заметила, как актер Гарри Смит, играющий ее убийцу, стал протискиваться сквозь толпу веселящихся горожан в сторону паланкина.

– Он в форме милиционера… Сейчас я попробую передать его образ… Проклятье, уходят силы…

Элли снова выглянула из паланкина, увидела, что Гарри еще далеко, и нырнула внутрь своего убежища. В это время на одной из стенок паланкина, как на экране, стало постепенно проецироваться изображение милицейской фуражки, кителя, брюк…

– Лицо! Папа, я не вижу его лица!

– Проклятье… Я умираю… Дочь, отомсти!

Страшное хрипение, и в паланкине наступила мертвая тишина.

 

…Кошкин заглянул в могилу. Ужасный монстр лежал на дне лицом вверх. Рубиновые глаза его тихо гасли. Старлей достал из кармана носовой платок и с облегчением вытер со лба пот.

 

…Медленно погасло и изображение милицейской формы на стенке паланкина. Лицо Савелия Кошкина так и не успело проявиться на ней. Элли Вурд смахнула со щеки слезу и прошептала:

– Прощай, отец! Я отомщу за тебя!

Тут она вспомнила, что идут съемки фильма, и торопливо раздернула занавески на паланкине. «Где Гарри?» – стал испуганно метаться ее взгляд по огромной площади, переполненной массовкой.

А Гарри, счастливый от того, что Ансельма наконец-то появилась и съемки не сорвались, ловко выхватил из-под одежды музейный длинноствольный пистолет и с воплем: «Умри, проклятая ведьма!» выстрелил в растерянную красавицу.

Толпа горожан ахнула. Элли оторвала ладонь от груди и посмотрела на нее: на ладони была кровь. Алая краска стала пропитывать и нарядное платье актрисы.

– Ты думал, что я убита? – прошептала элли, заглядывая прямо в объектив кинооператора, подъехавшего к ней вплотную. – Меня трудно убить, глупый мальчишка!

И она, криво усмехнувшись, вдруг захохотала сатанинским смехом. При этом ее глаза загорелись рубиновым светом, а лицо побледнело и стало белым, как мел.

 

Глава седьмая

 

– Безобразие! Старший лейтенант, офицер – а занимается черт знает чем! Раскапывает могилы по ночам! Устраивает стрельбу на кладбище! Безобразие! Вас нужно уволить, Кошкин! – майор, начальник старлея, задохнулся от возмущения и смолк.

– Но чудовище было, товарищ майор! И я его уничтожил! – стал защищаться победитель вурдалака, почувствовав, что пахнет жареным.

– Кого ты уничтожил! – презрительно и перейдя на «ты» произнес обретший голос начальник. – Я был на кладбище, проверил твои «подвиги»! Раскопанная могила – хорошо, ничья, – пустые гильзы кругом валяются и скелет с осиновым колом в ребрах – вот твои «подвиги»!

– Не скелет – чудище… Монстр… Вурдалак…

– Сходи полюбуйся! А заодно закопай могилу! – майор на секунду стих и вдруг заорал: – Через левое плечом кругом марш!

Старший лейтенант Кошкин беспрекословно выполнил команду и строевым шагом вышел из кабинета начальника.

 

…Да, в раскопанной могиле лежал старый почерневший скелет неизвестного человека с весело желтевшим в лучах солнца осиновым колышком между ребер. Кошкин вздохнул, взял лопату и стал засыпать могилу землей.

 

Глава восьмая

 

К автовокзалу подрулил автобус междугороднего сообщения «Новороссийск – Приморск» и остановился. Открылась дверца, и из салона стали выходить пассажиры. Вышла и Элли Вурд. В черных модных очках и с небольшой сумкой с ремнем через плечо. Отойдя в сторону, Элли сняла очки и осмотрелась. И вдруг в ее глазах вспыхнули алые огоньки: она увидела лениво слоняющегося по привокзальной площади милиционера. Быстро надела очки, поправила сумку и решительным шагом направилась к нему.

– Простите, полковник…

– Сержант, – поправил ее милиционер.

– Неужели сержант? – удивилась Элли. – А смотритесь как полковник!

– А вы как Алла Пугачева. В чем дело, гражданка?

Элли замялась:

– Тут такое дело… Я давно не была на родине… В общем, я ищу одного человека.

– В адресное бюро, это там, – милиционер резиновой палкой указал нужное направление.

– Я не знаю ни имени, ни фамилии… Но я могла бы показать вам его фотографии. Он ваш коллега. Давайте присядем на скамейку?

Сержант помялся, но решил уступить даме.

– Хорошо, минутку посидим.

Они прошли в небольшой сквер рядом с вокзалом и уселись на лавочку в тени акаций.

– Где фотографии? – спросил блюститель порядка.

– Сейчас, – Элли открыла сумочку, порылась в ней, снова закрыла. – Ах, какой вы приятный молодой человек!.. – Она засмеялась беспричинно, в глазах вновь вспыхнули адские огоньки. – Вы так любезны, сержант! Мне так и хочется вас поцеловать!

Элли сграбастала обалдевшего милиционера в охапку, чмокнула его в щеку и вдруг впилась зубами в шею. Сержант дернулся и затих. Элли оттолкнула его в сторону, встала с лавочки.

– Прощай, дружок! Всего доброго! – она выглянула из-за кустов, убедилась, что рядом никого нет, и зашагала обратно к вокзалу.

Увы, там ее ждал неприятный сюрприз: возле здания вокзала стояла милицейская машина, около которой оживленно беседовали о чем-то трое молодых милиционеров.

– Черт возьми! – выругалась Элли. – В этой дыре их, видимо, не так уж мало!

В этот момент к вокзалу подъехали новенькие «Жигули», из которых выскочил водитель и помчался в здание – возможно, он спешил купить билеты на какой-нибудь рейс.

Секунда на размышление – и вот уже Элли шагает к оставленным без присмотра «Жигулям». Открыла дверцу: ключ водитель забыл в машине. «Ну что ж, – подумала Элли, – покатаемся по родному городу!» Она села на водительское место, включила зажигание, и автомобиль рванулся вперед.

– Стой! Стой! – закричал владелец «Жигулей», выбегая из вокзала. – Моя машина!.. Стой!

Милиционеры быстро сообразили, что случилось, и, стремительно усевшись в свой «газик», пустились в погоню за «Жигулями».

 

…Трудно вести преследование по узким и кривым улочкам старинного городка! За каждым крутым поворотом и преследуемого, и преследователей ждет какой-нибудь сюрприз: встречная машина, растерянный пешеход, переходящий улицу где попало, маляр с ведром краски, которая, разумеется, выплескивается на лобовое стекло милицейской машины…

– Я ничего не вижу! – закричал водитель-милиционер, когда краска разлилась по всему стеклу.

– Включи дворники! – посоветовал милиционер, сидевший рядом.

Водитель включил дворники, но, увы, это не помогло: отметая слой краски в одну сторону, испачканный дворник наносил другой слой, возвращаясь в исходное положение. Правда, на мгновение стекло становилось чуть-чуть прозрачным, и водитель успевал разглядеть в это мгновение очередную преграду и умудрялся ловко ее обходить, но…

– Нужно вытереть тряпкой! Иначе врежемся! – догадался шофер и протянул коллеге кусок ветоши.

Милиционер открыл дверцу и на ходу полез на капот. Он все-таки успел протереть стекло, прежде чем его снесло при резком повороте прямо на столики летнего уличного кафе. Придя в себя и продолжая лежать на столике, он осушил стакан фанты, налитый за несколько секунд до этого одним из посетителей кафе.

Но не очень-то везет и угонщице «Жигулей»: то ей дорогу переходит священник, так что приходится тормозить и сворачивать в переулок, то попадаются сразу три монаха, и тогда приходится удирать и отсюда…

Лучше всего вести погоню за городом! Вот где раздолье и для тех, кто убегает, и для тех, кто ловит! Хорошее шоссе позволяет развить бешеную скорость, попутно можно провести испытание автомобилям на крепость и техническое состояние… По мощности «Жигули» уступали милицейской машине: петляя по горной дороге вверх, они позволили преследователям сократить расстояние между ними. Зато тормоза у «Жигулей» оказались, как ни странно, в лучшем состоянии, чем у милицейского «газика». В этом Элли убедилась, когда она спускалась по шоссе, зажатому между скалами и обрывом, под которым синело и серебрилось южное море. Совершив очередной поворот, Элли вдруг резко затормозила, и ее автомобиль встал как вкопанный. Зато милицейский «газик», вывернув из-за поворота и чуть не налетев на «Жигули», взвизгнул испуганно потертыми покрышками по гладкому накатанному асфальту и ласточкой улетел с шоссе прямо в море.

– Отличный прыжок! Даже завидно! – сказала Элли и тронула машину с места.

Спустившись к берегу, она вышла из автомобиля, быстро разделась и нырнула в морские волны. Вытащив сначала одного милиционера, затем другого, она разложила их на песке. Вскоре потерпевшие аварию зашевелились, закашлялись. Стали отплевываться от морской воды, которой изрядно успели нахлебаться.

– Ты, случайно, не был прошлой ночью на кладбище? – спросила Элли шофера. – Кажется, я тебя там видела…

– Н-нет… не был…

– А ты?

Второй милиционер в ответ только отрицательно замотал головой и руками.

– Опять осечка… – Элли медленно побрела к «Жигулям».

– Уйдет, – прошептал шофер напарнику, глядя стройной красавице вслед.

– Потом сцапаем, дай отдышаться, – простонал его коллега.

«Жигули» покатили прочь и вскоре скрылись за очередным шоссейным поворотом.

 

– Черт бы побрал этот городишко! – ругалась Элли, мчась по шоссе обратно в город. – Сколько же их здесь, этих копов?! – Она ловко разошлась со встречной машиной и продолжила размышления вслух: – Придется менять тактику. Имя убийцы – вот что мне нужно!

Весело засмеявшись, Элли нажала на тормоза и остановила автомобиль. Вышла из него, прихватив свою сумочку, и подняла руку, останавливая идущую следом за ней в город легковую автомашину.

– В чем дело, красотка? – поинтересовался знойный мужчина, вылезая из своей «Волги» и подходя к Элли.

– В двигателе, – показала «красотка» изящно пальчиком на закрытый капот. – Почему-то перестал работать.

– Сейчас посмотрим, – и любезный кавалер полез в мотор «Жигулей».

А Элли, быстро усевшись в «Волгу», рванула в город. Не ехать же ей туда в машине, которую наверняка там давно ищут!

 

Глава девятая

 

Гиви Гаидзе возвращался с дневного дежурства к себе домой. Был чудный вечер, спешить в холостяцкую квартиру не очень-то хотелось. Грустным взглядом Гиви провожал многочисленные парочки, втайне надеясь встретить свою судьбу.

И вот его взгляд поймал одинокую фигуру молодой красивой блондинки. Красавица шла, слегка прихрамывая, и Гиви быстро догадался, что виновата в ее хромоте не природа, а сломанный каблук.

– Вам помочь? – невольно вырвалось у него. – Я живу рядом, могу принести клей, гвозди…

– Спасибо, я дойду. Впрочем… – красавица сняла темные очки и улыбнулась Гиви обворожительной улыбкой. – Грех отказываться от помощи!

– Я сейчас! – обрадовался Гиви. – Я мигом!

– Идемте вместе, я вам доверяю, – сказала блондинка и протянула Гиви руку. – Дома удобнее заниматься починкой. Надеюсь, с вашей женой проблем не будет?

– Не будет: живу один, как былинка! – вздохнул Гаидзе. – У меня только не прибрано, извиняюсь…

– Пустяки, это нашему делу не помешает!

И они зашагали вдвоем к пятиэтажному дому, в котором жил бравый лейтенант милиции Гиви Гаидзе.

 

Туфельку починили быстро, и по этому радостному поводу Гиви предложил выпить по рюмке грузинского коньяка.

– Чтоб долго носились и напоминали обо мне! – предложил он не очень-то удачный тост.

– Я вас долго не забуду, – сказала красавица и коснулась слегка своей рюмкой рюмки лейтенанта. – Чин-чин!

После первой рюмки Гиви налил по второй.

– Хочу исправить оплошность: предложил тост за туфельку, а нужно было за прекрасную даму, которая осветила мое убогое жилище… осветила…

– Адским огнем? – подсказала блондинка.

– Райским светом! – воскликнул Гиви. – Который пронзил мое сердце насквозь, как луч солнца пронзает белое облако в час рассвета!

– Еще не пронзил, – успокоила его красавица, – но все может быть… Чин-чин!

– Чин-чин!

Они выпили по второй рюмке и закусили лимончиком. Гаидзе предложил потанцевать – блондинка не отказалась. Гиви включил магнитофон, и комната наполнилась томной и страстной музыкой.

– Как вас зовут, мой неизвестный спаситель? – спросила красавица, не отнимая лица от плеча партнера и не прекращая танцевать. – Люблю загадочность, но не до такой же степени!

– Гиви! – откликнулся смущенный партнер. – Гиви Гаидзе! А вас?

– Елена. Можно просто Элли.

– Вы приезжая? Я вас что-то не видел раньше…

– Да, теперь я живу далеко, очень далеко… Когда-то я жила здесь, в этом городе!

– А я раньше жил далеко, а теперь здесь живу! – засмеялся Гиви странному парадоксу.

– Видите, как много между нами общего, – ответила блондинка, – по этому поводу можно еще по рюмочке пропустить.

Гиви охотно налил коньяк.

– За далекие, но родные края! – предложил он очередной тост.

– За дальние страны, – поддержала его блондинка. Выпив, она взглянула на часы и ахнула: – Уже десять! А мне до санатория добираться не меньше часа!

– Оставайтесь здесь, – галантно предложил кавалер. – А я переночую на кухне.

– Пожалуй, это выход… – Элли кивнула головой: – Хорошо, я останусь, – и добавила: – Я вам доверяю…

– Кому же еще доверять в наше время, как не родной милиции! – улыбнулся Гиви. – Устраивайтесь поудобнее, а я пошел на кухню. Чао!

 

Часы пробили полночь. Элли, вздрогнув, открыла глаза и села в постели.

– Гиви! – позвала она. – Гиви!

Услышав зов красавицы, Гиви, который уже лежал рядом с ней и давно спал, быстро проснулся.

– А? что? – спросил он и потер глаза руками.

– Что-то не спится мне в чужой постели… Расскажи, пожалуйста, что-нибудь из вашей милицейской практики. Что-нибудь пострашнее!

Гиви немного задумался, потом начал рассказывать:

– Вызвал меня недавно наш майор и говорит: «Гаидзе, я тебя разжалую! Будешь у меня рядовым на посту стоять!» Я испугался, признаюсь…

– Нет, Гиви, не то! – перебила его сердито красавица-блондинка. – Ты что-нибудь страшнее расскажи!

– Страшнее? Сегодня вот в парке возле автовокзала милиционера нашли. Чуть живой бедняга был! Его какая-то красотка в шею куснула от страсти, так он от страха половину крови потерял!

– Ну, эта история скорее смешная, чем страшная… Ты что-нибудь другое расскажи!

Гиви снова задумался.

– Недавно мой друг одно дело расследовал. На кладбище. Так на него – веришь ли! – вурдалак напал! Страшный, глаза – во какие! Зубищи – во! А друг мой раз ему из пистолета!.. Раз из баллончика с газом!.. Раз осиновым колом в брюхо!.. Тот и отдал концы!

– Ну и как фамилия твоего друга? – ледяным голосом проговорила красавица, пряча лицо свое в ладони. – Кто этот герой?

– Кошкин. Старший лейтенант Савелий Кошкин!

– Кошкин? Ну, хорошо… – Элли оторвала лицо от ладоней и взглянула красноватыми очами на Гаидзе. – Пусти… Поди прочь! – крикнула вдруг она, и ее глаза полыхнули алым пламенем, осветив всю квартиру.

Гиви в одних плавках тигриным прыжком сиганул в окно, вышибив своим телом стекло и проломив раму. Падал он с пятого этажа, но не разбился, так как упал на дерево, погасившее его падение.

– Что, муж пришел? – спросил его какой-то ночной гуляка, , взглянув безумным взглядом на свое окошко, молча пустился бегом по пустынной улице.

 

Глава десятая

 

Утром Гаидзе и Кошкин встретились в кабинете родного отделения милиции. Лицо Гиви было разукрашено в нескольких местах  липким пластырем.

Савелий поинтересовался:

– Ты что, был на задержании?

– Нет… – Гаидзе помолчал чуть-чуть и признался: – Нечистая сила существует, Сава… Я тебе не верил, а теперь верю.

– Ты его видел?! – кинулся Кошкин к другу.

– Его? это была женщина. Какая женщина, Сава!.. Мечта поэта! И вдруг эта «мечта» стала дьяволом. Как она полыхнула огнем!.. Как огнемет! Я чудом спасся…

– Значит, в городе завелась вурдалачиха… Так-так… – Кошкин походил по кабинету взад-вперед и остановился перед Гаидзе: – Гиви, ты понял теперь связь между аварией милицейской машины на горном шоссе и несчастным случаем с сержантом Голиковым на автовокзале? Вурдалачиха охотится на сотрудников МВД!

– Она на тебя охотится, – признался Гиви. – Я это только теперь понял.

– Нет, Гиви, она громит всех подряд!

Гаидзе отрицательно покачал головой:

– Она не знала, кто был той ночью на кладбище. А теперь… Теперь знает, Сава! И выдал тебя – я! нет мне прощенья, Сава!

– Успокойся, Гиви! Это даже к лучшему, что она знает мое имя. Другие люди будут в безопасности. А меня слопать не так-то просто. Мы еще поборемся с этой дамочкой!

– И я поборюсь, Сава! Отобьем ей охоту на милиционеров охотиться!

– Отобьем, Гиви, обязательно отобьем! – и Кошкин протянул руку Гаидзе для крепкого рукопожатия.

 

Глава одиннадцатая

 

Примерно в это же самое время неутомимая Элли Вурд стремительно влетела в здание милиции.

– Простите, который час? – спросила она у дежурного, высунувшегося в окошко.

– Девять тридцать три, – ответил немного опешивший дежурный.

– Чуть не опоздала! – ахнула Элли и стремглав промчалась по лестнице на второй этаж.

– Вы к кому? – вслед удивительной посетительнице крикнул дежурный.

– К кому вызывали, конечно! – отозвалась Элли и скрылась за лестничным поворотом.

Вскоре она уже шла по длинному коридору и смотрела на таблички, прикрепленные к дверям кабинетов. Вдруг из кабинета с табличкой «Начальник ГАИ» вышли два милиционера, которые днем раньше совершили полет на машине в море. Пришлось Элли торопливо шмыгнуть в первый попавшийся кабинет.

– Вы ко мне? – удивился пожилой майор – начальник Гиви и Савелия.

– Да, товарищ полковник.

Майор смущенно кашлянул, но разубеждать посетительницу не стал. Жестом пригласил ее садиться.

– Я вас слушаю.

– Я представитель центральной прессы, – сказал Элли, достала из сумочки записную книжку, авторучку и предъявила их в знак доказательства правоты своих слов майору, – собственный корреспондент журнала «Юный детектив».

– Очень приятно! – улыбнулся майор.

– Мне порекомендовали взять интервью именно у вас, полковник.

– Майор, – тактично поправил молодую «журналистку» хозяин кабинета.

– Простите, майор. Майор… – Элли зашелестела листочками записной книжки, отыскивая фамилию седовласого офицера милиции.

– Рубашкин Игорь Потапович, – снова тактично подсказал хозяин кабинета.

– Совершенно верно! – улыбнулась Элли. – Именно у вас, Игорь Потапович! Ваши сотрудники, говорят, успешно борются с преступниками. Не расскажете ли вы что-нибудь для наших читателей?

– А что вас интересует?

– Ну, что-нибудь такое любопытное, загадочное… Наш читатель юн, он любит всякие истории… Вот, я слышала, старший лейтенант Кошкин недавно покончил с опасным преступником на кладбище…

– Это слухи, – торопливо сказал майор, – на кладбище ничего не было.

– Значит, старший лейтенант Кошкин не герой? Жаль…

– Нет, Кошкин, конечно, молодец, один из лучших наших сотрудников, но…

– Вот и расскажите мне что-нибудь о нем! – оживилась погрустневшая было «журналистка». – И если можно, покажите его фотографию. Я хочу посмотреть на лицо вашего геройского сотрудника.

– Пожалуйста, – майор достал «личное дело» своего младшего коллеги. – Я могу рассказать о том, как старший лейтенант Кошкин задержал в автобусе вора-карманника. Вот фотография, – показал майор «корреспонденту» фото Савы.

– Прекрасно… – впилась покрасневшими глазами в изображение проклятого старлея Элли Вурд. – Я слушаю… – и она, чтобы не выдать себя в очередной раз, достала черные очки и торопливо их надела.

– Так вот, – начал майор свой рассказ, – однажды Кошкин ехал по городу в автобусе. И вдруг он увидел, как к одной старушке лезет в сумку вор. Кошкин бросился к жулику и задержал его, – майор замолчал.

– А дальше? – нарушила через минуту затянувшуюся паузу Элли.

– Все. Жулик получил по заслугам, а Кошкин благодарность от руководства районного отдела МВД.

– Прекрасная история! Обязательно опубликуем! – Элли поднялась со стула и стала прощаться: – Была рада познакомиться с вами, Игорь Потапович! Надеюсь, еще встретимся!

– Я тоже рад нашему знакомству, – признался майор. – В каком номере будет напечатано интервью?

– В десятом, – ответила Элли и вышла из кабинета.

– В десятом, – повторил майор, закрывая за нею дверь. – Нужно будет не проморгать десятый номер! – он подошел к телефону, снял трубку, набрал несколько цифр. – Это библиотека? Вы получаете журнал «Юный детектив»? Что? Такого журнала не существует в природе?! Спасибо… – майор положил трубку, вытер вспотевшую моментально лысину на затылке. – Да… Загадка… – протянул он смущенно. – Кажется, меня оставили в дураках…

 

Глава двенадцатая

 

Теперь Элли Вурд знала убийцу отца в лицо, знала его имя и фамилию. Выследить и расквитаться с ним уже не представляло для нее большой трудности. Решив отложить месть Кошкину до вечера, Элли отправилась на пляж позагорать и искупаться в море. Много красивых девушек и женщин было в тот день на берегу, но когда Элли, покачивая бедрами, направилась к воде в своем купальнике, купленном в одном из лучших супермаркетов Сан-Франциско, сотни завистливых и восхищенных взглядов проводили ее по этому маршруту. И только Савелий Кошкин, который тоже улучил минутку вырваться на пляж, не обратил на нее никакого внимания. Даже тогда, когда она перешагнула через него, не желая сворачивать в сторону. Не узнала Кошкина и Элли: голова Савелия была прикрыта самодельной шляпой из газеты, а нос старлея был уткнут в книгу «Привет от вампира».

Элли вошла в воду.  Проплыв метров сто, время от времени отталкивая от себя других пловцов, она повернула обратно. В этот момент Кошкин, тоже решив освежиться, снял с головы газетную шляпу, отложил в сторону книгу и, подойдя к воде, забрел в нее по колено. И тут Элли увидела Кошкина и сразу узнала его, хотя старлей был сейчас, разумеется, не в форме, а только в плавках. Алые искорки блеснули в глазах пловчихи. Она быстро, словно желая погасить их, нырнула под воду. А Кошкин, весело похлопав себя ладонями по груди и поднимая за собой бурлящие буруны, вбежал в морскую воду.

Вынырнув вскоре на поверхность, Элли с тревогой посмотрела на сотни резвящихся в море человеческих тел: упустить сейчас жертву юыло довольно просто.

Но Кошкин, видимо, сам испытывал свою судьбу: он плыл прямиком к Элли.

Мстительница напряглась и приготовилась к подводной атаке. Глубокий вдох – и резкий уход в глубину. Рубиновые очи Элли зорко высматривают пловца в синих с белой полоской плавках. Вот и он! Элли хватает жертву за ноги и тянет за собой вниз. Мужчина сопротивляется, ему не хватает воздуха, он с усилием нагибается, чтобы отцепить шутника, и… пугается еще сильнее: его глаза встречаются с огненно-алым взглядом белоликой русалки. Готовая вцепиться в жертву зубами, разочарованная Элли отпустила незнакомца. Тот быстро всплывает на поверхность и, громко вопя: «Караул! Караул!», изо всех сил гребет к берегу.

Кошкин профессионально реагирует на крики «караул»: он прекращает резвиться в воде и начинает зорко высматривать причину испуга незадачливого купальщика. И он ее обнаруживает: на тихих волнах мерно колышется тело молодой и красивой утопленницы. Надеясь успеть ее спасти, Савелий поплыл к несчастной. Но едва он приблизился к ней, как «утопленница» вдруг схватила кандидата в спасители за руку и потянула за собой в воду. Что оставалось делать бедняге старлею? Вспомнив «Инструкцию о спасении на водах», он оглушил обезумевшую купальщицу и поплыл вместе с ней к берегу. Вытащив красавицу на песок, спросил окружающих:

– Врачи есть?

– Есть, – отозвался один человек из толпы.

– Так займитесь ею! – и Кошкин побрел к тому месту, где лежала его одежда.

Когда врач, применив искусственное дыхание, сумел наконец привести в чувство оглушенную «утопленницу», старлея Кошкина на пляже уже не было.

– Где он? Где мой спаситель? – спросила Элли у окружавших ее зевак.

– Юноша скрылся, – охотно объяснил ей мужчина в позолоченных очках, – он оказался на редкость скромным.

– Жаль, – вздохнула Элли, – уж я бы его отблагодарила, будьте покойны!

 

Глава тринадцатая

 

Неудача на пляже не обескуражила Элли Вурд, а только разозлила еще больше. Так разозлила, что гордая мстительница решила нанести второй визит в отделение МВД, чтобы выяснить там и домашний адрес проклятого старлея Кошкина.

– Снова вы и снова опаздываете? – чуть игриво спросил дежурный, сразу признав в Элли утреннюю посетительницу.

– Снова я, но теперь уже не спешу, – ответила Элли, прикрыв чуть алеющие глаза черными очками. – Взяла интервью у майора Рубашкина, а вот старшего лейтенанта Кошкина так и не повидала.

– Он сегодня выходной, – объяснил дежурный.

– Знаю, – кивнула головой «журналистка», – мне бы его адресок: не хочется задерживать материал о вашем отделении.

– Адресок? – переспросил милиционер. – Ну что ж, так и быть, я вам его сообщу. Запоминайте: Черноморская улица, дом тридцать семь, квартира восемь.

– Спасибо, – поблагодарила Элли Вурд, – я запомнила. До свидания!

В этот момент к дежурному подошел подполковник и, положив перед ним пачку фотоснимков на стол, строго приказал:

– Вручите всем сотрудникам отделения. Это – особо опасная преступница. Действовать – по обстановке.

Приказал и исчез, даже не взглянув на собеседницу дежурного. А сам дежурный, взяв снимки, разложил их веером. На всех было изображение фоторобота Элли. И тут до милиционера дошло, что эта «особо опасная преступница» и есть его недавняя собеседница. Выскочив из-за стола, он пулей кинулся на улицу. Но след незнакомой красотки, увы, уже давным-давно простыл. Тогда милиционер быстро вернулся на свое место и доложил по селектору подполковнику:

– Товарищ подполковник, докладывает дежурный лейтенант Петров! Преступница, фотографии которой вы мне дали, только что была здесь!

– Вы ее задержали, лейтенант?

– Нет, она исчезла.

– Цель ее прихода?

– Узнать адрес старшего лейтенанта Кошкина.

– Она его узнала?

– Так точно, товарищ подполковник, узнала…

– Что ж, высылайте группу для задержания к старлею Кошкину. Для этой дамочки хватит, я думаю, и двоих наших сотрудников.

– Есть выслать группу для задержания! – Дежурный переключил на селекторе тумблеры и произнес: – Козюлин и Мизюлин, срочно ко мне! Поедете на задержание!

 

Глава четырнадцатая

 

И вот уже милицейская машина мчит по улочкам городка к дому старлея Кошкина. В машине двое: сержант Козюлин и водитель рядовой Мизюлин.

– И чего этой красотке от нашего брата нужно? – спросил шофер многоопытного сержанта. – Охотится на Ментов, как кот за мышами!

– Насолили, видать, крепко, вот и охотится. А может быть, крыша поехала, и такое иногда случается. Ты с ней рот не слишком-то разевай, будь начеку!

– Это вы, товарищ сержант, извиняюсь, ушами не хлопайте, вам ее брать.

– Я возьму, – уверенно произнес в ответ Козюлин. И показал напарнику серебристые тонкие наручники: – Импортные! Гуманитарная помощь! Сами захлопываются!

Водитель вдруг резко затормозил:

– Она! Клянусь, это она! Точно к лейтенанту Кошкину дует!

– Будем брать прямо сейчас, – сказал Козюлин построжавшим голосом. – На всякий случай ты будь тоже наготове.

– Ага, – кивнул головой Мизюлин.

Сержант вылез из машины и быстрым шагом направился вслед за Элли, пряча за спиной в левой руке наручники.

– Гражданка, вас можно на минутку? – окликнул он женщину, поравнявшись с ней.

– Что? – обернулась Элли.

– Что у вас в руках, гражданка? – строго спросил Козюлин.

– Ничего, – показала ему пустые ладони Элли.

Наручники тихо клацнули и защелкнулись на ее запястьях.

– Вы задержаны, гражданка! Следуйте за мной!

– И не подумаю! – Элли загадочно улыбнулась, изящным жестом повернула кисти, и наручники оказались не на запястьях, а в ее ладонях.

– Буду стрелять без предупреждения…– сказал Козюлин, делая шаг назад и доставая из кобуры пистолет.

– Почему же предупреждаете? – снова улыбнулась Элли.

Козюлин выстрелил вверх. Двое-трое случайных прохожих шарахнулись в стороны и убежали.

– Громко, – оценила мощь выстрела Элли. И поинтересовалась: – Неужели вы станете стрелять в безоружную женщину?

Козюлин утвердительно мотнул головой.

– По инструкции… разрешается…

Элли сняла очки. Козюлин посмотрел ей в глаза и испугался еще больше.

– Ведьма, – прохрипел он совсем тихо. – Ведьма…

Раздались еще три выстрела: три маленьких отверстия спереди и три больших сзади появились на платье Элли.

– Дурак, испортил такое платье! – рассердилась не на шутку таинственная красотка. Она вырвала из рук обалдевшего Козюлина пистолет и забросила его далеко в кусты акации. – Так будет лучше! – чмокнула сержанта в щеку, и тот упал на газон без чувств.

– А ты что стоишь? – обернулась она к Мизюлину, который стоял в двух шагах от нее и оторопело смотрел на происходящее.

В ответ Мизюлин сделал руками какие-то плавающие движения в воздухе и беззвучно пошевелил губами.

– Испугался? – поинтересовалась Элли.

«Да», – молча кивнул Мизюлин и тут же отрицательно замотал головой, видимо, решив отдать предпочтение смерти, чем бесчестию.

– Ух ты какой! – невольно улыбнулась Элли. И, клацнув наручниками, приковала Мизюлина за правую руку к березе. – Покарауль пока здесь своего приятеля. Надеюсь, он скоро очнется. Бай-бай, фрэнд! – и она исчезла в подъезде, в котором жил старлей Савелий Кошкин.

 

Глава пятнадцатая

 

А жил Савелий на четвертом этаже старинного дома в коммунальной квартире с кучей соседей. По общему коридору жильцы постоянно курсировали то на кухню, то в ванную комнату, то в туалет. Вот и сейчас по коридору шествовал сосед из первой комнаты Николай Никодимов. Он был в изрядном подпитии, и поэтому «поход» на кухню давался ему с трудом. Николай шел и пел песни: по одной строке из каждой, имеющейся в его репертуаре.

– Где ты, ма-ая радысть… – и замолкал, припадая к стене. – Я тибя никада не забуду… – и отталкивался от стены. – Палюбил я тибя на биду-у… – и делал попытку двинуться дальше.

– Ирод! С утра зенки залил! – ругалась соседка из второй комнаты, легко обгоняя Никодимова.

– С вечера, мам… мэм… – поправлял Николай заблуждающуюся на его счет женщину. И снова затягивал песню: – Мы вечером с табою повстречались, а к утру мы с тобою разошлись…

Грохот, донесшийся в коридоре, заставил соседку бросить кастрюльку и вернуться из кухни к Никодимову. Николай лежал на полу возле второй комнаты, придавленный рухнувшим с гвоздя велосипедом.

– Ирод! Все Кошкину расскажу! Пусть тебя деньков на пятнадцать от нас заберут! – зашумела соседка, безуспешно пытаясь отнять свой велосипед у разлегшегося на полу пьяницы.

– А краны в доме кто будет чинить? – резонно заметил Николай. – Гражданин товарищ Кошкин?

– Тьфу! – плюнула соседка и выпустила из рук велосипед. – Тоже мне: незаменимый!

В этот момент над входной дверью зазвенел звонок.

– Один, значит, к Васильевым, – определила соседка. – Только их нет сейчас дома.

В квартиру снова позвонили, но на этот раз уже нажав на кнопку дважды.

– А это к тебе, – проворчала соседка, – твои собутыльники.

Никодимов посучил ногами, но встать с пола не смог.

– Отопри, – попросил он хозяйку велосипеда, – люди ждут.

– «Люди»! – передразнила его соседка. – Нелюди, вот они кто! Сейчас я их мигом с лестницы спущу!

И она отправилась к входной двери.

– Они же разобьются! – крикнул в ужасе Никодимов и сделал героическую попытку сбросить с себя велосипед.

– Не разобьются, не стеклянные, – проворчала женщина, отпирая английский замок.

– А какие же? – искренне удивился Никодимов.

Дверь открылась. На пороге стояла Элли: запыхавшаяся, рассерженная, с алеющими в полусумраке очами и в разорванном шальными пулями платье.

– Тоже с утра пораньше наклюкалась, – осудила ее соседка Никодимова. – Платье-то, вишь, драное, глаза красные… Тьфу, – обозлилась она снова, – ну-ка, пошла отседова! – и резко толкнула Элли в грудь, пытаясь запереть дверь.

– Вы почему толкаетесь? – возмутилась незваная гостья и быстро поставила ногу на порог, мешая закрыть дверь. – Я вам что-нибудь сделала плохое?!

– А вот не люблю я таких красноглазых и ободранных, – уже спокойно сказала жиличка из второй комнаты, – развелось вас на наши головы…

Она ловко и сильно наступила на просунутую в коридор ногу и так же ловко и сильно толкнула нахальную девицу в грудь. Элли потеряла равновесие, отступила назад и, поскользнувшись, загремела вниз по лестнице. Захлопнув дверь, смелая женщина вернулась к Никодимову.

– Всех твоих красноглазиков с лестницы поскидаю и отвечать не буду, – заявила она соседу строго, – довели потому что.

И, громко хлопнув дверью, вошла в свою комнату, даже не вспомнив про кастрюльку, оставленную на кухне.

 

Глава шестнадцатая

 

Элли, скатившись по ступенькам, ударилась в дверь одной из квартир, что были на этаже ниже. Попыталась встать на ноги, но не успела: дверь быстро открылась, и на пороге показался пожилой мужчина с внешностью профессора.

– Боже мой! – воскликнул он. – Вы не ушиблись? Я сейчас же позвоню в «скорую»! Давайте я вам помогу… – он приподнял Элли с пола и прислонил ее к стене. – Или нет: я вас сам отвезу в больницу! «Скорую» можно и не дождаться. Я сейчас! – и он исчез в квартире.

Элли оттолкнулась от стены и пошла к лестничным перилам. Но мужчина через несколько секунд уже снова выбежал из квартиры, потрясая связкой ключей.

– Куда вы?! Вы снова упадете! Я вам помогу, подождите!

Он подхватил Элли под руку и, помогая ей спускаться вниз, стал успокаивать:

– Вы только не волнуйтесь: машина у подъезда, больница у нас тут неподалеку, а вашим близким немедленно сообщат, где вы находитесь! Я сам позвоню или съезжу за ними!

Элли остановилась:

– Вы правда окажете мне такую услугу? Благодарю вас! Мне очень нужно увидеть близкого мне человека… Да вот не дошла, упала…

Они снова стали спускаться.

– Кто вам нужен? Я достану его из-под земли и доставлю к вам прямо в палату!

– Благодарю… Благодарю вас… – Элли взглянула из-под черных очков на любезного мужчину – очки она успела надеть, пока он бегал за ключами.

– Меня зовут Константином Платоновичем, – представился сердобольный кавалер.

– Благодарю вас, Константин Платонович, – поблагодарила его еще раз Элли Вурд. – Мне нужен ваш сосед Савелий Кошкин…

– Молодой милиционер из шестнадцатой квартиры? Доставлю его к вам через полчаса!

– Только не говорите ему, что это я позвала его…

– Пожалуйста! – Константин Платонович свободной рукой распахнул парадную дверь и, пропустив вперед даму, осторожно прикрыл ее за собой. Пострадавшая и ее кавалер уселись в старенький «Москвич» и покатили в больницу.

 

Глава семнадцатая

 

Взволнованный Гиви Гаидзе вбежал в кабинет к Савелию Кошкину.

– Слышал новость?! – закричал он с порога. – Опять нападение этой дамочки! И снова на милиционеров! Одного до обморока довела, другого… другого тоже. Да еще за руку к березе наручниками приковала! Вот ведь что ведьма проклятая делает!

– А ты говорил, что она на меня охотится… Тут что-то не так, Гиви…

– Так, Савелик, так! Она на тебя охотится, а мы на нее. Козюлин и Мизюлин задержать ее пытались, да не вышло. Козюлин даже стрелял в нее.

– Не попал?

– Три сквозных ранения! И хоть бы что!

Кошкин задумался. Наконец сказал:

– Их обычно пули не берут. А с кольями я на женщин, пускай и ведьм, еще не ходил в атаку… Хана нам, Гиви!

В этот момент раздался телефонный звонок. Савелий снял трубку:

– Старший лейтенант Кошкин слушает.

– Товарищ старший лейтенант, вас тут какой-то гражданин спрашивает. Передать ему трубку?

– Передайте.

После небольшой паузы из трубки донесся голос сердобольного мужчины, подобравшего раненую Элли:

– Савелий? Это говорит ваш сосед из двенадцатой квартиры Константин Платонович! Дело очень важное! Одна особа попала в больницу…

– Фамилия, имя, отчество?

– Не знаю. Да это и не важно! Эта особа очень хотела вас повидать перед тем, как ей сделают операцию.

– Какую операцию? – удивился Кошкин.

– Не знаю, какую, может быть, никакой делать не станут. Но она очень хотела вас видеть! Я могу подвезти вас на своей машине. Решайте скорее!

Савелий зажал трубку руками и прошептал приятелю:

– Какая-то особа угодила в больницу. И желает меня видеть. Как ты считаешь, Гиви, мне ехать туда или не нужно?

– Особа какого рода? – прошептал в свою очередь Гаидзе. – Женского или мужского?

– Кажется, женского. Наверное, это она, Гиви!

– Тогда, Сава, едем! Я тоже поеду!

– Ну что ж, отлично, – и уже в трубку Савелий сказал громко: – Сейчас буду, ждите!

И он вместе с Гиви Гаидзе устремился прочь из кабинета.

 

Глава восемнадцатая

 

– Уникальный случай! – удивлялся врач, ведя Савелия и Гиви по больничному коридору. – Я распорядился поместить больную в отдельную палату, хотя травм и переломов у нее нет! Вы знаете, что заставило меня так поступить?

– Что? – охотно спросил Гиви.

– Ее пулевые ранения! Пострадавшую прострелили в трех местах, а раны уже затянулись! Уникальное явление!

– Доктор, – прервал его излияния задумчивый Кошкин, – у вас есть сильнодействующее снотворное?

– Разумеется, есть, – ответил озадаченный эскулап. – А зачем оно вам?

– Видите ли, – начал объяснять Савелий, – эта больная не совсем в себе… И она может выкинуть какой-нибудь фокус…

– Или нас с вами в окно, – добавил Гиви. – Она может!

Врач резко остановился:

– Вы так полагаете?.. Тогда я возьму шприц. Я сейчас!

И он нырнул в кабинет с табличкой «Старшая медсестра».

– Если красотка на нас кинется, – сказал Кошкин приятелю, – хватай ее за левую руку, а я схвачу правую.

Гиви, согласившись, кивнул головой. После чего спросил:

– А потом?

– Потом – суп с котом… – хмуро огрызнулся Савелий. – Пойдем с тобой осинку искать…

Из кабинета старшей медсестры появился врач со шприцем в руках.

– Идемте за мной! – сказал он. – И ничего не бойтесь! Здесь, – он показал на шприц, – лошадиная доза снотворного!

– Если бы это была лошадь… – вздохнул Савелий и, махнув рукой врачу и Гаидзе, пригласил их следовать дальше.

У палаты, в которой лежала Элли, группа остановилась.

– Здесь она, – кивнул врач на дверь.

– Пока я пойду один, – сказал Кошкин Гиви и лекарю. – Дверь оставлю приоткрытой. Чуть что – влетайте.

И он зашел в палату. Элли лежала, подключенная к медицинской аппаратуре: все ее тело было усеяно датчиками.

– Это вы, Савелий? – прошептала она чуть слышно. – Спасибо, что пришли…

– Кто вы? – в свою очередь спросил Кошкин строгим милицейским голосом. – Почему преследуете меня и моих коллег?

– Мне трудно говорить… Кажется, я умираю… Я попробую вам все объяснить… Сядьте, пожалуйста, сюда… – Элли похлопала рукой по простыне рядом с собой.

Кошкин помялся, но с места не сдвинулся.

– Вы боитесь?

Савелий тяжело вздохнул и уселся в ногах «умирающей».

– Я вас слушаю, – буркнул он сердито.

– С вашими коллегами произошло досадное недоразумение… Я не хотела их… – Элли замолчала, подыскивая подходящее слово, наконец нашла его: – обижать. Мне были нужны именно вы, Савелий…

– Зачем?

– Вы были в ночь с шестнадцатого на семнадцатое на городском кладбище?

– Ну, был…

– Вам являлось загадочное существо?

– Являлось. Но больше не явится: я воткнул в него осиновый кол!

– Вы убили его… Навсегда убили… А это был мой отец! И я отомщу вам за него, Свелий!

Элли кинулась на Кошкина, желая схватить его поудобнее, но не смогла: помешали провода и трубочки, которыми она была соединена с аппаратами.

Зато Савелий ловким приемом прижал одну руку мстительнице и крикнул:

– Гиви, доктор, ко мне!

В палату вбежали Гаидзе и врач. Гиви схватил Элли за вторую руку, а взволнованный эскулап торопливо сделал буйной «больной» успокоительный укол. Элли сердито проворчала какое-то проклятие, но вырываться перестала.

– Как у нее глаза горят! – поразился врач, прикладывая ватку к месту укола. – Никогда таких глаз у людей не видывал!

Элли прикрыла глаза, делая вид, что засыпает.

– Кажется, подействовало, – прошептал Гиви, улыбаясь.

– Сколько времени она проспит? – деловито поинтересовался Кошкин у лекаря.

– Часа два, не меньше, – ответил врач.

– За это время мы должны найти решение, – сказал Савелий приятелю. А врача попросил: – Если начнет просыпаться, сделайте ей еще один укол. Мы скоро вернемся.

И Кошкин с Гаидзе ушли. А врач, пощупав пульс «больной», довольно улыбнулся и стал подключать к Элли медицинскую аппаратуру.

 

Глава девятнадцатая

 

Спустя каких-нибудь пятнадцать минут Савелий и Гиви уже сидели у Кошкина дома, пили крепкий кофе для успокоения и «держали совет».

– Ну? – спросил Савелий. – Твои предложения?

Гиви пожал плечами:

– Первый случай такой в моей практике! Ума не приложу, что нам делать!

– А пока суда над нею не будет, мы и делать ничего не можем. А суда сто лет не дождешься!

– В целях самообороны, конечно, можно… – Гиви не договорил, смущенно отпил глоток кофе, поставил чашку на стол. – Но – чем?..

– Да, пули ее не берут, это проверено, – Кошкин встал, зашагал по тесной комнатке из угла в угол. – Неужто на уколах ее до суда держать?

– Со спящих показания не берут, – заметил Гиви, – да и не судят тоже. Придется вызов от нее принимать: она с зубами, мы с осиновым колом. Тьфу, вот ситуация!

И Гиви сердито плюнул и поднял вверх правую руку, словно взывая к кому-то за помощью.

– Осиновое колышко от того раза у меня еще, кажется, осталось… – Кошкин заглянул в шкаф, под диван, поискал на подоконнике. – Неужто выбросил? – Он вдруг вспомнил: – На кухне лежит!

Савелий торопливо вышел из комнаты, прошел на кухню.

– Марья Петровна, – спросил он соседку из второй комнаты, – вы тут полешко не видели? Чурочку такую осиновую?

– Никодимов твою чурочку подобрал, у него шкаф без одной ножки, – охотно ответила соседка.

Кошкин поспешил к Никодимову.

– Николай, где мое полешко?

Никодимов сердито отмахнулся:

– Не мешай! Гляди, что показывают!

Он ткнул правой рукой в телевизор, перед которым сидел, и тут же жестом левой пригласил Кошкина присоединиться к нему и понаблюдать за интересным зрелищем, развертывающимся на экране.

Савелий машинально бросил взгляд на экран и остолбенел: он увидел в нем Элли! Охотница за милиционерами сидела в паланкине и кого-то высматривала в толпе веселящихся перед ней людей. Вдруг какой-то молодой мужчина отделился от толпы и, выхватив из-под одежды пистолет с длинным стволом и громко крикнув: «Умри, несчастная!», пальнул в красотку. Народ замер и все как один уставились на жертву покушения и на ее убийцу. Красавица оторвала ладонь от груди и посмотрела на нее: на ладони была кровь! Кровь стала просачиваться и сквозь платье несчастной женщины. «Ты думал, что я убита? – прошептала она, глядя покрасневшими, как рубины, очами на Никодимова и Кошкина. – Меня трудно убить, глупый мальчишка!» И она, криво усмехнувшись, вдруг захохотала сатанинским смехом.

– Видал ведьму? – спросил взволнованный Никодимов у еще более взволнованного Кошкина, тыча снова рукой в экран телевизора. – Троих сожрала и этого сожрет, вместе с пистолетом!

Савелий, забыв о «полешке», присел на диван. А в телевизоре уже показывали какую-то комнату в телестудии и троих людей, удобно расположившихся за круглым красивым столом. Эти люди были: русский тележурналист, американский кинорежиссер и исполнительница главной роли Элли Вурд.

– Сегодня мы, дорогие телезрители, расскажем вам о съемках одного из многих голливудских фильмов, – сказал журналист, глядя в объектив телекамеры. – Разрешите мне представить вам наших собеседников: режиссер Том Бренди и актриса Элли Вурд.

Услышав свои фамилии, Том и Элли заулыбались еще веселее и дружелюбнее.

– Сначала вопрос даме, – журналист перешел на английский: – Элли. Это первая ваша большая роль в фильме ужасов. Вы не боитесь?

– Ужасов? – шутливо переспросила по-русски актриса. И улыбнулась ослепительной улыбкой: – Я знаю русский язык довольно неплохо!

– О, это прекрасно! – журналист тоже перешел на родной язык. – Я имел в виду, не боитесь ли вы сложностей своей роли?

– Нет. Если в нее хорошо войти, то можно справиться, а я вошла. При помощи Тома! – Элли повернулась лицом к режиссеру и улыбнулась ему персонально.

– Ваша героиня – ведьма Ансельма – непобедима. Неужели зло восторжествует и хэппи-энда не будет?

Элли Вурд слегка помрачнела:

– К сожалению, и у ведьм есть ахиллесова пята…

– Какая? – выдохнул Кошкин, чуть дыша.

– Может быть, не стоит открывать этот секрет? – спросил журналист актрису.

Кошкин застонал, закрыв глаза и сцепив зубы.

– Мои бывшие соотечественники вряд ли увидят этот фильм, во всяком случае в ближайшее время, так что сказать можно. Ансельму может погубить только серебряная пуля: осиновый кол годен лишь для борьбы со старыми ведьмами и вурдалаками. Юноша, который стрелял в мою героиню, узнает в конце концов этот секрет, и тогда мне – увы! – страшно не повезет!

– Добро победит, я так и знал! – обрадовался журналист и что-то заговорил по-английски, обращаясь уже к режиссеру фильма.

А Кошкин, встав с дивана, медленно побрел из комнаты Никодимова.

– Зачем приходил-то? – крикнул ему вслед Николай. – За каким полешком?

Но Савелий ничего ему не ответил и затворил за собою дверь.

 

Глава двадцатая

 

Медсестра, которую приставили следить за «буйной больной», решила напиться чаю. Но, увы, ее термос оказался пуст. Взглянув на спящую Элли, медсестра на цыпочках вышла из палаты.

Легкий щелчок дверного замка заставил дрогнуть веки «больной». Элли открыла глаза. Повела вокруг взглядом, убедилась, что рядом с ней никого нет, и стала с остервенением срывать с себя проводки и трубочки медицинских аппаратов. Справившись с этой работой, она встала с постели и направилась к двери. Попробовала открыть ее, но вдруг передумала и подошла к окну. Ее палата находилась на третьем этаже. Элли встала на подоконник и выбралась на карниз, опоясывающий все здание по периметру. Вжимаясь в стену и цепляясь пальцами за чуть выступающие кирпичи, она двинулась к балкону, который находился метрах в семи-восьми от ее палаты. Удачно преодолев это расстояние, Элли ступила на перила балкона.

И тут ее увидел со двора один из врачей.

– Что вы делаете? – крикнул он сердито. – Немедленно прекратите это хулиганство!

Не обращая внимания на его вопли, Элли ловко спрыгнула на балкон. Тогда врач, еще более рассвирепев, кинулся в здание больницы отлавливать нарушительницу дисциплины.

Дверь с балкона была открыта в одну из палат, и Элли, предварительно заглянув в нее, вошла в помещение.

– Ку-ку, мальчики! Привет! – весело поздоровалась она с четверкой мужчин в полосатых халатах, сидящих за тумбочкой и играющих в карты.

– «Ку-ку» – в соседнем корпусе, а мы язвенники, – заметил гостье один из них.

– Так я ошиблась адресом? – удивленно произнесла Элли. – А я-то думала, что мне сюда нужно? Ну что ж, мальчики, прощайте! – и она вышла в коридор.

Дверь напротив украшала табличка «Лаборатория». Элли заглянула в просторную комнату, убедилась в том, что в ней никого нет, и торопливо вошла внутрь.

И вовремя: в коридоре показался врач, бывший минуту назад во дворе больницы. Он зашел в палату к картежникам, через две-три секунды вышел из нее обратно в коридор. Постоял чуть-чуть, раздумывая, и открыл дверь в лабораторию.

– Посторонние сюда не заходили, коллега? – спросил он у Элли, сидящей за столиком в белом халате и белой шапочке и старательно переливающей какую-то бурую жидкость из пробирки в колбу.

– Нет, коллега, это запрещено, – ответила Элли спокойным голосом.

– Благодарю, извините, – и врач, затворив дверь, направился вновь по коридору на поиски неизвестной хулиганки.

Но вдруг он остановился, как пораженный током: верная догадка осенила его голову. Бегом вернулся он в лабораторию, отворил дверь – комната была пуста.

 

А Элли в это время была уже в комнате сестры-хозяйки.

– Мне нужно забрать вещи больной из двенадцатой палаты хирургического отделения, – сказала она голосом, не терпящим возражений.– Быстрее, пожалуйста.

– Команда будет – выдам, – ответила ей сестра-хозяйка и окинула красотку в  белом халате презрительным взглядом.

– Хотите неприятностей? – нажала Элли на строптивую хранительницу кладовой и объяснила: – Милиция требует вещи для экспертизы, а вы чините ей препятствия.

– Надо мне их чинить! – буркнула сестра-хозяйка и отправилась на поиски вещей загадочной больной из двенадцатой палаты. – Сказала бы: «Органы требуют!», я бы вмиг отдала! Вот, – она протянула Элли ее вещи, – проверять по описи будете?

– Нет, – ответила Элли, – спасибо.

– Распишись, – сестра-хозяйка сунула ей большую амбарную книгу и авторучку.

Элли охотно оставила свой автограф.

– Бай-бай! – сказала она на прощанье.

– На работе не спим, – сурово отрезала сестра-хозяйка. – Покедова!

Элли спрятала рваное платье в сумку и вышла из кладовой.

 

На улице ее ждал приятный сюрприз: перед воротами больницы стояла машина «скорой помощи», в кабине которой дремал, уронив голову на руль, молодой водитель. Элли открыла дверцу и уселась на свободное место рядом с шофером.

– Поменяли, что ли? – удивился водитель, увидев незнакомую врачиху.

– Временно, пока другой машины не подыщут, – ответила Элли и тоже задала вопрос: – А нехорошее слово на кузове вам давно нацарапали или сейчас только?

– Где? – ахнул водитель.

– Сзади, – объяснила Элли.

Шофер выскочил из машины и побежал смотреть чьи-то «художества». А Элли, быстро усевшись в его кресло и заведя мотор, резко рванула с места, даже не захлопнув дверцу.

– Эй! Ты куда? А я?! – прокричал ей вслед обескураженный водитель. Но Элли, конечно, не обратила на его вопли никакого внимания.

Промчавшись по улочкам городка несколько кварталов, она остановилась неподалеку от пляжа. Раскрыла сумочку и с сожалением посмотрела на свое платье: от него остались какие-то жалкие клочки. Бросила взгляд в окошко и увидела море. И тут лицо Элли озарила улыбка: ей в голову пришла идея, как можно быстро и без забот обновить свой гардероб.

 

Глава двадцать первая

 

Гиви Гаидзе достал из шкафа шкатулку, открыл ее и, порывшись в ней, вынул на свет божий медальон с цепочкой.

– Вот, – сказал он, протягивая старинную вещицу Савелию, – семейная реликвия, подарок моей бабушки.

– Цепочка серебряная? – спросил Кошкин, мало обращая внимания на сам медальон. – Или это сплав?

– Чистое серебро, вещь старинная, – объяснил Гаидзе.

– Пожалуй, парочка пуль из нее выйдет, – оценил Кошкин. – Ты медальон забери, он нам не нужен.

Гиви отцепил медальон и спрятал его обратно в шкатулку.

– Предки простят меня за цепочку, – сказал он. – Для такого дела любой из них ничего не пожалел бы.

– Мои тоже не пожалели бы, если бы имели, – Савелий посмотрел на цепочку, лежащую у него на ладони, и, выдержав небольшую паузу, спросил приятеля: – Ну, к кому теперь?

– Конечно, к Филюгину! Лучший ювелир и чеканщик в городе!

– А как мы ему объясним, для чего нам пули серебряные нужны?

Гиви задумался.

– Скажем, что начальнику на юбилей хотим сувенир подарить. Как ты думаешь, он поверит?

– А что еще ему остается делать? Конечно, поверит, – Кошкин спрятал цепочку в карман и сказал Гаидзе: – Пошли к Филюгину, теперь каждая минута на счету.

И друзья отправились к мастеру на все руки отливать серебряные пули.

 

…Умелец Филюгин опустил формочки с серебряными пулями в холодную воду. Гиви и Савелий заворожено наблюдали за его манипуляциями. Вскоре Филюгин вытащил формочки и достал из них отливки.

– Прошу, товарищ старший лейтенант,– протянул он их Савелию,– ваш юбиляр останется доволен!

– Совсем как настоящие… – прошептал Гиви восхищенно. – Один к одному!

– Для специалиста моей квалификации такая работа – пустяк! – гордо сказал Филюгин.

– Знаем, знаем, – проговорил Кошкин, – потому и обратились именно к вам.

– Лучшие работы в прошлом… – вздохнул Филюгин.

– Зато теперь вы можете спокойно наслаждаться свободой. Сколько с нас? – спросил Гиви мастера-ювелира.

Филюгин махнул рукой:

– С родной милиции за такую ерунду денег я не возьму.

– Что ж, от имени юбиляра выносим вам благодарность. Идем, Гиви! – и Кошкин, пожав Филюгину руку, первым покинул его мастерскую.

 

Глава двадцать вторая

 

А Элли, не подозревая о том, что секрет ее бессмертия раскрыт, плавала в море, снимая нервное напряжение. Кроме купания, у нее была еще одна цель: переодеться в новое платье. Поэтому она время от времени посматривала на берег, выбирая себе жертву.

Вдруг мимо нее проплыл на водном велосипеде молодой мужчина. Завидев красавицу Элли, он не удержался и притормозил рядом с ней.

– Не желаете ли совершить вояж, прекрасная незнакомка? – спросил он с вежливой улыбкой. – Второе сиденье свободно!

– А почему бы и нет? – ответила Элли. – Я согласна!

– Моя компания ахнет, когда увидит, какую золотую рыбку я поймал в здешних краях! – улыбнулся мужчина, помогая Элли забраться на хлипкое сооружение. – Наш бивуак раскинут вон там! – он показал кивком головы на отдаленный участок пляжа.

– Вперед, капитан! – скомандовала Элли и с наслаждением принялась греться под лучами солнца.

 

А в это время по пляжу торопливо пробирались майор милиции Рубашкин и водитель похищенной машины «скорой помощи».

– Она где-то здесь! – говорил майор не столько растерянному пареньку, сколько самому себе. – Свидетели видели, как она от машины пошла к пляжу!

– Может быть, я вернусь, товарищ майор? – робко попросил шофер, плетясь следом за ретивым сыщиком. – Опять ведь угонят машину!

– Теперь не угонят! Некому теперь угонять! Одна такая артистка на весь город, так она у тебя уже угоняла! – майор разглядел сложенные аккуратно стопочкой медицинский халат, белую шапочку, туфли и рваное платье Элли. – Здесь она! Купаться надумала, бандитка!

– У нее еще сумочка была такая… с ремешком через плечо, – показал жестами водитель.

– Сумочки нет…– озадаченно сказал майор. Постоя немного в раздумье и принял решение: – Мы эту загадку потом разгадаем. Ты пока оставайся здесь в засаде, а я пойду по пляжу пройдусь. Чуть что – зови общественность, задерживайте преступницу. И не вздумай сам удрать!

– Ладно, покараулю немного… – понурил голову бедный водитель.

И майор Рубашкин отправился в поход по желтому раскаленному песку огромного приморского пляжа.

 

Глава двадцать третья

 

Компания нового кавалера Элли приняла ее в свои ряды как свою. Поиграв вместе с ней в волейбол, кое-кто из компании побежал в море купаться, а другие, в том числе и Элли со своим кавалером, улеглись на песок загорать.

– Вадим, – обратилась вскоре наша героиня к новому дружку, – я могу попросить тебя о маленьком одолжении?

– Хоть о большом! – ответил Вадим, не задумываясь ни на секунду.

– Ты помнишь то место, где меня выловил?

Вадим утвердительно кивнул головой.

– Там стоит еще такой тент с красно-синими полосами… Под ним я оставила свой белый халат, а под халатом зарыла в песок сумочку…

– Сейчас все твои вещи будут здесь! – Вадим энергично поднялся с песка.

– Я стану тебя с нетерпением ждать! – томным голосом произнесла Элли и закрыла глаза.

Вадим улыбнулся, помахал на прощанье ей ладонью и зашагал к тому месту, где сидел в засаде водитель «скорой помощи».

 

Подойдя к тенту с красно-синими полосами и покосившись на лохматого парня, сидевшего рядом с одеждой Элли, Вадим взял халат, шапочку и, покопавшись в песке, вынул из него дамскую сумочку. Потом подобрал туфли, вытряхнул из них песок и побрел обратно к своей компании. Немного поколебавшись, отправился следом за ним и паренек – водитель «скорой помощи».

Перебегая от одной стройной дамочки, загорающей на пляже, к другой, майор Рубашкин изрядно взмок. Но, увы, ни в одной из них он не признал своей недавней интервьюерши. Вдруг он увидел водителя «скорой помощи», семенящего за каким-то молодым мужчиной. В руках у мужчины были белый халат, дамские туфельки и сумочка с длинным ремешком.

– Сообщник! – прошептал майор и поспешил присоединиться к пареньку-шоферу. Иногда Рубашкин встречал среди отдыхающих на пляже людей своих сослуживцев, и тогда он говорил каждому из них: «Петров, следуйте за мной!.. Колеватов, идем на задержание!.. Мальков, нужна твоя помощь!..»

Так что, когда Вадим приблизился к тому месту, где была его компания, то Элли с изумлением увидела довольно большую процессию за своим кавалером. Быстро сообразив, в чем дело, подбежала к Вадиму, делая вид, что хочет его поцеловать, и, схватив сумку, молнией кинулась к одному из мотоциклов, принадлежавших кому-то из дружков Вадима.

На ее счастье двигатель завелся сразу. Пройдя чуть-чуть юзом по песку, Элли вырулила на твердую почву и помчалась от преследователей прочь.

Сумели оседлать чужие мотоциклы и майор Рубашкин с одним своим полуголым коллегой. А также пустились в погоню за наглой похитительницей мототехники и двое Вадимовых приятелей. Но Элли, получившая фору при старте, с успехом постаралась ее реализовать. Все путники, попадавшиеся ей на пути, шарахались от мотоамазонки куда попало. Кто прыгал в придорожные газоны, кто подпрыгивал вверх и, цепляясь руками за ветви деревьев, поджимал ноги и пропускал под собой взбесившихся мотоциклистов…

Вскоре, однако, ряды преследователей стали редеть. Первым вышел из строя майор Рубашкин. Когда Элли проезжала мимо строительных лесов – два штукатура вели с них ремонт фасада здания, – она своим видом так поразила одного штукатура-маляра, что он, вместо того, чтобы наливать олифу в ведро с краской, вылил ее на дорогу. Трое преследователей с трудом, но проехали этот участок, а вот майор Рубашкин вкатился в бордюр и вылетел из седла.

Затем друзья Вадима почти настигнув Элли, загнали ее в чей-то дворик, где висело на веревках много влажного белья. Выбив подпорки из-под веревок, Элли удалось накрыть простынями незадачливых преследователей и уйти от них.

От них, но не от полуголого коллеги майора Рубашкина. Тому удалось избежать бельевой ловушки, и теперь он вновь гнался за странной амазонкой. Подвело его уважение к дисциплине и правилам дорожного движения. Когда эта парочка достигла центра города, Элли, невзирая на красный свет светофора, ринулась сквозь поток мчавшихся ей наперерез машин. А ее преследователь стал ждать, когда вспыхнет зеленый. Преодолев «полосу препятствия», Элли прибавила газу и… чуть не налетела на грузовик, свернув за ближайший угол. Резко повернула руль и, почти не гася скорость, въехала в витрину магазина «Модная одежда».

– Руки вверх! Лицом к стене! – прокричала она двум испуганным продавщицам и трем покупательницам, которые тут же охотно выполнили ее приказ. – Малейшее движение – и я взорву всю вашу контору! – Элли достала из сумочки какой-то пластмассовый пузырек и зубами вырвала из него пробку. Этот звук заставил продавщиц и их клиенток еще раз сильно вздрогнуть.

Элли торопливо надела облюбованную ею одежду и туфельки и, достав из сумочки несколько крупных купюр, положила их на прилавок:

– Надеюсь, здесь хватит денег за мои покупки! Чао, синьоры!

И, сев на мотоцикл, она умчалась прочь.

– Во, чумная! – прошептала одна из продавщиц, приходя в себя. – Нет бы так зайти купить…

– Понаехали тут, понимаешь! – стала свирепеть другая. – Две витрины за сезон раскокали, трех женихов увели… У, паразиты!

В витрину снова влетел мотоцикл. На этот раз с полуголым мужчиной.

– Хватай его, пока не очухался! Он без гранаты! – закричала «свирепая» продавщица.

Ее коллега и пришедшие в себя покупательницы накинулись на странного визитера.

– Я из милиции! Преследую опасного преступника! – проорал, пытаясь вырваться из рук обозленных женщин, сослуживец майора Рубашкина.

Но его не пожелали даже выслушать.

– Милиционеры в штанах ходят, а не голые по городу гоняют, – объяснила ему «тихая» продавщица. – Коли ты милиционер, тебе в милиции штаны выдадут. А у нас, дружок, ты не разживешься, хватит!

Завернув визитера в рулон ткани, храбрые женщины сели отдохнуть.

– Вот теперь и в милицию позвонить можно, – сказала «свирепая». – Люсь, звони!

 

Глава двадцать четвертая

 

Спустя полчаса после описываемых событий начальник городского отдела МВД собрал в своем кабинете командиров всех подразделений и устроил им форменный разнос.

– Кто мне скажет, что творится в нашем городе?! Одна хулиганка терроризирует всю милицию! С этим нужно немедленно кончать! И мы с этим – кончим!

– Как? – невольно вырвалось у Гиви Гаидзе.

– А очень просто! Я прикажу вам ее задержать! И только попробуйте не выполнить мой приказ! Вам ясно, лейтенант?

– Ясно… Есть задержать эту ведьму, товарищ подполковник!

В этот момент зазвонил телефон. Начальник горотдела раздраженно снял трубку:

– Я занят! У меня оперативное совещание! Что? старшего лейтенанта Кошкина к телефону? Я вам сказал, милая дамочка, у нас идет совещание!

– Кто спрашивает, товарищ подполковник? – поинтересовался Савелий, побледнев. – Какая дамочка?

– Ваше имя и фамилия? – буркнул в трубку начальник горотдела. И через секунду ответил Кошкину: – Какая-то Элли Вурд.

– Она! Это она! – Савелий бросился к телефону. – Вы где?! Что вам нужно?

– Тебя, Кошкин, тебя! – проворковал в трубке голосок Элли. – Если не хочешь, чтобы я разнесла весь ваш городок, то приходи на свидание со мной в ущелье Ай-Гулям. Чудесное место для свиданий!.. Придешь?

– Когда? – выдохнул Савелий.

– Я не тороплю. Можешь сегодня к вечеру или завтра с утра. Ты приди, а уж я там тебя найду. Пока, милый мой!

Элли повесила трубку, вышла из будки телефона-автомата и направилась к новенькой «Волге». Хозяин машины любезно распахнул перед ней переднюю дверцу и ласково спросил:

– Куда теперь, Катюш?

– На природу, Арамчик, на природу… Ущелье Ай-Гулям знаешь?

– Знаю, бывал.

– А я – нет. В Ай-Гулям, Арамчик!

«Волга» рванула с места и вскоре исчезла за поворотом.

 

…Кошкин положил телефонную трубку на место, отступил от стола немного назад.

– Что она сказала, Савелий? – почти по-дружески спросил подполковник.

– «Пока, мой милый…» – автоматически повторил старлей последние слова суровой мстительницы.

– Что?

Кошкин стряхнул оцепенение и обратился к подполковнику с просьбой:

– Разрешите я проведу задержание. Я знаю, где она сейчас скрывается.

– А я тебе помогу! – торопливо подал свой голос Гиви Гаидзе.

– Вдвоем справитесь? – выразил легкое сомнение начальник горотдела. – Возьмите группу захвата…

– Только отпугнем ее, и она снова сбежит, – вежливо отказался Савелий от помощи. И добавил чуть тише: – И жертв может быть больше…

– Ну-ну, – подполковник похлопал Кошкина по плечу и снова повторил: – ну-ну… Если что – вызовешь по рации подкрепление. Она где прячется?

– В горах.

Подполковник присвистнул. Потом деловито сказал:

– Я попрошу вертолет держать наготове. Так что учти это, Кошкин!

– Спасибо, товарищ подполковник, учту.

– Тогда действуйте!

 

И Кошкин с Гаидзе начали действовать. Переодевшись в спортивнее костюмы, они стали упаковывать в рюкзаки необходимые вещи: фонарик, консервы, тонкие крепкие канаты. Закрыв рюкзак, Савелий достал из шкафа патроны с серебряными пулями. Один патрон он протянул Гиви.

– Держи, постарайся не промахнуться.

Друзья зарядили пистолеты и спрятали их во внутренние карманы курток.

– Присядем перед дорогой, – предложил Гаидзе.

Посидев несколько секунд молча, приятели встали и, надев рюкзаки на плечи, отправились в путь.

 

Глава двадцать пятая

 

Засаду Кошкин и Гаидзе устроили в укромных зарослях почти на самой вершине одного из склонов ущелья. Разложив перед собой фонарик, нож, моток канатов, они стали ждать появления опасной преступницы. Уже стемнело, а ее все не было и не было.

– Слушай, может быть, она пошутила? – шепотом спросил Гиви. – Заманила нас сюда, а сама сейчас наше отделение громит!

Савелий отрицательно помотал головой.

– Я ей нужен. Она появится, вот увидишь.

Минуту они посидели молча, разглядывая над собою золотистый месяц и мириады вспыхнувших звезд.

И вдруг где-то совсем неподалеку раздался нечеловеческий дикий визг. И тут же захрустели ветки, кто-то тяжелый и грузный ринулся в их сторону.

Кошкин схватил фонарик, а Гиви вытащил пистолет. Черная тень вылетела из зарослей… Тонкий луч света ударил в это существо, и друзья с изумлением увидели перед собой солидного жирного мужчину в одних плавках, перепуганного и ободранного с ног до головы колючими кустами. Мужчина взвизгнул еще раз и замер на месте, прикрывая лицо руками.

– Кто вы? – строго спросил Кошкин. – Что случилось?

Незнакомец попробовал ответить, но не смог и только ожесточенно зажестикулировал.

– Попробовал побеседовать иначе, – сказал Кошкин. – На вас напала женщина?

Мужчина утвердительно закивал головой.

– С красными глазами? – уточнил Гаидзе.

Незнакомец еще оживленнее закивал головой.

– Где она? – продолжал допрос Савелий.

– Там, – вдруг проговорил мужчина довольно отчетливо и указал рукой нужное направление.

– Пойдем туда, – сказал Кошкин Гаидзе и тоже достал пистолет.

Мужчина, который принял его предложение и на свой счет, вдруг кинулся к лежбищу милиционеров и, закрываясь пустыми рюкзаками, закричал:

– Нет!.. Нет!.. Ни за что!.. С меня хватит!..

После чего сделал небольшую паузу и тихо заныл:

– Моя машина!.. Мой бумажник!.. Мои штаны!..

– Идем, Сава, – брезгливо сказал Гаидзе, – пусть гражданин здесь посидит, очухается немного.

Однако друзья не успели сделать и шага.

– Кошкин, я тут! – раздался вдруг голос Элли откуда-то сверху, оттуда, где деревья росли еще гуще. – Я жду тебя, Кошкин…

Савелий и Гиви обернулись, подняли головы и увидели два алых огонька, светящихся во мраке из-за густых ветвей. Кошкин быстро навел пистолет, целясь в эти огоньки, но они тут же мгновенно погасли.

– Вперед, – скомандовал Савелий и торопливо полез по склону. Гиви, не раздумывая, поспешил за ним.

– Я здесь, Кошкин! – донесся веселый голосок невидимой мстительницы из лесной чащи, когда друзья поднялись на ровное место. – Зря ты захватил с собой приятеля: одной жертвой будет больше!

Оскорбленный Гаидзе обиженно запыхтел и, прибавив скорость, обошел споткнувшегося и упавшего на траву Савелия.

– Где ты, ведьма? – крикнул он на бегу. – Думаешь, Гаидзе запугать можно?

– Можно! – громко воскликнула Элли и набросилась на него из густых зарослей с горящими, как раскаленные угли, глазами.

Гиви невольно шарахнулся в сторону, и вдруг какая-то невидимая сила ухватила его за ногу и взметнула ввысь. Элли радостно захохотала, увидев, как один из преследователей угодил в ее ловушку – веревочную петлю, привязанную к ветке высокого дерева, и помчалась дальше, заманивая Кошкина в глубь леса.

Повиснув головою вниз и делая, подобно гигантскому маятнику, колебательные движения, Гиви умудрился не выронить пистолет из рук. Пытаясь прицелиться в убегающую преступницу, он прокричал:

– Стой, ведьма, стой! От Гиви Гаидзе еще никто не уходил!

– Прощай, красавчик! – обернулась Элли на миг и послала ему воздушный поцелуй.

Делая очередной мах, Гаидзе выстреил. Пуля просвистела у Элли над ухом.

– Хороший выстрел! – похвалила алоглазая красотка и… сгинула, а на ее месте через мгновение появился Савелий Кошкин.

– Беги, Сава! Я сам!.. – крикнул Гаидзе, пытаясь ухватиться рукой за веревку.

– А, черт!.. – выругался Савелий и бросился дальше в погоню.

С десятой попытки Гиви удалось изловчиться и схватить веревку. Подтянувшись, он достал одной рукой до ветви и… рухнул вместе с нею на землю.

Тем временем Кошкин, пробежав лесную чащу, оказался вдруг на оголенном, без единого деревца, пятачке скалы. Здесь на самом краю крутого обрыва, куда чуть слышно доносились всплески морских волн, разбивающихся внизу о скалы, его поджидала Элли.

– А, Кошкин!.. – весело, как старого друга, приветствовала она Савелия. – Вот мы и встретились! Одни, без свидетелей… Пришел твой последний час, Кошкин!

– Советую вам сдаться, гражданка Вурд, – спокойно и веско сказал Савелий, стараясь держать на мушке наглую красавицу.

В ответ Элли задорно рассмеялась:

– Я для этого летела из Америки! Ты убил моего отца, Кошкин, и я отомщу тебе за него!

– Предупреждаю: вы не знаете одной маленькой детали. Здесь в стволе серебряная пуля, – Савелий кивнул на вороненый пистолет.

Элли заскрежетала зубами, и ее глаза вспыхнули адскими глазами еще ярче.

– Проклятый коп, ты все равно погибнешь!

Она вдруг очень сильно подпрыгнула вверх и, совершив в воздухе сальто-мортале, ударила Савелия ногою в грудь. Кошкин отлетел в сторону обрыва и, балансируя на его краю, произвел выстрел в готовящуюся к очередному прыжку красотку. После чего, не удержавшись, рухнул вниз в морскую пучину.

Элли, зажав на груди рану, сделала несколько неверных шагов и упала на землю навзничь.

В это время, оборванный и истерзанный, приковылял на место сражения Гиви Гаидзе. Посмотрел на бездыханрное тело красавицы и подошел к обрыву. Далеко внизу он увидел слабые блики лунного света в морских волнах и – больше ничего.

– Савва… друг… прощай… ты победил ее… –прошептал он чуть слышно.

 

Глава двадцать шестая

 

 

Недавний горе-кавалер Элли Вурд сидел на прежнем месте и время от времени робко выглядывал из-за кустов. Вдруг он услышал чьи-то шаги и жалобно стал подвывать. Вскоре перед ним появился Кошкин: мокрый, взъерошенный, с порванной на груди рубашкой. Молча он раздвинул кусты и взял в руки рацию. Включил ее, выдвинул антенну и проговорил в микрофон:

– Финист! Финист! Я – Сапсан! Как меня слышите? Прием!

В ответ он через секунду услышал радостный голос майора:

– Сапсан! Сапсан! Слышу вас хорошо! Почему долго молчали?! Как идет операция?! Прием!

Кошкин доложил:

– Выполняли задание по задержанию. Объект при задержании оказал сопротивление, и мне пришлось применить огнестрельное оружие. Прошу выслать срочно вертолет в ущелье Ай-Гулям, квадрат три – четыре. Прием!

Майор ответил:

– Вертолет вылетает, ждите. Конец связи!

– Можете спокойно идти искать свои штаны, – сказал Кошкин трусливому горе-кавалеру. – Она вас больше не тронет.

– Спасибо, я так похожу… Дома еще штаны есть… Вы не беспокойтесь…

– Ну, как знаешь, – и Кошкин пошел искать Гиви и Элли.

 

…Потом они летели в вертолете: Савелий, Гиви, накрытая простыней Элли Вурд и забившийся в дальний угол салона ее незадачливый кавалер.

– Красивая была ведьма, – с горьким сожалением произнес Гаидзе, глядя на безжизненное тело красавицы. – А глаза какие!.. – он приоткрыл простыню и посмотрел на бледное лицо Элли.

На одно мгновение, только на одно мгновение очи красавицы отомкнулись и тут же вновь сомкнулись.

– Господи… – Гиви сел там, где стоял. – Она жива…

…Громко завывая сиреной, промчалась по улочкам городка машина «скорой помощи».

…Врачи и медсестры быстро, почти бегом, прошли по коридору больницы в операционную.

…Вспыхнули яркие лампы над операционным столом.

– Скальпель!.. Зажим!.. Тампон!.. – отрывисто скомандовал усатый хирург.

…Савелий и Гиви нервно прохаживались по дорожкам сада возле больницы.

– Надо что-то делать, Сава! – не выдержал первым долгого молчания Гиви Гаидзе.

– Что именно? – меланхолично ответил вопросом на вопрос Савелий.

– Искать серебро, делать новые пули!

Кошкин махнул рукой:

– Нет, Гиви, хватит… Значит, судьба…

Открылось окно на втором этаже, и из него высунулась радостная медсестра:

– Она будет жить! Вам повезло, товарищ Кошкин!

И медсестра скрылась так же быстро, как и появилась.

– Беги, Сава! Беги, пока она не очухалась! – взмолился Гиви, услышав «радостную» весть.

Но Кошкин был непреклонен:

– Нет, пусть будет, что будет. Прощай, Гиви, не поминай меня лихом!

И, крепко обняв Гаидзе и так же крепко пожав ему руку, Савелий направился в здание больницы навстречу своей судьбе.

 

Глава двадцать седьмая

 

К больной Савелия пустили, однако, только утром.

– Можно, – сказал врач, выходя из палаты в коридор, где томился бедняга старлей, – но не более трех минут.

– Надеюсь, она и за минуту управится, – буркнул непонятную для врача фразу Савелий и вошел в палату.

Элли лежала на кровати с открытыми глазами. Когда она увидела Кошкина, ее лицо озарилось доброй улыбкой:

– А, это вы! Проходите, не бойтесь…

– А я и не боюсь, – ответил Савелий и, подойдя к постели больной, уселся на край кровати. – Сейчас меня кончать будешь или на потом оставишь? – деловито поинтересовался он у Элли.

Девушка улыбнулась:

– Нет, Савушка… И не сейчас, и не потом… Вы освободили меня от страшного закляться, вы уничтожили во мне ведьму! Спасибо вам, Савушка!

Элли протянула руку и слабо пожала ладонь Кошкину.

– Ни черта не понимаю… – признался озадаченный старлей. – Я вас все-таки убил?!

– Не меня, а ведьму, которая жила во мне!

– А папашу? Папашу вашего я убил?

– Это был отец той ведьмы. А мой отец жив, он в Сан-Франциско.

Кошкин потер ладонью лоб:

– А как же она вселилась в вас?

– Я здесь была три года тому назад… Она случайно узнала, что я из актерской семьи, и, видимо, решила переменить свою судьбу. Если бы не этот случай на кладбище… – Элли сделала паузу и проникновенно сказала: – Спасибо вам, Савелий… Вы – настоящий герой! Поцелуйте меня, пожалуйста…

Секунда колебания – и «герой» склонился к Элли. Бывшая мстительница заключила его в объятья.

В этот момент дверь в палату открылась, и на пороге появился Гиви Гаидзе. Увидев такую картину, он снял с головы фуражку и горестно прошептал:

– Прощай, друг… Ты все-таки влип…

Краешком глаза Элли приметила вошедшего и весело сказала:

– Гиви, иди и ты сюда!

И поманила беднягу Гаидзе ручкой.

– Нет… Нет… Только не это… – прошептал несчастный милиционер и, пулей выскочив в коридор, распахнул дверь напротив, промчался по палате, вышиб собой раму и выпрыгнул в окно. Скорее всего, он остался жив и невредим, но мы, увы, этого точно уже не узнаем. А все потому, что именно на этом месте закончилась наша история о двух славных друзьях и прекрасной мстительнице!