Там тают прозрачные замки и поднимаются ввысь до бесконечной синевы дикие цветы, создавая зыбкость своей мерцающей волшебной пыльцой; в этой зыбкости нежно трепещут и дрожат диковинные ветвистые деревья, бросающие пятнистую тень на теплую мягкую землю. Там струятся потоки чистейшего воздуха, пахнущего ненавязчивой терпкостью цветов, свежей, влажной еще от росы, зеленью и мягким сладким солнцем.

Там сливаются с горизонтом бескрайние и благоуханные поля, пестрят сочными плодами невиданные фруктовые сады и ветер приносит блестящие брызги и колкую свежесть с океана.

Анжелика была влюблена в сказки. Она читала повести про прекрасных эльфов и угрюмых гномов, доблестных рыцарей и самоотверженных юных дев, колдунов и драконов, про жестокие битвы, предательство, про любовь и дружбу... Десять дней назад она взяла у подруги ту роковую книгу в стиле фэнтези и прилипла к страницам, не в силах оторваться.

И каждый вечер был блажен и одновременно горек лишь оттого, что заканчивался погружением в мечту, такую желанную и недосягаемую; оттого и был этот процесс приятен и мучителен одновременно.

В своей обычной жизни она довольно сносно училась на первом курсе педагогического института, встречалась с подругами, любила петь; еще у нее был поклонник – стеснительный и поэтому тайный.

В институте сказочный мир немного тускнел и расплывался, но вечером, поглощая ужин и не отрывая глаз от книги, она возвращалась в свой мир, и рядом сновали чудные зверьки, а за спиной возвышались золотистые в закатном солнце горы. Но только она перелистывала последнюю страницу книги, как острая тоска сжимала и душила сердце. Сказка закончилась, любимые герои ушли навсегда и больше не вернутся. Она же хотела уйти за ними, остаться в сказке и жить в этом чудесном волшебном мире. В такие моменты реальность была отвратительна. Взгляд улавливал все самое некрасивое: пьяных мужиков, каких-то нескладных безвкусных девиц, бродяг, копающихся в мусорных баках, грязный тающий снег во дворе, серое мартовское небо и все прочее, такое обыденное и неинтересное, тусклое и унылое после ярких сказочных образов...

Савохина Маришка предложила собраться всей компанией – небольшая кучка ребят, дружившая еще в школе, – сходить на шашлычки, отдохнуть, потрещать о том, о сем...

Анжелика согласилась с яростным энтузиазмом: вызвалась замариновать мясо, откопала в кладовке парочку облезлых складных стульев, жеваные кроссовки и решительно обрезала красивые ногти.

Их любовь была взаимна. Анжелика любила лес, потому что дышалось там всегда легко и все время хотелось вдохнуть глубже и задержать в себе этот воздух; потому что в лесу можно было найти уголки дивной красоты и стоять там часами, наблюдая за движением ветвей, и стараться запомнить эти мгновения на всю жизнь.

А лес всегда раскрывал свои двери для нее и показывал такие чудеса, какие не всем увидеть дано: как белки резвятся в солнечных соснах, как склонились родители-рябинки над своим дитятей, как рассохшийся пень на старости лет пустил молодой побег...

И было там что-то очищающее, освежающее мысли.

А еще Анжелика хотела немножко забыть про сказки. Очень уж тоскливо было в последние два дня, когда закончилась очередная повесть, а новую книгу Анжелика еще не взяла. И как никогда хотелось войти в какую-нибудь дверь и оказаться в сказочной реальности, услышать пение эльфов, увидеть настоящих единорогов, прикоснуться к пушистой и мягкой сказочной траве.

Этот мир манил ее, мучил и давал наслаждение, и не было сейчас желания сильнее, чем попасть в свою мечту, нереальную до боли в кончиках волос.

Был, правда, выход из этой ситуации. И она заранее чувствовала эту боль и боялась ее. Если решиться и выкинуть к черту все эти книги и, стиснув зубы и даже, может быть, руки, не покупать, не брать, не смотреть такие фильмы, переждать, перетерпеть, поплакать немножко, то можно вернуться к нормальной жизни. Не мучить себя, не мечтать, не представлять, не фантазировать.

А потом жить как все. Учиться, работать. Дом – работа, дом – работа. Выйти замуж за какого-нибудь зануду. В выходные встречаться с друзьями и пить пиво или что там еще, обсуждать всякие глупости. Потом – дети. А в двадцать четыре года уже начинается процесс старения... Тридцать, сорок, пятьдесят... Нервы, сердце, давление...

А эльфы живут тысячелетия. И не стареют.

Увы, она уже не могла отказаться от сказок. Сказки уже стали зависимостью и властно требовали ее внимания.

Добирались около часа. Пока собрались у Маринки, пока попили чаю, потом двинули в сторону ближайшей лесопарковой зоны. В Подмосковье таких лесочков пруд пруди, а от Маринкиного дома недалеко. Шли весело, с музыкой. Антон угодил в какую-то лужу – обхохотались до коликов; у Наташки началась дикая икота, а Оксана подавилась слюной и долго кашляла.

Для проведения мероприятия было выбрано живописное место: на полянке среди березовой рощицы снег уже сошел и было довольно сухо; едва-едва начинала прорезаться юная травка, на березах намечались почки; все было такое ароматное, такое свежее, дышащее надеждой. Воздух был насыщен и плотен, хотелось развести его руками, а затем набрать в ладони и выпить.

Анжелика все дышала, не могла надышаться. Потом разбрелись искать дрова. Наташа с Маринкой остались за хозяек, Саша – костровым, а Анжелика, Оксана, Антон и Сережа разбрелись по четырем сторонам света в поисках дров.

Анжелика шла, трогая деревья и проводя кончиками пальцев по веткам кустарников, поднимала голову, жмурилась, улыбалась. Было как-то средне-хорошо. И вроде бы весна в нее вошла как во всех – со всеми запахами и звуками, со всеми своими весенними чувствами и чем-то таким щемящим и радостным.

Но было что-то внутри, сродни безответной любви, когда и радостно, и горестно, и душу стискивает что-то от счастья и тоски одновременно.

«А какая там весна? – вдруг неожиданно для себя подумала она. – Наверно, такая, что хочется умереть...»

Вдруг что-то легкое, светлое, воздушное промелькнуло сбоку, прошелестело шелком. Анжелика резко повернулась и угодила пяткой в маленькую темную лужицу. Сердце заколотилось и подпрыгнуло повыше, к горлу.

Только она отдышалась, как это возникло с другой стороны и так же быстро исчезло.

Анжелика дернулась влево, развернулась на 180 градусов, резко мотнула головой и растерянно встала, нешироко разведя руки.

– Что это, мамочки? – вполголоса спросила она саму себя.

Анжелика постояла неподвижно несколько секунд, потом прокашлялась, сунула влажные руки в карманы и неуверенно села на бревнышко.

...Сначала музыка звучала в голове, и как будто она была там всегда – такая чистая, такая прекрасная, понятная, будто музыка ее души. Анжелика не сразу осознала, что чувствует музыку.

Потом вдруг она стала объемна и широка, и Анжелика поняла, что музыка теперь звучит прямо в лесу. Казалось, что сам лес поет эту чудесную, завораживающую, немного грустную песню.

Хотелось взлететь к кронам деревьев и кружиться, кружиться и смеяться, а потом набрать полную грудь искристого воздуха, взмахнуть широко крыльями и улететь в глубокую высь.

Анжелика поднялась и пошла за музыкой, которая стала вдруг удаляться; и солнце было таким ослепительным, а небо таким бездонным, и чудился шум водопада, и слышалось ржание коней, и мелькающее по бокам то самое уже не казалось чем-то неестественным и пугающим.

Ее не нашли. Вернее, сначала и не искали. Криков никаких никто не слышал, да и рощица была вся как на ладони. Поэтому решили, что Анжелика на кого-то обиделась и ушла домой (главным подозреваемым был Антон, который что-то буркнул Анжелике, когда вляпался в лужу). А в качестве отмщения оставила свои вещи. Несите, мол, теперь!

А когда выяснилось, что домой она не являлась, ребята перепугались и отправились на поиски вместе с ее родителями и соседом.

До глубокой ночи месили грязь, рвали одежду о кривые и колючие ветки, орали до хрипоты. Никого и ничего не нашли.

Анжелика открыла глаза и тут же зажмурилась. Солнце просачивалось сквозь ветви и рассыпалось на земле веселой мозаикой. Воздух мерцал и медленно двигался. Было тепло и очень-очень хорошо...

Анжелика приподнялась на локтях и поняла, откуда доносится монотонный и очень приятный шум. Там, где заканчивался росистый луг, мягко рокотал и бросался вниз ослепительный в солнечных лучах водопад. Немного ниже, где дикая река становится спокойнее и прозрачнее, два серебряных единорога пили воду и чудесная девушка расчесывала тому, что покрупнее, шелковую гриву...