Счастье человек берет там, где сам его кладет.

Оноре де Бальзак

Ногами человек должен врасти в землю своей родины, а глазами – пусть обозревает мир.

Джордж Сантаяна

Эти изречения среди прочих я прочитал в блокноте, принадлежащем героине сегодняшней публикации. Очень интересно раскрывать внутренний мир личности через привлекшие ее внимание цитаты. В этом блокноте – сентенции на русском, английском, испанском, итальянском языках, это заметки из книг, газет, телепередач, это мысли об истории, обществе, любви, нравах, предательстве, работе, дружбе, все это – редкое сочетание романтизма, ума и иронии.

Этот блокнот – одно из увлечений яркой и самобытной женщины. Она выделяется в толпе. Миниатюрная, одетая в молодежном стиле унисекс, часто куда-то спешащая… Независимая, несколько закрытая от прохожих, в темных очках, – и тут же, при встрече с приятным знакомым – приветливая, коммуникабельная, интереснейшая.

Лет восемь назад мне повезло оказаться среди ее учеников на факультативе по английскому языку. Каждый раз двухчасовое занятие проходило в интенсивном, питающем ритме. Диалоги, чтение, пересказы, диктанты, игры… Непринужденная слаженная работа, уникальная информация и ее умелая подача, остроумие и теплый юмор, радостная дружелюбная атмосфера… За два года занятий у меня ни разу не возникло даже малейшего повода, чтобы хоть несколько разочароваться в своей преподавательнице как в профессионале или личности. Впоследствии же для меня оказалось невозможным учиться английскому у тех, с кем сводила жизнь – на меньшее не соглашался, большего не встречал. Наша преподавательница даже не находила минуты, чтобы присесть во время занятия, контролируя и заполняя каждую секунду драгоценного времени. Я вижу, как она, стоя в проходе между рядами парт и, воскликнув «In chorus!», произносит хором с группой какой-то английский стишок, задавая темп хлопками и чуть приподнимаясь на носках в такт. Одна из учениц как-то во время ситуативной игры задала ей вопрос: «How old are you?» И в этом чувствовалось желание понять и постичь, а не праздное любопытство о возрасте женщины. Группа замерла, и наша преподавательница, рассмеявшись, воскликнула: «I`m as young as a spring! – и тут же шутливо и просто резюмировала по-русски: – Я молода как вечная весна!»

Эта женщина – доцент кафедры английского языка Мордовского госуниверситета им. Н.П.Огарева, работающая в нем более двадцати лет. Она живет в городке Саранске и объехала уже восемнадцать стран мира. Ее имя можно найти в Международной энциклопедии биографий (Dictionary of International Biography), выпускаемой Американским Биографическим Институтом в Северной Каролине, – Надежда Николаевна Гаваева. «За рубежом я представляюсь просто как Надя. Так удобнее… Иногда будничным вечером отвечаешь на телефонный звонок и вдруг слышишь радостный голос кого-то из иностранных друзей «Hello, Nadya!» Все просто, и на душе тепло».

О Гаваевой любят писать журналисты. У нее всегда есть что рассказать о своих путешествиях и чем проиллюстрировать. Но она не приветствует журналистское внимание к себе. И мне уговорить ее на встречу удалось не сразу. Она может быть веселой, притягивающей внимание, умело кокетливой, но, когда дело касается публичности, предпочитает отойти в тень. «Скажи, ну кто я такая?» – серьезно и даже с каким-то спрятанным раздражением от сомнений говорит она мне и внимательно, испытующе смотрит – действительно ли я увидел в ней тему?..

Наконец Надежда Николаевна вносит время нашей будущей встречи в свой ежедневник, и вскоре я прихожу к ней домой. Ее комната – мирок. Стена книг, фотографий, сувениров, аккуратный рабочий стол с энциклопедиями и незаконченным письмом в свете настольной лампы, тахта, телевизор, кресла. Чистота – идеальная. Все недорогое, но дышит истинным уютом и по-настоящему располагает. «Ко мне постоянно приходят студенты, ученики. Как-то индийцам через английский преподавала русский, так они прямо на ковре все устроились. Но он у меня чистый, стараюсь каждый день пылесосить».

Надежда Николаевна живет в одной квартире с родителями. В вопросе брака она максималист. Не соглашается брать, только потому что дают. Но любить мир, людей, жизнь это нисколько не мешает.

Когда Гаваева была студенткой, ее отец работал вторым секретарем обкома партии Мордовии. С одной стороны, это, конечно, защищало ее, но с другой – она чувствовала и зависть, и снисхождение, и отношение к себе, как к той, которой суждено прожить только на инерции от успеха родителя. И она не была согласна на подобный расклад.

В 1973 году после окончания Мордовского госуниверситета она едет на стажировку национальных кадров в Ленинград, а потом остается там в аспирантуре при кафедре английской филологии Ленинградского госуниверситета им. А.А.Жданова.

«Я влюбилась в этот город удивительной культуры. Для меня жизнь и музей в Ленинграде были одним и тем же. Я наслаждалась бесконечными памятниками истории, искусством. Я была приятно удивлена тем, как относились преподаватели, в том числе мой руководитель Ольга Игоревна Бродович, к своим студентам – общались с ними на равных, приглашали домой, обращались на «вы», ласкательно. При этом были строги, требовательны, профессиональны. Они делали из нас своих будущих коллег. Меня восхитила эта система общения со студентами. И я думаю, что главное для преподавателя не спрашивать и инспектировать, а давать».

В 78-м Гаваева вернулась работать в Саранск, в 85-м защитила диссертацию по лингвистике текста на материале памятника древнеанглийского языка «Англо-саксонская хроника».

Интерес к другим культурам не позволял ей сидеть на одном месте. В 70-е годы, подрабатывая переводчиком в турагентстве «Спутник», она начала активно путешествовать. И продолжает до сих пор, но уже самостоятельно, на заработанные своим трудом средства.

«Берлинʼ88. Метро. Разговорилась с какой-то alte Frau. Все-таки я нахалка! По-немецки изъясняюсь как пьяный финн в Ленинграде, а со всеми разговариваю! На телебашне познакомилась с австралийцем и американкой из Florida. Они сами со мной заговорили. Путешествуют индивидуально. Недорого. Амстердам-Берлин-Дрезден-Мюнхен. Австралийский английский я воспринимаю лучше, чем американский. Очень дружелюбные ребята. В конце сказали мне по-русски «Спасибо».

(Из путевых заметок Надежды Гаваевой)

Германия, Польша, Венгрия, Румыния, Индия, Шри-Ланка, Югославия, Болгария, Голландия, Бельгия, Швеция, Норвегия, Финляндия, Дания, Греция, Англия, США, Италия – это маршрут, который проделала Гаваева к сегодняшнему дню. «Мне необходимо ездить по миру и обязательно возвращаться в привычное тихое место».

Чтобы иметь финансовую возможность для путешествий, Гаваева много работает. «Часы» сразу в нескольких учебных заведениях, репетиторство, переводы… «Мой день расписан буквально по минутам. В молодости я была жутко неорганизованная и поняла, что это большое неудобство. Сейчас я не мыслю себя без ежедневника. Я начала давать частные уроки еще в советские времена, когда это считалось меркантильным. Про меня говорили: «Гаваева калымит». Зато система труда, которую я выработала, дает мне финансовую самостоятельность для путешествий. Но при этом я должна точно рассчитывать все свои средства. За рубежом, как правило, каждый, даже гость семьи, платит за себя сам. Поэтому я считаю непозволительным, отобедав с друзьями в ресторане, вдруг наивно сказать «Ой, а у меня нет денег». В основном, мои зарубежные друзья – солидные, нашедшие свое место люди и где-то заплатить за меня им ничего бы не стоило. Но я приняла те условия, которые нам позволяют относиться друг к другу с уважением, и благодаря этому, наша дружба только крепнет.

Другой важный для меня принцип – это сразу включиться в жизнь семьи, где ты гостишь. Например, недавно я ездила к своим итальянским друзьям – семье Кастеллани. Наступил мой первый вечер у них, мы поужинали, поговорили. Потом я предлагаю Элене, хозяйке, свою помощь. Она сначала отказывается. Но потом картина такая: Элена моет посуду, я протираю шваброй пол, Альдо, ее муж, читает газету. Все почти как всегда, и спокойно, никакого напряжения. А познакомилась я с этой семьей десять лет назад. Альдо Кастеллани в составе итальянской группы приезжал работать на один из саранских заводов, и меня пригласили в качестве переводчика. Мы сразу нашли с ним общий язык и обменялись визитками».

Надежда Николаевна включает видеомагнитофон. Под шоколад и кофе мы смотрим любительскую съемку ее пребывания в английском городе Шеффилд. В 1991 году Надежда Николаевна приехала туда как волонтер в составе небольшой группы из Саранска для участия в Студенческих Олимпийских играх и встретила там новых друзей. Немолодая супружеская пара Шерли и Норманн Куперы взяли на себя функции ее гидов. Надежда Николаевна комментирует райскую красоту английских парков на экране.

«Шеффилд всегда был одним из промышленных центров Англии, поэтому отличался большой загрязненностью. Но я – свидетель тому, как англичане заботятся об экологии, сейчас этот город чист, красив и спокоен. Кругом зелень, цветы, фонтаны, птички поют. Я обожаю такие места! Англичане – молодцы».

В этот момент камера берет крупным планом Надежду Николаевну и миссис Купер. «Hello, my students!» – рассмеявшись, помахала рукой в объектив преподавательница.

«Я никогда не забываю про своих студентов. Моя профессия и хобби (познавать страны, культуры, нации) счастливо соединились. И когда я приезжаю из очередной поездки, несколько недель выплескиваю на своих студентов массу новой информации. Из-за рубежа я привожу в основном книги, видеокассеты, сувениры. Потом использую это на своих занятиях. Вот видишь, сейчас Норманн по моей просьбе снимает их с Шерли дом, сначала с внешней стороны, а потом будет изнутри. Шерли в свое время владела агентством по подготовке секретарей, но сейчас продала его, и они с мужем живут на проценты. На Западе, как правило, богатство не лезет в глаза. Оно в банках и в образе жизни. Внешние социальные признаки, как одежда, большую роль играют только, пожалуй, для русских. Ты же видел, как одета Шерли – блузка, юбка. Ни за что не скажешь, что зажиточная женщина. Зато дом красивый, богатый, но без излишеств. Раз-два в неделю к Куперам приходит женщина, убираться. Готовкой у них не занимается никто. И Шерли, и Норманн питаются в своих клубах, где и проводят почти все свободное время. С утра выпью сока на кухне и – по клубам. Вместе они любят путешествовать. На днях прислали мне открытки с Майорки».

Обойдя все комнаты и дойдя до лестницы на второй этаж, камера перестала снимать. Надежда Николаевна объяснила, что там находятся личные спальни хозяев и гостям вовсе не обязательно заглядывать туда, места достаточно и на первом этаже.

Дальше камера фиксирует городок Бейкуэлл в графстве Дербишир, куда Куперы и Гаваева ездили на экскурсию. На экране – большое старинное здание.

«Это Хэддон-холл. Гостиница, в которой останавливалась моя любимая писательница Джейн Остен. Мы там обедали».

На всякий случай спрашиваю о местах сестер Бронте. Надежда Николаевна тут же достает какую-то программку Пасторского музея Бронте в Хейворте и рассказывает о доме, где выросли знаменитые сестры-писательницы.

«Знаешь, я всегда тянулась к культуре и людям. Поэтому мои иностранные друзья постоянно водят меня по музеям. Иногда мне казалось, что я просто глохну от искусства!..»

Надежда Николаевна достает кипу фотоальбомов и начинает показывать их мне.

«Здесь мы с Эленой на балконе Джульетты в Вероне. Согласно легенде, в этом городе действительно жила девушка, которая послужила прототипом героини Шекспира… А это знаменитая площадь святого Марка в Венеции, голубиное утро. Непередаваемое ощущение, когда эта птаха берет еду у тебя из рук… Это Голландия. Домики как игрушечные. И обрати внимание на тротуары между ними… Да, это асфальт! По нему можно в носках ходить, такой он чистый. Мы специально на машине остановились, чтобы я этот снимок сделала. А сзади, сразу за этими домиками, море, видишь? Это сказка… Вот окошко комнаты, где я жила. Хозяева ее так и называют – «Комната Нади». И подобная «комната Нади» есть у всех моих зарубежных друзей. А это мы на яхте голландского рок-исполнителя Ханка, не помню его фамилию. Он приятель Броксов, у которых я гостила. Они мне сказали, что эту фотографию его голландские поклонницы просто вырвали бы у меня из рук. Голландия одна из моих любимых стран. Единственное, что мне там не понравилось – это легализация наркомании. Во всех кафе-шопах продаются наркотики, валяются шприцы… Неприятно… Это США, я в гостях у Барри и Марты Джохансенов. Здесь мы на экскурсии в Нью-Мексико. А вот древняя пещера ацтеков. Там есть лестница, по которой можно забраться на вершину горы. Барри и Марта отказались, а я полезла. Потом взглянула вниз – там двести метров. Вызвали полицию, и мне помогли спуститься… Это снова Шеффилд. Здесь я со студентами из местного Политехнического колледжа, многие ребята приехали для учебы из разных стран. Когда я была в Шеффилде первый раз, познакомилась там с преподавателем менеджмента из этого колледжа Дэвидом Ридли. И в 97-м он пригласил меня прочитать там лекции. Первая была для преподавательского состава на тему «Преподавание английского языка как иностранного в российских школах и вузах», а вторая для студентов – «Россия до и после 1991 года»… О! Эта полицейская машина, где я сижу, принадлежит Мику Сэвиджу. Мой любимый полицейский. Мы познакомились, когда я потеряла документы в Шеффилде, а он помог мне их найти. Вообще, мне кажется, что самые красивые мужчины в Скандинавии, а женщины – в Италии и России. А жить за рубежом, на мой взгляд, лучше в Европе. Там люди более понятны нам, русским. В Штатах же я не смогла бы долго находиться. Да, там хорошо погостить, но оказаться навсегда в том прагматичном суетном обществе я бы не хотела. Да вообще глупо говорить об эмиграции в другую страну. Помнишь, перед этим были фотографии с голландской фермы? Ее хозяин предлагал мне к нему переехать. Ну и чем бы я там занималась? Ухаживать за коровами я не умею».

«Nadya Gavayeva’s eyes light up as she enthusiastically asks a question, then waits with anticipation for the answer. Not that she’s so concerned about the content of the response, mind you. To Gavayeva, an associate professor of English at Saransk University in Russia, the form in which the answer comes it most important».[1]

Из статьи «Pen pals finally meet»[2] в газете «Red Wing Republican Eagle» от 24 августа 1995 года

Это отрывок из статьи провинциальной американской газеты «Ред Уинг Рипабликэн Игл». Газета ежедневная, основана в 1857 году. По тому, что она рассказывает, можно определить, чем живет городок Ред Уинг в Миннесоте. Живет более-менее спокойно. Новости примерно такие: медсестра заявила в полицию об исчезновении трех компакт-дисков из ее дома. Или: умер такой-то служащий, его дочь на похороны не приедет, звонить можно с двенадцати до трех. Газета пользуется успехом, а значит, ее читателей интересуют в основном только подобные новости. И вдруг в городке появляется женщина из России – Надя Гаваева. Про нее публикуют статьи на первых полосах этой газеты. Рядом с фотографиями изображают небольшую карту, на которой указано где Москва и где Саранск, откуда приехала Надя. И читатели этой газеты среди новостей о соседях вдруг узнают о существовании российского городка Саранск на другом полушарии Земли.

Обычно статьи о Надежде Николаевне появляются во всех локальных газетах стран, где она гостит. И везде идет речь о Саранске, Мордовском университете. Но в «Ред Уинг…» особый случай. В 1989 году Гаваева нашла через объявление друга по переписке в США – доктора психологии Барри Джохансена. После нескольких лет знакомства Надежда Николаевна обработала его письма, отослала текст Барри Джохансену для редакции и в 1994 году выпустила в Саранске книгу «Everyday Life of an American (Letters from the United States)»[3]. Книгу Гаваева представила как научно-популярное издание и учебное пособие. Когда Надежда Николаевна в 1995 году приехала с изданием в Ред Уинг, Барри Джохансен на время стал местной знаменитостью. Это вообще присуще Гаваевой – все оживить, сделать интересным, привести в действие. У кого бы она ни гостила, в этом доме начинают собираться соседи, знакомые, все хотят пообщаться с русской гостьей, задать ей вопросы. «Иностранцам интересен русский менталитет, они его не понимают, но чувствуют, что в нем что-то есть. Отношение к России среди интеллигенции очень уважительное, но и какое-то опасение России, недоверие к ней все равно сохраняются, чувствуются следы еще той сильной антисоветской пропаганды… Я однажды задумалась о том, в скольких семьях по вечерам за кружкой чая или бокалом вина я рассказывала о характере русского человека и вдруг испытала радость, удовлетворение от сознания своей причастности к установлению дружелюбия между людьми разных стран. Это удивительное ощущение! И мои связи постоянно расширяются, знакомых – тысячи! Но настоящих друзей – две-три семьи. Я же консерватор. Прическу двадцать пять лет не меняю. И людям одним и тем же верна». Надежда Николаевна смеется и снова заставляет задуматься. На Западе про таких как она говорят «self-made woman» – «человек, сделавший себя сам». Но эта «self-made woman» – из России и потому ее совсем нельзя воспринимать однозначно. В ней удивительно сочетаются жажда новизны и преданность традициям. Способность всю себя отдать людям и вместе с тем сохранять какую-то тайну. Умение органично жить в двух мирах – рабочих будней и феерических путешествий.

Пока я работал над этим материалом, она уже успела слетать в Англию. И сейчас она снова в круговерти своих занятий в университете, подработок, частных уроков; мы с трудом выкраиваем время, чтобы встретиться для уточнения деталей… Но зато когда данная публикация появится в Саранске, эта женщина будет улыбаться навстречу шотландскому ветру…

●