Алёна ШОМЫСОВА

 

КРЕСТОВЫЙ КЛЕВЕР

 

Сестре

крестовый клевер – к счастью, говорят.

ты помнишь, как, найдя его однажды,

кузнечиком к тебе я прискакала?

от радости тогда я окрылилась,

а ты их находила каждый день...

но правда ли, что он приносит счастье?

всё так, ты говоришь – когда-нибудь

тебе он счастье принесёт большое.

да сколько для того ещё придётся

таких зелёных крестиков собрать...

но если веришь, можно собирать

диковины – растения и камни.

а можно ничего не собирать:

когда-нибудь одна большая вера

в одно большое счастье обернётся –

диковинное, как крестовый клевер,

да на ухабах вряд ли различишь.

 

КРЫЛЬЯ СТРЕКОЗЫ

 

в жёлтом песке увидела

стрекозы слюдяные крылышки –

так они на ветру трепетали,

словно дальше без тела хотели

жить вопреки всему.

может, просто ещё не поняли,

что теперь их направить некому.

синие-синие – ясного неба синее.

жилки на них поперёк – точно вены речные,

что память её последнего дня

растворили в себе.

она захлебнулась потоками долгого ливня,

что и меня отгонял от свежей могилы

бабушки мужниной: я не смогла попрощаться

вместе со всеми, когда её хоронили –

слишком была далеко.

только к девятому дню прилетела,

но ощущала её постоянно рядом –

точно кадры кино, мелькали перед глазами

наши мгновения с ней...

с креста она пристально так на меня глядела,

как будто оттуда мягко меня жалела,

и мне тяжело было вынести в первый раз

пронзительный взгляд улыбчивых добрых глаз.

а я ощущала себя стрекозой бескрылой,

что к встрече последней летела, что было силы,

да вот – опоздала, и крылья опали с плеч,

подобно листве осенней, чьё время лечь

и в тесном дворе затоптанной быть ногами...

Тогда ни единого звука не проронила –

слова облаками ваты застряли в горле...

На сороковины я принесу те крылья –

быть может, в дороге они пригодятся ей.

 

 

ЖЕНЩИНА И МУЖЧИНА

 

под ясным небом августа –

женщина и мужчина.

удочки заброшены – можно расслабиться.

серебряные рыбины плывут в вышине.

мужчина подует –

сыплется с неба светлая чешуя.

плеск да блеск от живой воды.

лёгкая рыба прыгает в воздух –

в небо стремится.

женщина переворачивает картину.

и вот уже рыбы речные падают в небо:

блеск да плеск.

 

 

КОЛЕСО

я знаю

то мгновенье поутру,

когда деревня сонная внезапно

рассохшимся тележным колесом

соскакивает вбок и отлетает

назад куда-то лет на пятьдесят.

ветшающие избы молодеют,

на поле возвращаются деревья,

и высохшая речка набухает,

и молодая женщина сбегает

к ней по воду – то бабушка моя...

мгновенье только – солнечная вспышка:

поймать и удержать его не в силах.

но в бабушкином стареньком сарае

есть колеса тележного ступица –

что, если поглядеть через неё?

 

 

КОЛОКОЛЬЧИК

 

– Ходу нет! – мне вороны опять прокричали.

Как замочная скважина – дырка в стене.

Луч рассветного солнца в её глубине:

прозвени обретёнными снова ключами –

жизнь былая забьётся ключом по весне.

В эти двери зайти ещё в детстве хотела,

да ключей подходящих не подобрала –

колокольчик от времени тёмный нашла

на остатках заросшего мохом настила,

на домашнем крыльце под излом козырька

укрепила – как церковь себе сотворила,

хоть безмолвную: не было языка...

Каждый раз на закате и поутру

солнце напоминает через дыру:

не отыщешь ключи – не случится и перемены.

Зарастает землёю минувший век.

Разворочена кладка – мол, человек,

заходи, а меня не пускает душа за стены,

оглашаемые криками воронья...

Здесь поповская раньше жила семья.

 

 

* * *

Одно из окошек

бабушка

не занавешивала,

чтобы проснуться

с первым лучом солнца.

Сегодня

первым лучом солнца

это окошко

трогает её душа.

Но занавеска

в дом её света

не пропускает.

 

 

СОН

во сне на рыбе вижу мужика,

и два крыла торчат из рюкзака.

куда мужик плывёт издалека?

а может, орт* навроде двойника

плывёт за ним у рыбы на спине?

чего не приключается во сне...

 

 

УПАВШИЕ ЗВёЗДЫ

Жемчуг небесный –

упавшие звёзды –

сегодня с земли собрала я

в большую корзину

и поспешила раздать их.

Но в небо своё

никто эти звёзды

не взял...

 

ЧАСЫ

 

Старые бабушкины ходики

всегда отставали,

словно хотели замедлить

движение дня и ночи. Но каждое утро

снова и снова

она заводила их,

хотя без часов

знала время,

что переливалось

в её душе

красками заката.

Сейчас эти ходики

все ещё стоят

в её комнате –

молча всегда показывают

одно и то же время.

Но за окном

сверкает вечерняя заря, и в лучах заходящего солнца

пылает бабушкин сад.

 

ЭХО КАРТИН ГЕННАДИЯ РАЙШЕВА*

 

СЕРДЦЕ ЗЕМЛИ

В наивном детстве казалось:

моя деревня

и лес окрестный

раскинулись на половину

земного шара,

а на другой половине

дома, деревья и люди

стоят, растут и ходят

вниз головой.

Потом поняла:

деревня едва заметна –

лишь малая точка

на нашей большой планете,

но целой во мне планетой

останется навсегда.

 

ДРЕВО ЖИЗНИ

В центре Вселенной

кверху корнями,

книзу вершиной

высится Древо жизни.

Ветви его

усыпаны звёздами,

словно побеги

спелой лесной брусники.

Древо огромно,

как полынья –

даже солнце глотает,

плывущее мимо.

В это мгновение

крона его

золотым озаряется светом.

 

 

* * *

С детства самого не приучена

быть я ласковою,

открытою.

Только в этом стихотворении

напишу тебе:

«Мама, милая –

я люблю тебя!..

 

Помнишь,

как в больнице оказалась ты,

и тогда я,

маленькая девочка,

осыпала платья поцелуями,

плакала навзрыд,

моля Всевышнего,

чтобы поскорее ты поправилась?

Как теперь сама домой наведаюсь,

выйдешь ты навстречу, долгожданная –

сердце разрывается от нежности...»

 

А в глаза не сумею вымолвить:

«Я люблю тебя...»

 

Перевод с коми

Андрея Расторгуева