Ольга Соснина

Лес певучих волков

«Несмотря на предвзятость, я вынужден был прийти к убеждению, что освещенное веками общечеловеческое представление о характере волка – чистая ложь».

Ф.Моуэт «НЕ КРИЧИ: «ВОЛКИ!»

Муж мой – знаменитый охотник Валерий Яковлевич Соснин – из династии потомственных волчатников.

Доводилось и мне с моей семейной знаменитостью российского масштаба, вернее мирового, чей профессионализм могут ставить под сомнение лишь дилетанты, бывать на волчьих охотах. Об одной из таких охот я и расскажу.

В начале сентября 1995 года отправились мы в лес на стыке Атяшевского и Дубенского районов. Волчий лес. Махонький островок сосен, а остальное – орешник, осина, калина – дебри непролазные, в которых водится невероятное количество клещей и волков. Поставили мы палатку и пошли прочесывать лес. Дошли до оврага. Кругом деревья, поваленные бурей, мрачно очень.

– Ольга, смотри, волчье логово.

В глухом осиннике не очень глубокая, но широкая яма, сучьями всякими заваленная. Перед ней – хорошо утрамбованная площадка. Только логово это уже год как заброшено. Жаль. Хоть бы мне удалось увидеть волков в лесу, хоть бы услышать, как они воют!

Весь день ходили, искали волчьи лежки, следы. Валерий Яковлевич совершенно преображается, когда попадает в лес. Куда девается его медлительность и нерасторопность?! Соснин, как туго натянутая звенящая струна, когда ищет след, чует зверя!

Нашли, наконец-то, волчьи лежки, проползли по ним на коленях, волос зверя отыскивая. Ага, есть! И клочья шерсти, и помет волчий, и кости обглоданные – все нашлось. Значит, рядышком где-то волки, значит, вечером придем сюда, а пока вернемся-ка к палатке.

В сумерках пришли на место.

– Оля, ты только ничего не бойся и ни в коем случае не отходи от меня, ладно?

Очень многообещающее начало... Немного выждав, муж начал вабить, то есть искусно подражать голосу волка, подзывая его.

И вдруг, внезапно, слева от нас, да какой там слева! – весь лес наполнился сильными мелодичными и радостными голосами (ни капли волчьей тоски не слышалось). Это совсем рядом откликнулась, запела волчья стая! Пело не менее шести прибылых. Словами передать нельзя. Могу сравнить с весенним трубным кличем журавлей на болоте рано утром или с органной музыкой! У меня вмиг возникло желание пойти к этим лесным певцам! Смолкли... Муж подзадорил их еще. Опять весь лес наполнился пленительными чарующими звуками. Хорошо поют!

Но тут откуда-то издалека донесся протяжный вой матерого волка. Соснин ответил и приготовился. А в лесу, меж тем, совсем темно стало. Но волка, бежавшего навстречу нам, можно разглядеть. Подпустив его на нужное расстояние, муж стреляет. Наповал.

На следующий день опять идем на волчью поляну, где лежки, помет, кости. В глубине леса разверещалась сорока. Мы идем очень тихо, осторожно. За какие доли секунды я успела увидеть матерого волка, гложущего кость?! Увидеть, как он поднимается, стоит, смотрит на нас и убегает?! Но уже раздается выстрел, и побежали мы за зверем по кровавому следу. Вдруг я услышала, как чуть правее от нас кто-то вздохнул, застонал. И смолк. Мне думается, что это был волк. Но Валерий Яковлевич видел волка, удиравшего совсем в другую сторону. Позже выяснилось, что было два зверя.

По следу мы шли довольно долго, но неожиданно он оборвался. И как не крутились, как не рыскали, ушел волк. Муж ругает себя на чем свет стоит:

– Ведь подождать надо было! Зачем я сразу за ним кинулся?!

Вечером опять отправились на вабу. Валерий Яковлевич сказал, чтоб я сидела тихо, а если волка увижу, то должна предупредить, прутом коснувшись мужниной ноги. Здесь такой частый осинник, видно плохо, так что вряд ли я кого-нибудь замечу. Соснин завабил. К лесу и к небу, и к невидимому пока сопернику обращено это мощное, немного гнусавое «У-о-о-о-у!»

Я сижу на рюкзаке, смотрю. Лист с деревьев течет, маленькие мышки с топотом носятся. И среди этого шума-шороха новый звук родился. Голову чуть повернула – волк неторопливо идет ко мне. Прошел несколько метров, остановился, правой передней лапой мышь придавил, съел. Еще прошел. Он совсем-совсем близко, прутиком можно дотянуться! Волк посмотрел на меня лениво, по-моему, даже зевнул. А потом так получилось, что мы с ним взглядом встретились. Какие красивые у него глаза, умные, немножко насмешливые. Ни злобы, ни страха в них нет. Только совсем дикие. Потрогать бы его!

Батюшки, а про охотника-то я совсем забыла! Стоит муж мой, подзывает волка, а тот рядышком сидит, смотрит на вабильщика и, право слово, прямо-таки помирает со смеху, слушая человека. А уходить не уходит. От величайшего изумления, забыв, что шевелиться нельзя, всплеснула я руками. И тут же неслышно растворился насмешник в сумерках. Исчез волк, как будто его и не было...

Этой ночью волки пели, как соловьи весной, захлебываясь от радости жизни. Один раз только слышала я такое волчье многоголосие, но запомнила на всю жизнь.

«Пробудили медуницу ото сна...»

* * *

Лодка – та же птица. Часто-часто машет она веслами-крыльями, стараясь оторваться от водной глади и взмыть в синее небо. Не получается... Но каждая лодка рождается, живет и умирает с мыслью, что она – птица.

* * *

Золотое солнце!

Звезд далеких синь!

На макушке лета

Кудрявится полынь!

Полынный запах терпкий

Кому-то не по нраву.

А я беспечным сердцем

Пью горькую отраву!

Ключи весны

Ползет по небу туча грозовая.

Ей тяжело: урчит, бурчит, ворчит.

Вдруг молния сверкнула огневая,

Еще, еще! И слышно: дождь стучит!

Дождинки-капельки, упав на землю,

Пробудили медуницу ото сна.

Мягко улыбаясь, будто дремлет,

Фиолетовая с желтым сон-трава!

Золотистым смехом рассыпаясь,

Зацвели купальницы-жарки.

Звоном лес наполнили, качаясь,

Колокольчики – колокола весны!

* * *

Лето, лето, летечко!

Дождь прольет – теплынь!

От поцелуя в темечко

Расцветет полынь!

Бусинки на веточках

Желтые, огнистые.

Дождик незамеченным

Подарил монисто!

Разрумянилась полынь, –

Залюбуешься такой – в радости!

Листья сразу в неба синь –

Зачерпнуть с небес благости!

Лето, лето, летечко!

Высь небес и солнышко!

С вами на крылечке

Посижу немножко?!

С Рождеством Христовым!

Березы, сосны, ели

Серебром горят!

Они зимой надели

Праздничный наряд.

На Рождество Христово

Из леса-алтаря

Выходят на дорогу

В белых стихарях!

И кто на них не взглянет –

Улыбка на устах.

Деревья сердцем славят

Рождение Христа!

* * *

Колокольня – Божий перст,

Ангельская звонница.

И поэтому окрест

Все благодатью полнится!

* * *

Лес, притихнувший сторожко,

Дремлет в зимнем полусне.

Лишь сосна пушистой кошкой

Протянула лапы мне!

Подобрав иголки платьица,

Словно кошка когти,

Застеснявшись, улыбается,

Приглашает в гости!

Январь

Синь! Синь! Синь! Звень!

Горланит синица звонко.

Синь! Прибавляется день!

Синь! Исчезают потемки!

Тонкие ветви прозрачных берез

Розовым снегом прикрыло;

Красное солнце в лютый мороз

Алую синь замесило!

Из клювика песенка брызжет, – ах!

Звенит синичка, старается.

На ясных солнечных дрожжах

Снег пышно поднимается.

* * *

Луна опрокинулась в лютый мороз!

Крещенская ночь, святая!

Идем к роднику, грея варежкой нос,

В снегу осторожно ступая.

Мороз все крепчает! Промерзла земля...

Дороги гулкий ропот.

И, кажется, будто в родник звезда

Слетела под лунный шепот!

Холодная зима 2006-го

Дымное солнце сползает с небес.

Мороз крепчает к ночи.

Лиловый снег и лиловый лес:

Красиво! Только холодно очень...

Тихо. Кажется, даже ветер замерз:

Дым столбом поднимается к небу.

Сколько же в печках сгорает берез,

Чтобы людям дождаться лета?!

Медно-ярое солнце в морозном дыму

За лиловый скатилось лес.

Я в раздумье: никак не пойму

Глубину бездонных небес.