Майя Фролова – наш постоянный автор вот уже более 10 лет, с самого первого номера «Странника». Ее повести и рассказы всегда остро современны и в то же время – романтичны, и неслучайно любимы читателями.
От имени редакции и редколлегии журнала сердечно поздравляем писательницу с юбилеем и желаем неугасимого творческого огня!
Майя Фролова
О жизни и смерти
Рождаясь, человек с первых мгновений получает две противоположности – жизнь и смерть. Между ними – промежуток его бытия, у каждого разный по времени, зависящий от многих обстоятельств. Росток древа его жизни развивается, ответвляется в детей и внуков, приносит пользу, сберегая память о личности, если только сумел вырастить свое дерево плодоносящим, питающим всеобщую человеческую жизненную энергетику.
Нелегкий труд – беречь, насыщать, обогащать свое древо, чтоб была и память, и продолжение в потомках. Не сразу это осознается юным сознанием, жизненная биоэнергетика, полученная при рождении, бездумно растрынькивается на пустяки, на мелкие удовольствия, а время скоротечно, не сориентируешься, пропустишь – пропало, свершается ошибка за ошибкой и наступает неизбежная расплата. Трагически сокращается промежуток между рождением и исходом, и древо жизни погибает, так и не принеся плодов. Каждому дается свой шанс, но не каждый его осуществляет.
Как детский писатель, соприкасаясь с подростками, юношеством, наблюдая не только физическое взросление, но и духовное, трудное внедрение своего Я в человеческое сообщество, иной раз становлюсь свидетелем такого, что потрясает и затем грызет душу, не давая ответа, почему и как это могло случиться; чего не хватило юной душе, чтоб справиться, преодолеть, утвердиться, поверить в себя и продолжать жить и понимать, что в этом «прекрасном и яростном мире», как обозначил его мудрый писатель Андрей Платонов, много есть такого, ради чего стоит жить, бороться. Много дано человеку, чтоб реализовать себя, мужая в преодолении.
Расскажу о двух поразивших меня случаях, надеюсь, моя откровенность поможет кому-то, направит его еще незрелое, неокрепшее сознание в нужное русло, предостережет.
I
После одной из встреч с читателями подошла ко мне женщина, спросила, помню ли я ее сына Борю, который несколько лет, школьником, посещал мой литературно-творческий кружок «Пегасик» при детской библиотеке. Этот кружок существует более тридцати лет, и, конечно, не всех я могу вспомнить, мамы приводят детей, даже второклассников, а уходят они в свою жизнь после одиннадцатого класса. Иной раз на улице вдруг кто-то подбежит, взрослая тетя с детьми, обнимает, напоминает о себе, а мне трудно перевоплотить ее теперешнюю в ту девочку, которая читала с трепетом свои первые неумелые стихи. Мало кто из моих «пегасиков» становится настоящим поэтом, но это и не обязательно, важно, чтобы на всю жизнь сбереглась любовь к поэзии, к хорошей книге, уважение к творчеству.
Но Борю я запомнила, хотя он и не дотянул до выпускного класса и поэтом настоящим не стал и ничего о его дальнейшей судьбе я не знала. Однажды в библиотеку для меня принесли конверт, в котором была свадебная фотография и пояснение: «От счастливого влюбленного Бори в знак благодарности к Вам!» В юноше с влюбленными глазами, обнимающем свою юную невесту, лицо которой тоже сияло, трудно было узнать неуверенного когда-то в себе мальчика с полудетскими стихами.
Я, мои новые «пегасики», никогда не видевшие Борю, порадовались счастью молодых. И фотографии сохранились в нашем рукописном альбоме, где и стихи Бори были. Говорить о серьезном поэтическом даре было невозможно, но творческая искорка мерцала в некоторых образах, тревожа душу.
Я рассказала маме, что и фотография хранится, и стихи, надеясь ее обрадовать, но вдруг эти слова: «Нет больше Бори, ушел насовсем...»
Женился Боря на последнем курсе института на своей сокурснице, жили неплохо, двое деток, жена воспитывала их, а он из шкуры лез, чтоб обеспечить семье достойную жизнь, любил очень и жену, и детей, все для них, о себе забывал. Но тут слом в государстве, завод, на котором он работал, прикрыли, да не один завод, в городе безработица, помыкался, устроиться не смог, решил попробовать себя в бизнесе. Кредит получил под большие проценты, вначале что-то завертелось, пошло, обнадежило. Но в бизнесе требуется коммерческий талант, деловая хватка, умение извернуться, ухватить и защитить свое, а Боря был романтиком, стихи писал украдкой все время, потом уж их прочитали, многое поняли, таился со своими страданиями от матери, от любимой жены. Когда те, кто кредитовал его, поняли, что не вывезет Боря свой бизнес, не сколотит капитала, стали требовать выплаты процентов, нараставших с каждым годом. Боря совсем запутался, растерялся, но свою семью не посвящал в эти проблемы, надеялся как-то справиться сам, найти выход. Откуда, какой выход? Начали ему угрожать: не расплатишься, потеряешь и жену, и детей, они – заложники.
На чердаке бабушкиного дома, где с детства был любимый уголок Бори, там он и стихи, наверное, писал, иногда и ночевал летом, и произошла трагедия. Пришел к бабушке рано утром, сказал, что ему кое-что нужно взять, посмотрел, как бабушка кур кормила, поливала цветы. Все, что заранее обдумал, записал на магнитофон, объяснял, просил прощения, что оказался таким слабым, не сориентировался и теперь вынужден во имя спасения детей и жены уйти из жизни. Страшное произошло мгновенно, бельевые веревки были под рукой... Если бы он рассказал своей семье правду, разве ему не помогли бы? Бабушка свой дом все равно продала, не могла в нем жить, и с кредиторами пришлось расплатиться, хотя Боря говорил в прощальном слове, что семья ни при чем и никому ничего не должна...
Ни поплакать с матерью, ни утешить ее я не могла, не существует таких утешительных слов. Боль и великое сожаление теснят душу до сих пор, когда я вспоминаю о Боре. Ну почему не хватило у него сил выстоять? Сломалось древо жизни и не было возможности срастить его в себе, превозмочь? Не одного Борю сломал, да и доламывает сейчас бандитский капитализм. А может, и не общественная ситуация одна виновата, может, человек должен себя глубже познать, чтобы избежать подобных обстоятельств, не сжечь себя жаждой богатой, с избытком, жизни. Почему не дороги иные ценности, тоже данные нам при рождении: кормилица-земля, животворящее солнце, красота цветов, лесов, доброта и любовь, все это, разлитое вокруг нас?.. Нужно только ухватиться, оценить и выстоять, чтоб уцелело древо жизни, возмужало, принесло предназначенные ему плоды.
II
Эта трагедия произошла совсем недавно, хотя начало положено ей было много лет назад, и мы все, близкие знакомые семьи, знали о том. Но смерть всегда неожиданна, ее завершающий момент – подготовить душу, чтоб воспринять как неизбежность – не удается. Умер тридцатилетний сын известной в нашем городе художницы и поэтессы. Подростком он попал в наркотическую зависимость, все начиналось с, казалось бы, безобидной бодрящей травки, которая в ходу в молодежных компаниях, а закончилось, как это бывает, шприцами с тяжелыми наркотиками.
Рушилась, нищала семья, родные надеялись, что от этого можно излечиться, были использованы все возможные методы. Через несколько лет анализы беспощадно зафиксировали СПИД. Подросток превратился в юношу, затем в красивого мужчину, но животворящее древо его жизни было обречено.
Коллеги, знакомые несли цветы, деньги, сочувствие матери и сестре, но опять же: утешительных слов в такой ситуации не существует.
Чувство вины, что не смогла оградить, предостеречь неразумного мальчишку, не сразу заметила перемены в нем, жгли матери душу, сочувствующие оплакивали, вздыхали, сожалея не только об уходящем, но и о своей беспомощности перед страшной наркотической зависимостью, неизбежно ведущей к разрушению. Я знала его, уходящего, с младенчества, но все же по-настоящему была потрясена иным: на похороны пришло много молодежи, парней, девушек, они печалились, как положено, но чувствовалось, что воспринимают все иначе, чем взрослые, пожившие люди.
Я спросила у матери, кто они, эта молодежь. «Большинство из нашего двора и соседних домов, друзья сына, они тоже почти все зависимые...» – объяснила она. Это слово – «зависимые» – было произнесено так привычно, буднично, казалось, что оно порхает, задевая каждого крылом обреченности. Услышав эти слова, ко мне обернулась женщина из стоявшей вокруг гроба толпы у подъезда: «Мой сын тоже зависимый, его здесь нет, в лечебнице, не раз уже лечился в наркодиспансере, бесполезно... Хочу уволиться с работы и уйти с ним в монастырь, может, это спасет, может, вымолим...» «А он сам этого хочет? – отозвалась еще одна мать шепотом, отводя нас в сторону. – Если сам не хочет, не верует, ничего не получится, убежит из монастыря, а вы жизнь своей семьи поломаете, у вас же и другие дети есть».
Эти люди, живя рядом в хрущевских пятиэтажках, общаясь много лет, все знали друг о друге, об этой «зависимой» молодежи, о том, что спасения нет и ждать неоткуда, только если сами, своей волей, истязанием плоти и души, захотят и сумеют избавиться от своей зависимости. Но захотят ли?
Я вглядывалась в молодые лица, они казались мне примиренно-беспечными, не осознавшими, что уход их товарища, с которым они выросли тут, дружили, надеялись в раннем детстве на что-то светлое и радостное в будущем, предостерегает и их о неизбежном исходе, через несколько лет, кому как повезет. Но неужели так слаба воля, притуплено разумение происходящего, так беспомощно древо жизни, данное каждому при рождении, что остается только один выход – самоуничтожение?..
Когда всплывают впечатления этого горького дня, и не только дня, а сути происходящего, вспоминается пьеса известного бельгийского драматурга и поэта Метерлинка «Синяя птица», за которую ему была присуждена Нобелевская премия. Смешной и грустный, лиричный и мудрый рассказ о приключениях брата и сестры, Тиль и Митиль, ищущих Синюю птицу, символ счастья, исполнен веры в доброту и силу человека, в его победу над непознанными еще, но познаваемыми силами природы, над голодом, нищетой, войной. Тиль и Митиль, перебарывая страх перед опасностями, преодолевая их, думая не о себе, а о людях, ради которых они отправились в это опасное приключение, мужают душой, этим сотворяют счастье сами, постигая, что оно в упорных поисках, а не в конечном результате, не в пойманной Синей птице.
Удивительна сцена, когда они проникают в потусторонний мир и видят, как готовят детей к рождению в земную жизнь, выпускают туда только тех, у кого созрела готовность к свершению каких-либо дел во имя добра и красоты.
Пришедшим на землю нужно оценить эту осуществившуюся помимо их воли и сознания возможность, взращивать в себе вброшенное в них зерно, понимать, как бережно они должны относиться к нему, ибо это не случайность, а их обязанность перед всем человечеством – укреплять и продолжать жизнь.
Видя, как рушатся благие намерения из-за душевной слабости и легкомыслия, как обесценена жизнь, хочется обратиться к высшим силам с мольбой: Господи, помоги людям!
