Куда пойти, куда податься...

Несколько лет назад в нашем журнале уже была опубликована статья о фестивале авторской песни имени Валерия Грушина (А.Романов, «Эту «Грушу» нам не скушать!», «Странник» №3, 2003). И вот грушинская тема вновь стала актуальной. Надо сказать, что еще год назад среди гостей фестиваля активно муссировались слухи о том, что грушинскую землю кто-то купил, что фестиваль станет платным и будет проводиться в совершенно другом месте, а не на привычных для всех Мастрюковских озерах.

Со временем слухи становились все более раздутыми, информация на официальном сайте «Груши» толком ничего не разъясняла, но ближе к дате проведения фестиваля выявился неожиданный факт – «Груш» будет две. «Старая» и «новая».

Почему произошло такое разделение, чего ждать, какую из «Груш» предпочесть – над этим мы ломали голову, уже трясясь в поезде. Впрочем, пообщавшись на самарском вокзале с остальными грушинцами, поняли, что никто ничего внятно объяснить не может и так же терзается сомненьями – куда ехать? Инициативу проявили организаторы «новой Груши»: у пригородных касс туда-сюда сновали мальчишки и раздавали листовки. Текст листовок извещал о том, что тридцать четвертый грушинский фестиваль состоится на так называемых «Федоровских лугах», через три станции от прежнего места – платформы им.В.Грушина. Прилагающийся список гостей фестиваля зародил смятение в наших душах: в нем значилось большинство из известных и любимых нами исполнителей, а главным козырем новогрушинцев было выступление Юрия Шевчука. И все же мы решили ехать на «старую Грушу», осмотреться, разобраться что к чему и если вдруг что-то не понравится, то уже тогда перебираться на «новую».

«Груша новая» и «Груша старая»:
ищем отличия

По себе знаю – представить, что такое «Груша» заочно – практически невозможно. Видеосъемка и фотографии просто не могут охватить ее масштаба, ее размашистости и уж тем более передать особое – грушинское – настроение, связанное с ощущением свободы, беззаботности, непринужденной радости. «Груша» уникальна и именно поэтому мы с особой тревогой хотели поскорее выяснить, что же все-таки принесло или отняло у нас это пресловутое разделение сразу на два фестиваля.

Дело в том, что место, где традиционно проходит грушинский фестиваль – кусочек довольно лакомый, можно сказать, туристический рай – прекрасные пляжи, тщательно охраняемые лес и озера. Да и за те тридцать с лишним лет, с тех пор как существует фестиваль, эти места получили громкое имя, широкую известность, хорошую историю. Вполне естественно, что многие бизнесмены и крупные компании, входящие в руководящие органы «Груши», старались получить от фестиваля выгоду лично для себя, а посему в оргкомитете назрел конфликт и «Грушу» стали делить. В результате лесной массив в Мастрюках и Фестивальная Поляна достались племяннику В.Грушина – Михаилу Юрьевичу Грушину, директору Фонда «Всероссийский фестиваль имени Валерия Грушина», а также его спонсорам: Научно-производственной фирме «МЕТА», некоммерческому партнерству «Фестивальный парк», самарскому общественному фонду поддержки и развития «Инициатива». Именно эти люди теперь отвечают за дальнейшую судьбу знаменитой Грушинской Поляны.

В планах организаторов – создание туристическо-рекреационного комплекса «Фестивальный парк» для круглогодичного отдыха и оздоровления гостей и жителей Самарской области. На Грушинской Поляне собираются проводить лесные концерты, туристические слеты, корпоративные спортивные мероприятия. Зимой на полянах и склонах будут задействованы горнолыжные трассы, трассы для снегоходов и фристайла, на озерах будут работать катки, сама же Грушинская Гора – великолепное место для занятия дельтапланеризмом.

Задумки эти, конечно, показались нам весьма привлекательными, но, к сожалению, нарушилась именно та целостность, общность, ради которой многие и ехали сюда – «Грушу» сделали чисто бардовским фестивалем. Да, поначалу все так и было – собирались туристы, пели свои песни, вспоминали о Валере Грушине и других «походных» товарищах, рано ушедших из жизни. Но за последний десяток лет для основной массы людей «Груша» стала ценна именно тем, что дарила умиротворенный отдых и встречи с друзьями под самую разную музыку. Помимо трех официальных сцен, где звучала непосредственно «авторская» песня, существовали и еще три-четыре неофициальные сцены («Междуречье», «Пеньки», «32 августа», «Зазеркалье»), где звучали композиции в стиле этно, фолк, джаз, рэгги, рок, блюз...

Согласитесь, что как бы ни была хороша «Милая моя, солнышко лесное...», но за три фестивальных дня от песен про суровых мужчин, палатки, ледорубы и вершины гор начинает закладывать уши. Все-таки должен быть какой-то выбор: хочется бардов – иди, слушай бардов, хочется нестандартной музыки – добро пожаловать на «Пеньки». Увы, но в этот раз выбора нам не оставили. Разве что неутомимые Андрей Козловский, Владимир Кожекин и Екатерина Болдырева неизменно встряхивали аудиторию своими живыми и яркими выступлениями. В остальное время слушатели, непривычные к односложной тематике бардовских песен, откровенно зевали и просили «чё-нибудь повеселее».

Признаться, мы тоже заскучали и готовились было «прокладывать лыжню» на «новую Грушу», как вдруг нам стали попадаться знакомые, возвращающиеся с Федоровских лугов и заявляющие, что на «новой Груше» делать нечего. То есть, слушать там было что, но вот жить – весьма проблематично, социально-бытовые условия оставляли желать лучшего. Имеющиеся туалеты, водоснабжение явно не рассчитывались на многотысячную толпу; сырая, низменная местность изобиловала комарьем и гнусом, а из-за слишком тесно растущих деревьев разместить палатки казалось верхом искусства. Купаться в Волге можно было только в двух местах: один пляж грязный, заросший и заилившийся, а за вход на другой надо было платить сорок рублей, но условия его были лишь чуть лучше, чем на «халявном». К музыкальному сопровождению претензий у собравшихся, разумеется, не было, но двух сцен все-таки было мало, отчего выступающие были ограничены во времени.

Тех же, кто решался «дезертировать» на «старую Грушу», ждал пренеприятный сюрприз. Дело в том, что подъем по почти отвесному склону превращался в акробатическое шоу с элементами альпинизма. На «старой Груше» даже по оборудованной лестницей и более удобной для подъема горе взбираться вверх приходилось минут 15–20, здесь же люди и вовсе ощущали себя в роли Сизифа с рюкзаком вместо камня.

«Ноги по щиколотку вязнут в песке, ухватиться не за что, сделаешь три шага вперед и тут же шагов на десять вместе с песком скатываешься вниз. Подъем занял у меня почти два часа, в результате опоздал на электричку. Пока ждал следующую, все ругал самого себя – почему, когда я спускался вниз, то даже не задумался, как буду выбираться обратно», – делился с нами впечатлениями Алексей из Москвы. «Подъем – это полбеды, – уверял нас другой Алексей, из Саранска. – Вы бы видели эту ужасную орду пьяной молодежи, рванувшую на «новую Грушу» слушать Шевчука. Агрессивные и неадекватные панки, девушки, до трех часов ночи пытавшиеся сварить нечто наркотическое из конопли – соседство, мягко говоря, неприятное».

В общем, мы еще раз убедились в достоверности поговорки «не суйся в воду, не зная броду». Уж на нашей «старой Груше» подобные безобразия с алкоголем и наркотиками сразу пресекаются. Адреналин вполне можно найти в музыке и общении.

Переправа, переправа –
Берег левый, берег правый

Пляж на Волге – второе по значимости место посещения после концертов. Загорай, купайся вволю, за отдельную плату к твоим услугам байдарки, катера. Однако на пути к Волге есть несколько озер-стариц, обойти которые достаточно трудно, поэтому через них ведут мостики. Но через самый большой водоем постоянной переправы почему-то нет и каждый год, непосредственно перед фестивалем, строится огромный понтонный мост. Пляж пользуется такой популярностью, что разве что глубокой ночью на мосту не встретишь любителей искупаться. Многие приезжающие ставят свои палатки прямо на берегу Волги, предпочитая тратить полчаса на то, чтобы дойти до Фестивальной Поляны, но не желая расставаться с относительной уединенностью и красотами речных восходов и закатов.

Но нынешняя «Груша» была полна неожиданностей: фанаты пляжного отдыха в недоумении останавливались перед простором водной глади и терли глаза – моста не было! Неизвестно, что именно помешало организаторам наладить понтонный мост – затяжные дожди, «раздвоение» фести-
валя или внутренние «междоусобные войны» в связи с дележом власти, но тысячи грушинцев были чрезвычайно раздосадованы отсутствием переправы.

В первый фестивальный день через протоку сновали две лодки и маленький катерок, за десять рублей перевозившие желающих на другой берег. Но эта жалкая флоти-
лия вряд ли могла справиться с огромной толпой отдыхающих.

И вот ближе к вечеру разнеслась радостная весть – переправа действует! Поскольку все понимали, что построить мост за полдня просто нереально, то, сгорая от любопытства, повалили к переправе. Зрелище нас ждало впечатляющее. На протоке красовалось нечто среднее между железным корытом и катером без кормы. Действительно, задняя стенка у этого судна отсутствовала, точнее, ее образовывал собой свое-
образный трап, по которому подняться на борт могло едва ли не двести человек. Ездить на этой странной водоплавающей железяке (как нам объяснили, судно называлось посадочным катером) было чрезвычайно весело. Представьте, что вас загоняют в корыто со стенками высотой под три метра и вы только чувствуете, как что-то там трясется, перемещается, разворачивается, а потом раз – и вы уже на другой стороне. С берега этот процесс просматривался немного лучше: катер метров на пятнадцать отхо-
дил от пристани, потом медленно-медленно поворачивался, проплывал еще с десяток метров и тыкался кормой в песок. Наша компания, следя за перемещениями катера, не могла удержаться от возгласа: «Верещагин, не заводи баркас», а уж когда нас загрузили на палубу, то немедленно была затянута широко известная песня из кинофильма «Титаник». Окружающие аплодисментами и смехом поддерживали наше исполнение.

В общем, проблема с переправой на Волгу была отчасти решена, правда, за проезд в один конец также приходилось платить десять рублей. Вариант этот устраивал не всех и время от времени кто-нибудь совершал заплыв через протоку. Бдительный катер охраны вылавливал не рассчитавших свои силы и под обличительные речи доставлял их на сушу.

Моя милиция меня бережет

Упомянуть о тех, кто отвечает на «Груше» за сохранение порядка и безопасности, следует отдельно. Не секрет, что для большинства наших сограждан хороший отдых ассоциируется с изрядной долей спиртного – чем больше выпил, тем лучше отдохнул. Пьяные разборки среди «разношерстной» толпы, выпущенной на свободу – не редкость. Старшему поколению грушинцев эти проблемы почти незнакомы – взрослые люди свои алкогольные позывы держат под контролем, а вот молодежь, увы, оставляет желать лучшего. Поэтому «Груша» для сил ОМОНа и милиции – место не для отдыха, а для работы. На самом деле, это достаточно сложно: зорко следить за всем, что происходит и при этом оставаться незамеченным, не нарушать атмосферы свободы. А какой силой воли надо обладать, чтобы оставаться строгим стражем порядка даже тогда, когда в тени +30 градусов, в двух шагах – пляж и река, от костров тянет чем-то умопомрачительно вкусным, и кругом бродят толпы отдыхающих, распевая веселые песни. Быстро ликвидировать опасную ситуацию, разрешить вспыхнувший конфликт требует особого искусства в условиях, когда действовать следует мягко, а применение силы и наручников рассматривается как самая крайняя мера. Ребятам из «Медицины катастроф», дежурившим на переправе, буквально каждые десять минут приходилось вылавливать из воды граждан «под хмелем», решившим перебраться вплавь. Несколько медпунктов дежурили круглосуточно, ведь к несчастному случаю всегда нужно быть готовым. Особое внимание у медсестер вызывали дамы, умудрившиеся приехать на «Грушу» на последних месяцах беременности, а также молодые мамаши, притащившие с собой на фестиваль грудничков. К счастью, за помощью обращались, в основном, пострадавшие от мелких травм, порезов и натертых мозолей.

И все же нам лично пришлось убедиться, что порой от трагедии отделяет буквально один шаг. Всем известно, что деревья на «Груше» всячески охраняются и для разведения костров можно либо собирать хворост, либо покупать на рынке заранее заготовленные чурбачки (3 рубля за сантиметр, считают по диаметру). Деревья же растут себе без забот, без хлопот и постепенно стареют. И вот одно такое старое дерево (зеленое снаружи, сгнившее внутри, как выяснилось позже) среди ночи упало прямиком между палатками двух соседствующих с нами лагерей. Причем падения ничто не предвещало, даже ветра не было, просто в тишине неожиданно раздался страшный треск и полутораметровое в обхвате дерево рухнуло, слегка подмяв ветвями одну из крайних палаток. Лишь по счастливой случайности в ней никого не оказалось. Но можно представить себе, какой переполох поднялся в два часа ночи, как, вооружившись фонариками и топорами, мужское население лагеря расчищало поляну и дорогу, а женщины успокаивали перепуганных детей. Когда же мы увидели место происшествия при свете дня, то стало очень даже не по себе: если бы угол падения чуть-чуть изменился, то серьезно пострадало бы не меньше двадцати человек.

Старых деревьев на «Груше» много и проблему с ними надо как-то решать – выявлять наиболее опасные, спиливать. Но это уже, так сказать, бытовые вопросы, которые находятся в компетенции организаторов.

Житье-бытье...

Кстати, о быте. Песни и пляски – это, конечно, хорошо, но человеку надо еще и кушать, и мыться, в общем, для того, чтобы на лоне природы не стать членом первобытной общины, необходимы элементарные условия для поддержания гигиены.

С питьевой водой на «Груше» особых проблем нет, несколько скважин вполне справляются с водоснабжением грушинского населения, а соки и минералку всегда можно купить на рынке. С туалетами – дело обстоит сложнее. По старинке «в кустики» сходить на «Груше» вряд ли удастся – слишком уж плотно расположены друг к другу палаточные лагеря. Некоторые, правда, умудряются на отгороженной для палаток территории выкопать ямку, закрыть ее ширмой и использовать в качестве туалета, но, сами понимаете, соседство с отхожим местом приятным не назовешь. Поэтому на «Груше» каждый год строится несколько общественных туалетов. Обычно они представляют собой два десятка дырок с деревянными помостами, отгороженных от мира черным полиэтиленом.

Но в этом году, едва приблизившись к «нужнику», женский пол стал роптать – налицо был мужской эгоизм. Если дамские «кабинки» по-прежнему были сделаны из досок и полиэтилена, то мужской туалет отгораживали стены из железного полотна, а пол и вовсе выложен каменной плиткой с узорами! Я не феминистка, но в данном случае хотелось бы сразу обе руки поднять за равноправие.

Утилизация бытового мусора лежит, в основном, на совести самих грушинцев. Нормально воспитанный человек за собой и так всегда уберет, а за несознательными гражданами после окончания фестиваля убирают специальные бригады. Также на точках пересечения главных дорог расположены большие мусорные контейнеры, куда предлагается приносить весь несгорающий мусор – бутылки, пакеты и т.д. Отдельные личности умудряются утилизировать мусор всякими оригинальными способами – к примеру, мы видели молодого человека, собравшего множество пластмассовых крышечек синего, красного и белого цвета. Скрепленные между собой, они образовывали российский флаг с надписью «Груша 2007». Что и говорить – была бы фантазия да руки умелые...

Еще одно место, способствующее улучшению условий житья-бытья на «Груше» – рынок. Здесь тебе и сувениры (как ширпотреб, так и эксклюзив), оригинальная этническая одежда, сумки, украшения, туристическое снаряжение, палатки, кассеты и диски с песнями грушинских «звезд». Особый раздел – еда. Пакетик лапши быстрого приготовления с ценой 2 рубля 50 копеек в обычном магазине здесь стоит десять. Пирожки и хот-доги от пятнадцати рублей и выше. Торгуют мороженым, печеньями, фруктами-овощами, вяленой рыбой, живыми раками, из-под полы предлагают водку. Злоупотреблять на самой «Груше» спиртным запрещается, за исключением специально отведенных для этого мест. На рынке существует отдельный ряд, состоящий из мини-баров под открытым небом, где продаются и распиваются всевозможные горячительные напитки, а на закуску подают приготовленные при вас шаурму, шашлыки, плов, пельмени. В общем, все для тех, у кого тугой кошелек. Но и тем, у кого вдруг внезапно закончатся продукты и наличность, переходить на подножный корм не придется – на «Груше» еще никто с голоду не умирал. Во-первых, мир не без добрых людей (а на фестивале люди особенно открыты и доброжелательны), во-вторых, можно обратиться к организаторам, которые уж точно пропасть от истощения не дадут. Многие люди, уезжая раньше, оставляют несъеденный провиант соседям по палаточному лагерю. Доброжелательность действительно царит на «Груше». Когда на рынке лично у меня случайно потерялся мобильный телефон, я, разумеется, расстроилась и смирилась с его утратой, но неожиданно получила подтверждение тому, что грушинцы – народ особенный. Молодые люди, нашедшие телефон, стали обзванивать моих друзей по адресной книжке и уже через них вычислили, как со мной связаться. И в отличие от меркантильных жителей города вернули мобильник «за спасибо». Эх, если бы «синдром грушинца» действовал и за пределами фестиваля, сколько ярких и радостных людей появилось бы вокруг нас!

До утра гори, Гора...

Грушинская Гора, ночь перед знаменитой сценой-гитарой и финальный концерт – это, собственно, апогей фестиваля, завершающая точка.

Заключительный концерт обычно начинается часов в семь-восемь вечера и продолжается до пяти утра. Чтобы занять место получше, многие приходят сюда сразу после обеда. Сидеть на Горе – дело не из легких – тебя либо поджаривает солнце, либо поливает дождь (на «Груше» погода обычно «впадает в крайности»), по ногам ползают вереницы муравьев (для них вся Гора – большой муравейник). К тому же склон Горы способствует перманентному, сантиметр за сантиметром, сползанию вниз и надо вовремя приостанавливать этот процесс. Некоторые отдыхающие на «Груше» предпочитают провести последнюю ночь в своем тесном кругу, считая хождение на Гору просто традицией «для патриотов». На самом деле, Гора – это всегда интересно, потому что в эту ночь на сцене выступают самые лучшие бардовские коллективы, мэтры авторской песни и послушать всегда есть что. Фонарики в руках тысяч слушателей и фейерверк превращают ночь на Горе в настоящее шоу, эдакую «летнюю новогоднюю ночь». Конечно, после нескольких часов сидения отнюдь не на мягком диване, а на кочках из травы и песка начинают затекать ноги и, пардон, мягкое место, но все эти неудобства кажутся совсем незначительными по сравнению с ощущением единения и радости, которое дарит Грушинская Гора.

Наступающее утро привносит оттенок грусти – грушинцы постепенно начинают разъезжаться. В электричке на Самару уже нет того веселья, с которым едут на фестиваль, кто-то полудремлет, кто-то спешно обменивается адресами с новыми знакомыми. Мы тоже уезжали со смешанным чувством печали и счастья: печали о том, что всего лишь три дня длится этот летний праздник музыки и общения, и осознанием счастья, что пусть и раз в год, но у нас есть возможность соприкоснуться с этим удивительным и добрым миром. Лишь бы «Груша» выстояла, лишь бы не половинили ее, не дробили, а мы обязательно еще приедем сюда – на волжский берег, в первые выходные июля.