Владимир Марышев

Море зовет

Небо сегодня было особенное – едва уловимого лиловатого оттенка. По нему, словно спеша выполнить важную миссию, плыли редкие облака. Узкие, длинные, они напоминали струйки белого дыма.

«Выполнить миссию... – подумал Роман. – Звучит красиво, но что-то у меня с этим не очень получается. Будто нюх потерял».

Он перевел взгляд на Яну.

Девушка стояла у фальшборта, прямая, как струна, немного запрокинув голову и наслаждаясь свежим морским ветром. Тонкая белая блузка, свободные бежевые шорты чуть выше колен – та самая минималистская элегантность, которой многие хотели бы достичь, но далеко не каждой это удается. Изящно вылепленное лицо, резко очерченные скулы. Густые черные волосы волной падали на плечи и не развевались, а лишь подрагивали.

«Черт, – подумал Роман. – Я что, на нее запал? Этого еще не хватало».

Странное дело! Изучая досье, выданное ему в Департаменте перед отбытием, он просмотрел массу снимков и видеозаписей – как Яны, так и пропавшей Дарьи. Удовольствие, конечно, получил, но не более того. А сейчас... Стоило увидеть девушку рядом, не на картинке – и забурлили гормоны. В голове туман, в груди сладкая истома – полный джентльменский набор горе-воздыхателя. Вот тебе и профессионал...

Чтобы отвлечься от вредных для работы мыслей, он неспешно обошел яхту вдоль борта. Группа была набрана русскоязычная, среди участников морского сафари преобладала шумная «золотая молодежь». Особенно выделялись двое. Первый – коротко стриженный крепыш в аляповатых цветастых шортах. Вторая – его подруга, не менее пестро одетая блондинка с браслетами на руках и ногах. Браслеты медленно вращались и периодически вспыхивали разноцветными огнями.

«Да уж, компания подобралась, – подумал Роман. – Не соскучишься».

Сафари имело недолгую, но бурную историю. Всё началось, когда в тихоокеанской впадине Тонга обнаружили чудовищных рыб – батрахоцефалов. После первых восторгов деловые люди придумали организовать охоту, но не настоящую, а по принципу «поймал – отпустил». Ибо глубоководная супердичь больше нигде не водится – глазом моргнуть не успеешь, как всю изведут.

За дело взялась известная транснациональная компания. Для сбора туристов построили искусственный плавучий остров Пасифик, снабдили пляжами, украсили пальмами, построили гостиницы и, разумеется, аэродром. Одной обслуги насчитывалось тысячи полторы, но всё окупалось, потому что бедняки сюда не заглядывали...

В назначенной точке к яхте подошла другая – меньше размерами и странного вида. У нее были плавные, зализанные обводы, а над палубой возвышался огромный прозрачный колпак. Туристы перебрались на новое суденышко, где их встретил долговязый парень с черным «пиратским» платком на голове и длинной серьгой в ухе.

– Меня зовут Дэвид, я ваш инструктор, – широко улыбаясь, с легким акцентом представился он. – Приветствую вас на борту вельбота!

– Чего-чего? – наморщив лоб, спросил крепыш.

– Так в старину назывались шлюпки, с которых охотились на китов. Наша добыча – не кит, но традиции надо соблюдать. А теперь предлагаю посмотреть небольшой фильм-объемник про этого красавца.

В метре над палубой возникло изображение невероятного существа – сверху черного, как уголь, снизу – грязно-желтого в поперечную полоску. «Красавец» мог похвастать уродливой, сплошь в шипах и наростах, жабьей головой и огромным ртом с толстыми бледно-розовыми губами. По бокам головы прилепились здоровенные глазищи, наполовину задернутые серой пленкой, а чуть повыше них из лба торчала длинная гибкая антенна. Туловище монстра тоже не отличалось изяществом – помимо бесформенных бугров, спину украшали три костяных гребня, а бока – плоские длинные выросты, похожие на водоросли. Хвост был вертикальный, напоминающий лопату, плавники – широченные, растопыренные, шипастые.

– Перед вами реликтовая рыба – черноспинный батрахоцефал, – сказал Дэвид. – Максимальная длина – двадцать шесть метров, масса – двести десять тонн. Для сравнения: крупнейший из когда-либо добытых китов весил сто пятьдесят тонн!

– Вот это водоизмещение, – уважительно произнес крепыш. – Но ничего, справимся и с вашим барт... бамт... бармаглотом. Верно, пацаны?

Пацаны, до этого стоявшие с разинутыми ртами, зашевелились, обмениваясь репликами. Многие из них, видимо, только сейчас осознали, на кого замахнулись.

Подождав, когда они угомонятся, инструктор продолжил рассказ:

– Эти великаны живут на больших глубинах, где много светящейся живности, потому-то у них такие глаза. Повадками батрахоцефалы напоминают рыб-удильщиков. Сейчас вы увидите, как они охотятся.

Висящий над палубой монстр плавно поводил плавниками. Казалось, он дремлет. Но вдруг неподалеку от его
безобразной морды появилась другая рыбина – плоская, как тарелка.

– Еще один обитатель впадины Тонга – звездчатый псевдоскат, – пояснил Дэвид. – Длина – до четырех метров.

Батрахоцефал тут же распахнул гляделки, плотоядно пошевелил губами и начал медленно открывать пасть. Зрелище было жуткое – внутри черного провала тускло мерцали мощные конические зубы в два ряда. Затем охотник удлинил свою антенну, и на ее конце возникло утолщение. Вначале шаровидное, оно вскоре приобрело более сложную форму: продолговатое тело, на одном конце – ромбовидный плавник, на другом – подобие щупалец. Ни дать ни взять – кальмар!

– Местные кальмары – любимая пища псевдоскатов, – сообщил Дэвид. – Теперь смотрите внимательнее.

Псевдоскат увидел приманку и недолго думая направился к ней. В этот момент гигантская туша батрахоцефала резко подалась вперед, чудовищная пасть захлопнулась – и жертва исчезла, будто ее и не было.

– У-ух ты! – выдохнула аудитория. Инструктор оглядел ее, явно наслаждаясь произведенным эффектом.

– Ну ничего себе, – сказала блондинка с браслетами. – А если он и нас... вот так?

– Страшно? – насмешливо прищурился Дэвид. – Я думаю, ради острых ощущений можно и рискнуть. В конце концов, никто из нас не вечен. – Он увидел, как у вопрошавшей отвисла челюсть, и понял, что перегнул палку. – Ладно, шучу. Всё отработано до мелочей, несчастных случаев до сих пор не было и быть не может. Вельбот, правда, наверняка начнет покачивать. Он может даже перевернуться, но это не страшно. Корпус герметичен, сделан из сверхпрочного пластика, к тому же вы получите спецкостюмы с воздушной амортизацией. Короче, во всём положитесь на меня!

Роман снова посмотрел на Яну. Спокойное лицо, непринужденная поза – ничего настораживающего. Поверить, что с ней связана удивительная тайна, мог только неисправимый романтик. Или посвященный.

Роман был посвящен.

Месяц назад не так далеко отсюда произошла трагедия. Глубоководный аппарат «Аргонавт» исследовал край океан-
ского провала – и внезапно канул в бездну. Поиски ни к чему не привели, причина катастрофы так и осталась загадкой. Засбоила жизненно важная программа? Сказался дефект конструкции? Поди угадай...

«Аргонавт» забрал с собой в царство вечного мрака весь экипаж – трех мужчин и женщину. Их успели оплакать и посмертно наградить. А потом произошло удивительное.

Формируя команду для очередного морского сафари, организаторы насторожились. Одну из участниц звали Яна Шахова, и она как две капли воды походила на другую девушку – двадцатидвухлетнюю Дарью Соболь. Ту самую, которая должна быть погребена в смятом чудовищным давлением «Аргонавте»!

В другое время, возможно, на это бы никто и внимания не обратил, но только не сейчас – слишком свежа была боль утраты. И крошечное полицейское управление Пасифика начало тайную проверку.

Первым делом выяснили, что сестры-близняшки у Дарьи не было. Конечно, это еще ни о чем не говорило: мало ли на планете двойников, которых и матери не всегда различат! Поэтому в управлении пошли дальше и сличили видеозаписи: архивные – с Дарьей и новые, сделанные исподтишка, – с Яной. Результат вызвал шок: у девушек совпадали не только лицо и фигура, но и походка, жесты, манера разговаривать.

После этого возникла фантастическая версия: Дарья чудом спаслась из тонущего аппарата и вместо того чтобы вернуться домой, записалась на сафари. Но зачем?!

Продолжение проверки вызвало новые вопросы. Например, Яна не значилась в списках прибывших на Пасифик авиапассажиров. Жила она не в гостинице, а на одной из немногочисленных частных квартир, хозяйка которой отличалась безалаберностью и не требовала документов у постояльцев.

Проще всего, конечно, было вызвать девушку в полицию и как следует допросить. Но делать это, если турист ничего не натворил, местные власти не имели права. Да и как повлияет подобная история на потенциальных клиентов? Захотят ли они везти свои денежки туда, где их обладателя могут ни за что ни про что взять за жабры?

Наконец, устав от загадок, руководство Пасифика обратилось в МДОР – Международный департамент особых расследований. Там сочли проблему надуманной, а просьбу – блажью. Но отмахнуться не смогли и, отыскав среди своих сотрудников русского, для проформы командировали его на остров. Мол, разберешься, что к чему, напишешь отчет – и свободен. Этим сотрудником и оказался младший инспектор Роман Кондратьев, для которого устроители сафари специально придержали место в команде...

– У кого-нибудь есть вопросы? – спросил Дэвид.

– У меня! – выдвинулась вперед блондинка. – Вы говорили, он очень глубоко плавает. Так мы что, нырять за ним будем?

– А хотелось бы? – улыбнулся инструктор. – Нет, от этого я вас избавлю. Видите ли, наша рыбка хорошо переносит быстрые перепады давления – ну, как всем известный кашалот. Надо только заставить ее подняться, и этим займутся специальные роботы. Детали уточнять не буду, но железные ребята сделают всё, чтобы он выскочил на поверхность. А мы тут как тут! Теперь – главное.

Голограмма исчезла, зато из палубы выдвинулись прозрачные двухместные кабинки.

– Наше сафари – не для единоличников! – бодро продолжил Дэвид. – Как видите, кабинок восемь, а вас – шестнадцать. Поэтому каждый должен подобрать себе напарника – без него ничего не получится. Управлять орудиями лова очень просто – с помощью старых добрых джойстиков. Устраиваетесь поудобнее, включаете экран и подводите курсор к цели. Но даже если установите его точно, выстрелить не удастся. Весь фокус в том, что то же самое должен проделать ваш напарник. Как только курсоры совместятся, оба жмете на кнопку «пуск». Всё ясно?

– А чем стрелять-то? – спросил один из охотников.

– И куда? – поинтересовался другой. – У него кругом броня – из пушки не прошибешь!

– Отвечаю по порядку, – сказал Дэвид. – Пусковые установки находятся ниже ватерлинии. Мы называем свои снаряды гарпунами, но на самом деле это мини-торпеды. В головках у них капсулы с особым веществом. Не яд, не
снотворное, но после нескольких попаданий наша добыча перестанет двигаться. А куда стрелять... Вы верно подметили – он весь в костяных пластинах. Но два уязвимых места всё же есть. Видите вон там, за грудными плавниками, перепонки в виде трапеции? Попасть в них непросто, поэтому каждой кабинке придается четыре гарпуна. Как только батрахоцефал оцепенеет, роботы-загонщики подведут под него надувные поплавки, и до рассвета он останется наполовину погруженным в воду. После этого вы сможете сесть на него верхом и вдоволь попозировать. На видеосъемку отводится час, затем – торжественный ужин и развлекательная программа. Ночь проведем на яхте рядом с нашей рыбкой, а когда она махнет хвостом и уйдет в глубину, отправимся домой и мы. Еще вопросы есть?

Вопросов не было.

Инструктор пошел на корму, открыл неприметный люк и начал один за другим вытаскивать оттуда спецкостюмы. А Роман сделал глубокий вдох, резко выдохнул, зачем-то пригладил волосы и решительно направился к Яне. Она заинтересованно подняла голову, и их взгляды встретились.

Он словно впервые заметил, какого редкого цвета у нее глаза – насыщенно-зеленого. Нефритового, услужливо подсказала память. Почему это маленькое чудо не всколыхнуло ему душу, когда он изучал материалы досье? Надо же быть таким слепцом!

– Извините, – сказал Роман, остановившись в шаге от Яны. – Вы без пары, и я тоже. Предлагаю объединиться. У меня такое чувство, что нам повезет.

– И часто вы испытываете подобные чувства? – Ее лицо оставалось серьезным, но в глазах плясали смешинки.

– Как только увидел вас... – витиевато начал Роман, еще не зная, чем закончит.

– Достаточно. – Яна подняла руку ладонью от себя, прерывая его тираду. – Я согласна.

– Благодарю! – Он галантно наклонил голову, а сердце у него в груди победно застучало, готовясь перейти на барабанную дробь.

Облачившись в спецкостюмы, они выбрали кабинку, уселись поудобнее, и их тут же обволокли выдвинувшиеся со всех сторон мягкие захваты. Затем на носу вельбота выросла еще одна кабинка – совсем маленькая. В нее забрался инструктор.

– Объект на подходе, – предупредил он. – Все готовы?

– Да! – вырвалось из пятнадцати глоток. Промолчала лишь Яна. Она и сейчас была совершенно спокойна, как будто собралась не охотиться на двухсоттонную тварь, а развлечься на простеньком игровом автомате.

– Внимание! – крикнул Дэвид, и сразу же вслед за этим по левому борту вскипела вода.

Батрахоцефал оказался гораздо ужаснее, чем на голограмме. Его размеры вызывали оторопь. С безобразной жабьей башки, омывая шипы, бугры и бугорки, ручьями стекала вода. Глаза были не меньше подноса, и в них читался приговор всему сущему. Гребни на спине топорщились отточенными иглами – не иначе, монстр задумал насадить на них жалких человечишек. А вот знаменитая удочка-антенна оказалась втрое короче, чем ожидалось. Видимо, она выдвигалась на всю длину только во время охоты.

– Мамочки! – взвизгнула блондинка с браслетами, и чудище, словно реагируя на этот вопль, поднырнуло под вельбот. Суденышко вздрогнуло и закачалось, как поплавок.

Батрахоцефал появился вновь – уже по правому борту. Он почти стоял на хвосте, напоминая черный утес. На вельбот обрушилась масса воды и разбилась о защитный колпак.

Теперь орали уже почти все. Громче всех – крепыш:

– Давай, Светка! Целься в эту трапецию! Веди, веди... Ну!

– Ой, я не могу! – причитала его подруга. – У меня руки дрожат!

– Фигня! Давай, девочка... Сейчас мы его пощекочем!

Какие бы кульбиты ни вытворял батрахоцефал, он всё время оставался в центре экрана. Роман принялся лихорадочно крутить джойстик, но Яна почему-то не последовала его примеру.

– Сейчас не получится, – со знанием дела ответила она на недоуменный взгляд напарника. – Угол не тот.

Вдруг раздался странный звук – словно вжикнула тетива исполинского лука.

– Гарпун пошел! – крикнул инструктор. – Промах!

– Зар-раза! – выругался крепыш.

Батрахоцефал развернулся, открыл пасть и понесся прямо на вельбот.

– У-у! А-а! О-о! – завопили гарпунщики, когда зубы дьявольской рыбы заскрежетали о колпак. Роману даже показалось, что он чувствует смрад из утробы монстра. Батрахоцефал подпрыгнул, навалился всей тушей, и нос вельбота ушел под воду. Понять, кто охотник, а кто добыча, теперь было решительно невозможно.

Наконец рыбина отпустила кораблик и нырнула. Камера продолжала следить за ней и под водой.

– А вот теперь давайте, – встрепенулась Яна. – Хорошо раскрылся!

Их курсоры плясали друг возле друга, но никак не могли совместиться внутри трапеции.

– Так... так... – приговаривала Яна. – Плавно... Еще плавнее... Давай!

Это внезапное «давай» вместо «давайте» прозвучало для Романа как музыка. И, нажимая на спуск, он уже знал, что теперь они с Яной окончательно и бесповоротно на «ты».

«Вжик!» – сказал гарпун.

– Есть! – объявил инструктор.

– Ага! – заорал Роман и победно вскинул руки, но не рассчитал и больно ударился костяшками пальцев о потолок кабины.

– Осторожнее, – глянула на него Яна и впервые за всё время улыбнулась. – А ты молодец!

– Мы! – поправил молодец и зарделся от удовольствия.

Видимо, у батрахоцефала была замедленная реакция – еще несколько секунд он плыл как ни в чем не бывало. Потом начал тормозить, а развернувшись, словно обезумел.

Рыбина с яростью накинулась на вельбот. Он заходил ходуном, а потом сделал именно то, от чего страховали защитный купол, спецкостюмы и захваты в кабинках, – опрокинулся вверх килем.

Началось неописуемое. Романа и Яну то швыряло друг к другу, то отбрасывало. Остальным охотникам приходилось не лучше. Мужчины изрыгали потоки ругательств. Их подруги визжали, словно попали в бочку с крысами.

– Без паники! – пытался перекричать всех Дэвид. – Ничего страшного!

И в самом деле: как только монстр в очередной раз нырнул, кораблик перевернулся обратно. Обозленные гарпунеры тут же схватились за джойстики. «Вжики» раздавались один за другим. Инструктор едва успевал объявлять:

– Промах! Промах! Промах! Есть!

– Елы-палы! – завопил крепыш, колотя себя кулаками в грудь. – Это мы его сделали! Мы!

После него вновь отличились Роман с Яной. На следую-
щий бросок сил у чудища уже не хватило. Его движения замедлились, и охотники, увидев это, открыли настоящую канонаду.

– Промах! Промах! Есть! – комментировал инструктор. –
Промах! Есть! Есть! Промах! Есть! Есть! Есть! Всё, норма! Прекратить стрельбу!

Но разгорячившиеся охотники прекращать не хотели.

– У нас еще один гарпун остался!

– А у нас – два!

– Да хоть десять! – отрезал Дэвид. – Я же сказал – норма! Хотя... – Он оглядел возбужденную компанию и махнул рукой: – Ладно, валяйте. Ведите курсор, жмите на спуск, всё как обычно. Только гарпуны уже не вылетят – я их заблокировал.

Через несколько минут батрахоцефал перестал шевелиться, а чуть позже, когда в бок ему ткнулся вельбот, подвергся нашествию победителей. Они облазили все шипы монстра, позировали, сидя между глаз, держась за плавник, обхватив руками удочку-антенну. А Роману и Яне инструктор в качестве реквизита выделил гарпун. Примерно полутораметровой длины, он оказался настолько легким, что его можно было без особых усилий держать вдвоем.

Запечатлев себя во всех мыслимых и немыслимых позах, охотники перебрались на сменившую вельбот яхту. И грянул пир!

Роман, конечно, хотел сесть рядом с Яной, но замешкался и, к своей досаде, оказался на противоположном от нее конце стола. Кругом бурлило веселье, то и дело раздавались взрывы смеха, а ему кусок не лез в горло. Когда бы он ни бросил взгляд на свою напарницу, всякий раз оказывалось, что ее отвлекает болтливый сосед справа или слева.

Застолью не было видно конца. Ближе к полуночи поднабравшиеся охотники начали горланить песни, и Роман понял, что с него хватит.

«К черту, – решил он, поднимаясь. – Продолжайте без меня».

* * *

У себя в каюте Роман сразу лег, но заснуть не смог. Поворочавшись с полчаса, он встал и, чтобы остудить голову, сунул ее под кран с холодной водой. Затем достал планшет и переключился на свое задание.

В таинственной истории, которую ему предстояло распутать, имелась маленькая зацепка. Могло показаться, что Яна Шахова – всего лишь случайный набор звуков. Однако Роману удалось выяснить, что именно так звали девочку, с которой Дарья Соболь дружила в начальных классах школы. Они давно расстались. Дарья, отучившись, стала океанологом, а Яна занялась изучением первобытных индейских племен, и в одной из экспедиций ее следы затерялись.

Роман вызвал на экран фотографии настоящей Яны. Маленькая, рыжая, в конопушках, с острым носиком. Полный антипод черноволосой охотницы на батрахоцефала!

Чем дольше Роман разглядывал снимки, тем более бредовые версии приходили на ум. Он додумался даже до мистического переселения душ. Невзрачная коротышка позавидовала красоте бывшей подруги, и чувство это оказалось настолько сильным, что личность Яны, преодолев тысячи километров, очутилась в теле Дарьи...

«Стоп, – сказал себе Роман, – это уже ни в какие ворота не лезет. Попробуем-ка взяться за дело с другого конца».

Он запросил информацию о когда-либо проводившихся исследованиях впадины Тонга. Получив их, принялся фиксировать разные странности. Их оказалось немного, и почти все они касались определения глубины. С одной стороны, самое дно было хорошо известно – 10882 метра от уровня моря. С другой – имелись косвенные признаки того, что это дно – обманка. Только косвенные, но и они настораживали.

Роман собрал подозрительные факты воедино – и его пронзило ощущение, что разгадка близка. Но радости это почему-то не принесло. Напротив, стало жутковато, как от прикосновения к тайне, знать которую еще не пришло время.

Он сидел, уставившись в экран, пока не запел внутрен-
ний телефон.

– Я знаю, что ты не спишь, – запросто, без извинений за беспокойство, сказала Яна.

– Откуда?

– В такую ночь не спят. Хочешь прогуляться по палубе?

Сердце восторженно бухнуло у Романа в груди.

– Я мигом! – ответил он и скатился с кровати.

* * *

Яна стояла, облокотившись о фальшборт, и любовалась разлитым в воде живым серебром. Это были всего лишь колонии светящихся морских обитателей, но, находясь в непрерывном движении, они создавали диковинные узоры. Вдали от яхты свечение блекло. Однако до момента, когда зарево восхода окрасит алым едва различимую линию горизонта, оставалось не больше часа.

– Рассвет близко, – сказал Роман.

– Да, – отозвалась Яна, не поднимая головы. И, помолчав, добавила: – Время волшебных превращений...

Романа кольнуло легкое беспокойство.

– О чем ты? – спросил он. – Думаешь, с первыми лучами солнца бармаглот обернется прекрасным принцем?

– Нет, конечно. Бармаглот – всего лишь бармаглот, вряд ли он чем-то нас удивит. Но океан... Что мы о нем знаем? До сих пор сняли всего лишь пену с гребешков волн. А к тайнам даже не подступились.

Роман напрягся.

– К тайнам? – сказал он, следя за реакцией Яны. – Ну, если речь зашла о них, то одну, мне кажется, я нащупал. Впадина Тонга гораздо глубже, чем кажется. Верно?

– Возможно. – Яна завороженно смотрела вниз, словно в толще воды, проступая сквозь огненные росчерки, разворачивались фантастические картины. – Допустим, то, что мы считаем дном, – всего лишь искусственный барьер. А под ним... – Она сделала паузу.

– Так что же там?

– Давай пофантазируем. Может, на настоящем дне дымят «черные курильщики», а вокруг них – подводные оазисы, где буйно расцвела жизнь? Представь огромный металлический купол. Внутри него – целый город, который населяют поразительные существа. Назовем их... ну, скажем, тонгианами. Им доступно многое. Они никогда не видят солнца, но знают о нем, не выходят из воды, но в курсе того, что творится на суше. Тысячи лет их цивилизации ничто не угрожало. А потом наверху появилась и начала стремительно развиваться еще одна. Сперва люди научились бороздить поверхность океана, затем полезли вглубь. Чего же от них ждать дальше?

– Ну и воображение у тебя... – Роман посмотрел туда, где, окруженная светящимися разводами, на воде колыхалась черная туша батрахоцефала. – Я бы на месте этих
твоих тонгиан сильно не переживал. Разумные всегда договорятся.

– Как? Между ними ничего общего! Два разных мира на одной планете, разные условия, разная психология... Никаких точек соприкосновения, помочь может только случай.

– Ты хорошо фантазируешь. Так придумай и этот случай!

– Уже. – Яна наконец-то подняла голову, повернулась к Роману, и ему показалось, что ее глаза в свете звезд загадочно мерцают. – Что должны сделать две абсолютно непохожие расы, если хотят сблизиться? Для начала – присмот-
реться друг к другу, попытаться понять, хотя бы через посредника. Первые годы тонгиане только присматривались к людям. А потом у тех затонул глубоководный аппарат. Под названием...

У Романа пересохло в горле.

– ...«Аргонавт», – выговорил он деревянными губами.

– Верно. Тонгиане хотели спасти людей, но не успели. Когда они добрались до места катастрофы, три человека уже погибли, а единственной в экипаже женщине оставались считанные минуты. Решение пришло мгновенно: снять копию и с тела, и с мозга, пока он жив, после чего использовать в своих целях.

Яна замолчала.

Роману показалось, что под ногами у него качнулась палуба. Там, в каюте, он лишь начал кое-что понимать. Теперь ему открылась вся правда, и переварить ее было невыносимо трудно.

– Значит, ты... – выдавил он.

– Да. Синтетическая личность. Посредник между двумя мирами.

– А Яна Шахова...

– Всего лишь имя, которое хорошо отпечаталось в памяти Дарьи.

– И что же... Чего вы добились?

– Сделан только первый шаг, – ответила Яна. – Маленький, крошечный. Тонгиане создали меня, чтобы начать общение, взглянуть на вас моими глазами. Кое-что они поняли и теперь будут готовить новые эксперименты. А этот подошел к концу, потому что сроки истекли, оставаться здесь дольше я не могу. Море зовет...

Романа пробрал озноб. Ощущение близкой утраты накатило с такой силой, что всё остальное показалось не важным: работа, задание, тайна чужой цивилизации...

– Так ты уходишь? Туда?.. – Он кивком указал на воду, где как раз расцвел особо сложный узор.

– У меня нет выбора, – мягко и грустно, словно изви-
няясь, сказала Яна. – Но всё только начинается. Вот увидишь –
мы обязательно вернемся.

– Мы? – Роман схватился за фальшборт и с силой, до боли, стиснул его. – Мне никто из вас не нужен, кроме тебя. Скажи – среди этих «мы» будешь ты?!

Яна опустила голову. Какое-то время она молчала, словно мучительно боролась с собой. Затем выпрямилась, и в глубине ее глаз Роману вновь почудилось зеленоватое мерцание.

– Ты не представляешь, чего просишь. Решают другие, от меня зависит ничтожно мало. Но... Я постараюсь.

Она шагнула вперед, внезапно обвила руками шею Романа, и он задохнулся от обжигающего поцелуя. Потом отпрянула, легко перемахнула через ограждение, рыбкой устремилась вниз и почти без всплеска вошла в светящуюся воду.

* * *

Следующая неделя прошла сумбурно, нелепо – Роман словно не прожил эти дни, а бездумно сжег. Вернувшись на Пасифик, отчета в Департамент не представил, даже не приступил к нему, отделавшись отпиской. А когда раздраженное начальство затребовало инспектора назад, чтобы устроить взбучку, отказался покидать остров. В МДОРе взбесились, и вскоре строптивцу пришел приказ об увольнении.

Он встретил это известие с вялым безразличием. У него еще оставались какие-то деньги, а о том, что будет дальше, думать не хотелось. По-настоящему Романа волновало только одно.

Каждый день он окунался в сводку новостей, тщательно их перечитывал, словно пытался найти тайный знак, и, не найдя, уходил к морю. Там вышагивал по периметру острова, смотрел, как берег лениво облизывают тягучие волны, и боролся с бесом сомнения.

– Опомнись, безумец! – вкрадчиво нашептывал тот. – На что ты надеешься? Это даже не человек, между вами пропасть! И с какой стати тонгиане должны о тебе думать? Твои чувства им чужды, терзания – безразличны. Главное – результат. Сегодня испробовали один вариант, завтра выберут другой. Смирись и забудь!

Словесный яд по капле сочился в душу, и порой ее сковывала леденящая безысходность. В такие минуты Роман чувствовал, что готов сломаться. Но каждый раз, когда становилось совсем невмоготу, он замирал у кромки воды, вспоминал облитое звездным светом лицо Яны и повторял, как заклинание: «Она вернется...»

Брат

Ветер крепчал. Он уже не просто давил, а бил со всей силы, швыряя тонны метанового снега в лобовое стекло и обдавая его градом аммиачных ледышек. После каждого удара вездеход вздрагивал, как черепаха, панцирь которой решили проверить на прочность.

Дорога тонула в иссиня-белой круговерти, и оставалось только полагаться на приборы. Иногда они подводили – насыщенная электричеством атмосфера сбивала показания датчиков. Гравилеты стояли в ангарах: поднимать их в такую погоду – безумие. Но кто-то должен доставить с космодрома на базу продукты и энергобатареи! Поэтому Глеб, чертыхаясь, медленно вел машину по трассе-ниточке, вьющейся среди кособоких скал.

Вездеход преодолел около половины пути, когда прямо по курсу вспыхнул огромный костер. Он был немыслим на этой насквозь промерзшей планете, и тем не менее пламя приближалось, подкрашивая алым низкие фиолетовые тучи. Затем в промежутках между скалами показались раскаленные лавовые языки. Они быстро ползли вперед, как увидевшие добычу исполинские змеи, и вскоре Глеб почувствовал жар. Он ощущался даже сквозь термозащиту скафандра и всё нарастал, становясь нестерпимым.

«Еще немного – и я испекусь прямо в кабине», – подумал Глеб. Конечно, он сознавал, что чудовищная картина – всего лишь иллюзия. Но это была чересчур зримая и осязаемая иллюзия – из тех, которые напрочь заглушают голос рассудка.

Глеб резко затормозил. Прежде чем открылся бронированный люк, ему пришлось пережить несколько оглушительных ударов сердца. Наконец он вывалился наружу, качнулся от порыва ветра и, чтобы не упасть, вжался спиной в огромное колесо вездехода. По шлему дробно стучали ледышки.

Огонь поутих, а вместе с ним схлынул жар. Но Глеб понимал, что это лишь временная передышка, худшее впереди. Отголосок чужой жизни всегда давал о себе знать дольше...

В разрыве туч показалась луна – большая, вся в темных крапинах и разводах. Каждая крапина представляла собой действующий вулкан, а разводы – потоки выдавленной на поверхность магмы.

Глеб опустил глаза. Когда-то он мог подолгу разглядывать висящий над головой пестрый диск и даже любоваться, но теперь один его вид вызывал ноющую боль в груди. Месяц назад луна забрала у него брата. Нет – больше, чем брата.

Они с Егором были клонами. Над ними изрядно поколдовали генные инженеры, готовя к работе в экстремальных условиях. И, конечно же, оба еще пацанами грезили о покорении неприветливых миров.

Их мечты сбылись – генетически модифицированные клоны редко сворачивали с начертанного пути. Братья вместе уходили в звездные экспедиции и, страхуя друг друга, создавали форпосты человечества на самых гибельных планетах. Именно тогда максимально окрепла давно возникшая между ними ментальная связь. Она была присуща практически всем клонам, но мало у кого набирала такую силу, как у Глеба с Егором.

То, в чем не могли до конца разобраться даже авторитетные ученые, для братьев было естественным, как глоток воздуха. Каждый из них постоянно ощущал, как чувствует себя другой – словно сам находился в его теле. Обычно это ощущение не вызывало беспокойства, как не дают о себе знать здоровая рука или нога. Но стоило одному попасть в беду – и второму передавались его боль, страх, отчаяние, побуждая спешить на выручку.

Поразительнее всего было то, что эта связь сохранялась даже на космических расстояниях. Биофизики сыпали формулами, но не могли разгадать феномен. А сами клоны и не пытались найти ответ. Они просто жили, принимая как должное то, что временами превращаются в двуединое существо.

Трагедия произошла вскоре после того, как братьев разлучили. Надо было срочно эвакуировать лунную станцию, в окрестностях которой начались подземные толчки, а рабочих рук не хватало. На помощь отправили Егора. Он не только вкалывал сам, но и подбадривал тех, кого близость катастрофы лишила воли. А затем в паре километров от главного корпуса, буквально на ровном месте, вспух новый вулкан.

Когда к станции, беря ее в кольцо, поползли лавовые щупальца, Егор мог прыгнуть в гравилет – и никто бы его за это не осудил. Но в одной из подземных лабораторий, самой глубокой, оставались люди. И ему показалось, что он еще успеет их спасти.

Не успел...

Почти всё, что в свои предсмертные мгновения испытал Егор, за сотни тысяч километров от него прочувствовал и Глеб. На пике боли он катался по полу комнаты, бился о стены, будто хотел проломить их и сменить пекло на ледяную могилу. А потом еще несколько раз переживал огненный ад – в самых разных местах, как сейчас в кабине вездехода. Брата уже не было, и происходящее можно было сравнить с приступами фантомной боли. Словно напоминаю-
щими об утрате не просто близкого человека – половинки себя...

Ветер не думал стихать. Напротив, он завыл еще сильнее, словно хищник, объявляющий всему живому о своем праве на территорию.

«Скоро меня прижмет так, что я не смогу пошевелиться», – подумал Глеб. И передернулся, представив, как поисковая команда найдет его труп, примерзший к колесному диску.

Пора было прятаться в спасительное тепло кабины. Но что дальше?

Таких резких усилений ветра на памяти Глеба было два, и оба означали зарождение ураганов. Первый бушевал девять дней, второй – четырнадцать. Значит, и этот продлится неделю-две, не меньше.

Разумнее всего было немедленно съехать с трассы,
отыскать подходящую расщелину и забиться в нее поглубже, чтобы переждать разгул стихии. Минимум тепла в кабине обеспечит генератор вездехода: если установить экономный режим, недели две протянуть можно. Обычный человек не протянет, а клон-универсал – должен. Питьевая вода
есть – целый бак. С пищевыми концентратами похуже – молодому здоровому мужику хватит на пару дней. Но клоны умеют обходиться малым...

Он переждет – в этом сомнений нет. Вот только... Что будет с базой, энергосистема которой встанет уже через несколько дней? Как назло, месяц назад вышел из строя реактор, и починить его не удалось до сих пор. Для этого требовалась ремонтная бригада с Земли, а ее всё никак не могли сформировать. Так что вся надежда на сменные батареи. На ледяной планете они – это жизнь...

Глеб напряженно размышлял. Наконец поднял голову, но уже не увидел луны – ее скрыла завеса из белых хлопьев.

– Я доеду, брат, – прошептал он. И, закрыв перчатками гудящий от ударов шлем, с усилием толкнул себя к облеп-
ленному снегом люку.

Петиция

Пестрая компания всё прибывала, пока не заполнила поляну перед дубом.

– Объявляю собрание открытым! – возгласил Кот Ученый, поудобнее усевшись на златой цепи. – Тема сегодня, увы, не из самых приятных. Наш автор, конечно, солнце русской поэзии. Но, как доказано наукой, солнце тоже не без пятен, вот и Александра Сергеевича порой не грех поправить.

Кот вытянул лапу, указывая на пригорюнившуюся слева соседку:

– К примеру, взял и написал: «Русалка на ветвях сидит». Каково? До этого плавала она себе в озере, горя не знала, а теперь приходится по деревьям лазить. Хорошо еще, что молодая, а то бы и не взобраться...

– Вот-вот, – раздался хриплый голос Волка. – А что автор со мной сделал? «И бурый волк ей верно служит...» Всю жизнь был серым – и на тебе! С Топтыгиным, что ли, перепутал?

– Это еще што, – прошамкала Баба-Яга. – Он и меня, штарую, пошмешищем выштавил: «Там штупа ш Бабою-Ягой идет, бредет шама шобой». Это где ж такое видано, чтобы штупа по жемле ходила? У нее, чай, ног нет, отродяшь я на ней летала, помелом погоняла! А про ижбушку мою еще чище: штоит, дешкать, беж окон, беж дверей. Как в ней жить прикажешь, ежели она беж дверей? Череж печную трубу, что ли, шаштать?

– Ой, да тебе ли, Яга, жаловаться? – хмыкнул маленький юркий Бесенок. – Всё одно ты в ступе едешь, а не она на тебе! А вот с нашим племенем автор такое учудил – взял да и поселил в море! Мы, черти, привыкли в тепле жить, от сырости у нас простуды и прочие хвори...

– Подумаешь! – проворчал Черномор. – Бес – он и под водой бес. А вот я по милости автора – не пойми кто. В одной сказке – воевода у тридцати трех богатырей, в другой – злобный карлик с волшебной бородой. Хоть бы уж определился...

– Всё ясно, – заключил Кот. – Итак, составляем коллективное обращение или, говоря научным языком, петицию. В коей просим автора написать новую поэму с исправлением вышеперечисленных недостатков.

– А кто отнесет? – поинтересовался Леший.

– Да я и отнесу. Автор-то вон, невдалеке: вышагивает по берегу, смотрит на волны, вдохновения ищет. Там мы с ним и потолкуем!

Кот вернулся через полчаса. Вид у него был задумчивый.

– Ну, выходил что-нибудь? – с надеждой в голосе спросил князь Гвидон.

Кот развел лапами:

– Встретил-то он меня приветливо, только не порадовал. Улыбнулся этак, погладил, почесал за ушком – да и отказал. Не взыщи, мол, котик, таков поэт: как Аквилон, что хочет, то и носит он.

– Как кто? – одновременно спросили Балда и сватья баба Бабариха.

– Аквилон – это ветер такой, – важно объяснил Кот.

– Эвона как! – хитро прищурился Балда. – Ну, коли ветер – тогда, конечно, ничего не попишешь, ему никто не указ. А всё ж хорошо, что мы автору о себе напомнили. Авось, в следующий раз призадумается...

Кот объявил собрание закрытым, и сказочные персонажи начали расходиться. Один царь Кащей всё никак не мог уйти. Он несколько раз возвращался к дубу, трогал костлявыми пальцами цепь и тяжело вздыхал. Видно, очень хотел утащить ее в свои чертоги, сесть над добычей и чахнуть, чахнуть...

Секретная миссия

Игнатий Докшин, агент пятого уровня, подошел к окну, скрестил руки на груди и стал разглядывать улицу. Как правило, коллеги перед началом операции еще раз прокручивали в голове ее детали. Он же, напротив, предпочитал сбросить напряжение, ненадолго заняв мозг чем-то другим. Хотя бы пейзажем...

За окном, зажатая почти сомкнувшимися коробками зданий, текла река разномастных мобилей, грузовых трансформеров и роботакси. Почему-то Игнатию вспомнились времена, когда он был пацаном. Тогда город выглядел куда наряднее: вдоль улиц росли березы, липы и тополя, во дворах тянулись шеренги ровно подстриженных кустов, тут и там радовали глаз усыпанные цветами клумбы. Но потом грянула очередная технореволюция, и неумолимая машина прогресса перемолола всю зелень на суше. Если бы не сохранившиеся в океанах водоросли, то и дышать стало бы нечем...

Агент ностальгически вздохнул и, вновь переключившись на выполнение миссии, начал проверять снаряжение. Он был буквально обвешан маленькими, но хитрыми приборами и датчиками. Среди них выделялись ПН и НСП – плащ-невидимка и нейтрализатор силового поля. Первый окружал хозяина оптическим коконом и прятал от любопытных глаз, с помощью второго преодолевалась защита любого уровня.

Убедившись, что аппаратура исправна, Игнатий приблизился к объекту. Он бывал там множество раз, но о том, что творилось внутри в эту минуту, не имел ни малейшего понятия.

Вход загораживала мутная белесая стена, в центре которой возникали и медленно расползались к краям беспорядочные узоры. Они выдавали силовое поле такой напряженности, что даже видавший виды агент проникся уважением. Похоже, те, кого он выслеживал, решили обезопасить себя по максимуму...

– Ты где? – прошелестело у Игнатия в ушах. Это была его постоянная напарница – агент Майя. Конечно, ей и сейчас хотелось быть рядом, но пришлось выполнять совсем другое задание – за чертой города.

– Стою перед объектом, – ответил Игнатий, усилием воли разгоняя скребущих на душе кошек.

– Будь осторожен. – Голос Майи дрогнул.

– Буду, – заверил Игнатий и дал мысленного пинка последней кошке.

Он активировал плащ-невидимку, затем включил НСП, отогнул с его помощью край силовой мембраны и бесшумно скользнул в образовавшуюся щель.

Ему открылась удивительная картина – нечто вроде подпольной лаборатории. Она здорово походила на ту, которую Игнатий накрыл год назад, пробравшись в логово охотников за чужими техническими секретами. Вдоль стен возвышались стойки с непонятными приборами, которые тихонько гудели и мигали десятками разноцветных «глаз». Но самое интересное находилось в центре.

Это был странный цилиндрический контейнер длиной чуть больше метра. Утыканный проводами и тонкими трубками, он покоился на подставке, а над ним склонились двое. Один из них едва достал бы агенту до плеча, второй был на голову ниже первого.

Игнатий остановился, прикидывая, с какого ракурса удобнее вести съемку, и тут произошло невероятное. Злоумышленники одновременно повернулись и стали рассматривать незваного гостя, словно перед ними был не сотрудник спецслужбы в полной экипировке, а обычный мужичок с улицы!

– Привет! – насмешливо сказал более высокий. – Так и знал, что пожалуешь. Мог бы обойтись без своих шпионских штучек – мы же тебя сразу учуяли. Ну и зачем всё это? Ладно бы, в самом деле задание выполнял, так ведь нет?

– Учуяли, значит, – сконфуженно ответил Игнатий. – Совсем крутыми стали. Так разве ж я сунулся бы к вам без причины? Сами виноваты! Нагнали таинственности, а у нас душа не на месте...

– Ну, ты даешь, пап! – усмехнулся старший сын. – Неужели трудно было догадаться? Если не просто закрылись, а поставили высшую защиту – значит, очень не хотели, чтобы за нами подсматривали.

– Почему? – автоматически спросил Игнатий.

– Да потому что у мамы день рождения! – задорно выкрикнул младший. – И мы синтезировали ей подарок!

– В молекулярном конструкторе, – деловито уточнил старший. – Придет она с работы, а мы ей – ап!

Он распахнул контейнер, выхватил оттуда что-то большое, пышное, яркое, и Игнатий задохнулся от давно забытого аромата.

«Майя растает от счастья», – подумал он, представив в руках жены это чудо – букет великолепных алых роз.

Рис. Н. Качановой