Нина Левина

 

Фантастические рассказы

Хозяин  дракона

 

Лес вокруг шуршал листьями, скрёб тонкими коготками по зеленоватой коре деревьев, вскрикивал птичьими голосами и тонко попискивал. Из тёплого густого тумана, стелящегося по-над землёй и достававшего до коленей, доносился приглушённый шорох. От движения ног туман вскидывался рваными клочьями, обнажал тёмно-оранжевую траву, кишащую мелкой живностью, и таял в воздухе. Едва сдерживая волнение перед первым контактом, Артём и Эмилия медленно приближались к поселению. Впереди, сквозь редеющие деревья, показались невысокие строения на сваях, и Эмилия произнесла:

– Вышли на точку старта. Снимаем режим «невидимки».

– Принято, – в голове, с лёгким шумом от помех, послышался строгий голос капитана Крылова. – Приступайте. Не забывайте – вы наблюдаете, изучаете и ни во что не вмешиваетесь. Ребята, – тон капитана изменился, – будьте осторожны. Помните, что вы не одни – мы вас слышим. Если не можете говорить, рука вверх – сигнал опасности для дрона-наблюдателя.

– Капитан, мы уже месяц изучаем эту планету. Более безопасное место трудно отыскать во Вселенной, – усмехнулся Артём.

Капитан что-то пробурчал неразборчиво, и по исчезнувшему шуму помех Артём с Эмилией поняли, что сеанс связи окончен.

– Ну что, идём?

Женщина первой отключила «невидимку», поправила лямки рюкзака, тряхнула короткими светлыми кудряшками и строго взглянула на появившегося рядом Артёма.

– Идём.

Артём пригладил тёмную густую шевелюру и взял Эмилию за руку согласно протоколу первого контакта. Сквозь тонкий материал перчатки он ощутил, как дрожат пальцы Эмилии, и ободряюще подмигнул ей. Держась за руки, они двинулись к поселению и вскоре вышли на равнину, застроенную конусообразными домами разной величины, приподнятыми над туманом деревянными сваями. Окраина состояла в основном из маленьких и тесных жилищ. Чем ближе к центру, тем дома становились просторнее и привлекательнее, украшенные перьями и ветками. Это был единственный город на планете Вита, населённый разумными существами, с которыми предстояло наладить контакт.

 

* * *

Два земных года назад Виту совершенно случайно обнаружили поисковики-спасатели, разыскивающие «Геру» – экспедиционный корабль, без вести пропавший десять лет назад в этом секторе галактики. Система оранжевого карлика Дэраса находилась далеко от предполагаемого маршрута червоточины, поэтому сюда спасатели заглянули лишь проверив другие, более вероятные варианты. Система Дэраса состояла из четырёх планет. Самую удалённую планету окружал широкий пояс астероидов, и на ней дроны обнаружили останки разбившейся «Геры». Под воздействием агрессивной внешней среды почти ничего не сохранилось, но по обрывкам информации, снятой с искина управления, удалось узнать, что в системе прокладки маршрута произошёл сбой, и «Гера» вынырнула из червоточины в катастрофической близости от планеты прямо в поясе астероидов. Сразу несколько полученных критических повреждений не оставили ей шанса на спасение. Корабль и экипаж погибли.

На этом поиски «Геры» закончились, но спасателей привлекла необычная планетная пара. Две почти одинаковые небольшие планеты, обращённые друг к другу одной стороной, вращались на общей, более близкой к Дэрасу орбите. Одну из планет полностью, за исключением редких чёрных скалистых островков, покрывала вода. Образцы воды, принесённые дронами, показали высокую концентрацию солей и отсутствие жизни даже в виде простейших микроорганизмов. А вот на второй планете, на единственном просторном плато, окаймлённом глубокими широкими трещинами и пиками острых скал, бурлила жизнь. И, судя по обнаруженным упорядоченным постройкам в центре плато, разумная. Спасатели не обладали особым воображением, назвали планетную пару Вита и Морс (жизнь и смерть), передали их координаты в Систему управления внеземными цивилизациями и улетели, так как первый контакт не входил в их компетенцию.

Лишь спустя два года к Дэрасу направилась экспедиция. Целый месяц у поверхности Виты незаметно шныряли дроны, вели наблюдение и собирали образцы. Жизнь действительно активно развивалась только на плато и поражала разнообразием флоры и неагрессивной фауны. Но самым ценным открытием, конечно, оказались витяне – невысокие прыгучие гуманоиды, покрытые короткой шерстью разных оттенков зелёного цвета, от салатного до буро-зелёного, меняющихся в зависимости от возраста. На близкие расстояния они передвигались мелкими шажками, а на дальние – скачками, наподобие земных кенгуру, прыгая на двух нижних конечностях. Хвост у витян был тонкий и длинный. Им они разметали туман, по несколько дней держащийся над землёй, чтобы ловить в густой траве разную съедобную живность, и цеплялись за ветви деревьев, карабкаясь за плодами. Орудовали аборигены двумя четырёхпалыми руками. На круглой голове шерсть росла длиннее, чем на теле, обрамляла большие овальные глаза и прикрывала ушные отверстия. У витян была характерная для разумных особенность – между собой они общались с помощью речи. Рот выступал коротким хоботком под почти незаметным носом, поэтому из гласных у них преобладали звуки «и», «о» и «у». В течение месяца вживленные в мозг Эмилии и Артёма анализаторы речи разбирали сделанные дронами записи и обрабатывали их, пока встроенный в горло голосовой аппарат не смог точно воспроизводить звуки аборигенов. К тому времени стало ясно, что витяне довольно примитивные существа, находящиеся на нижней ступени развития. Хищников на плато не водилось, поэтому врагов у витян не было. В поселении, которое Эмилия упорно называла городом, проживало около двух тысяч особей. Жили они мирно, в основном занимались собирательством, строили конусообразные дома и плели из растений что-то вроде одежды и украшений. Огонь они добывать не умели, но и необходимости в нём особой не было. Витяне делились на мужской и женский пол и создавали семейные пары. Мужчины отличались более крупным телосложением и в моменты, когда не пользовались хвостом, носили его высоко поднятым за спиной. Молодые женщины игриво обвивали хвостом свою талию, а создавшие пару – носили им детей. Брать друг друга за верхние конечности у витян считалось знаком особого дружелюбия.

 

* * *

Когда Эмилия с Артёмом подошли к городу, занимался рассвет. Живущие на окраине витяне выбирались из домов. Почёсываясь и потягиваясь, они спрыгивали в туман, обменивались короткими приветствиями и принимались за поиски пищи. Появление из леса Артёма и Эмилии первым заметил старик, заросший буро-зелёной шерстью, и замер, широко раскрыв глаза.

– Мувоу, – поприветствовала его Эмилия.

– Хи нулон (мы друзья), – добавил Артём.

Старик покрутил головой, в два прыжка оказался возле землян и произнёс:

– Мувоу.

Артём протянул ему свободную руку. Старик сначала ткнул в неё пальцем, а потом крепко вцепился четвернёй и загудел, зовя всех витян, находившихся поблизости. На его зов немедленно откликнулись, и вот уже больше двух десятков аборигенов собралось вокруг Артёма с Эмилией, отвечая на их приветствия и касаясь рук.

– Пока всё идёт хорошо, – прошептала Эмилия, и они с напарником медленно двинулись к центру города.

Чем дальше они шли, тем больше витян сопровождало их. Разбуженные громкими криками, они выпрыгивали из домов и присоединялись к шествию. К прибытию к городской площади толпа собралась немалая. В центре площади на сваях был выстроен помост круглой формы, выкрашенный в чёрный цвет, а с двух сторон от него возвышались два самых больших в городе дома. В одном жила семья вождя, а в другом – семья жреца. Эмилия с Артуром знали, что чёрный круглый помост – это у витян некое священное место, куда они приходят с просьбами и подношениями. Лучшие плоды и самые жирные обитатели травы, птичьи яйца и красивые перья – всё возлагалось на круг, а принёсший подношения абориген садился рядом с дарами и ждал, когда ему уделят внимание два самых влиятельных витянина.

Артём оперся ладонями о помост, подпрыгнул, взбираясь на него, и помог влезть Эмилии.

– Ну что? Подарки в студию.

Из рюкзака Артём достал лоток с крапчатыми яйцами и несколько ярко-малиновых местных плодов. Под восхищённый вопль толпы Эмилия аккуратно извлекла из своего рюкзака четыре пера земного павлина и разложила их на помосте. Она не сомневалась, что и вождь, и жрец следят за ними из отверстий, сделанных в стенах жилища, но специально выдерживают паузу, согласно высокому статусу.

Поджав колени, Артём уселся на помосте, рядом с ним пристроилась Эмилия. Толпа затихла и отступила, освобождая широкий проход.

– Что-то тянут, – тихонько заметил Артём. – Неужели не страдают любопытством?

Наконец распахнулся полог, закрывавший вход в дом вождя, и правитель в сопровождении трёх взрослых сыновей спрыгнул в туман и направился к помосту. Почти одновременно с ним появился жрец в длинном, сплетённом из листьев плаще. Две молодые девушки держали полы плаща и взмахивали ими, создавая волны.

– По ли? (Кто вы такие?) – спросил вождь.

– Хи нулон, – произнёс заезженную фразу Артём. – Мы пришли издалека.

– Откуда?

– Оттуда, – Артём указал рукой в сторону, где, как он знал, проходила самая широкая часть глубокой трещины, отделяющей обитаемое плато от остальной части планеты.

Аборигены, собравшиеся на площади, неожиданно взволнованно заговорили, перебивая друг друга, но вождь поднял руку, и все замолчали.

– Вы пришли от кхоуло? – спросил он. Речевые анализаторы в голове Артёма и Эмилии на несколько секунд запну-
лись, подбирая аналог слова, и вскоре выдали: «неопределённо: дракон, летящее чудище».

– Да, – кивнула Эмилия. – От кхоуло. Там живут такие, как мы.

Аборигены снова загомонили, а вождь со жрецом переглянулись.

– Это хорошо, – произнёс жрец. – Радуйтесь! – воскликнул он, высоко подпрыгнув и воздев руки к небу. – Их двое!

Девушки, держащие плащ, подпрыгнули вместе с ним. Прыжок повторили вождь с сыновьями, после чего запрыгали все витяне.

– Чему они так радуются? – пробормотал Артём.

– Тому что нас двое, – тихо ответила Эмилия.

– Хотелось бы знать, что они называют кхоуло? Дроны там всё обшарили – ничего крупнее мелких насекомых в скалах не водится.

– Брось, – усмехнулась Эмилия. – наверняка какое-то местное суеверие.

Тем временем вождь подошёл совсем близко к помосту, легко вспрыгнул на него, прикоснулся к рукам Артёма и Эмилии и велел им подняться.

– Мы вам рады. Живите у нас, – произнёс вождь, и земляне удивлённо переглянулись.

– Даже просить об этом не пришлось, – прошептал Артём.

Вождь поискал кого-то взглядом в толпе и указал рукой на пожилую, но со вкусом украшенную перьями женщину.

– У тебя хороший дом, Фио. Бери гостей. Всё твоё.

Женщина бросилась к помосту, поклонилась жрецу и вождю, сгребла яйца, плоды и перья и пригласила:

– Идёмте, гости!

Все расступились и поклонились, пропуская гордо прыгающую женщину и шагающих за ней землян.

Дом Фио оказался недалеко от площади и был просторным и уютным. Сквозь маленькие отверстия в стенах внутрь проникало достаточно света. Пол устилали овальные плетёные коврики, стены украшали перья и сушёные букеты из листьев. Посреди единственной комнаты стояла вместительная корзина, куда Фио сложила все дары, кроме перьев павлина. Два пера она вставила в тонкую, свисающую сбоку косичку, а другие два – в браслеты, надетые на хвост.

– Здесь сплю я, здесь – мой сын, а тут – гости.

Фио указала на толстые коврики, лежащие вдоль стен.

– Спасибо, – поблагодарила Эмилия. – У тебя есть сын?

– Да, – кивнула Фио, – Лоним. Он самый красивый.

Вскоре появился Лоним. Известие о высокой чести, оказанной его матери вождём, застало молодого витянина на холмах за городом, во время сбора водящихся там жирных медлительных червей. Он ворвался в дом и замер, уставившись на Артёма с Эмилией.

– Это гости, – представила их Фио. – Они пришли оттуда, где живёт кхоуло. Их двое.

– Это хорошо, – проговорил Лоним и поочерёдно дотронулся до рук землян. – Что хотят гости? Спать? Есть?

– Благодарим, Лоним, – ответил Артём. – Мы хотим узнать, как вы живёте. Походить везде, посмотреть. Покажешь нам?

– Конечно, – согласился Лоним и первым вышел из дома.

В его сопровождении Артём и Эмилия отправились осматривать город. Фио не преувеличивала, когда сказала, что её сын самый красивый. Лоним был крупным, мускулистым молодым мужчиной с густой ярко-зелёной шерстью. Эмилия заметила, как на него поглядывают встречающиеся молодые женщины и стараются незаметно толкнуть его в бок кончиком обвитого вокруг талии хвоста. Но Лоним не обращал на них внимания, поглощённый экскурсией для гостей.

Как оказалось, на плато не было открытых источников воды, но из-за тумана влаги здесь хватало. Под каждым домом лежали крупные половинки скорлупок от орехов, в которых скапливался конденсат от тумана – вода для питья. Мыться у витян было не принято, лишь иногда они устраивали себе что-то вроде туманных ванн, ложились на землю, а потом встряхивали намокшую шерсть. Ели витяне всё, что удавалось раздобыть, умели считать до десяти, рожали, как правило, по три-четыре ребёнка. Куда бы Лоним не привёл Артёма с Эмилией, везде им были рады, протягивали угощение и трогали за руки.

Они изучали город до позднего вечера и отправились в дом Фио, когда Дэрас сел, а в небе светящимся диском повисла планета, на которой обнаружились останки «Геры».

– А ты заметил, что витяне совсем не удивились нашему появлению? – спросила Эмилия.

– Мне тоже это показалось странным, – кивнул Артём. – Может, кто-то из разведчиков высаживался на планету? Капитан, сделайте дополнительный запрос.

Ближе к утру капитан подтвердил, что контакта не было, и Эмилия приступила с расспросами к Лониму и Фио.

– Да, – важно кивнула Фио, – был гость, похожий на вас. Только очень давно.

– Я тоже помню его, хотя был малышом, – подтвердил Лоним.

– Вот это да! – Эмилия с удивлением взглянула на Артёма. – А где же сейчас гость?

– Его забрал кхоуло.

– Когда?

– Очень давно. В день мрака.

– День мрака?

– Страшный день. Света нет, и появляется кхоуло. Раньше он сидел тихо и ждал дары, а потом начал приходить за дарами сам.

– Капитан, что за день мрака? – тихо спросил Артём.

– Полное солнечное затмение, – с шумом ворвался в голову голос капитана. – Ближайшая к Дэрасу крупная планета перекрывает звезду почти на сутки. Затмение состоится через два дня. Рекомендую вам вернуться к этому времени на корабль.

– Нет-нет! Мы должны сами увидеть появление кхоуло. Это же интересно. Какая-то местная традиция на суеверии.

– А какие дары принимает кхоуло? – спросила Эмилия, но Фио не успела ответить.

В комнату заскочила молодая витянка, одна из тех, что держали плащ жреца, и бросилась к Лониму со словами:

– Отец сказал, что отдаст меня в пару Ниму сразу после мрака!

– Но ведь он знает, что я буду просить отдать тебя мне?

Лоним взял витянку за обе руки, и Эмилия с Артуром понимающе переглянулись – это был жест влюблённой пары.

– Да, – кивнула девушка, – но он запретил подходить к тебе. Сказал, что дочь жреца станет парой только сыну вождя.

– Не бойся, – Лоним погладил нежную светло-зелёную шёрстку, – если он не передумает, я буду биться с Нимом.

У входа послышался шорох. Эмилия обернулась и увидела ребёнка, заглядывающего в дом.

– Ты здесь, Иву? – спросил малыш. – Тебя отец ищет.

– Бегу! – воскликнула девушка и выскочила наружу, а мальчик остался, с любопытством поглядывая на землян. – Иву и Лоним – самые красивые. Я знал, что Иву тут, потому что лучше всех слышу.

– Это правда, – подтвердил Лоним. – Мито – лучшие уши. Когда он станет взрослым, будет жрецом вместо отца.

– Жаль, что долго ждать. Я бы отдал Иву тебе в пару, – сказал мальчик и вышел следом за сестрой.

Следующие два дня промелькнули в изучении жизни витян, а утром третьего дня капитан предупредил о приближаю-
щемся начале затмения. В поведении жителей ничего не менялось, пока на Дэрасе не появилась едва заметная чёрная щербинка. Налетел внезапный порыв ветра, взметнул клочья тумана и унёсся в даль. Все побросали свои дела и уставились в небо, наиболее шустрые помчались на площадь к дому жреца, оповещая криками о наступающем мраке. Фио как раз показывала Эмилии с Артёмом технику плетения ковриков для сна, когда мимо дома промчался один из глашатаев.

– Надо идти, – Фио отложила работу в сторону. – Скоро наступит мрак.

– Можно мы пойдём с тобой? – спросила Эмилия.

– Конечно, вы же гости.

Лоним уже ждал их у входа, и вчетвером они направились на главную площадь. Туда спешили все. Жрец взобрался на круглый помост и громко, нараспев, созывал жителей. Возле помоста стоял вождь с сыновьями. В руках они держали толстые палки и мотки лиан. Один из них что-то зло прогудел в сторону Лонима, и Эмилия поняла, что это и есть его соперник. Заметив землян, жрец спрыгнул на землю и взял их обоих за руки:

– Наступает мрак, и мы идём к кхоуло. Мы рады вам, гости.

– Мы тоже рады, – ответил Артём.

Держа Эмилию и Артёма за руки, жрец возглавил движение из города в сторону широкой трещины. Сразу за ним пошёл вождь с сыновьями, а за ними потянулись и остальные. Свет от Дэраса тускнел, надвигались сумерки.

– Капитан, мы идём со жрецом как почётные гости, – произнёс Артём.

– Видим, но совсем скоро стемнеет. Дрон опустится и будет сопровождать вас на малой высоте.

 

У Мито действительно был самый лучший слух. Он уже много дней слышал какой-то странный гул высоко в воздухе, но никак не мог понять, откуда он доносится. Мито не раз взбирался на самый верх деревьев, всматриваясь в небо, но замечал лишь птиц и жуков. Мальчик только устроился на ветке рядом с найденным гнездом, когда послышался зов жреца. Мито решил не спешить. Пока все соберутся, чтобы идти к кхоуло, он успеет съесть половину яиц. Отмахнувшись от налетевших птиц, Мито принялся за еду, как вдруг услышал знакомый гул. Гул быстро приближался, а вскоре мальчик заметил увеличивающуюся в размерах чёрную точку. Точка вырастала в большого чёрного жука, неслась в сторону Мито и гудела. Подпустив её близко, мальчик
с силой ударил по ней хвостом и сбил её на землю. Он быстро спустился и схватил жука, когда тот хотел взлететь над туманом, крепкими пальцами разломал его и разочарованно вздохнул, не найдя ничего съедобного. Мито выбросил обломки дрона и поскакал догонять шествующих к трещине сородичей.

 

Когда процессия подошла к трещине, Дэрас почти полностью скрылся за наползающим чёрным кругом. Холодный ветер налетал частыми порывами, и Эмилии стало не по себе. Капитан сообщил, что дрон упал и визуальный контакт с ними потерян, а быстро запустить дополнительный аппарат можно только со спрятанного далеко в лесу челнока.

– Может, включим «невидимку» и скроемся, пока не поздно? – предложила Эмилия Артёму. – Издалека понаблюдаем.

Но тут жрец остановился почти у края пропасти, отпустил руки землян и сказал:

– Скоро придёт мрак, а за ним – кхоуло. Приготовьте дары!

– Тише,– нетерпеливо произнёс Артём, – уже начинается.

– Она права, – проговорил капитан. – Включайте...

Артём и Эмилия не успели дослушать его команду – сзади им на головы обрушились удары дубинок.

 

Эмилия очнулась первой, дёрнулась и поняла, что лежит на земле, связанная по рукам и ногам. Она замычала, пытаясь выплюнуть изо рта тугой пучок травы, попробовала встать, но кто-то крепкий прижал её к земле. Рядом возился и стонал Артём, а из почти наступившей темноты доносился громкий голос жреца:

– Кхоуло всегда берёт в дар троих. В этот раз он добр к нам и прислал двух гостей. Мы вернём их ему!

Витяне возбуждённо загалдели, а в голове Эмилии голос капитана повторял:

– Что происходит? Ответьте! Эмилия! Артём! Вы меня слышите? Ответьте!

– Но должен быть третий, – тем временем продолжил жрец, и вокруг наступила тишина. – Кхоуло нужны трое, чтобы забрать мрак и вернуть нам свет!

– Говори, кто станет третьим! – велел вождь. – Укажи нам дар для кхоуло!

– Вот он! – произнёс жрец спустя несколько секунд, и послышался крик Фио:

– Мой Лоним!

Эмилия извернулась и увидела, как повалили на землю несопротивляющегося Лонима сыновья вождя и принялись вязать его. Тонкая фигурка, в которой Эмилия узнала Иву, метнулась к жрецу:

– Ты ошибся!

– Отойди, Иву, – велел ей отец, – я никогда не ошибаюсь.

– Лоним должен быть моей парой! – крикнула девушка.

– Лоним – дар кхоуло! – навис над ней вождь. – Ним станет твоей парой!

– Никогда! – отрезала Иву.

– В атмосферу планеты вошёл неизвестный объект, – сообщил капитан. – Идентифицировать его пока не удаётся, на запросы он не отвечает...

– Кхоуло приближается! – воскликнул Мито. – Я слышу его!

Эмилия почувствовала, как её подхватили за плечи и за ноги и куда-то понесли. В кромешной темноте ничего уже нельзя было разобрать, как вдруг послышался нарастающий гул. Совсем скоро он перешёл в громкий рёв, сквозь который донёсся голос жреца:

– Приветствуем тебя, кхоуло!

Что-то заскрежетало, и яркий свет прорезал темноту. Держащие извивающегося Артёма витяне раскачали его и швырнули навстречу свету. Следующей на очереди была Эмилия. Как только её начали раскачивать, от ужаса она потеряла сознание и влетела в ослепительную белизну безвольной куклой. Лоним оказался последним даром для кхоуло. Одним из раскачивающих его для броска был Ним, поглядывающий на связанного соперника с торжеством.

– Иву станет моей парой! – крикнул Ним, и Лоним полетел навстречу ослепительному свету.

Никто и сообразить ничего не успел, когда следом за Лонимом к кхоуло прыгнула Иву. Снова послышался скрежет, свет погас, и кхоуло начал удаляться, унося свои дары.

 

* * *

– Вот так неожиданность!

Эмилия открыла глаза и увидела склонившееся над ней лицо незнакомого мужчины. Длинные русые волосы обрамляли загорелое бородатое лицо, серые глаза смотрели с удивлением. Мужчина ловко вытащил у неё кляп изо рта, ножом разрезал лианы, стягивающие руки и ноги, и помог Эмилии подняться.

– Кто вы? – прошептала она.

– Старпом Северский, – ответил тот и занялся Артёмом.

Потом повернулся к Иву, испуганно прильнувшей к Лониму, и произнёс на витянском:

– Ты смелая. Всё хорошо, не бойся. Я освобожу твоего друга, вы будете жить. Поняла?

Иву кивнула, и мужчина разрезал путы Лонима.

– Эмилия! Артём! Что происходит? – сквозь шум помех доносился голос капитана.

– Ещё не знаю, но мы живы, – произнёс Артём, оглядывая тесное помещение с прозрачной перегородкой, за которой виднелось кресло пилота и пульт управления. – Где мы и как...

– Вы на разведкатере «Геры», – перебил его Северский. – Все вопросы потом. У меня их тоже много. Усаживайтесь поудобнее. Выходим из атмосферы и входим в пространственный прокол. Техника старая, поэтому будет очень неприятно.

Он прошёл за перегородку, а через минуту Артёму и Эмилии стало не до вопросов от навалившейся страшной головной боли и подступившей тошноты. Спустя какое-то время всё закончилось, и Эмилия нашла силы, чтобы взглянуть на экран перед пилотом. Катер стремительно приближался к планете, покрытой сверкающей водной гладью с выступающими кое-где чёрными скалистыми островками. К одному из таких островков они сейчас неслись, не сбавляя скорость.

– Что вы делаете? – испуганно закричала Эмилия, когда стало ясно, что столкновения не избежать. – Мы разобьёмся!

Старпом даже не повернул голову на её крик. Катер врезался в чёрную скалу и... мягко проскочил её насквозь. Спустя минуту полёта судно приземлилось, и входной люк открылся.

– Добро пожаловать ко мне домой! – улыбнулся Северский. – Позвольте, – он галантно протянул руку Эмилии, – простите мой внешний вид. Но я не ожидал таких гостей.

Женщина окинула взглядом его высокую крепкую фигуру в просторной накидке, сплетённой из тонкой травы, и усмехнулась:

– Вам идёт.

– Можно выходить? – Артём первым протиснулся к выходу.

– Конечно, – кивнул старпом. – Вы тоже выходите, – обратился он к замершим витянам. – Вас ждут.

– Господи! Где мы? – донёсся восторженный вопль Артёма.

– На Гере. Я назвал эту планету в честь погибшего корабля, – ответил Северский, помогая выйти Эмилии.

Женщина огляделась и вцепилась в руку старпома.

– Невероятно, – прошептала она. – Здесь есть жизнь.

Катер находился на широкой выжженной поляне, вокруг которой простирались покатые холмы, покрытые густой растительностью. В серебристом небе не было солнца, но свет лился отовсюду. Было очень тепло и совсем безветренно. К катеру спешила целая толпа витян разных возрастов. Заметив Эмилию с Артёмом, они остановились, но старпом махнул им рукой:

– Там двое ваших!

Из катера неуверенно выбрались Иву и Лоним. Подоспевшие витяне схватили их за руки, но Эмилия вдруг шагнула к девушке:

– Иву, ты не боялась умереть, когда прыгнула за Лонимом?

– Боялась. Но я не хочу себе другой пары. Или Лоним, или никто.

Эмилия быстро обняла её, а витяне повлекли прибывших к холмам, гомоня и перебивая друг друга.

– За эту пару можно не волноваться. Им всё объяснят сородичи, – сказал старпом.

– Сколько их тут? И как они здесь оказались? – спросила Эмилия.

– С новенькими восемьдесят три, часть сюда доставил я, а многие здесь родились.

– Капитан, вы нас слышите? – тем временем повторял Артём. – Мы находимся на Морсе, здесь старпом Северский с «Геры». Капитан...

– Не старайтесь, мы под естественным куполом планеты, – тронул Артёма за плечо Северский. – Связи не будет.

– Нам надо срочно связаться с кораблём!

– Потерпите, от дальнего полёта аккумуляторы катера разряжены. Как только они зарядятся, вылетим на поверхность. Но сначала хотелось бы узнать вашу историю.

 

Эмилия закончила рассказ, как раз когда они вышли к небольшой долине между холмами. Узкой лентой посреди долины вилась речка, а на её берегу расположились несколько десятков конусообразных домиков. Среди них выделялся один – самый просторный, украшенный цветами и перьями, рядом с ним возвышалась статуя, связанная из веток, в которой без труда угадывались очертания Северского. У подножия статуи в корзине лежали красивые плоды и охапки цветов.

– Подумать только! – удивился Артём. – Они сделали из вас культ!

Старпом вздохнул и пожал плечами:

– Честное слово, я возражал, но мои подопечные на редкость упрямы. В конце концов я махнул рукой – пусть строят, если им нравится.

В доме Северского по витянской традиции была всего одна просторная комната, но посреди стояло подобие стола и несколько низких соломенных сидений.

– Итак, – начал старпом, положив на стол перед Артёмом и Эмилией несколько сочных плодов, – была моя вахта и капитана, когда «Гера» внезапно вынырнула из червоточины посреди астероидов. Всё произошло за считанные минуты, мы едва успели надеть скафандры, когда корабль рухнул на планету. Очнувшись, я нашёл капитана мёртвым, его скафандр оказался повреждён. От отсека со спящими членами экипажа практически ничего не осталось. До сих пор не понимаю, как сам уцелел. Вся электроника корабля накрылась, искин не реагировал на мои команды отправить сигнал SOS. Последнее, что он вывел перед катастрофой – это карта звёздной системы с четырьмя планетами. Холод стоял жуткий, начиналась буря, и я решил попробовать улететь. Лишь один из разведкатеров оказался на ходу, на нём я и покинул планету.

– Вам не было страшно? – спросила Эмилия.

– Было, – кивнул Северский, – я понимал, что обречён, но решил не сдаваться. Выбрался из пояса астероидов и нырнул в пространственный прокол к ближайшей планете. Ей оказалась Гера, которую вы незаслуженно называете Морс. Топливные баки давно опустошились, заряд аккумулятора заканчивался, когда я попробовал приземлиться на один из чёрных островов, а вместо этого провалился сквозь него и обнаружил внутренний мир планеты. Здесь есть всё для жизни – воздух, вода и еда. Через прозрачный купол проникает рассеянный свет звезды. Тут я провёл около года, прежде чем решил отправиться на парную планету. Прыгуны...

– Кто, простите?

– Я называю их прыгунами, – развёл руками старпом. – Они встретили меня настороженно, но дружелюбно. Я обрадовался, что нашёл разумных существ, и поселился у них. Помогал строить дома, добывал пищу, изучал язык. Всё было хорошо, пока не началось затмение. Я уже знал, что планета, ближайшая к звезде, перекрывает её раз в году, погружая всё во мрак, только не посчитал на примитивность сознания прыгунов. С началом затмения мы отправились к пропасти, но когда жрец указал на молодую женщину с ребёнком, и их начали вязать, чтобы сбросить вниз, я не выдержал и потребовал остановиться. В этот момент меня объявили врагом и захотели убить, но я успел вызвать катер, спрятанный неподалёку среди леса. Он приземлился, я впихнул в него женщину с ребёнком и взмыл ввысь, решив вернуться на Геру.

– Но вы не должны были вмешиваться, – заметил Артём, – это запрещено правилами.

– Мне плевать на правила, когда на моих глазах пытаются убить невинных существ! – отрезал старпом. – Спустя год я вспомнил о затмении и прилетел к прыгунам прямо к жертвоприношению. Они сами покидали мне в открытый люк связанных сородичей. Теперь их было трое, так решил жрец после моего демарша, объявивший, что кхоуло отныне будет забирать троих. Вот так каждый местный год я получаю жертвоприношения и привожу сюда. Здесь они живут, создают пары, рожают детей и называют меня вуто кхоуло.

– Хозяин дракона, – улыбнулась Эмилия.

 

Глубокой ночью, когда уставший Артём заснул, Эмилия вышла из дома и присела на берегу реки рядом со старпомом. От купола исходило слабое свечение, серебрящее медленно бегущие воды и волосы старпома.

– И каково это, владеть целым миром, хоть и небольшим? – спросила женщина.

– Ответственно. – Глаза Северского блеснули, когда он взглянул на Эмилию. – Меня зовут Егор. А вы – необыкновенно красивая.

– Просто вы давно не видели женщин, – усмехнулась она.

– Мне уже сорок два года, и поверьте, я видел достаточно женщин до своего последнего вылета. Вы с Артёмом...

– Просто коллеги, – тряхнула Эмилия кудряшками.

– Ясно. Завтра вы сможете выйти на связь с вашим кораблём.

– Егор, ты вернёшься с нами на Землю?

– Нет, – старпом покачал головой. – Когда-то я мечтал об этом, но теперь мой дом здесь. Вуто кхоуло не может всех бросить.

– Почему-то я так и думала, – Эмилия взяла его за руку.

 

Спустя три дня провожать землян вышли все витяне. Корабль давно скрылся за куполом, а они всё прыгали, задрав головы и размахивая руками. Капитан Крылов сам прилетал познакомиться с выжившим Северским и увозил целый список необходимых ему вещей – новые аккумуляторы для катера, бритвы, ножницы, фонарики, лекарства...

– И всё-таки, почему ты осталась? – спросил Егор, обнимая Эмилию за плечи.

– Чтобы изучить новую разумную расу.

– Это главная причина?

Она повернулась к нему, провела рукой по волосам, коснулась губами губ и прошептала:

– Хочу такую же статую, как у тебя.

– А если серьёзно? – Его глаза смотрели на неё с обожанием.

– Меня так давно не называли красивой...

 

 

Вечные  ценности

 

Колючий ледяной ветер пронизывал до самых косточек, пытался свалить с ног и бросал в лицо горсти пыли и пепла. Но Нил, Пит и Клайд продолжали идти вперёд – три неуклюжие, закутанные до самых глаз фигуры. Кислотные дожди и едкая пена Ла-Манша оставили бурые прорехи и на без того ветхой одежде. То и дело приходилось останавливаться, чтобы прочистить защитные очки. Слишком старыми они были. Прилегающая к лицу резина со временем потеряла гибкость и пропускала жгучую пыль, от которой слезились глаза.

До Катастрофы здесь проходило дорожное полотно. Теперь же попадались лишь жалкие островки асфальта и ржавые, искорёженные временем, дождями и ветром останки автомобилей.

– Кажется, нам туда, – Клайд указал на запад, где на одном из холмов в причудливых зловещих объятиях сплелись уродливые ветви мёртвых деревьев.

– Уверен? – Нил снял очки и перчаткой протёр лицо, покрытое язвами. – Может, лучше сверимся с картой?

– Давай.

Клайд пожал плечами и вынул из-за пазухи большой выцветший лист бумаги, сложенный в несколько раз и бережно завёрнутый в прозрачную плёнку. Ветер вцепился в него, но Клайд прижал бумагу к груди, пережидая порыв.

– Чего там сверяться? – Пит стоял к друзьям спиной, широко расставив ноги. – Мы эту чёртову карту выучили до мелочей. Идём! Я хочу до темноты оказаться под крышей и стащить с себя надоевшие тряпки.

И Пит первым решительно зашагал к деревьям. Клайд и Нил лишь мельком взглянули на карту, кивнули и последовали за товарищем.

 

* * *

Бумажных карт оставалось совсем немного и ценились они высоко на рынке искателей. Настоящие карты, составленные предками, а не жалкие копии, срисованные с них угольками. Клайд с друзьями выложили месячный запас провизии старому Дону и считали, что им круто повезло.

– Таких карт уже почти не встретишь, – шлёпая толстыми губами под мясистым носом, уверял торговец. – Предки наши не больно умными были. Всё перевели в какой-то иртуальный или лектронный вид. А оно вон как вышло! Бац, и накрылось Катастрофой. Всей лектронике конец! И предкам нашим с ней вместе, хе-хе. Да вы глядите, какой товар! Бумага ещё держится, и краски не выцвели. Кусок Ла-Манша крупным планом и суша прорисована чётко, в подробностях.

– Неужели это и есть Туманный Альбион? – удивился Клайд.

– Не весь. Кусок карты с северной частью отсырел и сгнил, но вам и оставшегося обследовать на жизнь хватит. Если она у вас, конечно, будет. – Старый Дон рассмеялся, обнажив гнилые, коричневые зубы.

– А вдруг там кто-нибудь выжил? Тогда нет смысла соваться в такую даль, – пожал плечами Пит.

– Никого! – Дон затряс головой. – Дед говорил, что облако над островом держалось больше месяца. Никто б не выжил.

– Ладно, берём, – согласился Клайд, переговорив в сторонке с Нилом и Питом.

Им очень нужна была эта карта. Лотерейный билет пусть не в счастливую, но хотя бы в неголодную жизнь для их семей.

Девяносто семь лет назад разразилась Катастрофа, уничтожившая человеческую цивилизацию и практически всё живое на планете. Никто теперь и не знал, что произошло тогда на самом деле. Уцелели немногие, которых трудно было назвать счастливчиками. В подземных коммуникациях нескольких крупных городов они нашли прибежище и создали общины с главной и единственной целью – выжить. Избрали совет вождей и установили жёсткие порядки. Как когда-то в первобытные времена, женщины следили за порядком и рожали детей, часто – мёртвых и больных, иногда – здоровых, а мужчины снова уходили на охоту за тем, без чего выжить не получилось бы – продуктами, одеждой и медикаментами. А также топливом для поддержания огня. Вначале это можно было отыскать поблизости – в подвалах магазинов, чудом сохранившихся контейнерах и развалинах. Далеко не всё оказывалось пригодным, к тому же быстро заканчивалось вблизи, и мужчинам приходилось отправляться на охоту всё дальше и дальше. Годы шли, и тех, кто не боялся уходить за сотни кило-
метров в поисках добычи, назвали искателями. Многие находили смерть на далёких заражённых территориях. Но некоторые возвращались с мешками, наполненными ценностями. Семьи таких искателей получали от общины лучший паёк, могли сами выбирать одежду и рассчитывать на медицинскую помощь вне очереди. Сейчас это было особенно важно. Еды становилось всё меньше. Попытки что-то вырастить из старых семян пока оканчивались появлением единичных чахлых растений. Правда, дающих надежду на первые урожаи лет через десять.

Были и такие, кто собирал всякий хлам и приторговывал им, как, например, старик Дон. Он ещё помнил рассказы своего деда, пережившего Катастрофу, и в его лавке можно было отыскать много интересных, на первый взгляд бесполезных вещичек.

– Да, никто не выжил, – повторил торговец. – А вот лектроника под защитой облака могла и уцелеть. Так что смотрите там, поаккуратней. Предки наши много чего навыдумывали. Дед говорил – в небо летали, друг с другом трепаться могли за тысячи километров, всякие системы с кодами создали, живые картины. Даже платили не едой, а иртуально. Не из рук в руки, а как-то так, чтоб и не потрогать, – Дон фыркнул. – Выдумщики были большие. Вот и довыдумывались.

– Что может быть ценнее еды? Или лекарств? – фыркнул Нил.

– Сейчас, может, и ничего. А вот тогда... – Дон вытащил из-под стола маленькую фигурку из тусклого жёлтого металла и показал друзьям.

– Это, кажется, называется золото, – проговорил Клайд.

– Точно, – кивнул старик. – Если найдёте что-то подобное – несите мне. Чем больше – тем лучше. Я хорошо заплачу. У меня ещё есть карты, одежда тёплая, целая. Консервы недавно заполучил мясные, с горошком и луком. Из каких-то подземных военных запасов. Они вкусные, пробовал, – зашептал он, оглядываясь. – Есть непорченые сухари и даже вино.

– Да ладно, вино! Хорош заливать! – скривился Пит. – Небось, уксус хочешь подсунуть! Годного вина уже давно не осталось.

– Я за свой товар отвечаю! – обиделся торговец. – Есть ещё вино. Сухое бургундское сохранилось.

– Послушай, за такую ерунду ты готов платить сокровищем? – удивился Нил, разглядывая фигурку.

– Вовсе не ерунду, – Дон спрятал фигурку обратно, достал обтрёпанную по краям тонкую книжку и показал цветную картинку, где на груде из жёлтых кругляшков, фигурок и украшений лежало чешуйчатое чудовище с длинной зубастой пастью и острым гребнем до самого хвоста. – Видите? От деда моего ещё сохранилась, как напоминание. Он говорил, что золото – это вечная ценность. Люди постоянны в пристрастиях. Как только они окрепнут и жизнь начнёт улучшаться – вечные ценности снова будут в почёте. Не о себе и даже не о детях – о внуках забочусь. Тут-то золото почти не встречается – расплавилось или растворилось. Чёрт-те чего они здесь во время Катастрофы применяли. А вот там могло и сохраниться.

 

* * *

В этих местах, действительно, всё было не так, как на материке. Деревья, видимо, умерли не сразу. Сначала они цеплялись за жизнь и друг за друга ветвями, годами корчились в муках, чтобы застыть в жутком сплетении. Много деревьев – много топлива. Если верить карте, когда-то здесь был огромный парк. Чудесное место на холме вдали от города. Друзья долго проламывались сквозь чащу, прежде чем выбрались к огромному серому строению древнего замка. Катастрофа словно обошла его стороной и не оставила следов разрушений. Перед мраморными ступенями, ведущими к массивной деревянной двери, над круглой чашей возвышалось уродливое каменное чудовище с оскаленной пастью и зубчатым гребнем от головы до хвоста. Почти такое же, как на картинке у старого Дона. Клайд первым поднялся к двери и потянул за кольцо. Глухо проскрежетав, дверь медленно отворилась, и приятели вошли внутрь, робко оглядываясь в полумраке. Как вдруг, среагировав на движение, вспыхнули яркие светильники, развешанные на стенах и потолке.

– Что это? – в испуге закричал Нил.

Он обхватил голову руками и пригнулся, Пит выхватил нож и приготовился защищаться, и лишь Клайд раскрыл рот от удивления и восхищения.

– Думаю, это та самая лектроника, о которой говорил старый Дон. Помните, нам рассказывали, что предки не жгли костры. Они умели добывать свет и тепло другими способами. – Клайд обвёл взглядом просторный зал с уходящими ввысь мраморными колоннами, множеством картин на стенах и фигурками на стойках. – Парни, кажется, мы пришли куда надо.

– Добро пожаловать в замок-музей, господа! – неожиданно раздавшийся над головами приятный женский голос заставил друзей снова вздрогнуть от страха. – Меня зовут Джулия, я – смотритель музея и ваш гид на время совершения увлекательной экскурсии.

– Где? Где она? – Пит крутил головой во все стороны. – Эй, Джулия, покажись!

– Не волнуйтесь, я буду сопровождать вас везде, – проговорил голос. – Предлагаю начать...

– Кажется, она здесь, – Клайд указал на белые датчики, развешанные под потолком. На маленьком дисплее каждого светились зелёные огоньки, словно внимательные глаза следили за посетителями.

– Не нравится мне это место, – проговорил Нил, беспокойно оглядываясь.

– Что ты как испуганная баба! – сплюнул Пит. – Столько пройти, чтобы услышать твоё нытьё! Давай лучше осмотримся. – Он решительно зашагал к фигуркам на постаментах.

– В таких древних замках были отличные подвалы, – задумчиво проговорил Клайд.

– Верно, – сказала Джулия, словно отвечая на его реплику, – подвалы замка надёжны и прочны. В разное время их использовали для пережидания осады и в качестве бомбоубежищ. А новейшая система защиты музея, встроенная в экспонаты, позволила...

Джулия продолжала что-то говорить, но Клайд не слушал её, всматриваясь в картины. Всё это были сплошь портреты мужчин и женщин в полный рост в старых, смешных одеждах. Там, в общине, Клайд иногда видел картины перед тем, как они отправлялись в огонь. Другой пользы от них не было. Обычная деревянная доска, размалёванная тряпка или бумага. Но здесь... Картины выглядели необычно. Клайду даже показалось, что люди с портретов улыбнулись ему, доброжелательно кивнув.

– Эй, Клайд, хватит пялиться! Лучше иди сюда! – позвал его Пит.

Они с Нилом оглядывали диковинных животных, стоящих на постаментах. Тусклый блеск жёлтого металла завораживал, а разноцветные камни, вставленные в фигурки, играли и переливались в огнях светильников.

– Это то, о чём говорил старый Дон! Смотри, как их здесь много! – На лице Пита расползалась широкая улыбка. Клайд давно не видел друга таким довольным. – Хорошая тёплая одежда и мясные консервы с горошком и луком, парни! Всё будет наше! Уж я-то постараюсь, чтобы старик не скупился!

– Странно, почему на них совсем нет пыли? – пробормотал Клайд. – Везде чистота...

– Перед вами коллекция, вывезенная лордом Стиви из Индии, – сообщил голос Джулии. – Именно с неё началось создание музея. Кстати, обратите внимание на портрет в полный рост самого лорда кисти известного художника девятнадцатого века. Лорд слыл заядлым охотником и не расставался с ружьём. – Клайд с усилием отвёл взгляд от жёлтого металла и посмотрел на молодцеватого усатого мужчину в старинной военной форме и с ружьём на плече. Парень мог поклясться, что минуту назад лорд улыбался ему, а теперь смотрел строго из-под нахмуренных бровей. – Рядом – портрет леди Блэйк, продолжившей дело брата после его гибели в битве при Ватерлоо. Художник изобразил её прекрасной амазонкой с поднятым луком в руках. Оперение стрел...

Нил и Пит совсем не слушали гида. Они сбросили с рук перчатки и безуспешно пытались стащить фигурки животных с постаментов.

– Господа, не трогайте, пожалуйста, экспонаты руками, – сказала Джулия.

– Чтоб тебя. Крепко сидят, – пробормотал Пит, ножом подковыривая основание золотого слона.

– Господа! Не трогайте экспонаты руками! – в голосе Джулии зазвучала угроза. Белые датчики тревожно замигали красным. – Пожалуйста! Не трогайте экспонаты руками! Господа! Пожалуйста! Не трогайте...

– Да заткнись ты! – рявкнул Пит и внезапно начал оседать на пол, схватившись руками за стрелу, пробившую насквозь горло.

Крик Нила потонул в грянувшем выстреле. Лорд Стиви на картине быстро перезарядил ружьё, прицелился снова, но необходимость стрелять отпала – оба нарушителя лежали неподвижно, а Клайд в ужасе замер, подняв руки. Леди Блэйк на картине ободряюще кивнула ему, достала новую стрелу из колчана и натянула тетиву лука.

– Прошу прощения, сэр, – нежным голосом проговорила Джулия, – за вынужденную паузу в экскурсии. У нас внеплановая уборка. Она займёт всего несколько минут. – Датчики сменили цвет с красного на жёлтый, но продолжали тревожно мигать.

Из двух картин, висящих с правой стороны зала, выпорхнули три девушки в кружевных чепчиках и белых передниках поверх серых длинных платьев. Весело щебеча, они подхватили трупы Нила и Пита и унесли их за раму. Потом вернулись, держа в руках швабры и тряпки, и принялись зачищать пол и экспонаты, залитые кровью. Одна из девушек подошла вплотную к Клайду. Воздух вокруг наэлектризовался и его оттолкнуло в сторону, изображение девушки на секунду померкло и подёрнулось искрящейся рябью. «Они не настоящие, это какая-то дьявольская лектроника, – машинально подумал Клайд, ещё не придя в себя от страха. – Система защиты, встроенная в экспонаты. Так, кажется, сказала Джулия». Через несколько минут от напоминаний о трагедии не осталось ни следа, разве что несколько свежих пятен крови на одежде Клайда. Девушки заняли свои места на картинах, и Джулия снова смотрела с датчиков благожелательными зелёными огоньками.

– Сэр! Можем продолжить экскурсию, – сказала она.

Клайд подавил желание сбежать и послушно пошёл по выставочным залам и комнатам, слушая Джулию. Мысль о гибели друзей не отпускала его, но внезапная смерть, а особенно среди искателей, была привычным делом, и люди давно научились относиться к ней спокойно. Постепенно Клайд увлёкся экскурсией и с возрастающим интересом смотрел на экспонаты. Сколько же тут было всего! Фигурки, статуэтки, большие изваяния и груды украшений, разложенных на стеклянных полках. Огромные расписные вазы, диковинные золотые маски... Клайду нестерпимо захотелось погладить их, надеть на себя, ощутить прохладу металла, погрузиться в блеск камней. Вопросы сами возникли в голове: «Зачем предки так ревностно хранили и берегли эти вещи веками? Что в них такого, и почему я не могу оторвать взгляд?» Старик Дон назвал их «вечными ценностями», а уж он-то в этом разбирается. Со старинных портретов на стенах Клайду улыбались женщины и мужчины, но теперь-то он знал, что это не просто картины, а сложная система охраны и поддержания порядка.

– На этом наша экскурсия закончена, – наконец возвестила Джулия. – Вы можете походить по залам самостоятельно. Только, пожалуйста, не трогайте экспонаты руками.

Клайд поёжился – об этом можно было и не напоминать. В груди защемило при мысли о нелепой смерти Пита и Нила.

– Джулия.

– Да, сэр.

– Этот замок-музей единственный?

– В своём роде – да, – с гордостью ответила Джулия, и Клайд чуть не застонал от разочарования. – Он уникален. Но мне известно ещё об одиннадцати музеях на территории Объединённого Королевства.

– Ещё одиннадцать? Ты знаешь, где они расположены?

– Сэр, если пожелаете, то академик Британской Академии наук лорд Хэмпстед покажет вам карту. Его портрет третий слева от входа.

– Спасибо, Джулия. – Клайд улыбнулся своим мыслям. – Как пройти к подвальным помещениям?

– До конца правого коридора и налево. Увидите лестницу вниз, я могу вас сопроводить к ней. Но сэр, – в голосе Джулии послышались виноватые нотки. – Боюсь, там не прибрано. Мои обязанности не распространяются на подземный сектор.

– Ничего страшного, – Клайд зашагал по коридору.

Там действительно оказалось не прибрано. Широкая свинцовая дверь, ведущая в подвал, была распахнута, и несколько высохших скелетов в истлевшей одежде лежали прямо в проёме и на нижних ступенях. Смерть, видимо, застигла их, когда они пытались выбраться наружу. На верхних ступенях и в коридоре было чисто – на последней картине игриво улыбалась подметающая девушка.

На Туманном Альбионе люди знали о предстоящей Катастрофе и подготовились к ней. Клайд убедился в этом, когда обследовал все подвальные помещения. Некоторые оказались до потолка забиты стеллажами с консервами, питьевой водой и медикаментами. Понятное дело, что большинство лекарств пришли в негодность, но в общине давно научились обходиться тем, что находили, экспериментируя и создавая разные комбинации. Клайд никогда не видел столько припасов, собранных в одном месте. Контейнеры с крупами, сухарями, мукой и сахаром, упаковки чая и кофе, одежда и многое другое. Отыскалась даже комната с боеприпасами и оружием. Клайд не знал, как им пользоваться, но был уверен, что быстро научится. Несколько помещений отводились для жилья. Клайд насчитал двадцать восемь человек, среди которых было одиннадцать детей. Они действительно всё предусмотрели, кроме облака, державшегося над островом целый месяц. Видимо, ядовитый пар проник в систему вентиляции и превратил надёжный подвал в общую могилу.

План сам созрел в голове Клайда. Он возьмёт с собой припасов только на обратную дорогу и, вернувшись, ничего не скажет в общине о замке. Убедит старика Дона, что за Ла-Маншем ничего нет, а сам однажды по-тихому уведёт сюда свою семью. Надо будет забрать и семьи Пита и Нила – кто-то же должен выполнять тяжёлую работу. Еды и одежды тут достаточно, топлива – тоже. К тому же есть ещё одиннадцать замков-музеев. Он обязательно выведает у Джулии слабое место в их защите.

Скорее всего, торговец прав, и однажды людям снова захочется обладать «вечными ценностями». Клайд позаботится, чтобы они были собраны в одном месте. Не для него и даже не для его детей, а для внуков и правнуков.

– Сэр, вам понравилась экскурсия? – спросила Джулия у Клайда, когда тот вернулся к входной двери.

– Очень, – он улыбнулся, натягивая перчатки.

– Будем рады видеть вас снова.

Клайд махнул на прощание рукой и вышел наружу. Каменное чудовище больше не казалось ему уродливым, наоборот, каким-то жалким и несуразным. Куда лучше на его месте будет смотреться фигура самого Клайда, сделанная из жёлтого металла и украшенная сверкающими камнями. Надо будет выбрать самые крупные. Но это всё потом, а пока... Клайд закутался поплотнее, надел очки и отправился в обратный путь.

Корвелльский антистрессник

 

– Да ты совсем рехнулся, Влад! – Мать всплеснула руками, задела блюдце, стоявшее на столе, и оно звонко упало на пол, рассыпавшись осколками. – Немедленно откажись!

– Поздно, я уже дал согласие. Мою кандидатуру утвердили.

Влад нажал кнопку вызова домашнего помощника, и тот, деловито гудя, прикатил в кухню и занялся уборкой битой посуды.

– Целых полгода заточения у чёрной дыры! И всё из-за какой-то легкомысленной девицы! – Мать обхватила голову руками и с сожалением посмотрела на сына. – Она не стоит
таких страданий. Неужели ты не понял, что она крутила с тобой несколько месяцев, только чтобы досадить своему бывшему и вернуть его внимание?

– Я всё понял, мам, – тихо ответил Влад. – С самого начала знал это. Просто надеялся, что ошибаюсь. Поэтому и хочу пожить в одиночестве какое-то время, чтобы разобраться в себе.

– Ну так и живи! Тебе на Земле мало мест для уединения? Или на Марсе?

– Это всё не то...

– Можно отправиться в систему Барнарда, – не унималась мать. – Там есть специальные санатории с прекрасными оборудованными комплексами. Правда, стоить такой отдых будет немало, но можно оформить кредит...

– Мама! – Влад повысил голос, и мать внезапно осек-
лась. – Мне двадцать семь лет. Всё решено. Через три дня вылет на орбиту, а ещё через неделю подготовки и адаптации – старт к наблюдательному пункту. И не надо так волноваться, – он смягчил тон. – Это обычная полугодовая вахта, плюс-минус пару месяцев погрешности.

– Вблизи чёрной дыры, – всхлипнула женщина, – с нестабильным течением времени, вдали от населённых или изучаемых планет. Один-одинёшенек посреди космической пустоты, на станции с постоянно отключающимся оборудованием.

– Ну, мам, не надо так драматизировать. – Влад обнял мать за плечи. – Знаешь, сколько было желающих на место? Это обычная работа, за которую, кстати, очень хорошо платят. Полгода пролетят быстро, ты и соскучиться не успеешь.

– Весь в покойного отца, – мать улыбнулась сквозь слёзы, – для того тоже всё было обычной работой...

Через три дня, провожая Влада перед вылетом на орбиту, вместе с напутствиями мать вручила ему прозрачный стеклянный контейнер в форме цилиндра.

– Что это? – удивился Влад, рассматривая невысокое растение за стеклом. Его гибкий покачивающийся синий стебель с крохотными ворсинками-листьями венчала пушистая жёлто-зелёная светящаяся сфера. – Инопланетный одуванчик?

– Это корвелльский антистрессник. Возьмёшь его с собой! И не возражай! – Женщина предостерегающе подняла руку. – Мы почти закончили их исследование в лаборатории космофлоры. Потрясающее растение! Источает оздоравливающие нервную систему фитонциды и виброэмоции, выделяет море кислорода, поглощая углекислый газ. Плюс успокаивающая цветотерапия. Через месяц-другой начнутся его поставки с планеты Корвелла, а пока... – она понизила голос. – Мы с коллегами себе по одному вырастили, для домашнего пользования...

– Мам, ну зачем мне антистрессник? – удивился Влад. – Я успешно прошёл тестирование, моя нервная система в порядке.

– Я тебя умоляю! Разве могут бездушные тестирующие программы сравниться с материнским сердцем? Что они понимают в тонкостях ранимой сыновьей души? – фыркнула мать. – Бери, говорю!

– Да его не пропустят контролирующие службы! – не сдавался Влад.

– Пропустят, я узнавала. Наблюдатель может взять с собой один эмоционально близкий органический объект весом до трёх килограмм – питомца или комнатное растение.

– Хорошо, – сдался Влад. – Возьму. А как за ним ухаживать? Чем поливать?

– Обычной водой раз в две недели. Он очень экономный и неприхотливый. Ну, сынок, до свидания! – Мать обняла Влада. – Береги себя!

* * *

Шаттл-«развозка» вахтовиков землян уверенно и быстро продвигался по заданному маршруту – от системы к системе, от планеты к планете. Весь долгий путь, занявший три недели, Влад наблюдал, как выходят на разных станциях группы людей, сосредоточенные и серьёзные, готовые заступить на работу, и вместо них появляются те, у кого закончился срок контракта. Шумные, возбуждённые от предвкушения дороги домой, они громко заказывали напитки, делились впечатлениями, хохотали и хлопали друг друга по плечам. Влад не принимал участия в их веселье, и к концу поездки вокруг него словно образовался вакуум.

Наконец «развозка» вынырнула из подпространства вблизи маленькой безжизненной планеты MZ-437, конечного пункта маршрута, и Влад, вежливо махнув всем на прощание рукой, прошёл в транспортировочный модуль. Он быстро отстыковался и направился по радиосигналу к наблюдательной станции, где ему предстояло провести шесть месяцев по земному исчислению. На мгновение приветственно блеснули яркие огни проносящегося мимо транспорта – сменщик Влада спешил к отправляющемуся в обратный путь шаттлу. Из-за близости чёрной дыры и гравитационных всплесков течение времени в этой точке космоса могло быть нестабильным, поэтому корабль не должен был задерживаться ни на минуту.

 

Станция встретила Влада чуть слышным гулом работающего оборудования и дежурным рукопожатием андроида старого образца. Он что-то прогудел, кажется, на французском, и мужчина поморщился:

– Русский, пожалуйста.

Андроид замер на пару секунд, словно раздумывая, а потом произнёс:

– Добро пожаловать! Меня зовут Жан. Системы жизнеобеспечения в порядке. Кофе или чай? Настроить душ? Постирать вещи?

– Ясно, – пробормотал Влад, осматривая Жана. – Обычный бытовой помощник. Ну хоть стирать и застилать постель за собой не придётся. Кофе и яичницу, пожалуйста. И не забудь разгрузить модуль. Там запас продуктов, сменных деталей и других полезных вещей.

– Будет сделано! – отрапортовал андроид и засеменил на кухню, а Влад огляделся.

Наблюдательная станция представляла собой постройку, состоящую из ангара для транспортировочного модуля и жизнеобеспечивающего оборудования, жилого отсека и непосредственно обсерватории. В жилом отсеке находились условная спальня с неширокой кроватью в нише, санузел, кухня, отделённая прозрачной перегородкой, и просторный холл с несколькими тренажёрами, удобным мягким диваном, круглым обеденным столом и двумя тумбочками для мелочей.

– Квартира-студия для одинокого холостяка, – резюмировал Влад. – А ты молодец, Жан! – крикнул он в сторону кухни. – Порядок образцовый!

– Я стараюсь, – проговорил андроид.

Дверь, ведущая в обсерваторию, неслышно въехала в стену, лишь только Влад назвал голосовой код.

– Вот это да! – мужчина не смог сдержать эмоций, войдя
в просторное помещение под прозрачным куполом.

Открывшийся перед ним вид завораживал и потрясал. В чёрной бездонной пустоте сияли мириады звёзд. Причудливыми, светящимися облаками выглядели их многочисленные скопления. Среди них ярким голубоватым фонарём выделялась звезда, вокруг которой вращалась планета MZ-437. Холодный свет заливал безжизненную неровную поверхность, создавая мрачные тени. На какое-то мгновение Владу показалось, что он вышел в открытый космос, и мужчина невольно схватился рукой за стоящее неподалёку кресло. А потом он увидел то, ради чего сюда прибыл – чёрную дыру. Точнее – светящееся яркое пятно её эргосферы, за которой начинался горизонт событий. Изучаемый космический объект, возникший в результате звёздного коллапса, находился на далёком, безопасном расстоянии и по классификации относился к маленьким, всего лишь в пять раз превышающим Солнце. Но Владу всё равно стало немного неуютно, и он впервые пожалел, что решил таким необычным способом «разобраться в себе».

– Ничего, привыкну, – пробормотал он, окидывая взглядом обсерваторию. – Справлюсь не хуже других.

Планета MZ-437 находилась в наиболее оптимальной точке, с которой можно было вести наблюдение за чёрной дырой с похожим названием – XJ-437. С освоением глубин галактики было обнаружено уже несколько сотен подобных образований, и активность большинства из них находилась под постоянным контролем. Основную работу выполняла автоматика, она же регулярно отправляла собранные данные на ближайшие населённые планеты, а оттуда они передавались на Землю. Было только одно «но». В чёрную дыру нередко попадали космические объекты, вызывая всплеск гравитационных волн, расширение эргосфе-
ры и временны1е колебания. Мелкие объекты оказывали слабое влияние, а вот всплески от крупных докатывались до станции наблюдения, полностью отключая автоматику. Резервные системы также оказывались бесполезными, и приходилось запускать оборудование вручную. Именно для этого на станциях дежурили наблюдатели. Случалось, что за всю смену не было ни единого сбоя в системе, а иногда они следовали один за другим.

– Мне разложить ваши вещи? – в дверном проёме появился услужливый Жан.

– Не надо, я сам.

Влад вышел из обсерватории. Компактный чемодан и дорожная сумка дожидались его посреди холла.

– Что ж, – пробормотал он, извлекая из сумки контейнер с растением, – добро пожаловать на временное место обитания, Кас.

Влад осторожно снял стеклянный колпак и поставил основание, заполненное субстратом, на одну из тумбочек. Кас (Влад решил так сократить название корвелльского антистрессника) несколько раз изогнулся, словно кланяясь в разные стороны, потом вытянулся в струнку и зашелестел ворсинками. Пушистая жёлто-зелёная сфера вспыхнула на какое-то время оранжевым, а потом снова вернулась к прежним цветам. Влад уже наблюдал подобные метаморфозы, когда извлекал растение в дороге для полива, и поэтому не удивился. Он оставил Каса в покое, быстро разложил вещи и приступил к приготовленной Жаном модифицированной яичнице.

Пока Влад ел, андроид сообщил ему обо всех видах проведения досуга, доступных на станции. В наличие была обширная электронная библиотека, большой выбор фильмов и развлекательных программ, одобренных к пользованию на отдалённых космических объектах специальной комиссией по надзору. Кроме этого, имелся доступ к играм, различным программам самообразования, словарям, лингвистическим анализаторам и виртуальным экскурсиям. В общем, при желании время, отведённое для вахты, можно было потратить с большой пользой. Предыдущий наблюдатель, видимо, увлекался живописью, и в распоряжении Влада оказался оставленный им великолепный трёхмерный холст с кучей художественных приложений и почти наполовину заполненный цветными пигментами для творчества. Но Влада всё это мало интересовало. Он прибыл на станцию, чтобы побыть наедине с самим собой, исцелить разбитое сердце и в философских размышлениях постигнуть тайны человеческой души.

Потянулись длинные однообразные дни. Влад ориентировался на таймер, указывающий двадцать четыре часа земного времени, а не на затяжные дни и ночи планеты. Мужчина любил подолгу сидеть в обсерватории, вглядываясь в звёздную россыпь и вспоминая ту, что воспользовалась им для восстановления угасающих чувств другого мужчины. Нет, он не злился на неё, просто не мог понять, почему позволял манипулировать собой так долго. Времени для раздумий хватало, и Влад снова и снова прокручивал в уме события последних месяцев. Жан не докучал ему болтовнёй. Андроид оказался на редкость понятливым и обычно не начинал разговор первым, дожидаясь реплики от наблюдателя.

Одиночество и тишина действовали на Влада умиротворяюще. А может быть, не только они. С самого прибытия Влад стал замечать, как в зависимости от его настроения меняется расцветка Каса. Стоило Владу вспомнить о нанесённом унижении и почувствовать нарастающую обиду, как растение начинало с шелестом перебирать ворсинками-листьями, словно привлекая к себе внимание. Его пушистая сфера быстро меняла цвета с тёмно-синего на фиолетовый, иногда высвечивая вкрапления розового и зелёного. В такие моменты Влад не мог оторвать от Каса удивлённого взгляда и наблюдал за растением, пока оно медленно возвращало себе привычный жёлто-зелёный цвет. Вместе с этим менялось и настроение Влада. Обида уходила – оставалась лишь лёгкая грусть и ободряющая надежда.

– Похоже, ты и правда антистрессник, – говорил Влад, поглаживая синий стебель. – Мама, как обычно, оказалась права.

Первый гравитационный всплеск произошёл спустя две недели пребывания на пункте наблюдения. Влад проснулся от резко накатившей тошноты и громких щелчков отключающегося оборудования. Хоть он и был готов к этому, но спросонок испугался, вскочил с кровати и в панике заметался по жилому отсеку, погрузившемуся в полумрак. Болела голова, ноги и руки казались ватными. Безжизненным механическим трупом на полу лежал Жан. Ярким красным фонарём запульсировал Кас, затем сменил цвет на оранжевый и вдруг засветился тепло и солнечно. Влад словно перенёсся в детство, на летнюю поляну, и почувствовал, как становятся ясными мысли и отступает паника. Действуя согласно инструкции, он вручную запустил системы поддержания жизнедеятельности и включил оборудование в замершей обсерватории. Судя по зафиксированным данным, гравитационный всплеск оказался слабым и непродолжительным. Вскоре всё вошло в привычные нормы, и по жилому отсеку деловито сновал Жан, занимаясь уборкой.

Снова потянулись обычные дни. Прямой связи с Землёй не было, но регулярно приходили сухие информационные сообщения из координационного центра и трогательные видеописьма от матери, согревающие душу. Влад теперь всё реже и реже вспоминал ту, из-за которой прибыл на станцию. Она больше не волновала его сердце, и он внутренне удивлялся, как мог страдать столько времени по пустой, жестокой женщине. Он с головой погрузился в чтение, занялся восстановлением физической формы на тренажёрах, часами слушал музыку и пересматривал фильмы. Как-то попробовал что-то изобразить на трёхмерном холсте, но вышла одна неуклюжая мазня. Со временем все занятия наскучили Владу. Он отверг робкие предложения Жана сыграть с ним в шахматы или старинные нарды и заскучал. Часами мог валяться на диване или сидеть в обсерватории, глядя в космическую бездну. Так продолжалось недолго. Вскоре Влад нашёл себе новое занятие и погрузился в него с головой.

А произошло это сразу после получения видеосообщения от неё. С завидным актёрским мастерством, трогательным, срывающимся голосом, с застывшей искусственной слезинкой в уголке глаза она сообщала, что их с Владом расставание было огромной ошибкой с её стороны. Никто и никогда не любил её так, как Влад – идеальный во всех отношениях мужчина, которого она покинула ради ничтожества, оставившего её одну во время путешествия к системе Альфа Центавра. Она всхлипывала и умоляла Влада простить её, сожалела, что он отправился к далёкой чёрной дыре, и манила обещаниями ждать его возвращения, чтобы навсегда сделать счастливым... Влад не досмотрел до конца и стёр запись. Всё спокойствие, приобретённое на MZ-437, словно рукой сняло. Сгоряча он записал краткое ответное послание, где советовал бывшей даме своего сердца отправляться в дальний маршрут, гораздо дальше системы Альфа Центавра, и забыть о его существовании, затем в ярости пнул тумбочку ногой, перевернул кровать и ударил кулаком в стену, разбивая руку до крови. Злость клокотала в его душе – почему эта дрянь решила, что об него можно вытереть ноги, а потом позвать, думая, что он примчится с желанием и далее быть униженным?

Громко и настойчиво зашелестел Кас. Влад взглянул на растение и поразился тёмным, мрачным цветам, сменяющим друг друга на пушистой сфере. Словно шторм чувств и негативных эмоций бушевал в цветке, изредка озаряясь багровыми и фиолетовыми всполохами. Глядя на цветовую гамму, постепенно успокаивающуюся и меняющуюся на привычный жёлто-зелёный, Влад позабыл о неприятном сообщении, а в голове мелькнула невероятная мысль, за которую он ухватился и со всем жаром принялся за её осуществление. Что, если Кас разумен и пытается что-то сказать Владу?

Он выбрал лингвистический анализатор с наибольшим набором функций и крякнул от досады, увидев, что он настроен лишь на восприятие звуков и жестов. Это было не то, и Влад засел за компьютер, пытаясь создать приложение по восприятию и преобразованию цвета. Он промучился больше недели, призвав на помощь все свои навыки программиста, прежде чем ему удалось загрузить новый продукт в анализатор. Затем Влад потратил несколько дней на ввод данных – имеющихся изображений и чёткого описания изменений цветовой гаммы Каса в зависимости от своей смены настроения и эмоций. Закончив работу, Влад с замиранием души запустил анализатор и... разочарованно застонал, получив в результате пустой экран. Ничего! Теория Влада о разумности Каса разбилась вдребезги. Мужчина в досаде швырнул анализатор на диван и, тяжело вздохнув, предложил Жану сыграть в шахматы.

Второй гравитационный всплеск не застал Влада врасплох. Паники больше не было. Не обращая внимания на тошноту и тяжесть в голове, он запустил оборудование и приготовился ждать нормализации показателей. В этот раз всплеск оказался длительным, голова не проходила, и Влад чувствовал давление в грудной клетке. Чтобы не зацикливаться на своём состоянии, он решил мысленно отвлечься и занять себя чем-нибудь. Взгляд упал на трёхмерный холст, стоявший перед диваном. Мужчина запустил его и начал рисовать. Точнее говоря, создавать нечто объёмное и бессмысленное. Постепенно под управлением Влада на холсте проступили контуры тёмной сферы в оранжевом светящемся ореоле, и мужчина довольно улыбнулся, созерцая своё творение.

– Чем не чёрная дыра? – пробормотал он, и тут его внимание к себе привлёк Кас.

Стебель растения изгибался, словно исполняя танец, ворсинки непрерывно шелестели, а пушистая сфера переливалась разноцветными яркими огнями.

– Что бы это значило? – удивлённо проговорил Влад, забросил рисование и схватил анализатор. Быстро ввёл в него видео с танцующим Касом, задал условия возникновения изменений и дал команду провести анализ. Несколько минут на экране крутилась заставка ожидания, а потом прибор пискнул, сообщая об успешно выполненной операции.

– Вот это да, чёрт возьми! – воскликнул Влад, в удивлении переводя взгляд с Каса на экран анализатора. Но запись никуда не исчезла, чёрными буквами на белом фоне было написано: «Эмоции: радость, удивление. Текст: Ты умеешь говорить».

От волнения Влад взъерошил волосы. Получается, что его теория о разумности Каса вовсе не бессмысленна? Он с ним общается! Не звуками и не жестами, а определённым набором цветов! И сейчас Влад совершает открытие! Какое-то время он ликовал, а потом в душу закралось сомнение. Может, это обычная случайность. Просто анализатор что-то напутал и выдал желаемое за действительное. Влад подумал и решил проверить свою теорию, послав ответное сообщение.

– Ты разумный? Можешь разговаривать?

Он продиктовал это в анализатор, и тот вскоре выдал на экране разноцветную сферу. Влад тщательно скопировал её на трёхмерном холсте и принялся ждать реакцию Каса. Она не заставила себя долго ждать. Цветовая гамма пушистой сферы сменилась, и вскоре Влад получил сообщение: «Эмоции: удивление. Текст: Я умный, говорю всегда. А ты долго молчал, но я чувствовал».

– Вот вам и корвелльский антистрессник, – пробормотал Влад, вытирая пот со лба и усаживаясь на диван. – Он всё время со мной общался, а я и не знал. Только чувствовал, как меняются мои эмоции под его воздействием. Стоп! А что же тогда в переводе с корвелльского вот это?

Мужчина вскочил и нарисовал жёлто-зелёную сферу – обычный вид Каса. Ответ пришёл быстро. «Эмоции: печаль, радость. Текст: Мой дом далеко. Скучаю. Я живу – это хорошо. Надеюсь, вернусь».

– Так вот оно что! – Влад растроганно погладил синий стебель. – Ты постоянно скучаешь, но не падаешь духом. Ты рад тому, что жив, и всегда надеешься снова вернуться домой. Ты – несгибаемый оптимист, и даришь окружающим успокоение и надежду. Я понял тебя! – Мужчина склонился над Касом. – Так вот, слушай. Я обещаю тебе помочь, как только вернусь на Землю. И всем твоим собратьям. Весь мир узнает, что вы разумны. Только потерпи немного.

С этого момента жизнь Влада на станции полностью изменилась. Он был поглощён общением с Касом и радовался, как ребёнок, каждой новой фразе. Многого, правда, узнать не удалось – слишком примитивным было приложение, созданное Владом, но и его оказалось достаточно, чтобы вести беседу с собратом по разуму.

«Ты животное или растение?» – спрашивал Влад.

«Непонятно. Я живой», – отвечал Кас.

«Ты мальчик или девочка?»

«Непонятно. Я живой».

«Расскажи о своём доме».

«Это хорошо, хорошо, хорошо. Тихо, светло, спокойно».

«У тебя дома много разумных?»

«Живые – много. Не говорят, не слышат. Умные – много, такие, как я».

«Как ты видишь цвета? У тебя нет органов зрения».

«Непонятно. Я чувствую, говорю и слышу».

«Ты слышишь только сферические объекты? Цветные шары?»

«Слышу, когда говорят, как я»...

На разговор с Касом уходило много времени, ведь Владу приходилось создавать трёхмерные картины, чтобы приятель понимал его. Тут явно требовался совершенно новый тип лингвистического анализатора, но у Влада не хватало знаний и возможностей для его создания. «Ничего, – думал он, – вернёмся на Землю, заявлю об открытии, и тогда к делу подключатся специалисты». Матери он решил пока не сообщать о новом друге, надеясь в скором времени сделать ей сюрприз при личной встрече. Только сюрприз случился вскоре на MZ-437, и преподнёс его совершенно неожиданно Кас.

В один из дней Влад заметил, что пушистая сфера друга стала бесцветной, почти как у земного одуванчика. Синий стебель перестал покачиваться, а ворсинки-листья плотно прижались к нему. На все взволнованные вопросы Влада о самочувствии Кас не реагировал, а лингвистический анализатор выдавал лишь одно слово: «жить». Влад встревожился не на шутку. Он полил Каса, переставил его ближе к освещению, запустил резервную вентиляцию помещения, но всё было напрасно – приятель не изменялся. С тяжёлым сердцем Влад отправился спать, а проснувшись, чуть не станцевал от радости, увидев в субстрате рядом с Касом его крохотную копию. Малыш стоял на тоненьком синем стебле, и Владу показалось, что он приветственно кивнул ему жёлто-зелёной пушистой сферой.

«Я очень рад! Поздравляю!» – нарисовал Влад.

«Это хорошо. Не один дальше», – отозвался Кас.

И жизнь на наблюдательном пункте потекла своим чередом. Жан готовил еду и наводил порядок, а Влад общался с антистрессником, не забывая заносить все данные в память анализатора и мечтая о вселенской славе.

 

* * *

Тяжёлый, липкий страх проник к самым внутренностям, сдавил холодными щупальцами сердце, взорвался яркой вспышкой в голове: «Смерть! Бежать!» Влад закричал и проснулся. Знакомые щелчки возвестили об отключившемся оборудовании станции. «Гравитационный всплеск», – подумал Влад, пытаясь встать, но ноги отказывались слушаться. Тело стало свинцово-деревянным, мысли заплетались одна за другую, и только паника нарастала и продолжала бить настойчивым: «Бежать! Бежать! Смерть!» Он взглянул на Каса – сфера ярко пульсировала багрово-красным, чередуясь с чёрным, нагнетая страх и ужас. Малыш не отставал от взрослого, и Влад почувствовал, как ледяной холод космоса проникает в его душу. Сознание вышло из-под контроля Влада, он перестал управлять собой и начал действовать инстинктивно, подгоняемый чужим разумом, вторгшимся в его мысли. Он подхватил контейнер с антистрессниками и анализатор, на экране которого нескончаемым потоком ползли слова: «Бежать! Бежать! Смерть!», прошёл, едва не споткнувшись, мимо отключённого Жана и выбрался в ангар. Погрузился в транспортировочный модуль, запустил двигатель и нажал кнопку старта. Повинуясь его команде, створки входного шлюза медленно поползли в стороны, открывая путь к звёздному небу...

Влад наполовину пришёл в себя, лишь когда модуль покинул орбиту планеты и вышел в открытый космос. Мужчина удивился, заметив, что одной рукой прижимает контейнер с антистрессниками к груди. Продолжая повиноваться чужому влиянию, второй рукой он послал сигнал бедствия, а затем запустил таймер входа в подпространство. Где-то далеко мелькнула мысль, что корабль не сможет достигнуть ни одной населённой планеты, но тут же вместо неё пришла другая: я живу, я надеюсь...

 

* * *

Сначала появился свет – мягкий, голубоватый, приглушённый. Он пробился сквозь закрытые веки, заставил Влада зажмуриться и открыть глаза. Перед собой он увидел прозрачный купол, а за ним – белый светящийся потолок. Влад осторожно повернул голову и упёрся взглядом в белую стенку, соединяющуюся с прозрачным куполом.

– Где я? – чуть слышно прошептал мужчина, и тут купол с шипением открылся.

Над Владом склонилась молодая миловидная женщина, одетая в бежевый комбинезон.

– Как вы себя чувствуете? – спросила она.

– Хорошо, – тихо проговорил Влад.

– Можете назвать своё имя?

– Да, – он кивнул, – Владислав.

– Верно, – женщина улыбнулась.

– Где я?

– В реанимационной капсуле. Сможете сесть?

– Постараюсь, – пробормотал Влад, поднялся, держась за протянутую руку, и с удивлением огляделся. Он находился в светлой чистой комнате, обстановку которой составляли белоснежные кушетки, прозрачные медицинские шкафчики и несколько реанимационных капсул. – А вы кто?

– Элен Живье, главный врач экспедиционного крейсера.

– Крейсера? – хрипло воскликнул Влад и закашлялся. – А как я здесь оказался?

– Мы поймали ваш сигнал бедствия недалеко от старой космической трассы. – Элен внимательно посмотрела на Влада. – Вы что-нибудь помните о том, как оказались в космосе?

– Я... нет... Кажется... – Влад замялся, напрягая память, и вдруг вспомнил всё. Как бежал в панике, покинув станцию наблюдения под влиянием антистрессников, захвативших его разум. – О Боже! – простонал он. – Я нарушил рабочий контракт, и всё из-за Каса! Послушайте, Элен, – он схватил врача за руку, – мне надо срочно вернуться на пункт наблюдения! Это на планете MZ-437. Но сначала связаться с руководством и объясниться с ними! Это всё проклятые корвелльские антистрессники! Знаете, я открыл, что они разумны, и даже наладил контакт. Но они могут быть опасны! Они влезут в вашу голову, как в мою, и тогда...

Элен аккуратно высвободила свою руку из хватки Влада и посмотрела на него с сочувствием и лёгкой грустью.

– Вы только не волнуйтесь, Владислав, – произнесла она. – Мы запросили информацию, когда обнаружили вас. Двенадцать земных лет назад произошла трагедия. Чёрная дыра XJ-437 поглотила соседнюю чёрную дыру гораздо меньшего размера. Она находилась совсем близко и потому не была зафиксирована. Поглощение сопровождалось стремительным расширением горизонта событий и эргосферы. Планета MZ-437 попала в зону активного искажения времени и пространства... – Элен помолчала, глядя на притихшего Влада, а потом продолжила: – Больше нет пункта наблюдения. Считалось, что наблюдатель погиб...

– Двенадцать лет назад? – в ужасе прошептал Влад. – Но я...

– Вы по-прежнему молоды, – улыбнулась Элен, – ведь для вас прошли лишь недели.

– Мама... – Влад обхватил голову руками.

– С вашей мамой всё хорошо, ей уже сообщили о вас. Вы обязательно свяжетесь с ней чуть позже. Что касается корвелльских антистрессников. Вам повезло, что это растение оказалось с вами в транспортировочном модуле. Мы обнаружили вас в крайней степени истощения и обезвоживания. Кислород в модуле давно закончился, и только присутствие антистрессника позволяло вам дышать.

– Вы сказали антистрессника?

– Да, – Элен опустила глаза. – Выжило только взрослое растение. С ним всё в порядке, оно в комнате отдыха.

Влад застонал и в изнеможении снова лёг в капсулу. Мысли стремительным галопом неслись в его голове. Двенадцать лет... Бедная мама... Неожиданное слияние двух чёрных дыр... Получается, Кас с малышом успели вытащить его, когда начались временны1е искажения. Минуты, потраченные на эвакуацию с планеты, оказались годами на Земле. Какое счастье, что он успел убраться оттуда до начала пространственных изменений. Влад невольно поёжился, потом решительно поднялся и вылез из капсулы.

– Вы ещё слишком слабы, чтобы передвигаться, – запротестовала Элен.

– Всё в порядке, не волнуйтесь, – ответил Влад, оглядывая облачавшую его длинную белую рубаху. – Я хочу переодеться и срочно поговорить с мамой! Но сначала, – он улыбнулся, галантно подставив локоть доктору Элен, – проводите меня в комнату отдыха. Я должен увидеть своего спасителя и поблагодарить его. У вас на корабле найдётся что-нибудь для трёхмерного рисования?

 

* * *

– Мама, ты поступаешь неразумно! – Влад развёл руками и едва не сбил на пол кофейную чашку. – Подумай о своём здоровье! Это может затянуться на год, а то и два. Откажись, пока не поздно!

– Всё давно решено, я лечу с вами. – Мать смотрела на сына с весёлыми искорками в глазах, как когда-то во времена своей молодости. – О моём здоровье не волнуйся. Хуже, чем за двенадцать лет твоего отсутствия, точно не будет. К тому же личный доктор всегда рядом. – Она обняла невестку и поцеловала её в лоб.

Элен улыбнулась и положила руку на плечо мужа:

– Влад, ты должен понять её. Она боится снова остаться одна...

 

Возвращение Влада на Землю принесло ему не только долгожданную встречу с матерью, но и вожделенную известность. Его открытие поразило научные сообщества, несколько лет изучавшие феномен антистрессников, но в ложных направлениях. Словарь, составленный Владом, расширялся и наполнялся, и вскоре в обиход вошли анализаторы, способные сами переводить речь в трёхмерные цветные изображения. Наконец настал тот день, когда корвелльские антистрессники были официально признаны разумным видом во Вселенной. Им принесли извинения за недоразумение и недопонимание. К Корвелле должен был отправиться корабль с её коренными обитателями на борту, возвращающимися домой. Часть корвелльцев добровольно осталась на Земле, привыкнув к людям и местным условиям. Также на Корвеллу собиралась специальная миссия во главе с Владом, задачей которой было налаживание тесного контакта и обмен опытом в естественных условиях. И тут вдруг выяснилось, что мать Влада тоже собирается лететь, невзирая на возраст.

– Да всё я понимаю, – пробормотал Влад. – А вы что скажете? – обратился он через анализатор к четырём сияющим антистрессникам. Среди них выделялся один, самый крупный, с чуть потускневшей сферой. – Кас, может, повлияете
на неё или отговорите?

Ответ, появившийся на экране, заставил Влада хмыкнуть:

– Когда только успели сговориться против меня? Ладно, мам, добро пожаловать в члены экспедиции на Корвеллу. – Он поднёс анализатор к губам и прошептал: – Летим домой, Кас.