Жил был Тинейджер. А жил этот мальчик в мире, который фантасты придумали. Вроде как в «Пятом элементе». Такой Тинейджер будущего. Уши, чтоб не слышать свиста и грохота несущегося транспорта и всевозможных сигналов электронной техники, заткнуты наушниками. В голове стоит непрерывный ритм ударных, разрывающий сознание. Вместо сердца у Тинейджера – айпэд, вместо мозга – инет, глаза – экрану радуются. А кому ещё? Это разве люди вокруг? Их разглядеть и то некогда. Досаждают конкретно. Общаться мешают.

А у Тинейджера ВКонтакте только друзей тысяча. Каждому, каждому должен он весточку кинуть. «Превед!» «Афтор жжот!» «Забей!» «Отвали!» «Как туса?» Кидает, кидает, кидает целыми днями – зато и живёт полной жизнью. «Клинк!», «щёлк!» и пошло, понеслось в пространство. И Тинейджеру тыща приходит сообщений. Если честно, не читает он их. Считает только – сколько друзей у него, кто еще добавился.

Забыл Тинейджер, когда на улицу выходил. Некогда ему, питается чипсами и газировкой. Перекошенный на одно плечо, рука к мышке приросла. Летает! Везде хозяином. В бесчисленных мирах-пространствах. Монстров отстреливает. Врагов штабелями кладёт. Из самолёта катапультируется. В подземных лабиринтах выход ищет. Сплошной экстрим, развлекуха. Как классно, круто, завлекательно происходила жизнь Тинейджера. Как-то раз даже руки из монитора высунулись, чтобы увлечь его внутрь, да он увернулся, выскользнул. Крутой он, самостоятельный. Сам по себе. Неохота ему, чтоб им распоряжался неизвестно кто.

И вот однажды!.. В этом его фантастическом мире произошёл кризис. Большой кризис, зашкаливающий. И всё встало. Ничего не работает. Электричество вырубилось. Батареи остыли. Горючего нет. Не летает ничего, не ездит, не сигналит.

Вышел Тинейджер на улицу. Тихо! И к тому ж зима. Снег. Но оттепель – сырость повсюду. Ноги у него тут же и промокли. Потому что вообще он забыл – что одеваться надо, когда зима, и вышел прямо в шлёпках, в шортах цветных и футболке. Стоит как восклицательный знак среди домов нахмуренных, уходящих в небо и там почти соприкасающихся, и зябнет. А сам про себя ничего не понимает – друзья у него внутри компа остались. Туда, сюда посмотрел. Плечами пожал – серое всё, чего здесь делать-то? Из кармана упаковку чипсов достал, пожевал без вкуса. Чувств – никаких не чувствует, а только холод. Дрожит прямо в шлёпках своих. Тут вспомнил, что и дома – холодно, и побрёл прямо по улице, пока не наткнулся на школу. Поднялся на скользкое крыльцо, отделанное искусственными, глянцевыми материалами, и очутился в школьном узком, тёмном и холодном коридоре. Тут он, поддавшись необъяснимому внутреннему порыву (потому что ему стало не только холодно, но и как-то не по себе), побежал, распахивая двери классов. Заглядывая в них, Тинейджер обнаруживал везде одно и то же: холодный сияющий блеск искусственных поверхностей и матовую, глубокую тьму экранов. Всё в обстановке было скупо и рационально – ни миллиметра лишнего. И мёртво – кризис!

И вдруг! За одной из дверей в наступивших сумерках он увидел...… печку! Приоткрытая чугунная дверца выпускала весёлые сполохи огня, и настоящие берёзовые дрова потрескивали, выбрасывая горсти искр. Хотя мама давным-давно говорила ему, что в их мире не осталось ничего настоящего. Откуда ж дрова? А на маленькой скамеечке сидела Девочка, внимательно следя, чтоб искра не скакнула за пределы металлического листа, прибитого у печки. Девочка крест-накрест была перевязана шалью, а ноги её были обуты в хорошенькие белые валеночки с узором. Тепло ей было, тепло и уютно в этой комнате, где на подоконнике красными огоньками и в сумерках светилась герань, где пахло домашним какао и вишнёвым пирогом.

В жизни Тинейджер не видел никаких подобных девчонок: чтоб платок, валенки, косички, к тому же печка и пирогом пахнет. В их жёстком, угловатом, холодно-рациональном фантастическом мире это было лишнее, невместимое. Зачем и откуда?

Тинейджер, распахнув глаза и даже рот, застыл у двери, пытаясь понять сообщение, которое посылала ему реальность.

Девочка вскочила с маленькой скамеечки и тихо вскрикнула:

– Мальчик, ты кто?

– Тинейджер. Реальный пользователь. Добавляйся ВКонтакте, – милостиво сказал он.

Девочка, по всему видать, была юзерша. Пожалуй, и ника своего нет, а ноут, небось, доисторический. Но тут так по босым его ногам потянуло теплом, что он, почти хакер по квалификации, шагнул в комнату и присел у печки на корточках, зачаровано глядя на ворчащие и потрескивающие дрова, объятые огнём. Неловко потянулся и обжёгся о дверцу – вспыхнула на коже красная метина.

– А я знаю, кто ты, – сказала Девочка.

Холод уходил, таял, становилось тепло, легко, и от этого, такого – простого – хорошо, счастливо. Тинейджэр лениво кивнул:

– Ну?

– Жених!

– Какой я жених? – растерялся Тинейджер. – Это ваще не круто, не модно. Счас гражданский брак максимум.

– А чего ж ты пришёл? В Сказку так просто не приходят.

– Я, – вздохул Тинейджер, – погреться просто. Сказок никаких не бывает к тому же.

– А что бывает? – хитро прищурившись, сказала Девочка.

– Ну не знаю. Ноут бывает. Мерс крутой. Самолёт сверхзвуковой. Кризис.

– Кризис? Это что?

– Юзерша, точно! Темнота деревенская, ты откуда взялась? Кризис – это первейшая вещь. Да без него мир не стоит. Чуть случись что – ну там авария, катастрофа техническая, сотни погибших, тысячи раненых – и сразу всё, кризис. Или деньги пузырём воздушным падут и лопнуло всё. И опять – кризис. Или война где. Кризис. Так мир живёт – из кризиса в кризис.

Девчонке, наверно про кризис надоело. Она аккуратно наклонилась, пошарила кочергой в печке, прикрыла дверцу и сказала:

– Идём.

Они прошли через тёмную школу, только не в ту сторону, откуда Тинейджер пришёл, а в другую. У двери Девочка слегка замешкалась, сняла с себя шаль и накинула на гвоздик, сбросила валенки и сунула ноги в модельные лапоточки, у порога стоявшие.

– Ты чего? – вскинулся Тинейджер. – Холодно, зима. Одень, глупая.

Девочка распахнула дверь и рассмеялась:

– Нет у нас зимы. И кризиса нет.

– А что у вас есть? – пробурчал Тинейджер в недоумении.

И увидел!.. Нет, не так. Ослеп просто. Онеменел. Потому что – солнце. Такое яркое, везде. Каждый лист им напоён. И трава-мурава прямо от крыльца школьного. И кусты кудрявые поодаль, а там ручей журчит и брызги радужным ореолом встают.

Замер Тинейджер. Так ему стало тепло-тепло-тепло. Изнутри. Ни одной мысли не думал, ни одна картинка в мозгу не пронеслась. Про тысячу своих друзей виртуальных забыл, про монстров воинственных, про тот мир фантастический, где он жил и где ему было, оказывается, постоянно холодно.

– Бежим, давай! – девчонка за руку тянет. Оглядела его критически, хихикнула: – Ты, правда, в подштанниках чудных. Но кого здесь пугать? Медведей только. А тощий какой, а бледный! Жених!

Хмыкнул Тинейджер. Да если б знала она, какой он крутой – она б разве сказала так?

– Сама-то! Модем, небось, подключить не сумеешь.

Хотя, когда говорил, тут же и подумал: зачем он ей, модем этот? И пошёл следом. Ноги весело идут за девчонкой румяной.

Долго ли, коротко ли шли, присели у ручейка, только не на самом берегу, потому что краешек берега странный, пружинит и цвета туманно-лилового, а сам ручей – сливочно-белый. На рогатинке ковшик висит. Девчонка зацепила ковшиком, поднесла гостю, поклонилась, а Тинейджер ахнул прямо:

– Да у вас, наверно, завод стоки спустил. Покрасил всё. Гляди, цветное какое, ядовитое, наверно.

Смеётся девчонка:

– Производство у нас исключительно сказочное. А вокруг – натуральное всё. Без химии и ГМО. По волшебству.

– Не может быть, – пробормотал Тинейджер, а сам запах одуряющий – сгущёнки с ягодами – вдыхает. Попробовал – непривычно сначала, а потом ковшик целиком выхлебал и добавки зачерпнул: – Ну и ну! Вкусно! Типа то малиной, то ежевикой отдаёт.

Сидели у молочного ручья с кисельными берегами долго. А куда спешить? То бабочкой удивительной любуются, то стрекозой изящной.

Захотелось Тинейджеру Девочку тоже угостить, извлёк он из кармана шортов упаковку чипсов, дорогих, кстати, из картошки, а не из соевого порошка, и газировки банку. И сам сгрыз лепесток-другой, питьём колючим заглотнул, и девчонке предложил. Как будто бумагу жевал, фольгой серебряной закусывал. И в горле поперёк встаёт, и в животе холодит.

– Ну как? – робко спрашивает, ведь похвастаться хотел, преимущества показать того мира, где он живёт, фантастического.

– Вот потому ты и тощий такой.

Вскочила девчонка и по стёжке припустила за зайчишкой, уши свои из травы высунувшим. И Тинейджер за ней. Бежали, забавляясь, балуясь, просто из удали молодецкой, от радости душевной и телесной. Пока на поляну не выскочили, где избушка нарядная красуется, покрытая свежим тёсом. А у крыльца медвежат двое: борются, ворочаются, катаются по иглам хвойным.

– О-ёй, – и Тинейджер в мгновение ока в кусты упрыгнул – ещё бы, медведи всё-таки. Это тебе не «превед-медвед», а взаправду. Как цапнут!

Девочка тоже рядом пристроилась, а на крыльцо старичок, впополам согнутый, вышел: плошку несёт, с молоком, видно. А в другой руке – корзинку с малиной.

– Ну-ка, ну-ка, баловники, – приговаривает.

На пень широкий плошку водрузил, ягоды на лист лопуха высыпал, а сам на крыльцо сел, поглядывает улыбчиво, как медвежата, набаловавшись, завтракают.

– Кто это? – прошептал Тинейджер.

– Как кто? Старичок-лесовичок, – девчонка хмыкнула. – У нас вообще народ известный, личности ясные: Водяной, Баба-Яга, Русалка, Кот-Баюн...… Без обмана у нас всё, настоящее, в единственном экземпляре.

– Скучно, небось, – неуверенно сказал Тинейджер (честно говоря, он-то ещё соскучиться не успел). – А у нас бесчисленно всё, всякие миры, один в другой перетекает, блестит, воюет. Техника – закачаешься! Только холодно, холодно у нас, – сник он, – и жёстко!

– А у нас тепло. Тепло и отрадно. Как у бабушки в гостях.

На этом месте нашего повествования читатель может взять в руки книгу Успенского или иного, из многих других современных авторов, а ещё лучше – старых, проверенных, которые ведут своих героев через сказочные приключения. И побывать в гостях у разных бабушек. Поверьте, у любой из них вам понравится. А мы пойдём дальше, потому что Девочка и мальчик отправились через всю Сказку к Царю, в его белокаменный дворец, а путешествие это нескорое. Спросить им нужно вещи важнейшие: как быть? Зачем это всё? Подходит ли Тинейджер, будущий Добрый Молодец, Девочке, будущей Красной Девице в качестве «женишка»? И какие ему испытания тогда придумать?

Тинейджер предложил: на скорость сайт в инете создать, на высший уровень в стрелялке последней, самой крутейшей, выйти, и даже школьную компьютерную систему взломать и таким образом отличником заделаться. Но всё это девочка отвергла. Жених, по её мнению, должен быть реальный и правильный богатырь, а не хакер какой-то. Таким словом хороший человек и называться не станет. Но надо дождаться, что им Царь-батюшка скажет, последнее слово за ним. Вот так они шли и шли, познавая то, что открывалось их глазам и душам.

Однажды Тинейджер Девочке свой мир захотел показать. Ещё бы! Аппараты космические, связь-паутина мобильная, трассы скоростные почти в поднебесье, это вам не Кот-Баюн начихал. Интернет круглосуточный. Заскучал даже как будто. Словом, границу перешли. А там! Очередная волна кризиса. Цены скачут, за интернет и то платить нечем. Из еды – колбаса соевая, молоко синего цвета (Девочка вообще не верила, что это молоко), чипсы и газировка. Пирогов домашних не печёт никто. Посуда одноразовая. Спать и то невозможно, некогда – телевизор надо смотреть, там же постоянно самолёты падают и корабли тонут. Весь аппетит и без еды пропадёт. Только раздумаешься – телефон звякнет, один из тысячи друзей «превед» написал, или скайп загудит – желают тебя воочию увидеть, «превед» сказать. Складывается впечатление, что здесь всё тебя хочет съесть, время твоё, силы. Ой, не понравилось Девочке, но жалко ей уже Тинейджера, не может она его бросить, зовёт в Сказку жить. А он ей:

– Там денежки не зарабатывают.

– На что тебе денежки? – Девочка спрашивает. – У нас река – кисельные берега, у нас – печка сама пироги печёт.

– Нужны денежки! За интернет платить! За друзей тысячу! А то отпуска дождёмся и на острова полетим! Море там, солнце, тепло. И вообще – гламур! Посмотри внимательней, может, понравится тебе: шопинг, кастинг, тусовки.

– А у нас и так тепло – круглый год!

Смотрит Тинейджер на Девочку, на юзершу эту и видит, конечно, что вовсе она не гламурная, не сильно худая, не рекламно-глянцевая. А просто себе Девочка! Щёки румяные. Живая. Потому и не хочет Тинейджер с ней расставаться. Теплом от неё веет.

Видели когда-нибудь узенькие две колеи, что вдаль уходят? Вот так и здесь. Одна – по земличке тянется, вроде стёжки, травой оторочена. Вторая – снежком припорошена. Тут два мира плотно пристёгнуты друг к другу, тут они и идут, взявшись за руки – бывшие Девочка и Тинейджер. То лапоток – в снег подтаявший уходит, то ботинок – в пыль придорожную, по траве оскользясь. Неудобно, нерационально, непонятно зачем. Но иначе – невозможно.

Царь-батюшка благословил. Женишок испытанья прошёл, монстров победил, на верхний уровень пробился, денежки получает, за интернет платит. Красна Девица шали пуховые вяжет, у печки-самогрейки пироги принимает, яблочное варенье варит. Так и живут. То туда ногой, то сюда. Только на острова не летают. В Сказке греются.

27.07.2012 г.

Смородина Анна Ивановна (совместный с К.В.Смородиным псевдоним – Юрий Самарин) (14.10.1962, г. Черкассы, Украина – 31.10.2012, г.Саранск) – прозаик, поэт, публицист, драматург. Член СП России (1999). Русская. Отец – военный юрист, уроженец Горьковской области. Мать – детская писательница Майя Фролова. В связи с переменой места службы отца, семья постоянно переезжала: жили в Магадане, Владивостоке, Кутаиси (Грузия), с 1972 г. – снова в Черкассах, куда при создании писательской организации как уроженка Черкасщины была приглашена мать.

В 1985 г. окончила отделение художественного перевода (украинская группа) Литературного института им. А.М.Горького. С мужем уехала в Саранск. В 1988 г. в семье родилась дочь Полина.

Работала редактором в Доме санитарного просвещения. С момента создания «Молодежного журнала «Странник» (1994) – заведующая отделом художественной литературы и позже зам. главного редактора.

Проза, статьи и стихи публиковались в альманахе «Истоки», журналах «Москва», «Наш современник», «Юность», «Роман-журнал. ХХI век», «Подъем», Молодежный журнал «Странник», «Саранские епархиальные ведомости», «Нива», «Вологодский лад», «Сура» и др., газетах «Литературная Россия», «День литературы», «Завтра», «Десятина» и др. Пьеса «Ныне отпущаеши...» (в соавторстве с К.В.Смородиным) опубликована в журнале «Диалог. Карнавал. Хронотоп» (Витебск, 1994), поставлена Мордовским государственным телевидением в 1995 г. и театром «Русский стиль» в г.Орле (2005).

Автор поэтических сборников «Неизбежный контур» (Саранск, 1991), «О любви» (Саранск, 1995).

В соавторстве с К.В.Смородинным выпустила книги: сборник рассказов и пьес «Исторический проезд» – Саранск, 1993; книга рассказов-притч «Русский костер» – Саранск, 2000; книга повестей «Особенные люди» – Саранск, 2000; сборник рассказов, статей, эссе «Заснеженная Палестина» – Саранск, 2001; книга повестей и рассказов «В поисках славы» – Саранск, 2005; книга «Ракушка» – Саранск, 2007, которую составляют одноименный роман, повести и рассказы; книги статей и заметок «Хочется подумать...» – Саранск, 2008; «О живом и мертвом» – Саранск, 2009; книга повестей и рассказов «Полустанок на пути к столице» – Саранск, 2011.

Лауреат премии журнала «Москва» (1998), премии Главы РМ (2005), Государственной премии РМ (2006), Всероссийской православной литературной премии св. бл. князя Александра Невского (2012) и др.

Анна Ивановна вместе с мужем Константином Владимировичем Смородиным стояла у истоков создания журнала «Странник». Огромная трудоспособность, умение тонко отредактировать любую рукопись, участливое отношение к молодым авторам вызывали у них ответное чувство большой благодарности Анне Ивановне. Человеческий талант у неё был отменный: никто никогда не обижался на её замечания по поводу стихов, рассказов, повестей и романов.

Анна Ивановна и сама была великолепным прозаиком и замечательным поэтом. Совместно с мужем они опубликовали более десяти книг прозы и публицистики, получивших большое признание у читателей как в Республике Мордовия, так и за ее пределами.

Анну Ивановну Смородину знали многие. Она была чистой души человек, настоящая христианка, работая рядом с ней, мы всегда как бы подпитывались от неё любовью ко всему сущему. Теперь мы осиротели. И горечь потери близкого нам человека, коллеги, товарища останется навсегда.

Коллектив редакции