Сергей КАЗНОВ
* * *
Прохожий,
я не знаю, кто ты,
но чтоб не осложнять
нашего с тобою мира –
я зацвету…
ЧЕРТОВА ДЮЖИНА
Через чертову дюжину лет
Я увижу тебя, дорогая,
И узнаю я твой силуэт,
Своей памяти не напрягая.
Как изменятся эти черты!
Что поделать – мы были моложе.
Я скажу тебе «Здравствуй», и ты
Мне ответишь, естественно, то же.
Но потом, разузнав, как дела –
Замолчим, как цикады под утро.
Что поделать – влюбленность прошла,
Да и жизнь пролетела как будто…
Через чертову дюжину лет
Дорогая моя, как приятно
Видеть глаз этих синий рассвет!
Но ничто не вернется обратно.
Только ветер подхватит пыльцу
С одуванчиков в солнечном поле.
И к чужому отпустит крыльцу.
И завоет в трубе.
Но не боле.
КРАДЕНОЕ СОЛНЦЕ
Беспощадный мир, в котором все так повязано,
Обманувший душу соловьиным пеньем и вязами –
Ты украл мое солнце; я пуст, и мне нечем полниться.
Может быть, хоть когда-нибудь это тебе припомнится.
Ты разбил мое сердце – пусть это звучит банальностью,
Но если я еще не свихнулся, то дело за самой малостью.
В первый раз о любви своей говорю я простую правду
В тот момент, когда все пропало и лгать не надо.
Ты, любовь моя, мое солнце краденое
В этом мире, ужасном до безобразия.
Мое солнышко, веточка, на ветру трепетавшая,
Ты одна мне на свете казалась возможностью счастья.
Без тебя в этом мире мне не будет ни листьев осени,
Ни холодных снегов, ни теплой весенней просини.
Ни друзей, ни знакомых, ни передач по радио –
Только память о солнце, что у меня украдено…
Осенние этюды
Дело, конечно, не в осени. И не в чертах лица, меняющихся, как у зверя, бегущего на ловца, но в ощущении кисточки, оставшейся от картины, лишенной конца, начала, рамы и середины…
Иосиф Бродский
* * *
Осень. И дождь. В твоих пальцах, с риском пореза,
шоколад в обертке цвета кровельного железа…
*
Наши – вместе – мгновения – больше, чем сердца стук.
Больше, чем просто листья с золотым осенним отливом.
И набухают вены, и сердце рвется из рук,
потому что опасно быть чересчур счастливым…
*
…Эту сладость, разлитую в небе, не каждый расслышит.
А у нас две кошки в траве и сентябрь на крыше…
*
Золото этих листьев бессмысленно охранять…
Осень серою кошкой пробежала через меня.
* * *
Моросит водой и пахнет войной
в моем доме, контуженном тишиной.
Чистота. Безветрие. И уже хладный прах
радиолы, застывшей с музыкой на губах…
*
Когда наши с тобою лица потеряют товарный вид,
мы, что всю жизнь просили – опять попросим:
дай-то Бог, чтобы эта сырость не оставалась в нашей крови,
дай-то Бог, чтобы в наших душах никогда не настала осень…
*
От всего, что пришло ко мне вместе с веселым летом,
мне остались вздохи; но и этого мне довольно.
Поздней осенью от деревьев остаются скелеты,
которым умирать не больно.
* * *
Дело и вправду не в осени. И не в чертах лица,
и даже не в кисточке, запечатлевшей как зверя, так и ловца,
но в ощущении раны, оставшейся от пореза
шоколадом в обертке цвета кровельного железа.
* * *
Просто поздно уже хоть куда-нибудь мне опоздать.
Просто, радость моя, эта жизнь невеселая штука.
Просто нет больше сил примеряться, выискивать, ждать.
Просто ветер уже загонял, засвистел, зааукал.
Просто жизнь завела, закружила, спалила дотла.
А свечу в небесах замело, занесло, затушило.
Просто нет больше сил достучаться снаружи стекла.
Просто жизнь – это листья, деревья, подъезды, машины.
Просто я не могу уже высечь огня своего.
И бывает – играешь без голоса и декораций.
И тогда мне, поверь – мне не нужно уже ничего –
Лишь к коленям твоим прикоснуться, прибиться, прижаться…
ТРИ ЧЕТВЕРТИ ЖИЗНИ
А в глазах ее я вижу усталость…
Это все, что мне, наверно, осталось
От любви, что не заметил под носом,
И от голоса с французским прононсом…
Я не помню ни одной нашей встречи.
Да не важно – не об этом и речи.
Я не мыслю ни секунды, ни века
Без подобного ТЕБЕ человека.
Я пока еще не встретил прохожих,
А ведь четверть жизни я уже прожил.
Не могу тебе сказать «До свиданья» –
Тебя нет еще в кругу мирозданья.
Остается… Мне искать остается,
Ведь известно, что любовь создается
Не довольствованьем теми, кто рядом,
А скитаньями и пристальным взглядом.
Только, Господи, ты путь укажи мне!
Впереди еще три четверти жизни…
МУРАВЬИ
Муравьи никогда
не живут в одиночку
Нина Шустова «Теперь я знаю»
Муравьи никогда не живут в одиночку.
Я сижу в своей комнате душною ночью.
Мои чувства, как листья, увяли до срока.
Боже мой, разве может быть ТАК одиноко?
Дорогая, смотри на ручей на асфальте,
На деревья, застывшие в призрачном вальсе,
На набухшую солнцем весеннюю почку…
Муравьи никогда не живут в одиночку.
* * *
Так легко утонуть в беззаботной выси
Той страны, откуда не жду я писем.
Так легко затеряться в бескрайней плоти
Твоих синих рощ, утонуть в болоте,
Промочить свои души в росе, босые…
Но спасибо тебе, что ты есть, Россия.
Пусть звучит диссонансом, фальшивой нотой –
Вам слабо признаться в любви болоту?!
Или полю, где хлещут дожди косые?
Потому что это и есть Россия…
* * *
Душа взлетела над тобой.
Прости меня – я слишком грешен.
Смотри: полет ее кривой
Над колыбелями скворечен
И над домами, где живут
Друзья, к которым путь заказан –
Похож на солнечный маршрут
Между восходом и закатом.
Смотри, и вспомни чувства те,
Над ними ты тогда смеялась.
И знай, что где-то в темноте,
Под треугольным одеялом
Где пустоты не проколоть
Коловоротом и зубилом –
Лежит моя смешная плоть,
Которая тебя любила…
