Всё началось с того, что у Рози появился старенький фургончик фирмы «Volkswagen», который она ласково назвала Трудхен. Именно он и стал основой для организованной ею дискотеки на колесах, где Рози была единственным сотрудником женского пола, на котором, собственно говоря, всё и держалось.

К моменту знакомства с Рози Трудхен исполнилось уже восемь лет. Несмотря на то, что она была серая и неприглядная, Рози полюбила ее с первого взгляда и сразу же, засучив рукава, рьяно взялась за ремонт. Она поменяла проржавевшее днище, обновила клиновой ремень и крышку распределителя зажигания, сменила старые шланги, отслужившие свое накладки тормозной колодки и сгоревшие свечи зажигания. Затем она заново отрегулировала зажигание и сменила масло.

Вскоре облик Трудхен преобразился до неузнаваемости. Она словно помолодела на несколько лет. Вместо прежнего серого цвета Трудхен стала ярко-желтой. Теперь она, словно девушка, смотрела на мир своими невинными светлыми стеклами-глазами с черными бровями щеток стеклоочистителей. Спереди, между новым ветровым стеклом и блестящим бампером, были нарисованы ярко-розовые губы. На обеих дверцах кабины водителя красовалась броская зеленая неоновая надпись: «Розина дискотека на колесах». По бокам Рози черной краской нарисовала грампластинки, нотные знаки и скрипичные ключи. Задняя часть Трудхен была как бы стыдливо прикрыта широкой желтой юбкой с красными и черными крапинками.

Рози очень надеялась на то, что Трудхен придется по вкусу ее новый прикид и что она не станет ей мстить за вольную раскраску. Теперь, несмотря на брюзжание, кряхтение и стенания, Трудхен работала безотказно и не подводила Рози. Это давало вполне резонный повод полагать, что она угодила Трудхен.

Рози очень нравился просторный салон Трудхен, где хватало места для всего того, что ей приходилось возить с собой: разноцветных пластмассовых коробок, заполненных грам-пластинками в потрепанных конвертах, вместительной кожаной хозяйственной сумки, до отказа набитой кассетами, пары больших черных колонок, усилителя фирмы «Макс», фирменной кассетной магнитофонной приставки фирмы «Мориц», проигрывателя «Элвис» и кучи всевозможных соединительных кабелей различной длины и диаметра.

Колонки подарил Рози ее дядя Герберт, который провел с ними не одну предвыборную кампанию. Басы в колонках были чересчур громкими, и поэтому в пивных палатках, где они стояли раньше, случалось, что некоторые ярые сторонники партии не выносили их грохота и уходили, оставив на столе кружки с пивом.

Усилитель Рози купила по объявлению на барахолке, и он ее тоже не подводил. Рози убедилась на собственном опыте, что зависимость между сроком эксплуатации аппаратуры и сроком ее годности обратно пропорциональна тому, что хотела внушить покупателю реклама. Чем дольше она эксплуа-
тировалась, тем выше были шансы на то, что она не откажет в ближайшее время.

Приставку «Мориц» Рози случайно нашла в контейнере для мусора. Кто-то как будто специально положил ее сверху в надежде на то, что у нее появится новый хозяин. Так что она сразу попалась Рози на глаза. «Мориц» был самой ценной вещью в ее музыкальной аппаратуре. Еще бы, отличное немецкое качество, классический дизайн! Если бы он не пригодился Рози в работе, то можно было бы выгодно толкнуть его любителям всяких антикварных вещей, готовым выложить за него кругленькую сумму. Рози была уверена, что «Морицу» гораздо интереснее заниматься реальной работой, чем пылиться на витрине какого-нибудь специализированного магазина.

Что касалось самой Рози, то ее притязания на жизнь были весьма скромными. Она не тратилась на модные шмотки. Ее униформой стали черные кожаные брюки, черная кожаная юбка да старенькие блузки ее теток, чуть было уже не отправленные ими в качестве гуманитарной помощи для немецкого общества Красного креста. Ту небольшую сумму денег, которой располагала Рози, она охотно тратила на стильный маникюр, новые диски или на приличные шины для Трудхен. Рози любила музыку, ей нравилось быть среди людей. Она больше всего любила то, что издавало какие-нибудь звуки.

Так повелось еще с самого детства. Единственной куклой, с которой когда-то играла Рози, была Эльвира. Она могла произносить слово «мама». Девятилетнюю Рози так заинтересовали эти звуки, что она разобрала куклу, вытащила из отверстия в ее животе круглый диск. Затем Рози вставила его в одну из подушек, прислоненных к спинке дивана, стоявшего в гостиной ее родителей. Когда вся многочисленная родня собиралась у них, чтобы отметить юбилей бабушки, пожилые тетушки, устав от застолья, усаживались передохнуть на диван, откидываясь на его спинку. При этом кому-нибудь обязательно попадалась Розина «говорящая» подушка, которая достаточно громко произносила слово «мама», заставляя их взвизгивать от неожиданности. Дядюшки Рози приходили от этого в восторг и признательно хлопали ее по плечу.

То, что сломанная кукла валялась теперь в ящике для игрушек, мало заботило Рози, ведь она была всего лишь подспорьем для ее эксперимента. С годами увлечение Рози звуками становилось всё сильнее. Да и сама Рози росла и взрослела, что было заметно по идущим вверх синим отметинам, сделанным папой на белой дверной раме гостиной. Через каждые пару месяцев он прикладывал длинную деревянную линейку к макушке дочери и отмечал, насколько она подросла.

Теперь Рози начала проявлять интерес к звукам с музыкальным сопровождением. Она часами сидела у радиоприемника и записывала музыкальные передачи на кассетный магнитофон, подаренный ей к двенадцатилетию дядей Гербертом и тетей Идой. Рози нравилось подпевать и подражать как современным популярным исполнителям, так и знаменитостям прошлых лет. С этого момента программа семейных торжеств пополнилась песнями в исполнении Рози.

Когда Рози трогательно пела об увядших после разлуки с любимым белых розах, на глаза ее тетушек наворачивались слезы. Дядюшки бурно аплодировали ей. Рози исполняла всё, о чем ее просили. В ее репертуаре были песни о любви и любовных страданиях, о цветущей белой сирени, о солнечном закате на морском берегу острова Капри, о букете тюльпанов из Амстердама и о случайных ночных встречах с прекрасными незнакомцами. Она разучила любимые песни своих родственников, слушая которые они закрывали глаза и тихонечко подпевали. Специально для бабушки она пела несколько ее любимых песен, в том числе «Я мечтала о такой любви». Рози имела ошеломляющий успех.

Частенько она пыталась подражать оригинальной манере исполнения некоторых шлягеров. Последующий гром аплодисментов свидетельствовал о том, что получалось удачно. Этот успех и спустя годы вселял в Рози уверенность в своих силах. Она способна развлекать публику и создавать ей хорошее настроение. Именно поэтому Рози и решилась организовать собственную «дискотеку на колесах». Свободного времени у нее поубавилось, увлечение пением постепенно вытеснила работа над студийными записями, которые она делала для своей дискотеки. Теперь Рози напевала разученные в детстве песни, когда приходилось заниматься рутинной работой. На душе неизменно становилось легче.

В новом деле ей пригодились как творческие, так и технические навыки. Без ведома родителей Рози установила в квартире устройство, с помощью которого можно было прослушивать другие комнаты. Таким образом она узнала много важного о жизни, не прилагая к этому особых усилий. Рози была удивлена, узнав, о чем разговаривали взрослые, ее родители и родственники. Особенно смешными ей казались моменты, когда женщины и мужчины оставались наедине.

В семье Рози все мужчины имели рабочие профессии: папа – плиточник, дядя Петер – электрик, дедушка – каменщик, дядя Герберт – сварщик, а дядя Гельмут – водитель грузовика. Женщины же, как правило, становились мамами, женами и домохозяйками – причем именно в такой очередности.

Розина мама весьма сомневалась в том, что ее дочь со своими странными для женщины увлечениями найдет себе мужа. Какой мужчина захочет жениться на женщине, которая, вместо того чтобы готовить обед на кухне, будет возиться с магнитофонами, проигрывателями и микрофонами? Мама была за то, чтобы Рози получила какую-нибудь дельную специальность. Кроме того, мама хотела, чтобы дочь сама стала зарабатывать себе на жизнь и жила отдельно от родителей. Ей уже порядком надоело всякий раз прибирать за Рози бардак, который она устраивала в квартире, готовясь к очередной дискотеке. Она мечтала о том, что наступит день, когда Рози упакует все свои шнуры, кассеты, пластинки и динамики и уедет от них на съемную квартиру, и уже понемногу обдумывала, как ей сменить обстановку в комнате дочери, когда та освободится. Все эти жуткие плакаты с полуголыми обезьяноподобными существами с микрофонами в руках и девицами в коротеньких юбчонках будут выброшены в мусорный контейнер. И, конечно, потом она оклеит комнату красивыми декоративными обоями и расставит там свои горшочки с цветами.

На семейном совете сошлись на том, что Рози станет парикмахером. Рози согласилась, но только потому, что у парикмахера господина Шнайдера, к которому Розина мама раньше всегда отправляла стричься свою старшую дочь, всегда был включен радиоприемник и в парикмахерской звучала веселая музыка.

Рози начала учиться на парикмахера. Она должна была заблаговременно заботиться о том, чтобы на креслах для клиентов всегда висели чистые полотенца, помогать им надевать пастельного цвета накидки, мыть волосы и подметать пол после стрижки. Стричь, красить и укладывать волосы Рози училась в свободное время – к ней приходили стричься ее тетушки. Они доверчиво отдавались в руки своей племянницы, даже не подозревая о том, что у той еще не было никакого опыта в области парикмахерского дела. Впрочем, Рози об этом не распространялась. Дополнительные карманные деньги, которые совали ей тетушки, не были лишними для скромной ученицы парикмахера.

Недостаток практического опыта она старалась компенсировать уверенностью в себе и стремлением к смелым экспериментам, на которые подбивала своих тетушек. Результаты собственной работы приводили Рози в восторг. Да и тетушки, оправившись после первого шока, как правило, оставались довольны тем, что она с ними сотворила. Их мужья не слишком критично воспринимали Розины эксперименты, так что она практиковалась на них и дальше.

Одна только Розина мама продолжала ходить, как и прежде, в парикмахерскую к господину Шнайдеру. Она упорно отказывалась воспользоваться парикмахерскими услугами дочери. Сама Рози постоянно меняла прически: становилась то рыжей, то пепельно-русой, либо делала себе светлое мелирование на темные волосы или вообще перекрашивалась в модный радужный цвет.

Ее шефа, господина Магера, это устраивало, прежде всего, потому, что с тех пор как Рози начала у него работать, клиентов в мужском зале заметно прибавилось. Раньше работы там было немного, и он справлялся один, тогда как в дамском салоне работали три мастера. Теперь он едва успевал обслуживать всех клиентов и приглашал Рози помогать ему, когда в салон приходили молодые мужчины. Господин Магер ценил всё то, что привнесла Рози, и предоставлял ей свободу действий, чего он прежде не позволял ни одной из учениц парикмахера. Он разрешил Рози по своему вкусу оформить витрину парикмахерской, принести магнитофон с кассетными записями и установить по бокам входной двери две аудиоколонки. Так что сейчас у входа в парикмахерскую всегда звучала популярная музыка и реклама предоставляемых здесь услуг.

Успех от Розиных нововведений не заставил себя ждать. В парикмахерскую потянулись новые молодые клиенты, что, впрочем, не отпугнуло и постоянно ходившую сюда публику, главным образом, живущих поблизости пожилых дам. Напротив, им вроде бы даже нравилось то, что атмосфера в салоне переменилась. Когда Рози рассказывала о популярных группах, песни которых здесь звучали, они ее внимательно слушали. Зато потом им, благодаря Рози, наконец-то удавалось найти общий язык со своими внуками, они запросто могли назвать им лидера очередного хит-парада и знали все его прежние альбомы.

Под конец учебы Рози удалось добиться того, чтобы на рабочем месте в течение дня играла ее любимая музыка, под ритм которой она обслуживала своих клиенток, мыла, стригла и сушила им волосы. Никто, даже работавшая здесь уже долгое время Ханнелора, не возражал против установленных ею порядков. Рози вполголоса напевала полюбившиеся ей мелодии, которые целый день звучали в салоне, и каждый из дамских мастеров в конце рабочего дня уже знал их наизусть. Да и сам господин Магер насвистывал их, подсчитывая дневную выручку в кассе.

Учеба закончилась, и бывшие ученицы решили устроить по этому поводу вечеринку. Рози вызвалась организовывать ее музыкальное сопровождение и справилась с этим как нельзя лучше. Сделав классную подборку из быстрых и медленных музыкальных композиций, она смогла развеселить собравшихся так, что никто не скучал. Все – и последние замухрышки, и зеленые юнцы – весело отплясывали на танцполе.

Вечеринка имела шумный успех, и после нее Рози стали поступать первые предложения по организации подобных мероприятий. Можно сказать, что как раз в этот момент и появилась на свет Розина дискотека на колесах. Первый заказ она получила от одного прыщавого юнца, который был у нее на вечеринке и познакомился там со своей будущей невестой. Они и пригласили Рози, чтобы поднять гостям настроение на своей помолвке.

Вот тогда Рози и поверила в то, что у нее есть талант, который она могла бы с выгодой для себя приложить не только в семейном кругу и в парикмахерской господина Магера.

На вечеринке по случаю помолвки она впервые за свою жизнь заработала вполне приличную сумму. Дополнительный заработок позволил ей через полгода после учебы съехать от родителей и снять себе небольшую квартиру. К превеликой радости ее матери, которая вот уже год хранила на чердаке декоративные обои в цветочек для Розиной комнаты. За работу в парикмахерской господина Магера она получала не Бог весть какие деньги, даже вместе с чаевыми, на которые не скупились клиенты, особенно в мужском зале. Да и со случайными подработками на дискотеках не всегда было густо. Половина всех заработанных денег шла на оплату квартиры, а также счетов за электроэнергию и отопление. Четверть оставшейся суммы съедали расходы на старенький «Фольксваген», полученный ею в подарок от дяди. Для того чтобы поддерживать его на ходу, порой приходилось экономить за счет собственного желудка. После того как сытая и беззаботная жизнь под крылышком у мамы закончилась, она вот уже почти год питалась всухомятку, съедая пару пирогов с маком в день по одной марке за штуку. По ее собственному признанию, в квартире она жила в спартанских условиях. Сама Рози располагалась на надувном матрасе, а вся остальная площадь была занята пластинками, кассетами и музыкальной аппаратурой. А поскольку гаража у нее не было, она хранила здесь также и зимние шины для своего автомобиля. Рози это нисколько не смущало, и она считала свою квартиру классной. У нее были мощные колонки, которые она могла врубать на всю катушку. По соседству жила пожилая дама, при знакомстве с которой после переезда она с превеликой радостью увидела, что та пользуется слуховым аппаратом. Розина мама упорно отказывалась навестить свою дочь на новом месте жительства. Рози это не особо печалило, ведь в противном случае ей с трудом бы удалось растолковать матери, почему у нее на кухне вместо плиты стоит крутой музыкальный центр.

Теперь у Рози было много заказов на различные праздничные мероприятия: дни рождения, серебряные свадьбы, юбилеи, помолвки, мальчишники и девичники, да и обычные вечеринки. Как-то раз ей пришлось устроить дискотеку для одной дамы, которая вместе с подружками хотела отметить благоприятный исход своего бракоразводного процесса. Причем ди-джей должен был быть только женского пола. Для проведения этого мероприятия Рози пришлось критически пересортировать свою аудиотеку, прежде чем она составила музыкальную программу, соответствующую настрою публики.

Одних только тетушек вовсе не радовало такое положение дел. Им пришлось смириться с тем, что племянница всё реже уделяла им время. Заниматься их прическами теперь было некому, и в конце концов они снова вернулись в парикмахерскую к своему прежнему дамскому мастеру. В целом они были очень рады за свою племянницу и гордились ее предприимчивостью. «Наша Рози, – говорили они уважительно, – помните, как она в первый раз выступала на юбилее бабушки?..»

В этот момент Розина мама вмешивалась в разговор и язвительно замечала, что если она будет продолжать валять дурака, то никогда не выйдет замуж. С подобными выпадами в адрес своей любимой племянницы им приходилось мириться. Лишь пропустив рюмочку-другую винца и оставшись наедине, без своих мужей, которые резались за столиком в карты, они посмеивались и язвили в ответ: «И зачем ей сдался муж? Ведь он один, а у нее целая армия поклонников!» И они обсуждали во всех подробностях, как их племянница каждый вечер принимает в своем укромном уголке очередного страстного любовника. Порой они так увлекались этим, что мужьям становилось любопытно, кому это они там перемывают косточки, может быть, им? Тогда тетушки успокаивали их и объясняли, что они вспоминали бабушкин юбилей и то, как Рози пела на нем, и так далее. У мужчин тотчас пропадал интерес, и они снова брались за карты. Им уже изрядно поднадоело каждый раз слушать одно и то же. Тетушкам легко удавалось дурачить своих мужей, и это приводило их в бурный восторг.

Одной лишь Розиной маме было не до шуток, и она всё больше уверялась в мысли, что ее дочь, если не образумится, никогда не выйдет замуж.

Сама Рози просто не знала, когда ей с кем-нибудь знакомиться. Ведь днем она работала в парикмахерской у господина Магера, а всё свободное время занималась своей дискотекой, либо рыскала по барахолкам в поисках старых, не выпускавшихся больше пластинок, либо записывала музыкальные радиопередачи. Затем она прослушивала пластинки и записи, делала музыкальную подборку и отправлялась на очередное праздничное мероприятие.

Ко всему прочему у нее за время, когда она жила вместе с родителями, сложилось скептическое отношение к мужскому полу. Какими бы разными ни казались мужчины, но если речь шла о женщинах, то от них они сразу же теряли голову и превращались в жутких ревнивцев, рьяно оберегавших своих подруг от возможных соперников. Ее собственные наблюдения за ними на дискотечных вечерах были полным тому подтверждением. Даже те из них, которые вместе со своими друзьями казались самыми крутыми, не были исключением. Когда их подруги уходили танцевать с другими, они приходили в бешенство и начинали швырять со столиков попадавшиеся под руку пепельницы и пивные бутылки. Затем они затевали драку со своими конкурентами, громя при этом всё вокруг. В конце дискотеки, когда Рози среди поломанных стульев и столиков сматывала провода сетевых фильтров для подключения аппаратуры, она видела, как те сидят в углу и, чувствуя себя глубоко несчастными, напиваются и уверяют своих друзей в любви к девушкам, которым они только что надавали пощечин на танцполе.

Так что женщин Рози уважала больше. Ведь они были совсем не такие, как мужчины. Хотя на своих высоких каблуках они казались хрупкими и нежными созданиями, но если речь шла о чем-нибудь серьезном, они умели постоять за себя. Они знали, чего хотят и как этого добиться. Могли пустить слезу при расставании с прежним поклонником и в тот же вечер, направляясь в туалет, сунуть записку с номером своего телефона новому избраннику. Рози нравилось быть женщиной.

Правда, быть женщиной было порой также весьма непросто.

Особенно ей, которая с микрофоном в руке заправляла здесь всем: решала, какой нужно поставить диск и как продолжить дискотеку. Именно это и заводило парней. Ведь у нее была своя дискотека, и она вела ее как настоящий ди-джей! Рози знала, что многие из тех, кто к ней клеился, делали это лишь потому, что она сидит впереди за пультом и ведет дискотеку. Девушек в мини-юбках и кожаных брюках здесь было предостаточно, так что у парней не было особой надобности толпиться возле нее. Но то, что она ловко управлялась с аппаратурой и лихо заводила толпу на танцполе, как раз и раззадоривало ее ухажеров.

Когда Рози устанавливала или сворачивала свою аппаратуру, рядом с ней всегда собиралась кучка парней, которые глупо ухмылялись, ожидая, что, может быть, при этом она с чем-нибудь сама не справится. Рози прекрасно знала, что в подобном случае от них с той же глупой ухмылкой как бы нехотя последуют предложения о помощи. Ну а как же иначе, ведь они всё-таки мужчины... Обычно она не обращала внимания на подобное идиотское поведение парней, спокойно продолжая подключать и настраивать аппаратуру и проверять качество ее звучания. Лишь когда те начинали ее слишком доставать, она просила их заткнуться. Правда, чаще всего она предлагала им запросто обращаться к ней при необходимости более детально разобраться в устройстве аппаратуры. И если у них всё получалось, им позволялось записать номер служебного телефона Розиной дискотеки на колесах. Так, для прикола. Ведь крупная надпись с номером этого телефона красовалась на ее фургончике. Часто она развлекалась тем, что просила парней сойти с соединительного шнура, на который они будто бы наступили. Те смущались, смотрели себе под ноги, отступали в сторону и только потом понимали, что их разыграли.

Как правило, этого было достаточно, чтобы держать себя в тонусе. После таких шуток она должна была быть готова к ответным выпадам в свой адрес. Поскольку чувство юмора у ее несостоявшихся кавалеров напрочь отсутствовало, они вымещали на ней свою злость, как им только вздумается: вспарывали материю на диффузоре динамика или прокалывали колеса ее автофургона. Когда она уже собиралась ехать домой, обнаруживалось, что у него полностью спущенные шины. Ну, а затем ей приходили на автоответчик такие гадкие сообщения, от которых у других женщин всё просто бы перевернулось внутри.

Разумеется, подобные выходки никоим образом не улучшали мнение Рози о мужчинах, поэтому она и не думала сожалеть о том, что те менялись у нее максимум через пару вечеров.

За день на работе в парикмахерской никто из мужчин не позволял себе по отношению к ней никаких глупостей или дурацких приставаний. Яркий, режущий глаза свет неоновых ламп в мужском зале, а также бритва в руке господина Магера – всё это способствовало тому, что ни один из мужчин не забывал хорошие манеры, с детства привитые им родителями. Они покорно усаживались в похожее на стоматологическое высокое парикмахерское кресло, предложенное им господином Магером, молча сидели, когда тот обильно, захватывая ноздри, мазал им пеной щеки, а затем безжалостно брил их. Они безропотно сносили все муки лишь потому, что краем глаза могли поглядывать на обтянутую кожаными брючками соблазнительную фигурку Рози или надеялись перекинуться с ней парой слов после бритья и оплаты пережитой ими экзекуции.

Среди кучи приходивших к господину Магеру молодых мужчин, с интересом посматривающих на Рози, когда та подавала своему шефу пену для бритья, был лишь один-единственный, которому она отвечала взаимностью. Его звали Фриц, он учился на факультете информатики, но это ее, правда, мало впечатляло. Гораздо важнее для Рози было то, что он, должно быть, разбирался в технике. Вот с ним ей было о чем поговорить. Фриц со знанием дела, но не перехваливая, по достоинству оценил ее музыкальную озвучку парикмахерской. Рози это понравилось. Она согласилась пойти с ним на концерт поп-певца Герберта Гренемейера. Рози любила его песни. Хороший ритмичный бит, приятные песни, по звучанию ближе к рок-музыке, чем к попсе. У нее не было претензий к музыкальному вкусу Фрица. Благодаря ему она даже узнала о существовании некоторых групп, о которых совсем ничего не знала.

Фриц стал первым постоянным другом Рози. Он же был тем, кого она впервые пригласила к себе в гости. Розина мама полюбила его настолько, что пока Рози была в туалете, а Фриц уминал сливовый пирог, она рассказала ему всё о своей дочери. Тот с невозмутимым видом продолжал уплетать специально для него испеченный пирог и чмокнул Рози в щечку, когда та вернулась и села на софу с ним рядом. В общем, с Фрицем всё было в полном порядке.

Фриц был в восторге от Розиной дискотеки на колесах и, хотя он немного обиделся на нее за то, что она отказалась посещать рок-н-ролльный клуб и там заниматься с ним, тем не менее он безропотно согласился с ее решением. В дни, свободные от занятий в клубе, он предлагал свою помощь при установке и демонтаже аппаратуры у нее на дискотеках. Рози, не жеманясь, принимала его помощь, ведь колонки весили порядочно, а она знала от водившего и загружавшего грузовик дяди Гельмута, как можно легко надорвать себе спину.

Розина дискотека переживала бум. Спустя почти два года после начала ее работы Рози редко выпадали свободные выходные. Всё закрутилось в тот момент, когда она заполучила автофургончик Трудхен и пополнила свою аппаратуру усилителем фирмы «Макс» и фирменной кассетной магнитофонной приставкой фирмы «Мориц». Уже достаточно давно она колесила по всей округе и устраивала дискотеки там, куда ее приглашали. О Розиной дискотеке на колесах стало известно даже далеко за пределами ее родного города.

Порой Рози казалось, что она уж слишком занята. Ведь днем она маялась на ногах в парикмахерской, в выходные, а иногда и на неделе вечером после работы отправлялась куда-нибудь к черту на кулички со своей дискотекой и торчала там до поздней ночи. Тогда она брала карандаш и лист бумаги и начинала сводить дебет с кредитом, для того чтобы понять, сможет ли она жить только за счет выручки от дискотеки на колесах и больше не работать в парикмахерской. Подобные расчеты, как правило, заканчивались тем, что она швыряла карандаш в угол, а скомканную исписанную бумагу в мусорницу.

В подобной ситуации Фриц потихоньку ставил пластинку Гренемейера, тянул Рози из-за кухонного стола в прихожую и танцевал с ней рок-н-ролл. Наконец, устав и выбившись из сил, они валились на Розин матрас, и Фриц начинал мечтать о будущем. «Когда я окончу университет, – говорил он, – мы поженимся, и ты сможешь полностью отдаться своему дискотечному бизнесу. Я буду обеспечивать семье достаток. А господину Магеру придется найти себе новую шуструю и сообразительную помощницу, чтобы от клиентов, как и прежде, отбоя не было. А мы уж отгуляем свою свадьбу как положено. Невеста будет вся в белом. Это будет грандиозное торжество, куда мы пригласим наших родителей и всех родственников, моих друзей из рок-н-ролльного клуба и университета, твоих подружек из парикмахерской и, если нужно, господина Магера с супругой. И среди гостей мы с тобой все в белом...»

Рози хорошо представляла себе совместную жизнь с Фрицем. Он, конечно, классный парень и в нем можно было быть уверенной на сто процентов. Он может подрабатывать сварщиком, прекрасно разбирается в технике. С Фрицем она часами могла болтать об усилителях и прочей аппаратуре, и ей с ним никогда не было скучно. Единственное, что ее смущало, и она заметила это только тогда, когда Фриц уехал на концерт со своей рок-н-ролльной группой и у нее был свободный вечер, который она проводила, удобно устроившись на матрасе перед телевизором за просмотром старенького голливудского кинофильма, это то, что она не была в него влюблена. Просто Фриц не был ее кумиром, который до изнеможения колошматил по клавишам и при этом выразительно смотрел в глаза своим поклонникам. С Фрицем всё обстояло по-другому. Он мог дружески толкнуть ее в бок, подмигнуть и с многозначительным выражением лица сказать: «Ну, давай, что ли, пошалим, малышка, а потом спать завалимся?» Лежа у нее дома на матрасе, он потом быстро засыпал и храпел.

В свободное от учебы время Фриц подрабатывал еще в магазине бытовой техники и электроники, и поэтому было не удивительно, что он практически сразу умудрялся задрыхнуть. Этим, правда безуспешно, и утешала себя Рози, пытаясь уснуть рядом с ним. Всякий раз, после вечернего просмотра кинофильмов прошлых лет с галантными кавалерами, Рози то и дело снились ее старенькие тетушки. Ей виделись их восторженные лица с прикрытыми веками, они шевелили губами и отрешенно напевали вместе с Розиной бабушкой, голос которой громче всех выводил строки «Я мечтала о такой любви» из ее любимой песни. Ну, разве о такой любви она мечтала? Чтобы отвлечься от своих навязчивых мыслей, она старалась думать не о любви, а о свадьбе. Все гости в белом, Фриц в черном костюме и белых носках с белыми кроссовками, а она в черной кожаной юбке с белой фатой, покрывающей выкрашенные в лиловый цвет волосы...

Но оказалось, что судьба распорядилась иначе. И, как нарочно, на вечеринке накануне свадьбы случилось то, от чего Фрицу и Рози не суждено было повеселиться на собственной свадьбе.

Всё произошло само собой, и Рози была здесь ни при чем. Жених, довольно симпатичный парень с пышной светлой шевелюрой и повязанным на шее модным голубым платком, так откровенно увивался вокруг ведущей вечеринку Рози с микрофоном, что его невеста, фигуристая брюнетка в обтягивающем шерстяном платье с тигровым принтом, прямо во время медленного танца бросилась к ней на сцену и влепила ей пощечину. При этом она кричала, что Рози сильно не поздоровится, если та сейчас же не уберет свои грязные лапы от ее жениха Ричи. Рози была ошарашена, ее щека полыхала от удара. Рука у брюнетки была тяжелая. Парочки на танцполе замерли и с интересом уставились на сцену в ожидании того, что произойдет дальше. Ждать им пришлось недолго, потому что Ричи, он же Рихард Майер, похоже, не собирался оставлять выходку своей невесты без ответа. Он дал ей пощечину и заявил во всеуслышание, что не собирается связывать свою совместную жизнь с такой истеричной дурой.

Танцпол опустел, парочки разделились и стояли, не зная, что делать. Они стали разбредаться в разные стороны, постепенно формируя два лагеря. Тем временем Рози отключила свою аппаратуру, потихоньку собрала ее, перетащила в фургончик и смылась без претензий на оплату.

Однако на этом вечер для гостей еще не закончился. Одни утешали ревущую невесту, у которой тушь текла черными ручьями по щекам, вытирая ей лицо бумажными салфетками, другие суетились около жениха, дружески хлопали его по плечу, притащили бутылку виски и постоянно наполняли ему бокал до краев. Сев за руль, Рози стремительно тронулась с места, радуясь тому, что отделалась распухшей после пощечины щекой, а не фингалом под глазом.

В следующий вторник жених, в джинсах и шикарной кожаной куртке, пришел в парикмахерский салон к господину Магеру и начал расспрашивать Розину начальницу Ханнелору о процедурах по уходу за волосами. На другой день, сидя в высоком парикмахерском кресле у господина Магера, Рихард Майер попросил, чтобы тот укоротил его светлую шевелюру ровно на сантиметр. Господину Магеру, несмотря на все старания, так и не удалось уговорить того не делать это. Днем позже Рихард приобрел выставленный у них в витрине новый лосьон после бритья. Он приходил ежедневно, чтобы купить какие-нибудь новые средства для ухода за волосами, которые господин Магер держал наготове в застекленных шкафчиках. Выручка росла. Коллеги по работе завидовали тому, что у Рози такой симпатичный поклонник, который настойчиво пытался добиться ее расположения. Каждый день он заглядывал в салон лишь для того, чтобы поймать мимолетный взгляд Рози. Облокотившись на стеклянную стойку возле кассы господина Магера, он влюбленно смотрел на Рози. Это было здорово, словно сцена из кинофильма: томный взгляд и светлые пряди волос, которые падали ему на глаза. С каждым днем его взгляд нравился Рози всё больше и больше.

Томным пронизывающим взглядом своих потрясающих каре-зеленых глаз Рихард покорил ее сердце. Рози мысленно начала сравнивать Фрица с Рихардом. Его короткую стрижку, потрепанные, в масляных пятнах джинсы – и пышную шевелюру, чистые, постиранные джинсы своего нового поклонника. По всем показателям ухоженный вид Рихарда получался лучше, чем неопрятный вид Фрица. Рози гнала эти мысли прочь, однако ничего не могла с собой поделать, и они снова лезли ей в голову. Когда продавщица из цветочного магазинчика напротив парикмахерской каждый день стала приносить для нее букеты из свежих цветов, которые стояли теперь на всех парикмахерских столиках в дамском салоне, так что можно было подумать, что господин Магер переквалифицировался в продавца-флориста, у Рози голова пошла кругом. Она так ушла в свои мысли, что точно так же, как во сне ее тетушки, стала напевать «Я мечтала о такой любви». При этом она старалась не увлекаться, чтобы не обкорнать волосы клиенткам.

Рози договорилась встретиться и погулять в городском парке с Рихардом вечером, когда она была свободна, а Фриц в отъезде со своей рок-н-ролльной группой. С Фрицем она никуда не ходила гулять, а уж в парк тем более. Самое большее, что они могли себе позволить, это пройтись по центру города, чтобы поглазеть на витрины магазинов электроники и сравнить цены на высококачественную аппаратуру. В отличие от него Рихард повел Рози в парк, показал плавающих в пруду красивых белых лебедей и, пристально посмотрев ей в глаза, прошептал, что она его единственная настоящая любовь. И Рози не смогла устоять перед силой любви.

На следующий день Рози сообщила Фрицу о своем решении расстаться с ним. Тот лишь сухо спросил ее, уверена ли она в том, что так нужно поступить, но, так и не дождавшись ответа, чмокнул ее в нос и сказал: «Жаль, что уже ничего нельзя поделать». Перед уходом он поменял старый глушитель Труди на новый и предупредил Рози: «Смотри не ошибись, малышка, ведь вокруг столько проходимцев!»

Рихард понравился Розиной маме даже еще больше, чем Фриц. На всякий случай Рози всё же осталась сидеть после обеда рядом с ним и никуда от него не отлучалась. Она пила мало кофе и не бегала в туалет. После знакомства Фрица с ее мамой она узнала, что та ему разболтала о ней, поэтому с Рихардом она рисковать не хотела. Она была по уши влюблена в него. Точно так же, как в свои любимые поп-хиты, от которых у нее захватывало дух. Рози зачарованно смотрела на Рихарда и благодарила благосклонную судьбу за то, что она подарила ей такого классного парня. А тот влюбленно целовал ее, убирая с лица пряди волос.

В технике Рихард не разбирался совсем. Тем не менее он с помощью Рози старательно подключал и отключал музыкальную аппаратуру и ездил с ней по заказам на вечеринки. Когда он возился с колонками и усилителями, Рози видела, что как минимум половина из присутствующих девушек 
заглядывались на него. Но он любил только ее одну. Ее и больше никого. Она знала это и гордилась своей любовью, своим Рихардом.

Так что Рози никоим образом не была готова к тому, что ей пришлось увидеть в дамской комнате, когда в конце праздничного мероприятия для сотрудников фирмы неожиданно пришлось сделать паузу, потому что один из ее владельцев, невзрачный коротышка с красным галстуком-бабочкой, видя всеобщее веселье, захотел произнести речь со сцены. Подойдя к двери дамской комнаты, она услышала за спиной восторженный рев приветствовавшей выступающего публики и, распахнув дверь, вошла. Взглянув в висевшее над раковиной зеркало, Рози обомлела от того, что в нем увидела. Вне всякого сомнения, это был Ричи. Хотя он и стоял спиной к ней, она всё же сразу узнала его по пышной светлой шевелюре. Ричи был в объятьях какой-то девицы, обхватившей его раздвинутыми ногами в туфлях на высоких каблуках, которые мерно покачивались в такт движениям его бедер. Прошло некоторое время, прежде чем Рози осознала, что здесь происходит. Ричи занимался любовью с какой-то смазливой девицей, усадив ее на край раковины и задрав ей юбку. Рядом валялись сдернутые с нее трусики. Лица девицы она не видела, ей была видна только спина Ричи. Рози резко повернулась и вышла.

Тем временем коротышка с красным галстуком-бабочкой закончил свое выступление и был доволен тем, что сорвал бурные аплодисменты. Рози объявила медленный танец. «Всем, кто любит и желает быть любимым», – не помня себя от пережитого, прошептала она в микрофон. Танцпол быстро заполнился парочками. Вскоре после первого танца снова появился Ричи. Он как ни в чем не бывало сел рядом с Рози, взял ее руку и, глядя на нее своими сияющими каре-зелеными глазами, стал ласково гладить.

Рози не выносила публичных скандалов. У нее не было никакого желания при всех закатить ему сцену ревности или влепить пощечину. В конце концов, люди заплатили ей за то, чтобы она устроила им приятный вечер.

Парочки танцевали, тесно прижавшись друг к другу. Ричи крепко сжимал ее руку, а она непрестанно думала о словах Фрица, которые он ей сказал на прощанье: «Смотри не ошибись, малышка, ведь вокруг столько проходимцев!» Как же он был прав! Танцующие пары всё теснее прижимались друг к другу. Она взглянула на Ричи. Даже в полумраке зала было видно, как он красив. Ничего удивительного, что девицы буквально вешались ему на шею. Но если бы дело было только в этом! Вот если бы он не занимался пустой болтовней о большой и чистой любви... Ведь если даже Рози повелась на это, то насколько легче ему было пудрить мозги другим девушкам. «Вокруг столько проходимцев. Смотри не ошибись, малышка». Ах, если бы она постоянно помнила об этом! Вокруг нее действительно много проходимцев. Даже слишком много.

Рози объявила последний танец. Когда он закончился, в затемненном зале снова зажегся яркий свет и парочки, прищурив глаза, направились к своим столикам. Праздничная вечеринка подошла к концу. Гости спешно допивали остатки вина из бокалов, забирали свою одежду из гардероба и кто парами, а кто и в одиночку медленно расходились по домам. После вечеринки в зале было накурено, в воздухе стоял алкогольный перегар, а на полу где попало валялись окурки. Хозяин заведения и официант брали и ставили на поднос пустые бокалы со столиков. Рози вместе с Ричи молча собирали аппаратуру. Им не раз уже приходилось этим заниматься, так что это дело было для них достаточно привычным, и они понимали друг друга без лишних слов. Сейчас это было как нельзя кстати, потому что Рози просто не знала, что она ему должна сказать. Ричи потащил большую тяжелую коробку с аппаратурой через боковой выход к двери, а Рози пошла забрать свою Трудхен с парковки на соседней улице.

На улице уже было темно, когда Ричи, вытащив на тротуар у входа все коробки с аппаратурой, уселся среди них на колонку и стал ждать, когда Рози подгонит свой фургончик как можно ближе, чтобы ему не пришлось таскать всё слишком далеко. Рози подъехала и, включив передачу заднего хода, стала осторожно сдавать назад поближе к тротуару. В зеркале заднего вида ей была видна различимая в темноте светлая шевелюра Ричи. Точно так же, как она видела ее в зеркале дамской комнаты. Не в силах сдержать охватившее ее отвращение, Рози до упора надавила на педаль газа. Трудхен задом сбила сидящего на колонке Ричи и, раздавив попавшие под колеса коробки с аппаратурой, со всего маху припечатала его к стене у входа в заведение. Раздался хруст и треск, как будто какой-то хлам бросили в машину для измельчения мусора. Вопль Ричи утонул в ужасном скрежете раздавленной аппаратуры по днищу фургончика, напоминающем режущий звук от фонящих колонок.

Потом всё стихло. В любой момент мог появиться хозяин заведения. Рози судорожно обдумывала, как бы ей объяснить случившееся. Полицейские наверняка поверят тому, что она им расскажет. Ведь по темным кругам под глазами видно, как она замучилась на работе и поэтому торопилась поскорее вернуться домой, чтобы отдохнуть. Да и хозяин мог подтвердить, что она ворковала с Ричи перед вечеринкой. Надо надеяться, что с аппаратурой ничего серьезного не случилось. За исключением колонок. Впрочем, Рози всё равно собиралась покупать новые, потому что те было невозможно слушать, когда у них на полной мощности начинали жутко хрипеть басы. Ничего, скоро она забудет обо всём и ее дискотека на колесах с совершенно новой танцевальной программой снова станет колесить по вечеринкам. Она погладила руль Трудхен. Старая добрая Труди ее не подвела. По крайней мере, сейчас стало одним проходимцем меньше, который пудрил мозги девушкам своей пустой болтовней о большой и чистой любви. А ведь это всё же что-нибудь да значит, разве нет?

Ну, где же этот чертов хозяин? Она что, сегодня всё должна сама делать?

Перевод с немецкого

А.Злобина, К.Соловьевой,

В.Ончуленко