Валерий Петрухин

Трудно представить этого человека лежащим на диване, часами просматривающего телевизор или просто отдыхающего. Вся жизнь его, как мне кажется, находится в непрестанном движении – не только в физическом смысле, но и духовном. До нашей личной встречи я часто встречал его на центральных улицах города и просто восхищался легкой походкой этого седовласого человека – стройного, подтянутого, стремительного в своих летящих движениях, с тонким одухотворенным лицом.

Да, я, выпускник мордовского госуниверситета, конечно, знал, что этот человек – Дмитрий Васильевич Цыганкин, выдающийся ученый-языковед, доктор филологических наук, профессор ФГБОУ ВПО «МГУ им. Н.П.Огарёва», авторитетнейший финно-угровед не только в России, но и во всем мире. Но я не знал его возраста, и когда узнал, моему изумлению не было конца – в этом году Дмитрий Васильевич отметит свой 90-летний юбилей!

Потом, когда мы познакомились, я поразился его ясному уму, аналитическому складу мышления, изумительной памяти. С ним очень легко общаться, ибо понимает он тебя с полуслова и отвечает на все твои вопросы о давно прошедших событиях так подробно и детально,  как будто это вчера было, а не
80-70-60 лет назад...

Родился Дмитрий Васильевич в 1925 году в эрзянском селе Мокшалей Чамзинского района. На персональном сайте ученого можно найти небольшой документальный фильм, снятый его внуком Георгием на малой родине, где Цыганкин рассказывает о своем детстве, родных местах, своих близких. Можно услышать его горькие рассуждения о сегодняшней судьбе села, откуда уходит молодежь, потому что работать негде. Этот человек близко к сердцу принимает все проблемы нашего неоднозначного мира.

В двадцатых-тридцатых годах прошлого века на селе жилось тоже не очень легко. В пищу часто включали лебеду и соцветья орешника, которые вначале сушили. Потом перемешивали с крахмалом и пекли лепешки. Были грабительские налоги у сельчан на шерсть, молоко, масло, яйца, даже яблоки... Отец, Василий Потапович (которому, как считает сам ученый, он обязан своим целеустремленным, неуступчивым, независимым и принципиальном характером), пропадал всё время в колхозе, а мама, Марфа Ворфоломеевна, занималась только семьей, в которой было ни много ни мало как девять детей.

Учился Д.В.Цыганкин вначале в неполной средней Мокшалейской школе. Преподавание всех предметов велось на родном, эрзянском, языке. Однажды юный Дмитрий попал в переплет. Завуч школы Федот Семенович Самылкин перед очередной годовщиной со дня смерти вождя мирового пролетариата Владимира Ильича Ленина спросил у школьников – кто знает стихи о вожде. Дима поднял руку. Учитель благосклонно кивнул. И тут ученик выдал едкую частушку о заветах Ленина, в том смысле, что они оказались никому не нужны. Завуч сначала схватился за голову, а потом за ухо самого знающего ученика: «Ты с ума сошел! Я тебя сейчас накажу!» И вот здесь впервые юный Цыганкин показал свой характер. Он не испугался, а вдруг взял и заявил: «А я еще стихи знаю!»

Да, многое трудно забыть. Отлично помнит Дмитрий Васильевич, как усердно заклеивали в учебниках фотографии видных деятелей партии и военачальников, которые в один миг оборачивались во «врагов народа». Мало кто знал в селе, что же происходит на самом деле, где правда, где ложь, ведь информация, в основном, бралась из численника (маленький отрывной настенный календарь, который сохранился до сих пор) и черной «тарелки» репродуктора, но тогда была вера, наверное, в каждом человеке, что построение социализма – самая правильная и нужная вещь на свете! И было у молодежи неукротимое желание учиться и познавать мир.

Потом, в 1941 году, после окончания семи классов, Дмитрий продолжил учебу в Большемаресьевской средней школе, которая находилась в десяти километрах от родного села. Дорога, по которой почти семьдесят четыре года назад в любую погоду шагал до своей новой школы Дмитрий Цыганкин, сохранилась до сей поры. Сегодня в начале дороги поднялся высокий лес, который в послевоенную пору посадили колхозники.

Уроки теперь велись на русском языке. Переход с родного на русский давался нелегко. Однажды на уроке физики Дмитрий забыл, как точно назывался один из приборов и не нашел ничего лучшего, как назвать его «деталью». Насмешливые одноклассники некоторое время так лаконично называли самого Цыганкина... В 1941 году отец привез из Саранска для Дмитрия книгу «Материалы по истории Мордовии». Она стала для него откровением и, может быть, и сыграла свою роль в выборе послевоенной профессии Цыганкина.

...Ясное июньское утро. Отец послал Дмитрия за шесть километров на сельскую водяную мельницу в деревню Пянгилей. В телеге два мешка – один с рожью, другой с пшеницей. С утра у мельницы уже очередь. Народ был говорлив и весел. Да и Дима был в хорошем расположении духа.

Когда возвращался домой, только въехал в Мокшалей – вокруг замелькали встревоженные лица мужчин и заплаканные женщин. Что случилось?! Около родного дома мама бросилась к Дмитрию вся в слезах: «Ой, ойна, ойна!» – запричитала она по-эрзянски.

И вскоре из села один за другим стали уходить мужчины в возрасте до 45 лет на фронт. Защищать родину от фашистских захватчиков. Из колхоза военкомат забрал несколько хороших лошадей и единственную машину – полуторку. А там не заставили себя ждать и «черные письма» – так называли в селе похоронки. Война ударила и по близким Дмитрия – получили одна за другой похоронки три его сестры: погибли их мужья. Сложили свои головы в боях с врагом и два двоюродных брата. В январе 1943 года настал черед защищать родину и Дмитрию. В семье на дорожку собрали «сидор» – положили туда кое-какую еду, шерстяные носки, перчатки и даже лапти, в которые мама спрятала бумажку с молитвой, а на ноги молодой солдат надел «чёсанки». В первый раз на санях и худой лошаденке среди снежных заносов еле добрались до Чамзинки. Но группа, в которой должен быть Дмитрий, уже уехала. Пришлось вернуться. Во второй раз успели вовремя. Из чамзинского военкомата вечером на поезде – в Рузаевку. А уж оттуда опять на поезде всех призывников отправили в Саранск на сборный пункт, который располагался в одноэтажном деревянном здании на углу улиц Московской и Республиканской, где сейчас республиканский военкомат. Внутри спали на двухъярусных нарах, Дмитрий спал наверху, и тут случилась беда – ночью украли его чёсанки. Пришлось переобуться и в лапти. Посыпались подколки, типа, вот настоящий мордвин в настоящих лаптях! Хорошо, что он успел связаться с сестрой, которая училась в Саранском медицинском училище, та сообщила домой, и отец привез валенки перед самым отъездом...

Из Саранска призывников отправили в Лобню, что под Москвой. Здесь им выдали армейское обмундирование, что называется с иголочки, и английское теплое, шерстяное нижнее белье.

И вскоре необученных никакой военной науке, молодых парней в пульмановских вагонах отправили под Смоленск, в сторону Западного фронта. Но, слава Богу, кому-то из начальства приходит в голову, что сейчас уже не то время, чтобы бросать молодых неопытных призывников под вражеские пули. Выходит специальный приказ об обязательном обучении военному делу молодых солдат. И их возвращают назад, в ту же Лобню и распределяют по разным училищам и армейским школам. Дмитрий оказывается в школе младших
командиров артиллерийской инструментальной разведки. Она располагалась в г. Бронницы Московской области.

Здесь их обучали, как определить координаты расположения вражеских огневых точек по звуковым волнам, возникающим при стрельбе из пушек и гаубиц. Затем по вычисленным координатам работает наша артиллерия, чтобы подавить вражескую. Очень тонкая работа...

После учебы, поздней осенью 1943 года, младший сержант Дмитрий Цыганкин снова оказывается на родине – в Саранске в составе 680 разведывательного артиллерийского дивизиона. Располагался он в так называемых красных казармах – в советское время это военная кафедра университета. Много времени отводилось строевой подготовке, отработке практических занятий по звукометрии. Также патрулировали улицы и рынки Саранска – развелось много спекулянтов: в цене тогда были хлеб, соль, водка, мыло. Особенно много их было на нижнем рынке – сейчас в этом месте располагается Аллея Славы. У патруля огнестрельного оружия не было, почему-то они ходили с саблей на боку. И, наконец, в конце года прибыли на фронт, под Оршу, где влились в состав 570 корпусного артиллерийского полка.

С чего начинались фронтовые будни для солдата Дмитрия? С самых прозаических вещей – обустроения звукометрической батареи. Возвели три землянки – в одной располагалась центральная звукометрическая база, в другой жили офицеры, в третьей солдаты. Условия были истинно спартанские: на земляные нары стелили или хвойный лапник, или солому, или еще что-то, чтобы спать было удобно. Согревались у «буржуйки». Вокруг голое поле. Вначале держали оборону. Когда начинала работать вражеская артиллерия, сразу же «включалась» наша звукометрическая разведка. И вычислитель-дешифровщик Цыганкин производил расчеты, чтобы в дальнейшем наша артиллерия работала, что называется, в самое «яблочко». До сих пор руки фронтовика помнят, как надо натягивать ватманскую бумагу на гладкую доску, изготовлять «планшет», чтобы на нем производить тонкие расчеты – до сотой доли миллиметра определить расположение вражеской батареи. В центральной базе звукометрической разведки была собрана целая «картотека» звуковых колебаний по вражеским орудиям.

Кто-то может подумать, что, мол, непыльная работа – сиди в землянке и производи расчеты. Но Дмитрий часто выходил в качестве связиста чинить прерванную связь с нашим артиллерийским полком. Иногда в ночь, под обстрелом. Дважды был на волосок от гибели: осколки от разорвавшегося снаряда в первом случае попали в катушку с проводом, во втором сбили пилотку с головы. Вскоре перешли в наступление. Дмитрий Цыганкин принимал участие в освобождении городов Орша, Минск, Борисов, Витебск.

Однажды долго пришлось выслеживать вражескую батарею, которая после наших артиллерийских залпов, вроде бы произведенных по точным расчетам разведки, должна была сразу же умолкнуть. Но та продолжала работать... Оказывается, немцы тоже были горазды на выдумки. Это оказалась «плавучая батарея» – гаубица была поставлена на плот и, передвигаясь таким образом по озеру, то и дело меняла расположение. Но Дмитрию удалось её вовремя засечь, и наши бомбардировщики не оставили от этой «хитрости» и следа.

Цыганкин во время боевых действий показал себя как храбрый и умный воин. Был награжден медалями «За отвагу», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «За взятие Кёнигсберга», орденом Отечественной войны второй степени. Он заслужил награды. Вот как говорится об этом в выписках из наградного листа.

«...14.1.1945 г. во время сильного обстрела вышел на исправление линии связи и устранил 6 прорывов, а также обеспечил засечку 4 артбатарей противника».

«...15.1.1945 г. под огнем противника во время сильного арт-обстрела устранил 2 прорыва связи и дал возможность батарее полка вести прицельный огонь – в результате чего были подавлены нашим огнем 2 батареи противника».

С Победой война для сержанта Цыганкина не закончилась: он продолжил службу в Белорусском военном округе. Здесь вовсю еще бандитствовали националисты, которые убивали советских работников. Приходилось вести с ними борьбу не на жизнь, а на смерть. Вспоминаются из того времени и мирные дни. Много работали на сенокосе, а сено отправляли даже в Мордовию. В кавалерийской части появились отличные лошади из Германии, со всего Советского Союза приезжали за ними. Была делегация и из родной республики. Поехали назад своим ходом, на лошадях, но был уже октябрь, и, как потом узнал Дмитрий, все лошади погибли в пути. Время было тяжелое, голодное...

С 1948 по 1950 год служба продолжается в Германии, в городе Галле. Цыганкин – уже старший сержант, командир отделения вычислителей. Осталось в памяти, как однажды в один из майских дней старшина батареи приказал ему найти краску для хозяйственных нужд, когда они еще находились в г.Эльбинге. Буйным цветом покрыты яблони и груши. Дмитрий шагал по пустынному городу, все немцы были эвакуированы в свое время в центральную Германию, заходил в брошенные в спешке дома и в одном из них обнаружил больную женщину и её шестнадцатилетнюю дочь. Есть было практически нечего. И наш солдат в течение нескольких дней подкармливал их хлебом. Рады они были этой помощи просто необыкновенно. Как сложилась их дальнейшая судьба – он не смог узнать...

В Галле он наконец полностью получил среднее образование, была там такая русская школа только для офицеров, но потом сделали снисхождение и для сержантского состава. Однажды молодцеватого Дмитрия направили под Берлин. Там он с другими военнослужащими занимался строевым маршем: с четырех утра до десяти. Их планировали отправить на праздничный марш по случаю открытия памятника Воину-освободителю в Трептов-парке. Но на открытие не попали, как потом узнал Цыганкин, этому маршу воспротивились американцы.

В июне 1950 года Дмитрий Цыганкин демобилизуется из армии и приезжает в родное село. С одной-единственной покупкой, сделанной в Германии – с великолепным аккордеоном. До этого он посылал родителям посылки только с хромом, сестра продавала на рынке эту высокоценимую тонкую кожу и покупала затем на вырученные деньги муку. Таким образом и выживала семья Цыганкиных... А увидев аккордеон, отец пришел в недоумение: «Зачем он тебе? Играть всё равно не умеешь!» «Научусь!» – бодро ответил сын. Отец лишь тихо покачал головой и заметил: «В университет поступать надо, а не музыке учиться!»

Так и сделал Дмитрий. Вначале решил подавать документы на исторический факультет в Казанский университет. Но материальное положение не позволило обучаться далеко от дома. И в этом же году он выбирает историко-филологический факультет Мордовского педагогического ин-
ститута имени А.И.Полежаева.

Началась трудная, полуголодная, но интересная студенческая жизнь. Жили в общежитии на улице Воинова. Вчетвером, но очень дружно: вместе с Дмитрием – Виктор Объедкин, Павел Николаев, Василий Баранов, Андрей Якушкин. Иногда вместе поднимались, гонимые голодом, и шли добывать хлеб. Хотя в то время бочки были набиты черной икрой. Но на нее никто особо не зарился.

Два года студент Цыганкин проходил в своей потрепанной шинели. Питались, в основном, килькой с хлебом, а когда и без него, 10 рублей тогда получал Дмитрий – выручала медаль «За отвагу», на эти деньги можно было жить неделю, если распоряжаться ими очень экономно. И вот наступил момент, когда его друг Виктор Объедкин вдруг выразился вслух: «А не продать ли нам аккордеон?» Хотя Дмитрий и старался, но выучиться как следует музыке он так и не смог. Поэтому – зачем держать никому не нужную вещь? На этом и
порешили.

Перед тем, как сдать аккордеон в комиссионку, поэт Николаев произнес перед собравшимися в магазине зажигательную речь о том, что вот многие привезли с войны всякие необходимые для быта вещи, а их друг Цыганкин привез музыкальный инструмент, который олицетворят не бытовую приземленность, а стремление к высокой духовности, музыкальной культуре и гармонии. Благодаря ораторскому искусству аккордеон продали подороже. Потом даже съездили в Пензу и купили себе красивые рубашки для свиданий с девчатами.

Учился Цыганкин прекрасно, и неудивительно, что после окончания пединститута его направляют в аспирантуру при Институте языкознания Академии наук СССР (сектор финно-угорских языков). Там он напряженно работает над кандидатской диссертацией и после окончания аспирантуры возвращается в родные пенаты – в пединститут на должность ассистента кафедры мордовских языков.

В 1958 году Дмитрий Васильевич становится старшим преподавателем данной кафедры в Мордовском государственном университете, который был создан годом раньше на базе пединститута. А в 1962 году в Саранске открывается Мордовский государственный педагогический институт, и молодой ученый начинает работать уже здесь проректором по учебной и научной работе и одновременно заведующим кафедрой мордовских языков под руководством ректора Н.Н.Молина, принимает непосредственное участие в создании лабораторий, кабинетов, библиотеки, подборе научно-педагогических кадров. На плечи Цыганкина ложится огромная нагрузка, но он не бросает своей научной работы – публикует статьи, монографии, вузовские и школьные учебники, пособия и программы по различным разделам грамматики мордовских языков. Руководит аспирантами. Ничего не меняется и когда он в 1972 году становится заведующим кафедрой мордовских языков, а через несколько лет деканом филологического факультета Мордовского государственного университета им. Н.П. Огарева. Работа, работа и еще раз работа! И каждый год он уезжает со студентами в диалектологические экспедиции, практически побывав во всех эрзянских, да и мокшанских селах не только на территории Мордовии, но и во многих областях России, где проживает мордва.

В сферу его интересов входят самые разнообразные проблемы мордовского языкознания. Основные труды посвящены разработке теоретических вопросов фонетики и лексики, морфологии и синтаксиса, диалектологии, истории, ономастики. Авторитет ученого в финно-угорском научном мире становится почти непререкаемым. Всего научных работ у Дмитрия Васильевича более 250. Да и сейчас продолжает читать спецкурсы в университете, у студентов мордовского отделения. В прошлом году вышла четвертая часть его исследования «Мордовские языки глазами лингвиста-финно-угроведа». Готовится к печати и в этом году должна выйти пятая часть данной работы. Совсем недавно вышел «Этимологический словарь мордовских языков». С военных лет осталась у Дмитрия Васильевича страсть к занятию фотографией. Два года назад вызвала огромный интерес его персональная фотовыстака «Деревья и цветы Саранска», которая прошла не только в самых известных музеях города, но и в Ардатове, Дубенках, Чамзинке. Ее девизом было «Природа глазами профессора Д.В.Цыганкина».

Сергей Есенин, чьи стихи были запрещены в студенческие годы Дмитрия Васильевича, в одном из своих стихотворений горько заметил: «Как мало пройдено дорог, как много сделано ошибок...» Это ни в коей мере не относится к нашему герою. У него совершенно другой жизненный девиз: «Дорогу осилит идущий».

Вот и сейчас, в свои (не хочется употреблять выражение: «преклонные») годы академик Международной академии информатизации, заслуженный деятель науки Мордовской АССР и Российской Федерации, лауреат Госпремии РМ в области науки и техники Дмитрий Васильевич Цыганкин бодро, уверенно, вдохновенно продолжает шагать по жизненному пути!