Виктор Мишкин

* * *

Подожди умирать. Это точно не срочно.

Не дописана ведь – в этом наша награда! –

безнадёжною ночью последняя строчка

на последнем листе позднего листопада.

Мир довольно жесток. В установленный срок

всё случится... И лица забудутся снова.

И уйдёшь ты, дружок, в темноту без порток,

тихо бросив на ветер последнее слово.

Что ж себя волновать? Осень, словно вдова,

сбросив траур, наденет пурпур и багрец.

Вот тогда-то мои разлетятся слова.

И исчезнут в грязи. Вот тогда и конец.

* * *

Тяжёлый вечер. Хрупкая тоска.

На западе – апофеоз агоний.

Там солнце, как герой боевика,

по крышам уходило от погони,

и кровь текла по алым облакам,

за горизонт ползло, теряло силу;

неполная луна – как глаз стрелка

прищуренный – смотрела вслед светилу.

И в самый неожиданный момент –

настала ночь. Внезапно ночь настала.

Так рвётся плёнка старых кинолент

в который раз подряд.

Мрак кинозала.

Сюжет оборван. Лампы не горят.

И на галёрке дальнего вокзала

локомотивы бешено свистят.

* * *

В небе синем грохочет гром.

Через скверы, мосты, сады

Астроном идёт в гастроном,

чтоб отметить открытье звезды.

Всё, что было, выпив до дна

и отрезав хлеба сто грамм,

астроном напьётся вина

и звезду назовёт – «Агдам».

Всё на радость, всё на беду.

Каждый строит собственный путь.

Каждый должен открыть звезду.

И назвать её как-нибудь.

* * *

Ты нынче в моде. Как же – сочинитель!

Тебя потащит к объективу кто-то.

Как снайпер, целится фотолюбитель.

И надо улыбнуться. Неохота.

Вдруг вспомнится расплывчато и зыбко,

что есть элементарная уловка:

ты скажешь «сыр» – получится улыбка.

Но снова произносишь – «мышеловка».

Молчание

Не буди в себе творчества зверя.

Утомляет его рычание.

И свободе слова теперь я

предпочту свободу молчания.

От бредовых надежд избавься.

Голова пуста, как пакгауз.

Мне не надо славы. Так славься

торжество многоточий и пауз...

Лоб задело

полено сплина.

Я не верю в искусство – слепок,

снятый с жизни. Пустое дело.

Как от порции новокаина

ладонь правая онемела.

Что ещё сказать напоследок

кроме горького: «надоело»?..

Только то, что искусство выжить

в наше время – залог успеха.

Если что и удастся выжать

на бумагу, мучая грыжу,

это будет всего лишь эхо

старых слов и чужих мелодий...

Чёрно-белые жизни полосы...

И при всём нечестном народе

я отказываюсь от голоса...

Поэзия

Когда заряжают торпедный аппарат заката, –

понимаешь, что скоро ляжешь в одну из ям.

Поэзия – монстр. Поэзия всегда чревата.

Повезло тем, к кому равнодушен ямб.

Ночь коротка. Два декалитра кофе

на каждую строку величиной с версту...

Повезло не тому, кто выжил в авиакатастрофе,

а тому, кого не было вовсе в аэропорту.

Весеннее

Опускается мрак,

этой ночью без сна

рассказать тебе, как

начиналась весна?

Рассказать тебе, как

на спине февраля

вопросительный знак

рисовала заря?

Как воскресли поля,

опровергнув невежд,

как вздыхала земля

от неясных надежд,

как горела звезда

над моей головой,

как шепталась вода

с водосточной трубой,

как звенели ручьи

по весенней поре:

«Мы ничьи, мы ничьи!»

Как в соседнем дворе,

отогнав прочь метель,

без забот и труда

март сосал карамель

пожелтевшего льда,

как среди тишины

нёс холодный туман

на рогах диск Луны,

словно зверь каркаданн,

в чёрной чаше без дна

таял воск снежных глыб,

уходила страна

из созвездия Рыб,

уходила страна

из холодной зимы,

бушевала весна

и бродили умы;

было всё впереди,

была чистой тетрадь,

и томилось в груди

то, что не передать.

О последней весне

рассказать я готов,

если слов хватит мне...

Но не хватит мне слов.

Плач

Как мудрец, наконец-то сумевший решить задачу.

Как снежинка в небе. Как ветер. Танцуй, танцуй.

Успокойся, моя дорогая, ведь я не плачу.

Это капли дождя стекают вновь по лицу.

Это осень настала. А осень, как будто плаха.

Разрывается сердце, но я не способен на плач.

В наше время лишь только небо умеет плакать

и чуть-чуть ещё дети, у которых отняли мяч.

Дождь

Ветер резвится над городом всласть.

Молния в небе, как гвоздь.

Сколько же капель должно упасть,

чтобы назвать это – «дождь»?

Капли, покинув небесный кров,

не признают отчизн.

Сколько я должен увидеть снов,

чтобы назвать это – «жизнь»?

С тёмного неба упала вода.

Капли стучат о жесть.

Я их считаю. И как всегда

сбиваюсь на счёте «шесть».