Юрий КОТЛОВ

Грязное небо Адлера и таможенная проверка позади. Мы облегченно вздыхаем. Вернее, облегченно вздыхаю я один, потому что спутник мой имел нахальство и неосторожность только что заснуть. Можно сказать, втянул меня в это дельце, а теперь бросил на произвол судьбы. Спокойненько спит, а его грозное оружие, которым он десять минут назад угрожал российскому пограничнику, вот-вот вывалится из его рук. Пятнадцатизарядный новенький «Глок» с лазерным прицелом. Попробуй не испугаться. Пограничник, молодец, не запаниковал. Под дулом пистолета секунду колебался, как бы размышляя, что с нами делать, но испытывать судьбу не стал. Проезжай, хриплым голосом приказал водителю и хладнокровно покинул автобус, в котором кроме меня и моего бесшабашного спутника находились еще тридцать пассажиров.

Быстрая, но очень мелкая речка Псоу разделяет границы двух государств. Автобус медленно едет по мосту по пока еще нашей территории, так же медленно приближается граница Абхазии. Слева – горы, справа – Черное море, в которое впадает беспокойная Псоу.

Абхазские пограничники в отличие от российских одеты разношерстно, камуфляж чередуется с обычной одеждой, джинсами и спортивными костюмами; многие пограничники, обнажив торс, дурачатся друг с другом. Нас пропускают беспрепятственно, водитель автобуса даже не притормаживает, по привычке обдает пограничников пылью и сигналит, приветствуя. Они улыбаются и машут в ответ руками. Оружия у них нет, да оно и ни к чему, врагов со стороны России здесь не ждут, лишь отдыхающих и туристов, которых любят и отношение к которым очень дружелюбное.

Нас тридцать два туриста плюс гид и водитель автобуса. Гид, симпатичная женщина смуглой кавказской внешности, видимо, как и водитель, хорошо знакома с пограничниками. Она кивает им и улыбается в окно. После этого неодобрительно смотрит на оружие моего спящего спутника и объявляет, что наша экскурсия на озеро Рица началась.

Я ласково глажу своего спутника по волосам и шепчу ему на ухо:

– Ну, сынок, просыпайся. Прячь свою пушку, она тебе пока не понадобится...

Сынок, щурясь, смотрит в окно, потом на меня, потом на свой «Глок», собранный в далеком Китае настолько искусно, что от настоящего вряд ли отличишь. За эту игрушку на рынке в Сочи пришлось отвалить кучу денег, но никуда не денешься – озорное свое чадо иногда приходится баловать. Поэтому сейчас мы здесь, в двух шагах от теплых вод Черного моря. Дождливая сентябрьская Мордовия осталась за две тысячи километров.

Дорога отличная. Водитель едет быстро и сбавляет скорость только в населенных пунктах. Гагры, небольшие деревушки... Останавливаемся, где имеются местные достопримечательности, здесь же произросли небольшие базарчики – туземцы торгуют сувенирами, фруктами, вином. Бусы и зеркала их не интересуют, подавай российские рубли, с которыми туристы расстаются охотно – все очень дешево и торговцы вдобавок расхваливают свой товар дружелюбно, но ненавязчиво.

Сынок мой с интересом разглядывает сувениры, кинжалы в украшенных разноцветными камнями ножнах, но ничего не клянчит, помнит свое обещание ничего не просить после покупки пистолета. Сейчас его верный «Глок» заткнут за пояс шортиков. Оружие надежное для борьбы с Зеленым Гоблином и всем вселенским злом. Иногда сынишка вытягивает руку в сторону невидимого врага, ладонь вывернута пальцами вниз, и громко произносит: Паутина! Да, конечно. Кому как не Человеку-Пауку наводить порядок в этом безумном и жестоком мире? Невидимая нить выстреливает из запястья, густо обматывает и приклеивает злодея к дереву. Спайдермен торжествует. Очередная победа добра над злом. Папа Человека-Паука радуется и торжествует вместе с ним. Чем дальше отъезжаем от Адлера, тем чище становится небо над головой, скоро от грязных облаков остаются редкие белоснежные кусочки, напоминающие сахарную вату. И эти сахарные белоснежные комочки все быстрее и быстрее тают под жарким южным солнцем.

Очередная остановка в ущелье. С обеих сторон над дорогой нависли растрескавшиеся скалы. На одном выступе устроена площадка с чучелом горного козла и экипировкой джигита. Любой желающий взбирается наверх по крутым ступеням, снизу предприимчивый парнишка делает моментальный снимок «Поляроидом».

Не устояв перед искушением, карабкаемся с сынишкой по ступеням, наверх, к козлу, к папахе и шашке.

– Не бойся, пап, я тебя держу.

Маленькая ручка крепко сжимает мою ладонь. Конечно же, сынок, мне не страшно, мы с тобой в одной связке, как альпинисты.

Наверху Человек-Паук напяливает на себя папаху, забирается на козла верхом. Папаха велика, сползает на глаза. Шашка наголо. Джигит получается лихой. Фотограф просит улыбаться. Улыбки из-под папахи почти не видно, тяжеленный клинок в детских руках болтается из стороны в сторону. Держусь от горного козла и его наездника подальше.

Еще раз улыбочка. Внимание! Снято!

Внизу расплачиваемся за фотографию. На красивом фоне, контраст голубого неба и серых в трещинах скал, гарцует на чучеле горного козла лихой джигит. Папа джигита с испуганным лицом отпрянул в сторону, подальше от сверкающего клинка.

Возле автобуса толпятся торгашки. Покупаю сынишке пепси, себе – ежевичное вино в литровой пластиковой бутылке.

Рассаживаемся по своим местам, автобус трогается. Гид начинает рассказывать о войне с грузинами и о победе. Говорит вдохновенно, патриотизмом и гордостью за свою маленькую непобежденную страну пропитано каждое слово. Все мы, тридцать два российских туриста, искренне верим этой хрупкой женщине, а не воинственному телевизионному Саакашвили. Новая агрессия не пройдет. Паутина!

Вино необычайно вкусное. Делаю глоток за глотком и никак не могу утолить жажду. Жалею, что купил всего одну бутылку. Вкусное и легкое, как сок. Даже удивился, когда хмель в голову ударил. Правда, и вина осталось чуть-чуть, на донышке.

Сынок попивает пепси у окна, папа рядом начинает сладко дремать. И словно во сне слышит голос гида. Красивая легенда о том, почему кора эвкалипта отслаивается и свисает лохмотьями, обнажая белый, как тело красавицы, ствол. Дело ясное. Красавица во всем и замешана.

Поднимаемся по горному серпантину. Вниз и посмотреть страшно. Вдобавок гид начинает очередную историю, на этот раз о том, как в восьмидесятые годы здесь сорвался в пропасть грузовик с молоденькими солдатами. И, дескать, свидетели того происшествия до сих пор помнят жуткий голос из летящего вниз грузовика: «Прощай, Родина!»

Веселенькая история, нечего сказать. А во время очередного особого опасного поворота наш гид шутит:

– А в этом месте наш водитель обычно бросает руль и начинает танцевать лезгинку.

Лицо серьезное, у водителя тоже. А у всех нас – гримаса ужаса, потому что никто еще не понял, что это шутка. Но убедившись, что водитель и не думает бросать руль и не танцует в проходе лезгинку, мы успокаиваемся. Водитель еще крепче сжимает свою баранку, тихо ведет автобус на первой передаче по краю очень узкой дороги, а встречные легковушки прижимаются к скале и останавливаются. Иначе не разъехаться.

Наконец приехали. Выгружаемся из автобуса и оказываемся на берегу красивейшего, окруженного лесами озера. Туземцев с сувенирами и вином здесь особенно много. В кафешке под открытым небом жарят шашлыки и кефаль, которую без стеснения выдают за форель. Невдалеке бродит стадо мелких коров.

– Отдыхайте, кушайте, – говорит гид. – Через сорок минут отправимся на дачу Сталина. Она на противоположной стороне озера. И, пожалуйста, не теряйтесь.

Моментально все разбрелись. Кто отправился кушать, кто фотографироваться на память, кто выбирать сувениры, кто просто шляться. Мы отправились разглядывать коров, по южному смуглых и очень мелких.

Сынок держит одну руку на рукоятке «Глока», вторая – в папиной ладони.

Допиваю вино, пустую бутылку выбрасываю в мусорную корзину и спрашиваю:

– Кушать хочешь?

Конечно, нет. Папа, ты обалдел, что ли? Вокруг черт-те что, а ты о еде! Под шкурами этих коровишек наверняка прячутся помощники Зеленого Гоблина, так что ухо надо держать востро. Надо спасать мир! Паутина!

И еще спрашивает, кто такой этот Сталин? Человек из стали, что ли? Из железа? Робот с электронной начинкой?

Не знаю, что и ответить. Происходи дело лет пятьдесят с лишним назад, с гордостью мог бы констатировать, что товарищ Сталин, сынок, отец народов и великий полководец – разгромил фашистов по всей Европе и был любимцем миллионов россиян; происходи разговор в эпоху Хрущева, пришлось бы утверждать, что Сталин – тиран, проливший кровь сотен тысяч невинных людей. А сейчас я и не знал, что сказать своему сынку. Может быть, то, что на закате дней это был одинокий несчастный старик с трубкой во рту? Даже и представления не имею, что пишут в сегодняшних учебниках по истории!

– В общем, сынок, это был не робот... Человек, грузин... Правил страной задолго до Путина.

– Президент?

– Вроде того...

– Паутина!

Ага, кто-то из пособников Зеленого Гоблина имел неосторожность выглянуть из-под коровьей шкуры! Ну, все, добро восторжествовало! Злодей, перемотанный паутиной, болтается на макушке самого высокого дерева. Стадо уходит. Странно, но коровы действительно очень мелкие. Каждая размером с хорошего ротвейлера.

– Не проголодался? – спрашиваю еще раз. И не дожидаясь ответа, веду Спайдермена в кафешку. С ним только так. Весь в делах и заботе. На еду времени не остается, когда ежесекундно надо спасать весь мир.

Заказываю нам жареную рыбку с картошкой. Форель так форель, хотя и знаю точно, что это – кефаль.

– Вкусно, сынок?

Кивает с набитым ртом. Запивает своей любимой пепси-колой. Папа налегает на зелень. Наш столик у самого заборчика, сразу за которым озеро, – где озеро кончается, леса, леса, леса... В некоторых местах за лесными массивами виднеются белоснежные макушки гор. Редкие полупрозрачные облачка, проплывая, задевают за эти макушки. Наверное, не только я один балдею от этой красоты и чистейшего воздуха. Многие туристы уже покушали и с восхищенным видом созерцают и фотографируют окрестности.

Снова погружаемся в автобус. Вперед, на дачу Сталина!

Встречают нас устрашающего вида собаки, многие боятся выходить из автобуса, но скоро выясняем, что несмотря на ужасные морды, эти создания очень добрые – обычные попрошайки. Глаза печальные, хвосты виляют. Кто чем богат, делится с собаками своими припасами. Спайдермен бросает им на асфальт конфеты, – собаки пытаются выхватить их прямо из рук. Фантики от конфет я прячу себе в карман.

Скоро приходит какой-то угрюмый мужик, громко рявкает на собак, все они в панике разбегаются, когти скользят по асфальту, и больше на глаза они не попались нам ни разу.

По дорожке, сперва асфальт, потом бетонные плиты, идем всей толпой к выкрашенным в зеленый цвет одноэтажным строениям. Гид рассказывает, что по приказу Сталина все здания здесь в целях конспирации красились исключительно в зеленый цвет – и стены, и крыши.

Войдя в дом, узнаем, что конспирация продолжалась и здесь – Сталин мог лечь спать в одной спальне, а утром выйти из другой. То есть, до того никому не доверял, что всю ночь только тем и занимался, что перебегал из комнаты в комнату. На огромных кроватях тяжелые зеленые покрывала.

Налюбовавшись на уникальный бильярдный стол, одна мраморная плита весит черт знает сколько и привезена по спецзаказу тоже черт знает откуда, идем в ванную комнату и туалет.

– Кафель современный, но обратите, пожалуйста, внимание, что сантехника, унитаз и сливной бачок германского производства сороковых годов. Краны и ванна также не менялись с тех времен, но, правда, реставрировались неоднократно.

Кто-то из наших экскурсантов интересуется:

– И все это в рабочем состоянии?

– Да, конечно, все в идеальном рабочем состоянии.

– А посидеть на унитазе можно?

– Да, конечно, – улыбается гид. – Многие даже так фотографируются.

Все смеются, а я аж подпрыгиваю от радости. Вот это удача! Вот это везение! Только ради этого и стоило бы притащиться сюда за две тысячи километров. Посидеть на том самом унитазе, который до сих пор помнит тепло ляжек великого Сталина! Вдобавок сфотографироваться! Нет, это что-то нереальное. Просто фантастика какая-то!

К моему удивлению, все потихонечку вслед за гидом покидают туалет. Желающих посидеть и тем более запечатлить себя на память на унитазе Сталина не находится. А мне только того и надо. Стесняюсь, правда, страшно, хоть и хмельной после ежевичного вина, и потому жду, когда все выйдут. Последним выходит дотошный очкарик, засунувший свой нос буквально в каждую щель, и даже в мусорную корзину возле унитаза тоже нос сунул.    В капающий кран умывальника очкарик умудрился засунуть палец. Наконец он ушел. Слава Богу.

Ну, сынок, вперед! Момент настал.

С деловым видом подталкиваю своего Спайдермена к унитазу.

Он ошалело упирается.

– Ты чего, пап? Не хочу я в туалет!

– Да не в туалет я тебя! Не сикать! Садись на унитаз, щелкну!

Спайдермен отказывается самым категоричным образом. Я его тороплю, подталкиваю.

– Пап, да отстань ты от меня! Паутина!

– Ну и ладно! – оставляю его в покое. – Ну и как хочешь! Человек из железа, робот, здесь нужду справлял, а ты капризничаешь, как маленький. Ладно, держи фотик, папу щелкнешь! И смотри, чтобы я в центре кадра получился, понятно?

– Понятно.

– Понятно тебе... Знаю, как фотографируешь. То папа у тебя в углу, то одни ноги видны, то голова, а то и вообще ничего. Смотри, сынок, этот кадр не испорть. Жизнь мне не погуби. Иначе на следующий год в школу не отдам, а так и оставлю в садике.

Сынок не понимает моего волнения, послушно и со скучающим видом ждет, когда я усядусь на унитаз, словно на трон. Фотоаппарат взвел, приготовился.

Крышку поднял, все как полагается. Чувствую себя уже не простым смертным, а вершителем судеб, правителем мира.

Поерзав, устраиваюсь удобнее и пытаюсь представить, что еще, вот так же сидя на надежном немецком унитазе много лет назад, мог делать Иосиф Виссарионович. Курить трубку? Перелистывать секретные бумаги? Строить очередные козни товарищам по партии? Или, может, вспоминать свою юность, когда и думать не мог, что однажды вместо безобидной рясы священника наденет кровавые одежды тирана?

Палач, душегуб... Оставим все это на совести и в компетенции историков. Да и кто я такой, чтобы судить кого-либо? Избавил мир от фашизма, и на том, как говорится, спасибо. Свершил великое, а здесь же человек из стали всего-навсего справлял свои физиологические потребности.

– Улыбочку!

Улыбаюсь. Расправляю плечи. Вот он я какой, смотрите, пожалуйста. Восседаю на унитазе Сталина. Вспышка, щелчок затвора. Память на века.

Наша группа уже на берегу, нас никто не ищет. Гид рассказывает о дефектах и уродствах Сталина: маленький рост, одна нога короче другой и по шесть пальцев на ногах. Отсюда необходимость в спецобуви и привычка купаться по ночам. Охрана на берегу выстраивается спиной к вождю, и не дай Бог кому-то вздумается обернуться и полюбоваться на голого уродца при лунном свете. Нарушивших приказ ждет самое суровое наказание – расстрел.

– Шесть пальцев? На ногах? – приходит в восторг Спайдермен. – А перепонки между пальцами были?

Хорошо хоть, что кроме меня эту ахинею никто не слышит. Перепонки, да, сынок. Еще про жабры спроси.

– Не было там никаких перепонок, – отвечаю.

– Почему?

– Потому. Это же не ящер тебе какой-нибудь доисторический. Просто с рождения у человека был такой недостаток.

– Шесть пальцев, – восхищенно шепчет себе под нос сынок. – Круто!

Растопыривает свои пальцы на руках, внимательно разглядывает их, наверно, представляя, как все это выглядело бы с двумя лишними, потом ошалело кричит:

– Паутина!

На этот раз нас услыхали. Многие обернулись, но промолчали. И лишь дотошный очкарик решил вмешаться. Подошел ближе и, наклонившись к уху Спайдермена, злобно зашипел:

– Все мозги засрали нашим детям человеками и пауками и всякой нечистью. Вот пример, пожалуйста!

И замолчал, ожидая, видимо, что я начну ему поддакивать, как полагается в таких случаях.

А я говорю насмешливо:

– Лично мне Человек-Паук нравится. Он защищает слабых и творит добро. И вообще он отличный парень. Посмотрите фильм хотя бы раз и поймете это.

Оставив очкарика в недоумении, идем гулять по берегу озера. Когда-то ночами при свете луны сюда приходил купаться закомплексованный уродец – товарищ Сталин. Спинами стояла охрана, не смея обернуться. На песке и в глине оставались странные шестипалые следы.

Скоро гид загоняет нас всех в автобус и мы едем обратно. Пицунда в стороне от главной дороги, но там отличный пляж и нас в завершение экскурсии везут туда.

Народу на пляже мало. Сентябрь. Вдобавок сегодня Пицунда – не колыбель всесоюзной здравницы, а всего лишь малопосещаемый курортный городишко непризнанной республики.

Раздеваемся. В нашем распоряжении полтора часа.

– Ну, как, сынок, понравилась экскурсия? – спрашиваю, укладываясь на песок загорать.

– Ага, крутое логово у Шестипалого, – отвечает и убегает купаться.

Плавать еще не умеет, поэтому барахтается возле берега. Потом садится у самой воды и из мокрого песка начинает что-то сооружать. Пытаюсь отгадать, что это будет: старинный замок, пирожное или Великая китайская стена из гальки, как на пляже в Сочи? Правда, здесь не шуршащая от волны галька, один песок.

Подхожу и вижу в песке отпечаток огромной ноги.

– И кто тут пробегал? – спрашиваю.

– Угадай, – улыбается Спайдермен.

– Дело ясное. Товарищ Сталин здесь побывал.

– Пап, и как ты так угадал?

Нет ничего проще, сынок. У отпечатка ноги шесть длинных кривых пальцев.

Набегает волна, и след, оставленный шестипалым существом, наполняется морской водой. Следующая волна размывает его очертания. После третьей от отпечатка не остается и следа. Так проходит и жизнь.