Ровно в полночь с 20 на 21 октября 1999 года в зале института «Мордовгражданпроект» открылась фотовыставка, посвященная современному танцевальному искусству. Присутствовала пестрая публика, в которой выделялись экстравагантного вида артисты и богемные художники... 4 августа 2000 года в центре Саранска при неслыханном стечении народа Святейшим Патриархом Русской православной церкви Алексием Вторым была освящена часовня преп.Александра Невского... Эти, казалось бы, такие разные события связывает имя одного человека – Владимира Бабакова, пятидесятилетнего архитектора, неразлучного с фотокамерой.

Представления о главном архитекторе, как правило, связываются с сугубо официальной жизнью. Начальник управления архитектуры и градостроительства Минстроя Республики Мордовия, член координационного совета Госстроя России Владимир Бабаков является исключением. Он не только архитектор-практик, автор прекрасных зданий, лауреат многочисленных всесоюзных и всероссийских архитектурных конкурсов, но и замечательный фотохудожник, не раз выставлявшийся перед публикой.

Владимир Иванович Бабаков – уроженец оренбургского края, города Бузулук. Он родился в семье полковника авиации Ивана Яковлевича Бабакова – участника Финской и Великой Отечественной войн, одного из организаторов прославленной Саранской летно-технической школы.

Владимир Бабаков с благодарностью вспоминает педагогов саранской художественной школы – Петра Рябова, Валентина Попкова и Любовь Шанину. Они усердно приобщали детвору к высокому художественному миру. Поездки в Москву и Ленинград оставляли у ребят незабываемые впечатления.

Не случайно один из воспитанников школы – Владимир Бабаков – решил стать архитектором.

В 1972 году он окончил архитектурный факультет Горьковского инженерно-строительного института. Расположенный в живописнейшем природном ландшафте Нижний Новгород богат старинной русской архитектурой – прежде всего выделяется городской центр с белокаменным кремлем. Однако Нижний славится не только поразительным зодчеством, но и насыщенной культурной средой. Владимир Бабаков рассказывает, какое сильное влияние оказали на него Нижегородские музеи, местная иконопись, филармонические концерты.

Рубеж 60–70-х годов не был расцветом советской архитектуры, это прекрасно понимали и в высшей архитектурной школе. В вузе Бабаков получил ориентацию на старую русскую и современную зарубежную архитектуру. У него были замечательные педагоги: профессор Юрий Николаевич Бубнов – заведующий кафедрой, проектировщик, одно время главный архитектор Горького, профессор Святослав Леонидович Агафонов – историк архитектуры, реставратор Нижегородского кремля и соборов, Борис Сергеевич Нелюбин – главный архитектор «Горьковгражданпроекта». Владимир не порвал связи со своими учителями, впоследствии авторитетные мэтры дали ему рекомендацию для вступления в Союз архитекторов.

Молодой архитектор возвращается в Саранск и два года работает в «Мордовгражданпроекте». Здесь им были выполнены проекты саранской санэпидемстанции и корпуса Совмина МАССР, вскоре реализованные. Несмотря на хороший старт и ясную перспективу, Владимир Бабаков уезжает в Анапу. В 1974–87 годах он работает главным архитектором проекта в «Союзкурортпроекте», затем в «Гражданпроекте», позже становится заместителем начальника отдела по делам строительства и архитектуры Анапского горисполкома. В 1987 году он переезжает в Краснодар, руководит группой в мастерской «Краснодарпроектстрой». В благодатной курортной зоне по проектам Владимира Бабакова были построены интереснейшие объекты: санаторий имени Ленина (в 1991 году на IX всероссийском смотре лучших архитектурных произведений его 13-этажный пирамидальный корпус был удостоен премии), набережная, общежитие, пансионат, бульвар в Анапе, ряд общественных зданий в Краснодаре. Под руководством Владимира Бабакова был разработан проект зоны отдыха в центре Анапы.

Обстоятельства сложились так, что в 1989 году, накануне черноморского строительного бума, уже получивший известность архитектор возвращается в Саранск. В 1989–97 годах он работает главным архитектором проекта в «Мордовгражданпроекте», а с 1997 – начальником Управления архитектуры и градостроительства Минстроя Республики Мордовия. В эти годы по его проектам началось строительство микрорайона в Ардатове, реконструкция больницы в Темникове. Несмотря на занятость в министерстве, он не оставляет проектирование.

В 2000 году по проекту Владимира Бабакова на месте кинотеатра «Октябрь» была возведена часовня преп.Александра Невского. Архитектор считает это небольшое здание в центре Саранска работой ответственной и чрезвычайно важной для собственного творчества. Неорусский стиль, выбранный для этой шатровой постройки, был типичным для нашего города рубежа XIX – XX веков, периода расцвета местной архитектуры. Поэтому после продолжительного перерыва в городском церковном строительстве было логично использовать именно эти узнаваемые мотивы. Архитектор обошел весь Саранск в поисках прототипов и декоративных элементов, многое было найдено им на фасадах старых винных складов и казарм на южной окраине города. По мнению архитектора, цитирование становится творческим методом, если оно направлено на возрождение великой традиции. Советская власть не просто репрессировала церковную архитектуру, в провинции были разрушены почти все следы национальной истории – даже в большей степени, чем в столице. Поэтому утраченный слой городской среды необходимо просто восстановить. Архитектор полагает, что общественное мнение пока не подготовлено к восприятию современной трактовки православного храма.

Ультрасовременные формы черноморских рекреационных комплексов и подчеркнутый историзм чýдной саранской часовни. Что между ними общего? Владимир Бабаков считает, что на рубеже XX – XXI веков возрождается «стиль выбора»: для каждой функции можно найти соответствующие архитектурные формы, а профессионал должен уметь работать в любых «стилях».

По поводу саранской архитектуры Владимир Бабаков высказывается определенно: не надо ломать и переделывать то, что уже сложилось исторически. Например, сквер с ленинским монументом давно стал важнейшей частью истории города, в том числе истории архитектурно-художественной.

В последние годы Владимир Бабаков получил известность и как фотохудожник. Началось это увлечение в школе со съемок одноклассников, а в Горьком он хотел на четвертом курсе оставить институт и стать профессиональным фотографом. Как любой архитектор, Владимир Бабаков всегда снимал городские виды: для проектирования требуется масса визуальной информации, которую легче всего зафиксировать фотоаппаратом. Значительно позже Владимир Бабаков заявил о себе как мастер портрета и натюрморта.

Почему пруспевающий архитектор стал заниматься фотографией? Явление это типичное, а причины его объективны. В 60-80-е годы система проектирования шла вразрез с принципами архитектурного образования (в советской жизни реальное всегда противоречило идеальному). Проектирование ориентировалось на типовое строительство: все творческое и оригинальное вытеснялось. Даже у интенсивно трудившегося архитектора воплощалась лишь малая часть его проектов. При этом архитектурные вузы готовили самых настоящих творцов: подготовка отличалась невероятной широтой, будущим архитекторам прививалось множество разнообразных художественных навыков. У некоторых выпускников неудовлетворенность строительной практикой наступала в первый же день работы в проектном институте. Другим становилось тесно в узких рамках стандартного проектирования. Творческая личность проявляет себя многообразно. Немаловажным является также и резкое сокращение заказов на проектирование в последнее десятилетие в провинциальном городе. Таким образом, главная причина «измены» профессии кроется не в кризисе архитектурного творчества, а в кризисе проектного дела, разразившемся в 90-е годы.

Еще одной причиной ухода многих архитекторов из проектирования стала его компьютеризация. Совсем недавно считалось, что черчение, рисование, макетирование, фотографирование – это обязательные элементы профессии. В прежние годы архитектурная мастерская поражала живописным хаосом. Здесь во всех углах громоздились штабеля фанерных планшетов и рулоны чертежей, стены обвешивались топографическими схемами, фломастерными эскизами и снимками строящихся объектов, с потолка нередко свешивался картонный макет, а пол был завален бумажными отходами. Этот тесный «цех» был переполнен множеством людей, стоявших за кульманами и вооруженных всевозможными инструментами и приспособлениями. Когда всю эту допотопную неразбериху сменил компьютер, мастерская превратилась в офис – полупустое, почти стерильное помещение, где оператор бесшумно перебирает клавиши, приятно мерцает монитор и неназойливо стрекочет принтер, выпуская цветные чертежи. Что же, определенный прогресс налицо. При этом нужно учесть, что новые технологии меняют профессию: архитектура становится подвидом компьютерной гиперкультуры, которую будут создавать совершенно иные профессионалы. И в ответ на электронный вызов многие архитекторы стали искать применение своим ремесленным навыкам. Одним из таких рукотворных занятий и стала традиционная фотография – с подбором расстояния и объектива, диафрагмы и выдержки.

Нужно отметить, что у архитектора и фотохудожника – совершенно различные подходы к реальности. Архитектор работает с городской средой как с реальным пространством, сверхзадача его деятельности – гармоничное преобразование мира. Проектировщик создает пространственный каркас жизнедеятельности, и сама жизнь меняется в соответствии с его замыслом (правда, далеко не всегда в лучшую сторону). Архитектор творит реальность, и поэтому проектирование налагает на автора особую ответственность.

Фотохудожник не преображает реальность, а всматривается в мир и показывает его зрителю. Он не просто фиксирует жизнь – на отпечатке она может как угодно трансформироваться. Фотограф художественными средствами убеждает зрителя, что окружающий его мир прекрасен или безобразен. Архитектурное преображение реальности и ее фотографическое воссоздание – это противоположные методы работы с действительностью. Вероятно, именно поэтому многие архитекторы так любят фотоискусство.

Камера Владимира  Бабакова нацелена на артистический мир: его не привлекают заурядные персонажи. Выполненные им фотопортреты юного музыкального гения Дмитрия Демяшкина отличаются высоким художественным уровнем. Перед нами замечательные плоды многолетнего фотонаблюдения, когда объект съемок постепенно меняется внешне, усложняется его внутренний мир. Творческая задача Бабаковым поначалу и не ставилась, просто захотелось снять одаренного родственника для семейного альбома. Все получилось само собой: документирование превратилось в ряд проникновенных портретов, а позже, когда набрались многие десятки кадров, – в законченную серию художественных произведений. Ее тема – рождение Музыканта. Первые снимки демонстрируют нам милого отрока за громадным фортепьяно. Детские руки выражают невинность, а лицо – сосредоточенность и непосредственность. На последних портретах, выделяющихся большой психологической глубиной, запечатлен молодой пианист, вдохновенно музицирующий в прославленных московских концертных залах. Что может быть более заманчивым для фотографа, чем наблюдение за становлением творческой личности? Аналогичные примеры в кино и фотоискусстве хорошо известны. Дмитрий благодарен судьбе: ведь им не просто любовались и восхищались, его образ запечатлел мастер.

Событием в культурной жизни города стала выставка «Цветы и музыка», открытая в ноябре 1998 года в музее Эрьзи (выставка состоялась несмотря на стечение трагических обстоятельств: той осенью Владимир Иванович потерял отца и мать). Были выставлены два цикла работ. Зрители впервые увидели натюрморты – крупно увеличенные сочные по цвету красные и желтые цветы на глубоком черном фоне. Были собраны и лучшие портреты Демяшкина. Дмитрий специально приехал в Саранск из Москвы, где он тогда учился, и дал в зале музея сольный концерт.

В середине 90-х Владимир Бабаков обратился к одной из самых сложных тем в фотоискусстве. По словам ведущего отечественного специалиста в области фотографии Анри Вартанова, танец – это неимоверно трудное испытание для всякого фотографа, считанные люди в отечественном искусстве умели снимать балет. В этом жанре требуются безупречное владение композицией, чувство пластического ритма, редкостный художественный вкус.

Танец выражает почти бесконечное количество образов. Мы любуемся удалью и мощью народной пляски, нежностью и бесплотностью лирического танца... Владимир Бабаков снимает модный ансамбль «Визави» (его участники также должны благодарить судьбу за встречу с мастером). Как фотохудожник строит образ танцующего человека? Фото танца – это не только демонстрация пластических возможностей тела, это также его диалог со сценическим пространством, это «заполнение» условного пространства сцены движущимися телами. Владимир Бабаков снимает танцоров длиннофокусным объективом, поэтому композиция строится иначе, более крупно, чем вид из зрительного зала. Так как поза и жест танцора рассчитаны на восприятие издалека, то фотограф, укрупняя пластику тела в кадре, добивается сверхэкспрессии (иногда, правда, появляется пластическая псевдозначительность). На снимках Бабакова тесное пространство переполняется телами, зачастую они как бы не умещаются в кадре и пытаются раздвинуть его по диагонали. Многие композиции выдержаны в единой цветовой гамме: на черном «ночном» фоне – полуголые светящиеся тела и разбросанные драпировки кровавого цвета.

В цикле фотокомпозиций экспрессивные кадры, где изображение смазано вихрем движения, чередуются со статичными, в которых автор любуется грациозными позами застывших актеров. Мы видим упругость напряженно изогнутых тел, ощущаем, как напрягающиеся мышцы становятся релаксирующими, мы рассматриваем человека, запутавшегося в собственных руках и ногах. Удивительно, как свободно висят руки вдоль тела сомнамбулы. Странно, когда танец переходит в контактную импровизацию, а затем в эротическую медитацию. Интересно наблюдать, как человек учится овладевать собственным телом. Чуднó смотреть на выкрутасы человека, играющего своими членами и дразнящего зрителей. Кажется, что каждое мгновение наполнено движением, а неподвижность бесконечна. Черно-красно-золотой фототанец пронизан страстью. Эротика возникает от избытка молодых сил, радости, воодушевления. Фотографии помогают танцовщикам взглянуть на себя с особой точки зрения – ведь это не вид из зрительного зала, не зеркальное отражение и не взгляд хореографа. Это взгляд Бабакова.

Владимир выработал свою манеру фотоизображения. Он создает вполне достоверный, естественный образ, но при этом всегда заостренный, субъективный. Узнаваемы его композиции и по приемам выразительности – крупному плану, острому ракурсу, резкой косине (сдвигу по отношению к горизонту), по использованию диагонали как главного композиционного элемента, цветовым контрастам. В его образах – открытое стремление к гармонии и красоте в традиционном понимании. Его цветные композиции сочны, а черно-белые благородны, он любуется поверхностью – шероховатой, матовой или блестящей. Кажется, что эти снимки рождаются как бы сами собой, естественно, что работа идет без «отходов». Конечно же, это далеко не так, фотомастера отличают ревностное отношение к съемкам и самое придирчивое – к их результатам.

Многие саранские архитекторы, загруженные проектированием, рисуют, сочиняют, фотографируют, но лишь Владимир Бабаков превратил хобби во вторую профессию. Какая же сила заставляет всех их творить, ведь многие понимают, что они никогда не станут профессиональными художниками, литераторами?

С одной стороны, все эти занятия становятся альтернативой основной профессиональной деятельности, где необходимы постоянные компромиссы, которая сужена жесткими рамками. Дефицит художественной образности в городской среде, да и в собственных проектах компенсируется полной свободой самовыражения. Это становится эмоциональной реакцией профессионала на безрадостное, унылое окружение горожанина. Далеко не всегда архитектор может продемонстрировать свою профессиональную форму, для этого и требуются дополнительные способы выражения своего мироощущения. Поэтому многие считают свои увлечения непосредственным продолжением профессии.

Существует и другая оценка, она может показаться неожиданной. Некоторые окружающие считают такое творчество пустой тратой времени. Но не потому, что оно не сулит материальной выгоды или не востребовано обществом, а потому, что художественный уход от реальности грозить стать бегством от профессиональных и жизненных проблем. Во все времена творчество предполагает созерцательность и изощренные формы коммуникации со зрителем. «Брежневский застой», когда сформировались и начали работать наши архитекторы, был временем всеобщей рефлексии: интеллигенция читала, смотрела, размышляла. Но сегодня требуется активное действие: строить саму жизнь для себя и своих потомков намного ответственнее. Наука, искусство и другие формы отражения жизни, ее художественная и интеллектуальная имитация уступили место устройству жизни материальной, жизни частной. Пока мы занимаемся художественным творчеством, на наших глазах (и без нашего участия) создается новое общество, где правит чистоган – жестокое, несправедливое, агрессивное. Типично интеллигентская реакция на житейские трудности – не бороться с ними, а предаваться художественной рефлексии, выражать свои искренние сильные чувства в образной форме. Не окажутся ли завтра артистические натуры на обочине новой жизни?

«А мне интересны эти фанатики, – говорит архитектор. – Хотя как профессионалы они никогда материально не преуспевают. В этом есть закономерность: архитектурный бизнесмен жертвует своим творчеством ради денег!» Это – позиция одного из активных создателей городской художественной среды, в которой не просто общаются талантливые люди, а где рождается новое искусство. Пока существуют такие личности, как Владимир Бабаков, который своим творчеством напоминает о красоте и достоинстве человека, не иссякает «энергия заблуждения», не умирает и наша общая надежда.