Саша Колготова,

3 класс

Мишка

Наступило лето. Ранее опустевшие дачи снова стали наполняться. Приехали и Гулькины.

Однажды младшая дочка Александра гуляла на площадке. Вдруг к ней подбежал маленький, взъерошенный пёсик. Саша опустилась на колени и спросила:

– Ты чей, малыш?

Пёсик завилял хвостом, а Саша опять спросила:

– Может, хочешь есть?

Щенок поднял правое ухо. Саше это понравилось, она сказала:

– Пойдем со мной. Я дам тебе колбасу, – и с этими словами Саша пошла к дому.

Пёсик побежал за ней.

«Назову тебя Мишкой», – подумала она.

Когда Саша подошла к дому, она спрятала Мишку в кустах и решила попросить родителей оставить щенка.

Заходит домой и говорит:

– Мама, я нашла щенка, можно мне оставить его себе?

Мама сначала не соглашалась, а потом разрешила.

С тех пор Мишка живёт у Гулькиных. Саша его кормит и ласкает. В семье его любят. Мишка подружился с пёсиком, который живёт по соседству. Его зовут Фантик. Мишка и Фантик стали лучшими друзьями. Они могли играть целыми днями.

Но пришло время уезжать. Саша загрустила. Перестала гулять. Мама сказала Саше:

– Мы с папой подумали и решили, что берём Мишку в город.

Саша обрадовалась. Поблагодарила родителей и побежала к своему щенку. Вместе они уехали в город и стали жить там.

Вскоре Мишка понял, что не получится как на даче – гулять целый день. Он загрустил, перестал есть и играть. Саша стала волноваться. Попросила маму сводить Мишку к ветеринару. Ветеринар объяснил, что со щенком нужно почаще гулять.

Первого сентября Саша пошла в школу. С утра теперь гуляла мама. Но девочка не забывала про щенка. Она также любила его и играла с ним. Мишка нашёл новых друзей – Линду и Тора. Хоть Тор и Линда выше Мишки, это не мешает им дружить.

Мишка оказался очень привязчив. Он любит, когда его гладят. Особенно, если это делают дети.

Дома Мишка очень любит поиграть. Больше всего он любит мячик. Саша бросает мячик, а Мишка приносит его.

Мишка – лучший щенок в мире – по мнению Саши.

Кирилл КАШТАНОВ,

18 лет

Чудо

Впервые это случилось в полночь 7 апреля. В 11 году 20 века сапожник Сопка, выйдя на улицу, заметил что-то непривычное. Чёрный силуэт странной лисицы бросился в его помутневшие глаза. Да так грозно выскочил этот силуэт, что от испуга Сопка позабыл обо всём и отдал концы. Зачем-то схватив картуз, он откинул шею до такой степени, что срубленной осиной повалился на порог собственного, уже ненужного дома. Не стало Сопки, как и памяти его, запечатлевшей такой невероятный случай. А вот лиса осталась. И выходила она раз в несколько лет, необычная, загадочная. Ни зачем являлась она, ни откуда появлялась, совершенно не было известно. Быль ли это или чей-то вымысел – никто окончательно не знал. Слухи о ней бродили по городу. Был, правда, один чудак. Через сто лет. Уверял, что видел. Он-то и посеял этот полубред в людские головы. Но что мог видеть подслеповатый одинокий мужчина? В его состоянии всё что угодно померещиться могло. А байке почему-то поверили, как верят всему мистическому, с чем сталкиваться самим не хочется.

И не ошиблись, когда поверили. Ведь нужно же во что-то верить.

Мигающий рыжий круг тогда проснулся на светофоре. И хоть желал он взглянуть на автомобильный поток, только редкие одинокие машинюшки утешили его. Мокрый асфальт
добротно отражался от оставшегося света улиц. И тёплый апрельский воздух окутал ночной город.

Постепенно погасал свет в окнах, выключались фонари, а вот каблук Никифора Максимыча всё чаще стучал по растрескавшемуся серому полотну, судейским молотком допытывая этот несчастный асфальт.

Никифор Максимыч был погружён в себя. Походка его была неуверенная. Небрежная, неуклюжая, характерная для человека сутулого средних лет. Брючки идеально закрывали пятки туфель. А под серый цвет его штанин отлично подходила седина, покрытая кожаной восьмиклинкой. Беззаботно он приближался к перекрёстку, пока не ударил ему в ухо зычный собачий лай.

На чёрном небе была пробита лунная дыра. Незначительная, как и возможность Никифора Максимыча избежать нежелательной встречи. Он развернулся, плюхнув носом туфли о какой-то камешек так громко, что аж побоялся привлечь лишнее внимание к себе и направился искать надёжную обходную.

Но в мире периодически случается что-то необычное, спонтанное. С этой необычностью и столкнулся Никифор Кривов в полночь 7 апреля 2021 года.

Позади него показалась та самая лиса. Практически в
центре города. Сначала он принял ее за одну из бродячих собак. Но компания собак скрылась. И на душе Никифора Максимыча, с одной стороны, полегчало, но с другой – что-то его заставило насторожиться. Этот силуэт оставшейся «собаки» неизвестно почему издавал металлический звук. И как назло темнота только усугубила положение. А испытывать удачу Никифор Максимыч не хотел.

Кривов свернул на Чканный проспект, ускорил шаг и начал озираться назад, словно проверяя, не подъезжает ли нужный автобус, не успеть на который было бы крахом всей жизни. В глазах его прослеживался страх.

«Что же идёт позади меня? Ведь свернуло за мной. Что ж мне делать? Скрыться бы где-нибудь... Но всё кругом закрыто, ни единой души».

Как же он ошибался! Одна всё-таки была. В этом звере и скрывалась душа всего города с его прошлым.

«А оно пугает, да ещё как! Что это? Ну что это такое? Я определённо сойду с ума! Ведь она скрипит, шумит. Эта чертовщина не отстаёт! Что-то неладное с ней. Да и со мной, если слышу подобные звуки и от неё!»

Конечно, похлестче стука каблуков звучали шаги её бронзовых ног. Этот характерный звук слышал и Сопка в своё время, когда делал самокрутку.

– Ха, ишь чаво! Незнакомец. Что это, кхе? Фить-фить... Нейдёт, ну и пусть, – он переключился на заботы, обязан-
ности, играя свою игру мозолистыми, жёсткими пальцами. – Завтра многое успеть надобно. К Максимычу загляну, Никифору пару выдам, взъерошить ещё нужно да материалу забрать.

Но не забрал Сопка материала. Только вдохнул всей громадною грудью весенний земельно-лошадиный, усып-
ляющий воздух. Опрокинулся плечом к рыжевато-серой стене двухэтажного дома, улыбнулся небу и положил самокрутку между зубов. И начал испускать дым, словно подражая соседним избам. Умел вовремя вздохнуть Сопка, как знал, что покажется эта лисица.

А дальше история известна. Знал бы Сопка, что Никифору Максимычу придётся испытать подобное уже десятки лет спустя, и видел бы, как ускользает он от собственно выдуманной угрозы бронзовой лисицы.

Никифор Максимыч перепрыгивал ямы, делал крутые срезы, но скорости не терял. Уже четвёртая передача. Римский гонец, сильнейшие ноги. Мышцы раздувались подобно турбине, дыхание учащалось. Только вперёд. А страх рос в том же темпе. Скорость почему-то не устраняла его. Дома пролетали, оставались незамеченными. Ведь его внимание было совершенно на другом – на ЛИСЕ.

Это была бронзовая лисица, час назад безобидно стоявшая на своём законном месте в виде памятника. Стояла недели, месяца, годы, а тут взяла и перестала стоять. Бронзовые уши, хвост и душа двигались по проспекту и подходили к светофору.

Какой-то горожанин ещё в 19 веке заказал эту скульптуру. Люди говорят, что был он купцом и в честь удачной охоты подарил её городу. И разместили лисицу возле главной реки, где обычно собирались ярмарки. Скульптура стала достоянием города и даже его символом.

И со временем она впитала весь дух этого чудного города с его криками, со смехом, с песнями и даже с мордоби-
тиями. Хватило этой жизни настолько, что в ней самой зародилась жизнь.

До сих пор многое остаётся загадкой. Ведь жизнь заполняет форму, и сознание человека в ней на некоторое время становится живым. Он мыслит, действует и когда-нибудь его форма истощается. А без формы нет и жизни. Один сбой и вся энергия, питавшая тело, становится уже ненужной. Она есть и в птицах, и в букашках, и в таракашках. Но возможности их ограничены, не так обильны, как у человека.

И вот случилось так, что жизнь вселилась в мирную бронзу. Лиса стала новой формой, отражающей гораздо большее, чем способен обыкновенный зверь.

Порою она покидает свою набережную и бродит по ночному городу, ощущая все перемены. Степенно переставляя лапы, скульптура движется по его улицам. Лёгкий ветер обволакивает бронзовый корпус. А свет умеренно отражается от
рельефов её тела.

Хоть и нет в ней ничего пугающего, Никифор Максимыч всё-таки испугался ожившей скульптуры. Он вообще многого боялся в жизни: и увольнения, и сокращения, и высшего начальства.

Он вроде бы и служил для города. Посещал какие-то мероприятия. Держа соединёнными руками портфель у колен и нагнув шею вперёд, внимательно слушал рассказы, доклады, ещё раз рассказы, опять доклады. А потом всё то же докладывал другим.

Тогда лиса испугала его, безумно испугала. Он навязал себе самые разные причины и дал страху влиться в его сознание. Как чёрный червь стальными зубами грыз страх его изнутри. Но он боялся не просто лисы, этой загадочной скульптуры, а всего города, людей, для которых и служил. Темнота ночи слилась с духом скульптуры и сильнее сковала плечи Кривова. Сам навязал, сам от него убегает. Да куда ты бежишь, Никифор Максимыч? Улыбнись небу (достань сигарету) и прижмись так плотно к стене этого дома, так опрокинь к ней голову, словно погружаешься в тёплое вечернее озеро, скрести ноги да брось портфель! К чёрту, Никифор Максимыч, настрадался, будешь ещё пугаться!

Ведь какое вечное небо, миллиарды лет существует и никогда не исчезнет. Не исчезнет! И лиса не исчезнет... А ты, Никифор Максимыч, исчезнешь и, может, станешь такой же лисой и будешь блуждать по вечернему городу и не всматриваться ни в его очертания, ни в то самое небо, а просто бездумно идти. Так что смотри сейчас, Никифор Максимыч, сейчас... Вот рыжий всё ещё мигает на светофоре, сине-сливовая ночь,
мокрый апрельский воздух и чудо позади. Чудо рядом и всегда будет рядом...