Новые имена
Марина Гаушева
* * *
Дотронься до меня рукой,
И ты поймешь, как холодно бывает,
Как ночью тихо мой покой
Бежит, куда-то улетает.
Печаль глупа и недобра,
Она не греет, только старит:
Седую россыпь серебра
Кладет чуть слышно, лаской манит.
Ты одинок, и мне порой
Всё так же холодно бывает,
Студеной, трепетной зимой
Мне сердце кто-то заметает.
Я не пойму: тот холод мне
Навеял ты иль эта стая,
Которую, крича во сне,
Мы гоним, гоним, засыпая.
И стужа сердца моего,
Как айсберг, таять не желает.
Скажи, пожалуйста: «Всего,
Всего мне сердца не хватает».
Но ты молчишь, молчать не нужно.
Ты одинок и я одна,
Не уживутся, знай же, дружно
Весна и дикая зима.
Сергей Зеткин
* * *
А ночь прохладна и тиха,
И как приятно в ней идти,
Осталась там моя душа,
В тепле осталась, позади.
Не взял ее, зачем нужна,
Пусть лучше остается с той,
Которая мне так мила:
Моя душа с ее душой.
Пусть греет там свою любовь,
Пусть обе ждут, когда приду,
Уйду; душа заплачет вновь,
Уйду; ее не заберу...
На вокзале
В здании вокзала
Теплятся мечты.
В суматохе зала
Главное – часы.
Запах перегара,
Громкий разговор,
Свист противный пара
И карманный вор.
Шахматные доски,
Грязные полы,
Частные киоски,
Дамы и бомжи.
Дней, недель и лет
Расставанья слёз.
Романтичный след
Бешеных колес.
Алексей Курчатов
* * *
Привет, мой маленький цветок!
Чудесный, хрупкий и красивый,
Такой же яркий, как восток,
Ты мной один такой любимый.
Увидел я тебя в прекраснейшем саду,
Среди огромного обилия цветов
И понял без тебя я не уйду,
Что за тебя я жизнь отдать готов.
Наверное, ты из волшебной сказки,
Где круглый год творятся чудеса.
Где рыцари тебе дарили маски,
Давала сил волшебная роса.
Теперь держу тебя в своих руках,
Твое тепло мне сердце согревает.
И пред тобой не склонится лишь тот,
Кто дара красоты не понимает.
* * *
Порою не хватает тишины,
Когда поток машин ты слышишь,
И хочется лазури вышины.
За стол садишься ты и пишешь
Ты пишешь обо всем и не о чем
И мысли разбредаются все дальше
Изящность слога ни при чем,
Тетрадки лист не любит фальши.
А дождика изгибы за окном
Плетутся тонкою куделью.
Их говор не мешает перед сном
Когда усталый встретится с постелью.
В жизнь грез уходишь без оглядки,
Простился с буднями-грехами.
И оживает мир тетрадки
С твоими робкими стихами.
* * *
Ветер, ветер, ветерок!
Мой застенчивый дружок.
Ты сильней, сильней играй,
Свою песнь мне напевай.
Пой про солнце и про тень.
Пой про ночь и пой про день.
Пой про речку, лес и луг.
Пой сильнее, верный друг.
Расскажи мне, где бывал,
Что в краях тех увидал.
Ну а виделся ли с ней,
Той, что сердцу всех милей?
Твоя песня громко льется.
Жизнью песенка зовется.
стихотворение-шутка
Начинаю правдивую историю:
Я зашел в корпус, нашел аудиторию,
А оттуда на меня смотрел словно зверь
(кто бы вы подумали? О верь мне, читатель)
– Сидевший за столом преподаватель.
Он подозвал меня к себе.
И испугу взял я что-то в руки
(в то время был я не в себе)
И это что-то сунул в брюки.
Это что-то – не секрет
По истории билет.
С волненьем в сердце сел за парту
Шпаргалку развернул, как карту.
Да только не нашел вопрос.
(Замучал старческий склероз).
Со мной такого не бывало,
Но вот и очередь настала.
Я шел, с волненьем, как парашютист,
И молча сел, как на допросе коммунист.
А этот книжный червь и эгоист,
Пристав ко мне, как банный лист,
Просил: «Ну, кто был первый декабрист?»
От удивленья став белее мела,
Я рот открыл. Но горло онемело.
Подвинулся поближе я к нему
И из последних сил сказал: «Му-му».
– «Да, Муравьев там главный был».
– «Да-да... я знал... хотел сказать... забыл...»
Мой препод – самый добрый в мире,
Так как сказал: «Иди, четыре».