Юрий Краснов

«Здравствуй, мой дорогой и любимый «Странник»! Я узнал о твоем существовании совсем недавно, но уже успел понять, как ты необходим нам. Твои публикации очень интересны и, что мне особенно приятно, наиболее полно выражают чаяния и стремления современного человека. С превеликой радостью для себя я обнаружил на твоих страницах рубрику «Новые имена» и решил попробовать свои силы. Мне 18 лет, и это мои первые стихи».

* * *

Дремлет лес, запорошенный снегом,

Все деревья стоят, словно тени.

Ранним утром походкой неспешной

Прохожу я по царству забвенья.

Я иду через темную чащу

По извилистой, узкой тропинке,

На глаза мои, губы, одежду

Опускаются мягко снежинки.

Снег пушистый хрустит под ногами,

В вышине желтый месяц тускнеет;

Хорошо в этом сказочном мире,

Мне безмолвие душу согреет.

Воздух чистый, бодрящий и свежий

Я всей грудью вдыхаю своею;

Лес дремучий, поведай мне тайну,

Что хранишь ты в монашеской келье...

* * *

Сегодня превосходный, чудный вечер,

Сегодня преспокойный теплый ветер.

Угасла жизнь под непросветной тенью,

Пришел покой, пришло успокоенье.

Чернеет небо, и земля стихает,

Хмельная ночь объятья раскрывает.

Красивый мир создаст воображенье...

Невинный мир – обманное спасенье.

Сила весны

Мне прекрасно, мне чудесно:

Стынет кровь, горит душа;

Мне в границах тела тесно,

Мне б взлететь под небеса.

Я смотрю: перед глазами –

Вот ведь, чудо из чудес! –

Жизнь рождается святая,

Оживает мертвый лес.

Зелень лезет отовсюду,

Прет и прет – не удержать.

Нет! Покорным я не буду –

Вольным ветром буду гнать.

Солнце мощные потоки

Свысока на землю шлет.

И по мне блуждают токи,

Я взгляну – растает лед.

Я с природой воедино:

Движусь в ней – она во мне;

Мне и в голову, и в спину

Ударяет свет извне.

Я с волненьем наблюдаю,

Как из самой глубины

Сила быстро вырастает,

Сила сказочной весны.

Наталья Кулясова

Смерть

Какой короткий век у человека!

В любой момент он может умереть.

И так всегда, от века и до века,

Бежит за нами следом слово «смерть».

Не пощадя ни гения, ни люда,

Ведь для нее по рангам все равны,

Она приходит быстро, ниоткуда

И не бывает у нее цены.

Ее не остановишь и не купишь,

Нельзя на миг судьбу остановить.

Лишь вспомнишь человека и рассудишь:

«Его уже ничем не возвратить!»

Уйди! Уйди, косая, умоляю!

И больше не стучись в мое окно;

Ведь очень дорогих людей теряю;

Но для тебя же это все равно.

Скажи мне, смерть, ну как с тобой сражаться?

Как победить тебя? Открой секрет.

Умела если б, я бы стала драться.

Но как мне драться с тем, чего уж нет.

Верни, верни моих родных, любимых,

Ведь плачут люди, плачут, слышишь ты?

А на могилах, будто на руинах,

Там забываешь все свои мечты.

Лишь только остается холм высокий

И наша память о минувших днях.

И человек становится далеким,

Не передать всю горечь на словах.

Я знаю, в этом мире все не вечно,

Лишь в сердце нашем глубочайший след.

Все это постоянно, бесконечно,

На протяженье миллионов лет.

Мимолетная любовь

Глубоко ты мне в душу запал,

О тебе, о тебе я мечтаю.

Ты недавно меня повстречал.

Я уже от любви умираю.

За тебя мне не жаль умереть,

Только все же ты любишь другую.

Ты скажи, как в глаза ей смотреть?

Я не плачу, не жду, не ревную.

Я смотрю на нее, не таясь,

Мило с ней я веду разговоры.

На себя втихомолочку злясь,

На себя нагоняя укоры.

Как мне жаль, что ты любишь ее,

Как мне жаль, что не будешь ты рядом.

Я б хотела сейчас забыть все

И взглянуть на тебя нежным взглядом.

Нина Кошелева

Слово

«Всего долговечнее слово», –

Меня поучала мать.

Слова торжествуют снова и снова,

Как стройная, сильная рать.

Летели дни, катились годы,

Дань уважения сулили красному словцу.

Под чистой, ясной сенью небосвода.

Поверь, сорить словами не к лицу.

* * *

Пусть буду я твоей единственной мечтой.

Любовь – великая обманщица,

И ты не позовешь с собой.

Осенняя печаль опутывает плечи.

Как жаль, что все напрасно,

Напрасна мимолетность встречи.

* * *

Робкий поцелуй в висок

Сердца пламенного весть.

Культивирует любовь,

В ход пускает чары, лесть.

Знойной Азии пленительный цветок.

Совершенен и лучист каждый лепесток.

Сильные руки подобны лианам.

Наивные любовницы не ведают обмана.

Ты для меня шальное развлечение.

Не состоится наше обручение.

Погасла в небе юная заря.

В душе сверкают льдинки января.

Ирина Зюзина

Дорога в Иерусалим

Рассказ

К полудню солнце стало нещадно жечь землю, воздух словно наполнился жаром огня и стал почти осязаем. Изредка со стороны Иордана налетал ветер, и тогда воздух начинал вибрировать, но жара поглощала слабые порывы и над долиной нависал удушающий зной. Трое женщин, плетущихся по дороге, то и дело останавливались, по очереди пили воду из глиняной бутылки, тяжело вздыхали и снова шли по разгоряченной дороге, ведущей к Иерусалиму. В какой-то момент песчаная часть долины оборвалась, под ногами девушки, сошедшей с приглаженного тысячами ног грунта, появилась хилая реденькая травка. Девушка вдруг встала, поглядела вперед долгим, задумчивым взглядом и, убедившись, что до города еще далеко, бессильно опустилась на землю. Она была утомлена долгим путешествием, настолько, что готова была уснуть прямо под палящими лучами полуденного солнца, не боясь прибавить к физической усталости еще более тяжелый тепловой удар. Всякие мысли, будто малые пташки из гнезда, вылетели из головы девушки и потерялись в бездонных недрах неба, едва она опустилась на горячую землю. С пересохших губ усталой путницы сорвался тихий стон, она положила под щеку ладони, закрыла мутные глаза.

– Мария! Мария! – чья-то рука дотронулась до ее плеча, чей-то голос настойчиво звал ее из темноты сна. – Мария, надо идти за ними, иначе мы потеряем их след.

«За кем идти?.. – мысли вновь возвратились в красивую головку путницы. – Ах, да, за Назарянином... Всевышний, зачем ты дал мне это бренное тело? Ничего, кроме страданий, оно мне не принесло». В голубой дали небес с криком кружилась птица. Мария, не видя ее, представила, как ей хорошо летать, как два крыла раздвигают невидимые воздушные волны, как птица купается в этих волнах, отгоняя от себя гнетущий жар солнца. «Счастливая птица, – с грустью подумала Мария и приоткрыла глаза. – Плоть не удерживает ее, наоборот помогает быть свободной!.. Он тоже как птица, мне не успеть за Ним, я слаба...»

– Вставай, Мария, нам нужно идти, – напомнила о себе попутчица. Она хоть и устала, но не унывала, надеялась, что им удастся догнать назарян, среди которых был Тот, Кто в Кане Галилейской превратил воду в вино.

Мария с трудом поднялась на ноги. Следующие часы они провели в полном молчании, сохраняя силы на то, чтобы идти дальше. А девушка, шедшая позади своих попутчиц, вспоминала свою жизнь до того, как в ее родную Магдалу пришел человек из Каны и рассказал о чудесном случае, произошедшем на свадьбе: у хозяев кончилось вино, бедный жених сгорел бы от стыда, если бы ему на помощь не пришел один из приглашенных. Он превратил воду в вино. Так вот, до этого Мария жила вольно и бездумно, словно ночной мотылек, любила покрасоваться перед богатыми юношами, втайне желая, чтобы кто-нибудь из них женился на ней, избавив ее от тоски. Но никто не хотел жениться на Марии, и дело было не в том, что она была некрасива, напротив, ее волшебная красота вызывала зависть у подруг. Одно портило жизнь девушки – падучая. Болезнь заставала в самые неподходящие моменты, поэтому юноши боялись ее, считая, что демоны владеют ею. Своенравная девушка, потеряв надежду на то, что какой-нибудь мужчина взглянет на нее без страха и полюбит со всеми ее недостатками, стала жить распутной жизнью.

Человек отчаявшийся всегда ищет наслаждений и развлечений, которые питают его кровь и ум энергией, новыми впечатлениями, дающими силы жить, думать, что он живет не напрасно. Так жила Мария, пила вино, чтобы во хмелю забыть про одиночество, водила дружбу с римлянами, мытарями и блудницами. Вскоре все селение осуждало девушку строго, люди начали косо смотреть на нее, теперь уже наверняка зная, что в Марии «сидит демон», а может, даже несколько. Безжало-стное осуждение людей не задевало гордую девушку, острые стрелы человеческого непонимания летели в сердце, но отскакивали от него, как от камня, потому что легкий нрав Марии не воспринимал обид. Хотя, конечно, ей хотелось, чтобы о ней говорили хорошо или вовсе оставили в покое. С Человеком, за которым девушка шла по долине, изнемогая от жары и усталости, не чувствуя ног и забыв о своей греховности, она познакомилась совершенно случайно. Он шел из Капернаума в Иерусалим в сопровождении своих друзей-рыбаков. Мария в день встречи с Ним работала в поле с соседкой, та не могла справиться одна с обработкой маленького клочка земли за пределами Магдалы, и Мария вызвалась помочь ей. День был солнечный, но не жаркий, дул сухой прохладный ветер. Женщины, вскопав четверть участка, присели отдохнуть на меже, разложили на земле нехитрый завтрак и дружно стали есть. Мария отломила от своей лепешки кусочек, размяла его пальцами и бросила крошки стайке птичек, расположившейся неподалеку от нее. Пташки, испугавшись, вспорхнули в небо, покружились, словно выжидая, не возьмет ли кто-нибудь с земли крошки, потом опустились и весело стали подбирать нежданное подаяние.

– Бедняжки, они голодные, бездомные, летают где придется! – глядя на птиц, сказала Мария с грустью. Ее лицо исказилось ироничной жалостью, затем она легкомысленно рассмеялась. – Я бы тоже хотела так жить, есть что подадут, ходить где мне хочется... Чтобы не слышать ваших осуждений, я бы ушла даже с незнакомыми людьми, даже с самарянами...

– Да-а-а, ты ушла бы! – протянула соседка Марии, поднося к губам кувшин с водой. Взгляд ее невольно устремился на тонкую полосу горизонта, из-за которой неожиданно вышли шестеро мужчин. – Да вот же и незнакомые люди, пойдешь с ними? – указывая Марии на путников, спросила со смехом женщина.

Тем временем мужчины приближались, они выглядели спокойными. Ветер донес до женщин их голоса. Мария из любопытства приподнялась с земли и смотрела на путников блестящими глазами, приоткрыв рот. Наконец путники подошли к участку соседки настолько близко, что Мария смогла разглядеть их, это были молодые крепкие мужчины. Один из них точно был из Назарета, Мария поняла это по тому, как были причесаны его волосы, которые были смазаны маслом и разделены прямым пробором. Назарянин и четверо других мужчин остались в стороне, а один подошел к женщинам со словами:

– Не найдется ли у вас воды, женщины? Мы спешим в Иерусалим и нам некогда заходить в Магдалу...

Благо вода у женщин была, целых два кувшина они могли отдать путникам. Пока хозяйка участка расспрашивала у мужчины, зачем они так торопятся в Иерусалим, Мария, взяв кувшины с водой, пошла к Его попутчикам. Внезапно в глазах у нее потемнело, неведомая сила потянула бедную девушку назад, сковала ее руки и ноги болезненной судорогой. С диким криком Мария упала на землю, стала биться в страшных конвульсиях, изо рта ее шла белая пена, стиснутые зубы скрипели, еще чуть-чуть и она бы задохнулась. На ее счастье, один из путников подбежал к ней, встал на колени и, сжав ее напряженное дрожащее тело в своих руках, тихо произнес:

– Успокойся, Магдалина, больше тебя не потревожит падучая, обещаю.

После этого мужчина громко велел болезни и всему нечистому оставить девушку. В это мгновение Марии действительно полегчало, из нее будто вышло все то, что не давало ей жить спокойно и счастливо. Она смотрела на мир широко раскрытыми глазами и не узнавала его, все стало другим, светлым, новым. Даже стайка птиц, пролетевшая над полем, показалась Марии великим чудом Всевышнего.

– Почему ты назвал меня Магдалиной? – обратив свой взор на мужчину, спросила девушка недоуменно. В тот момент она не догадывалась, Кто избавил ее от болезни и грехов, не знала, Чьи руки сомкнулись на ее плечах, иначе она бы не спешила вырываться из них.

О том, Кто спас ее от морального падения и физического недуга, Мария узнала от соседа, вернувшегося со свадьбы из Каны. Она долго расспрашивала горшечника о человеке, сотворившем чудо с водою, превратив ее в вино, и сумела сообразить, что Он и тот Путник – один и тот же Человек, плотник Иисус из Назарета.

«Иисус Назорей! Значит, вот кто Он... а я-то думала, Он зилот, возомнивший себя пророком. Маг-да-ли-на, так Он назвал меня», – размышляла Мария весь день и всю ночь. Новое имя было для девушки роднее и привычнее имени, которым назвали ее родители. А утром Мария поняла, что не сможет жить без плотника Иисуса, между ней и ним образовалась какая-то связь, словно Он незаметно привязал к ее руке веревку и чем дальше Он уходил от места вчерашней встречи, тем сильнее натягивалась та веревка. В то утро Мария, наследница небольшого состояния отца, владевшего при жизни большим стадом и просторным домом, решила продать дом, достать из сундука отцовские деньги и отправиться за Иисусом. О своих намерениях девушка рассказала соседке, та была крайне удивлена:

– Ты что же это, Мария, влюбилась в обыкновенного плотника? Мало тебе в Магдале плотников, что ли?.. Вот чудо-то! – женщина с любопытством смотрела на взволнованную соседку. – Ты же всегда искала мужчин побогаче...

– Это другое, – прервала Мария соседку, оскорбленная ее небрежными словами про девичью «влюбленность». – Это не простая любовь к простому человеку, я чувствую, что это другое, это любовь к Человеку необычному, значит, все не так, как раньше... Видит Бог, я сама не знаю, откуда взялось это чувство!

Продав впопыхах за бесценок отчий дом, раздав платья соседкам победнее, а сама надев платье, которое носила покойная служанка, Мария отправилась в путь. За ней последовали две женщины: одна – немолодая вдова, вторая – бедная девушка, обе они, потрясенные рассказом Марии об Иисусе, прониклись к Нему священной любовью. До полудня путницы шли без остановки, но в полдень жара лишила их сил, а до Иерусалима было еще далеко. «Как птица, Он как птица, за Ним не успеть», – повторяла про себя Мария, но продолжала идти, повинуясь кому-то всемогущему.

К вечеру жара ослабла, и идти стало намного легче. Небо застилала сумеречная пелена, каждая кочка, каждое деревце, росшее в огромной долине, начали отбрасывать тени, подул прохладный ветерок. Бессилие Марии исчезло вместе с жарой, теперь она шла твердым шагом, опережая уставших попутчиц. В сердце девушки опять поселилась надежда найти Иисуса, тем более что в окрестности Тивериады, до которой они дошли еще до полудня, встретился им земледелец, по его словам, он видел мужчин, проходящих мимо его поля вчера вечером. «Должно быть, Он уже подходит к Иерусалиму!» – размышляла Мария, немного расстроенная тем, что не пошла за Иисусом и его друзьями сразу же после их встречи в поле. Как только путницы останавливались, чтобы попить, между ними возникал спор, кто такой этот плотник Иисус, может, обещанный древними пророками Мессия, Царь-Освободитель или самозванец с непомерным тщеславием? Мария, считающая себя виновницей спора, ведь это она увела двух женщин из родной Магдалы, говорила: «Не знаю, царь ли Он или не царь, но Он в один миг изменил мою жизнь. Я смотрю на все иначе, чем неделю назад... Этот Человек необыкновенный!»

Мария и вправду смотрела на окружающий мир другими глазами, раньше она не замечала, не задумывалась над вечностью и бесконечностью жизни, для нее все было проходящим: любовь, деньги, ненависть, толки соседей. А сейчас Мария испытывала жгучий стыд за свою славу блудницы и пьяницы, оставленную в Магдале. Сейчас она поняла, что все, от мертвого камня на дороге до человеческого разума, дано людям не для того, чтобы пинать ногами и истязать пороками, а для спасения самого неблагодарного, но, наверное, самого любимого Богом существа – человека.

На долину опустилась холодная ночь, в небе зажглись звезды, на земле затихли голоса птиц и насекомые больше не нарушали тишину своими пронзительными мотивами. Путницы, окончательно выбившиеся из сил, шли медленно, за ними по пятам шла ночь. Страшная ночь в долине приводила в ужас спутниц Марии. Вдруг взорам женщин предстал огромный холм, окруженный долинами с пальмовыми рощами, зарослями кустарников и темными, шуршащими травами. На холме, укрытый ночью, но неповторимо прекрасный, в трепещущих огнях от факелов, стоял древний Иерусалим. У путниц перехватило дыхание, они были еще далеко от города, видели только очертания стен и крохотные огоньки, но этого было достаточно, чтобы не жалеть о тяжелом дне, проведенном в пути.

– Смотрите! – радостно воскликнула девушка, указывая засмотревшимся на Иерусалим спутницам на горевший неподалеку костер. – Это они, мы догнали их!

Через минуту Мария была уже у ног Иисуса, который будто бы не удивился ее появлению. Она, рабски склонив голову и тайком роняя слезы на траву, отдавала Ему узелок с деньгами в знак того, что Он может распоряжаться ими. Друзья Иисуса и две спутницы Марии смотрели на взволнованную девушку и спокойного Иисуса с неподдельным удивлением. Иисус взглянул на них добро, слабо улыбнулся и, приняв от Марии узелок, положил на темную непокрытую голову девушки свою красивую сильную руку.

– Это хорошо, что ты пришла, Магдалина, – тихим голосом сказал Он. За Ним эти же слова повторили на своих языках ветер, деревья, травы, пламя костра. – Хорошо, что ты пришла, Я рад тебе...

А Мария плакала, чувствуя на своей голове руку Владыки мира.