Наталья Крофтс

Женщина – она и в Африке женщина. Прихорашивающаяся и сидящая на диете, влюбляющаяся до безрассудства и защищающая ближнего... Остальное – декорации, детали. Но детали порой забавные, экзотические, трогательные.

Мне довелось провести несколько месяцев в Африке, в самых разных странах – от Руанды до ЮАР. Как-то работаю на проекте в столице Кении. На чате появляется московская подружка. Привыкшая к моим постоянным перемещениям, она начинает беседу дежурным уже вопросом: «Ты где?»

– В Африке, – отвечаю. – В Кении.

– О, Господи! Так ты в палатке какой-то, что ли?

– Ну почему же, – пишу. – В офисе с кондиционером, на десятом этаже.

– В Африке есть высотные здания? Ну и ну! А ты-то что там делаешь?

– Работаю в телефонной компании.

– Так в Африке и телефоны есть???!!!

Ухоженная сотрудница из местных, затянутая в мини-юбку и накрахмаленную блузочку, неспешно процокала мимо на невероятных шпильках. Что, опять-таки, было бы полным сюрпризом для людей, представляющих африканских жителей всё больше по цитате из нетленного произведения Леонида Филатова:

А на ём же из одёжи –

ничаво, помимо бус!..

Впрочем, и такие африканские женщины всё ещё существуют в природе. Но чтобы увидеть их, мы переместимся на юго-запад континента.

Дамочки Намибии

Путешествуя по северной Намибии, попадаю в крохотное селенье племени химба. Круглые хижины из глины. Козочки вылизывают чугунный котелок. Женщины группкой сидят под деревом и «наводят марафет». Из одежды на них – только юбки; зато ожерелий – масса. При этом кажется, что они полностью одеты: вся кожа у них покрыта густым слоем красной пасты – смесью охры, пепла и жира. Это местный крем от загара. Впрочем, не только: им же мажутся и волосы, заплетённые в косы.

«Как же это всё смывать?» – подумаете вы. А никак. По традиции, люди племени химба не моются. Ни-ког-да. Если же им начинают досаждать разные жучки, они заходят в хижину, берут уголёк, раздувают его так, чтобы пошёл сильный дым – и терпеливо выкуривают непрошенную живность, пока та не задохнётся.

Впрочем, этой экзотики в Африке осталось немного: людей из племени химба, живущих по старым устоям, сейчас всего несколько тысяч. А большинство женщин покупают одежду в магазинах, ходят
в парикмахерские, сидят на диетах...

Диета по-кенийски

Добравшись с утра в свой кенийский офис, первым делом готовлю чашку кофе. На кухню заходит сотрудница из местных, очень симпатичная и весёлая женщина по имени Анжела. Роется в холодильнике и достаёт упаковку бутербродов.

– Хочешь? – предлагает мне.

– Спасибо, – смеюсь, – с удовольствием. Я вечером стараюсь не наедаться, в результате к утру – голодная.

Она критически осматривает мою фигуру. В общем, фигуры у нас почти одинаковы: так сказать, ничего лишнего. Анжела понимающе кивает:

– Диета, что ли?

– Не строгая, но всё-таки. А то раздобрею, носись потом с этой «прибавочной стоимостью». И всю одежду придётся менять.

Анжела вздыхает, печально прожевав кусок бутерброда:

– И я на диете. Заставляю себя есть каждый день до одури: и перед сном, и с утра. В обед – целых три блюда. А толку – никакого, хоть плачь.

Тут приходит моя очередь осматривать её фигуру. Очевидно, на лице у меня – явное недоумение, поскольку Анжела, наклонившись ко мне и метнув взгляд на дверь – как бы кто не вошёл – доверительно шепчет:

– Зад у меня такой маленький, ужас! Напасть какая-то, даже просто неприлично. Кому я такая нужна?

«Да, – думаю, – внимание сильного пола мне в этой стране не грозит». И суммирую: «Теряю десять коров».

Цена счастья, или десять коров

«При чём здесь коровы?» – спросите вы. А при том, что без них женскому счастью не бывать. Так
что если у вашего избранника нет коров, не стоит на него и время тратить – ищите другого. Примерно в этом духе мне объяснил порядок вещей мой проводник, парень из кенийского племени масаев, пока мы шли с ним к реке Мара, чтобы посмотреть на крокодилов и бегемотов.

– Выбирать жену себе я буду сам, – обстоятельно рассказывает он, шагая рядом по тропинке. – Вот, скажем, приглянулась мне девушка. Прежде всего, мне надо с ней договориться. Если всё хорошо, я иду к своим родителям и прошу у них разрешения. А дальше мне нужно просить согласия её родителей. Но как же я буду их о чём-то просить, если между нами нет крепкой дружбы?

Он вопросительно смотрит на меня и, понимая, что подсказки ждать бесполезно, сообщает:

– Я должен подарить им десять коров. Вот тогда и начнётся дружба!

– А если нет коров?

– Как это нет? – удивляется он. Видно, что ему так и хочется воскликнуть: «Куда же они подевались?»

Но вместо этого, подумав, кениец обстоятельно добавляет:

– А если нет коров, то и жениться не надо. Сначала коров заработай.

Как всё просто: есть коровы – есть любовь, а если нет... Хотя и в Африке женятся без коров, увозом. Одна из самых громких таких историй произошла в XIX веке на территории соседнего государства Танзания.

Принцесса Занзибара

Знаете ли вы, что именно африканка написала первую известную нам автобиографию арабской женщины? Это, пожалуй, самое романтичное из преданий, подаренных мне Африкой.

Сеида Сальме родилась в 1844 году на острове Занзибар, в Каменном Городе, бывшем тогда столицей Оманской империи. Её отец был султаном, мать – черкесской наложницей. Осиротев в 15 лет, молодая принцесса получила в наследство несколько плантаций и более пяти тысяч фунтов денег. Она была богата, образованна и весьма амбициозна: в столь юном возрасте она участвовала в политических интригах и была секретарём одной из дворцовых фракций. Но жизнь принцессы круто изменилась, когда она влюбилась в работавшего на Занзибаре немецкого купца и бежала с родного острова. Женщина приняла протестантизм и обвенчалась со своим возлюбленным; теперь Сеида стала госпожой Эмили Рюте.

Супруги приехали в Германию, но прожили вместе всего три года: муж Эмили попал под конку и погиб, оставив молодую жену одну с тремя детьми в чужой стране. Местные власти отказали вдове в получении денег, занзибарская семья не хотела больше знать беглянку – но Эмили не сдавалась: чтобы немного улучшить свои дела, она взялась за перо – и вскоре на свет появились её мемуары «Воспоминания арабской принцессы». Выросшая в роскоши женщина теперь жила гонорарами и преподаванием арабского языка. Она тосковала по родине, но родина не желала её возвращения. И только 56 лет спустя после её побега брат принцессы, новый султан Занзибара, выделил сестре небольшое пособие. Сеида-Эмили умерла в 1924 году, заплатив за четыре года любви 58-ю годами изгнания в холодной и чуждой ей Германии.

Почти столетие спустя в пустынном дворце Занзибара я читаю удивительный рассказ об этой страстной и стойкой африканской женщине. Но ещё большее восхитила меня история, услышанная в Руанде.

Руандская ведьма

Руанда – поразительная страна. Маленькая: всего 11 миллионов. Чистая до блеска. Безопасная: иди себе ночью по улице, никто и пальцем не тронет. Не верится, что всего 18 лет назад здесь царили смерть, ужас и ненависть. «Скорость убийств в Руанде в пять раз превышала скорость убийств в фашистских лагерях смерти в годы Второй мировой войны», – сообщают энциклопедии. И действительно, в 1994 году за 100 дней здесь погибло около миллиона человек, десятая часть страны.

Но посреди этого безумия находились люди, рискующие жизнью, чтобы спасти ближнего. Одна женщина, считавшаяся колдуньей, спрятала несколько преследуемых у себя дома. Когда на пороге появились солдаты, она загородила вход и гневно заявила, что наложит страшное проклятие на любого, кто приблизится. Солдаты не на шутку испугались: никто не посмел подойти, «ведьму» оставили в покое и люди были спасены. Теперь портрет этой женщины висит на стенде «Герои» в местном Музее геноцида.

В небольшом руандском городке я смотрю, как танцуют местные. Сколько радости и энергии в их танце. Вглядываюсь в лица женщин постарше: ведь они видели весь этот ужас, смерть ходила рядом с ними. А они выжили, пляшут и поют, улыбаются, прихорашиваются, радуются жизни... Невероятно.

Одно слово: женщины.