Сергей КУБАСОВ

Сегодня проводили в последний путь Анну Смородину. Две недели назад, на Покров Пресвятой Богородицы, позвонив с Украины на домашний своему давнему товарищу и соратнику по перу – Константину Смородину, я услышал в трубке негромкий и мягкий голос его супруги – Анны:

– А вы не случайно позвонили, мне сегодня исполнилось 50 лет.

Искренне удивившись совпадению двух дат, я поздравил Анну с юбилеем, пожелав ей многая и благая лета. Потом мы разговаривали с Константином, и он, в конце разговора, вдруг заволновавшись, попросил молитв за жену. Это было не впервые за последние месяцы.

Тогда один Господь знал, сколько земной жизни ей осталось. А мне через две недели суждено было неожиданно приехать после нескольких лет разлуки в Мордовию, в город своего детства и юности – Саранск. Связавшись по телефону с Константином, я узнал, что Анна в больнице. Костя собирался уже забирать её домой, и мы условились, что я помогу ему в этом. Но на следующий день Костя позвонил и сообщил, что Аня умерла, и, помолчав, добавил:

– Приезжай завтра проводить, она была хорошим человеком.

Скончалась Анна скоропостижно от онкологии. Ещё недавно никто не оставлял надежды на выздоровление, но болезнь резко обострилась, врачи не смогли ничего сделать.

Всю ночь гроб с телом Анны находился в храме cвятого Георгия Победоносца, и над ним читалась псалтирь. В пятницу утром – 2 ноября состоялась литургия и заупокойная панихида по усопшей. Служил сам настоятель – протоиерей Георгий. Седой, худощавый и благообразный, как старец с картины, всем образом напоминающий древних священнослужителей Церкви Христовой. Это, как я узнал, пастырь не в одном поколении. Как-то я услышал от близких, что о батюшке писали газеты, и что когда-то он отслужил воинскую службу на флоте. Не случайно, наверное, перестроенный из детского сада храм архитектурно напоминал корабль. Внутри он был достаточно просторен и уютен. Здесь было несколько старинных икон. Накануне вечером мы стояли здесь на службе, а после неё Костя сказал:

– Пойдём, познакомлю тебя с отцом Георгием, возьмёшь у него благословение.

Так и вышло, а ещё мы поговорили о том, что сегодня происходит на Украине, так как батюшку связывают с ней родственные узы. И вот новая встреча утром наступившего дня.

Пахло ладаном, о.Георгий в клубах кадильного дыма читал заупокойные молитвы. Внутри человек 30-40, пришедших проститься с новопреставленной. Несколько явно официальных лиц вышли из храма и стояли на улице.

В храме было полутемно, горели свечи и пел небольшой хор. По обе стороны от гроба стояло несколько человек интеллигентного вида – как и большинство присутствующих. Когда закончилась панихида , к гробу поочерёдно стали подходить близкие, друзья, коллеги и все, кто был так или иначе связан с семьёй Смородиных, лично знал Анну, – кто смог в это осеннее утро рабочего дня оставить на время дела и заботы. Подходили, чтобы попрощаться с дорогим им человеком. В какой-то момент я подошёл к Косте, слегка сжал его предплечье:

– Мама и брат соболезнуют твоему горю.

И всё, больше слов не надо, сейчас они лишние. Лучше безмолвная молитва. Упокой, Господи, душу усопшей рабы Твоей новопреставленной Анны.

Анна – светлая душа, верная жена, друг, соратник, поэтесса, публицист, православная христианка. А ещё член Союза писателей России, зам. главного редактора молодёжного журнала «Странник». Прошло 18 лет со дня его первого выпуска, и вот уже сотый номер вышел в октябре, как раз к её юбилею. И с первого до последнего дня работы в журнале – вместе с мужем Константином. Сколько вдохновения, труда, творческих мук и радости, сколько имён молодых и известных уже авторов пропущено через сердца и отправлено на страницы полюбившегося тысячам читателей издания. Только официальная география его распространения раскинулась от Калининграда до Урала, от Урала до Петропавловска-Камчатского. Журнал знают в ближнем и дальнем зарубежье. А для меня этот журнал на много лет стал желанным невидимым мостиком, соединившим мою жизнь на отделившейся Украине с родным городом. Сколько раз на его страницах я бродил по дорогим сердцу улочкам Саранска, хранившим ещё его самобытный облик, вырываясь порой к отдалённым районам с их лесной девственной природой, проникая в то время, когда рос, учился и жил там. Радовалась душа и пробуждающейся в людях вере, возрождающимся святым местам, монастырям и храмам Мордовии. Перечитывая стихи и прозу, питал свою душу тем светлым, добрым, порой горьким откровением родной земли, без которой вдалеке не мыслил своего будущего.

Я пишу в день похорон. Какой сегодня необыкновенно ясный, слегка морозный день, ослепительный осенним солнцем и пронзительный чистотой небес. Так неожиданно и желанно подаренный людям после стольких хмурых и дождливых. Аня, небо распахнулось для тебя, оно встречает твою светлую душу.

Вот и я смог разглядеть твоё лицо, которое не видел почти четыре года с того дня, когда вы с Костей приглашали меня к себе в гости. Тогда мы сфотографировались на фоне старой Свято-Никольской церкви на Посопе. Это в неё давным-давно, в раннем детстве, я пробрался однажды через вентиляционные каналы. Душа уже тогда, в атеистическое время, жаждала Бога.

В то время там был склад макулатуры. Ныне здесь проходят регулярные богослужения. Всё вокруг преобразилось и благоустроилось.

Сейчас твоё лицо кажется спокойно уснувшим, по-детски маленьким. Крещусь и целую иконку в твоих руках. Почему-то этого мне достаточно или я не решаюсь поцеловать венчик с молитвой на твоём челе, как недостойный? В твоём роду были русские, поляки, украинцы, дворяне, крестьяне, интеллигенты, военные. Возможно, поэтому при жизни к твоему образу ощущали притяжение очень многие. Это исходило изнутри и выражалось в твоей доброте, мире и покое в любых ситуациях. Ты была источником вдохновенных, напряжённых трудов любящего мужа, утешителем, поддержкой и надёжным партнёром тем, кто получил дар слова от Бога, другом и просто женщиной, матерью. Без кокетства и лукавства имела тихое обаяние и плодотворно соучаствовала в жизни окружающих тебя людей.

Мы ехали по залитому солнцем Саранску, который я сегодня едва узнавал. За последние десять лет побывал здесь только дважды. В январе 2003-го, когда с младшим сыном приезжал на похороны отца, и в 2009-м, когда из Киева вырвался в Москву на 50-летний юбилей брата, а оттуда заехал в Мордовию. Уже тогда Саранск во многом был для меня неузнаваем. И вот уже он занял одно из первых мест в России по благоустройству среди городов с населением до 500 тысяч. Сейчас прошлое, связанное с обликом города, кажется сном. Или настоящее – сон? Эти холмы и «деревянные» улочки, эти старые «тёмные углы», купеческие, красного кирпича, основательные бывшие доходные дома и закоулки, и даже современные хрущевские и брежневские проспекты и аллеи – почти всё это или исчезло, или преобразилось и изменилось. Город вырвался ввысь современной архитектурой в европейском стиле, вдаль – новыми автомагистралями и развязками, украсился новыми площадями, парками и скверами, торговыми центрами, спортивными аренами. Центр города засиял золотом куполов великолепного собора в честь святого праведного воина – адмирала флота Российского Феодора Ушакова. Рвануло ввысь реконструированное здание главного корпуса Мордовского государственного университета им. Н.П.Огарёва. Всего не перечесть. Сегодня мы везём тебя, Аня, по городу, который ты полюбила, который стал тебе родным. Ведь в эту красоту вложен и твой созидательный труд, частичка твоей души, души поэта, литератора, интеллигента, гражданина. В этом городе живут люди, которые благодарны тебе и будут помнить твоё имя, твои стихи, повести, рассказы. Книги, написанные вместе с Костей, сегодня читают в разных уголках России и за её рубежами, на Украине это точно. Не раз публиковались вы в московских журналах, были участниками и лауреатами писательских премий. В этом году стали лауреатами Всероссийского конкурса православных литераторов в Санкт-Петербурге и были награждены медалью св. Александра Невского. Вы оба – члены Союза писателей России. Вы – гордость и цвет нации...

Дорога лёгкой волной асфальта проносит нас по старинному мосту над рекой Инсар и спешит дальше, за черту городских кварталов. Здесь начинается территория расширяющегося полиса – огромная стройка микрорайона «Юбилейный». А следом идёт полным ходом строительство огромного стадиона – арены будущего чемпионата мира по футболу в 2018 г. Но не это главное, главное, что сегодня ты вырываешься от всего этого тленного в вечность. Твоя жизнь давно была пронизана заботой о другой реальности – таинственной и прекрасной, в которую мы тебя сегодня провожаем. Мы недостойны её, не созрели, и потому ещё остаёмся здесь.

Слева, древним знаком этой земли, у бывших рубежей саранской засечной черты, охранявшей государство русское от степняков, видится возродившийся ныне страж духовный – Иоанно-Богословский мужской монастырь. Говорят, есть там старец Феофан, и ездят к нему отовсюду за советом и помощью в скорбях житейских.

Гладкая лента асфальта уносит нас к горизонту, мимо проплывают добротные посёлки, зеленеющие озимыми поля, взбегают отдалённые холмы, луга и рощи. Иногда мелькает берёзовый лес. Словно невесты, все в белом, вдруг выбегут к самой дороге деревья и так замрут, провожая нас вдаль.

Как хочется вырваться на этот простор, уйти пешком в эти родные дали, заблудиться в перелесках и рощах, холмистых лугах, остывших осенней печалью.

Давно осталась позади уходящая влево дорога в аэропорт.

Поля, холмы, рощи, наплывающие небольшие посёлки и деревеньки, где-то впереди Мурань – небольшое мордовское село. Там, Анна, твой последний земной приют. Это место, где вы с Костей с надеждой и любовью многими трудами обустроили загородный уголок – небольшой деревянный дом и участок земли. В прошлый мой приезд мы были здесь с Костей, и он с гордостью показывал ваше сельское жилище. Сруб был куплен где-то в другом районе и перевезён сюда, в облюбованное вами место. Даже банька тут имеется, огород, а внизу запруженная речушка. На том берегу, на взгорке – лесок. В общем, красота кругом. Мы пили чай с домашней рябиновой настойкой, Костя говорил, что ещё много предстоит доделать и обустроить.

У края дороги указатель: до Пензы – 120 км, а мы почти приехали, скоро сворачиваем влево, вот и Мурань. Едем на кладбище, которое сразу в середине села, оно, как и село, небольшое, с одинокими высокими берёзами среди могил. У края асфальта чернозём, он кое-где блестит, оттаявший на солнце от ночного заморозка. Но нас выручает густая, ещё зелёная трава. Почти на всех могилах одинаковые восьмиконечные дубовые кресты, таких толстых я ещё не видел.

Какой ясный и с приморозком денёк подарил Господь. При всей грусти и скорби утраты, сияют для души невидимые лучи Божьей милости. Здесь, на кладбище, небо для многих сегодня стало ощутимо ближе. Это ощущение у каждого своё, но для всех, пожалуй, общее – смутное осознание скоротечности земной жизни.

Костя – напоминает одинокого лебедя. Прости, брат, что нет сейчас слов, чтобы утешить твоё горе. Держись, брат!..

Несём гроб вшестером. Ставим на две табуретки у совсем недавно вырытой могилы, от которой пахнет свежей землёй. Последнее прощание. Головы у всех склонены к низу, к тебе, Анна. Но твоя душа уже смотрит на нас сверху, а нашим взорам предстоит только твоё тело, где души твоей уже нет.

Несколько раз я запрокидываю голову вверх. Какая синева и чистота там – над нами.

– Чистое небо для чистой души, – это слова местного министра печати над твоим гробом.

Речи, воздыхания близких, коллег, друзей. Высокая, стройная молодая женщина с надрывом читает твои стихи, Анна. Они тоже о другом мире, о томлении души этим миром. И какая простая, исходящая из глубины сердца речь местного священника. Не часто услышишь от батюшки, что ему было за честь во вчерашней жизни общаться с усопшим, с тобой, Анна. В проникновенных, незамысловатых словах разделение утраты, откровение смирения и проповедь принятия воли Божией. А следом матушка-певчая старается, как может:

– Святый Боже, Святый Крепкий, Святый безсмертный... – Она тоже хорошо знала Анну, ведь они с Костей в дни приезда в село часто посещали их церковь в недалёком райцентре, общались.

Людей у могилы не много, человек тридцать. Здесь и дочь Полина с мужем. Держится она стойко, хотя бледна, иногда даже пытается удержать отца от слёз. Но это сейчас не требуется, ведь это облегчающие слёзы утраты любимого человека, самого дорогого, самого близкого в этой жизни.

Сколько тёплых и искренних слов, Аня, тебе здесь сказано. Как спутнику жизни, другу, писателю, соратнику, просто женщине-христианке, умевшей выслушать и понять ближнего, помочь и вдохновить.

Господь сам знает, когда призвать человека, и, понимая это, нам в горькой утрате всё же больше жаль себя, осиротевших. Сегодня осиротел Костя. Он покоряется воле Божьей как христианин и скорбит как человек, муж, ставший одной плотью с тобой, Анна. Склонившись над гробом для последнего целования, он негромко произносит, обращаясь к тебе:

– До встречи, родная...

Речь прерывается... и он отходит. А я стою рядом и мысленно то молюсь, то произношу про себя благодарственную поминальную речь, так и не решаясь озвучить её перед всеми.

Батюшка покрывает тело белым покрывалом, крестообразно поливая маслом и посыпая землёй. Крышка в фиолетовой бархатной обивке ложится сверху. Гроб на белых лентах опускают на дно могилы. До всеобщего Воскресения. Сверху падают первые пригоршни земли, и несколько молодых ребят в камуфляжной форме начинают работать лопатами.

При всей траурности прощания на душе покой и отблески какой-то неземной радости. Наверное, это чувство рождается из того, что знает душа: из грешного мира, всё больше и больше одолеваемого злом, в мир иной сегодня уходит праведница. Иначе не объяснить. Разве не подтверждение этому и эти люди, пришедшие сюда, и этот ослепительный осенний день среди затянувшейся непогоды. За всем этим неизъяснимая надежда на будущее вечное блаженство.

На свежем земляном холме деревянный крест, живые розы – алые и белые, хризантемы, целые букеты. И всего два или три венка. Помолись о нас, Анна, ты теперь ближе к Богу. А мы возвращаемся. Автобус также ровно несёт нас обратно – в столицу одного из самых развитых регионов России. Рядом со мной приятель юности Кости, когда-то вместе занимались в театральной студии, поступали в один ВУЗ, но дороги разошлись, и Костя закончил литинститут им. Горького в Москве, а не ЛГИТМиК в Ленинграде. Сам же приятель много лет играл в республиканском кукольном театре, а сейчас Юрий частным образом ставит спектакли для детей в различных городах страны, поёт, как любитель, оперные партии. А ещё, оказывается, он хорошо знает моего брата, с которым вместе играл в народном ТЮЗе.

Незаметно промелькнула дорога, приведшая нас с потоком авто в самый центр города. И вот мы уже у величественного собора в честь святого праведного воина Феодора Ушакова – адмирала Флота Российского. С четырёх сторон он окружён великолепными мраморными колоннами. В 2006 г. его освятил сам патриарх Алексий II, в присутствии Президента России. Сто дней над городом стояло чистое небо, хотя вокруг по республике гуляли тучи и шли дожди. Днём собор сияет золотом куполов, ночью освещается прожекторами и специальным светом, от которого приобретает неповторимый торжественный и величественный вид. Наш сегодняшний траурный маршрут завершается в этом святом месте. Здесь, в нижних залах, расположена трапезная, где состоится поминальный обед.

День понемногу угасает, а мы, крестясь, входим под своды собора. За входными, массивными дверями, из притвора вправо вниз ведут мраморные ступени. Там расположен нижний храм, книжная лавка, библиотека, Воскресная школа, служебные помещения и трапезная. Весь собор во многом повторяет храм Христа Спасителя в Москве. Всё внутреннее убранство боголепно и возвышенно, выполнено из дорогого камня и благородных пород дерева, тут и там на стенах – прекрасного письма иконы. Но спокойно и просто по ощущению атмосферы вокруг. Раздеваемся и проходим в просторную трапезную, где буквой «Е» уже накрыты столы. Сегодня пятница, блюда постные, но на столах есть жареная и красная рыба, салаты, фрукты. Всё свежее. Для желающих по благословению батюшки на главном столе кагор и водка, но спиртное никто практически не пьёт и не просит. Священник читает поминальную молитву и благословляет трапезу. И снова речи... На этот раз и мне довелось сказать слово. Но так, как хотелось, не вышло. Прости, Анна, прости, Константин, «всяк человек – ложь».

Между тем поочерёдно всем подали уху, суп-лапшу с грибами, на второе – гречку с грибами и горохом. В подтверждение моих размышлений, встал Костя. Его речь сводилась к тому, что не обязательно каждому что-то произносить в память об усопшей, поскольку это может быть сейчас трудно, «хотя, я знаю, каждому есть что сказать».

Мой ровесник, похожий на батюшку, сидевший рядом, тоже дважды вставал, чтобы почтить память новопреставленной. Главное, прозвучавшее в его речи, было то, что он назвал себя здесь учеником, имея в виду ту любовь, которая соединила Костю и Анну и вела их земным путём, в которой сиял и свет любви Господней.

Кисель пили стоя. Уходя, многие подходили к Косте, чтобы сказать на прощание несколько утешительных слов или пожать руку. Подошёл и я без лишних слов, выразив надежду увидеться ещё до своего отъезда. А в это время наверху в соборе уже шла вечерняя служба. Накануне Димитриевской родительской субботы. Поднявшись наверх, я оказался в огромном пространстве собора, где в левом пределе молился народ. Священник читал помянники, совершая периодически каждения, ему сослужил диакон и алтарники. Красиво и печально-молитвенно пел хор, находившийся рядом. Поставив свечу за новопреставленную Анну, я подал записки об усопших близких. Какое-то время постоял с молящимися и вышел на улицу. Хотелось пройтись. Уже почти стемнело, но вокруг было много света от зажигающихся фонарей и закатного неба. Тут я увидел на площади возле собора Константина. Вид его был какой-то одинокий и печальный. Я всё-таки решился подойти. Мы постояли рядом, немного поговорили. Он был обострённо откровенен:

– Как я теперь буду один?.. Не представляю.

– Костя, мы знакомы много лет, я чувствую в тебе бойцовский характер.

– По одной из линий мои предки были из служивой прослойки, единодворцы, с засечной черты...

– Вот тебе Господь и дал тоже воинское дело – литературу, чтобы ты другим помог с врагами справиться... Враг ведь и внешний, и внутренний...

– А и правда, наверное так... Не литература бы, глядишь, и бандитом бы мог стать...

И он с грустной улыбкой задумался.

– Только вот как я теперь без Аннушки буду? Без опоры моей, крепости...

– Не убивайся сильно, Господь управит завтрашним днём.

– Что ж, надо принять всё как есть... Приду в себя через какое-то время, потом созвонимся... Такой тыл у меня был надёжный... – продолжая сетовать, он направился к редакционной машине.

– А вы и не разлучаетесь. Ну, с Богом!..

По вечернему Саранску, залитому искусственным светом и огнями несущихся машин, я шёл и беззвучно повторял: «Спасибо тебе, Анна, за этот печальный, но чистый солнечный день, в котором – Божье откровение о настоящем смысле жизни, ускользающем времени и необходимости спешить делать добро. И пусть Покров Пресвятой Богородицы, отметивший появление в мир твоей души, не оставляет тебя в вечности».

2–9 ноября 2012 г., Саранск