Иван Капитонов
год души *
6 ноября 2012 г.
Есть в сутках время, которое... просто твое. Его немного, но оно... твое. Два, два с половиной часа в сутки. Посидеть, побыть одному, почитать, что-то записать или написать на полном серьезе. Жизнь не то чтобы кончается, но день точно, кажется, скоро начнется для всех, а сейчас только для тебя.
Четыре утра. Самое время оглянуться... У священника Дмитрия Дудко в книге «Выявление искусных» встретились такие слова: «Порой навалится так, что теряешься и удивляешься тому, как всё до сих пор не раздавило меня».
Полоса какая-то пошла: то ли черная, то ли серая... Наверное, всё же серая. Черная – это когда ты начинаешь носить траур. Пока смерть только прицеливается, но снаряды ложатся всё ближе и ближе.
Две недели назад попали в аварию наши студенты. Юноша и девушка. Юноша за рулем, девушка рядом. Без пяти минут муж и жена. Он уже познакомил свою избранницу со своими родителями, дело шло к свадьбе. Шла последняя сессия. Через три месяца – государственный экзамен, защита дипломной работы...
В них врезался... Как бы помягче сказать, кто в них врезался: печальный персонаж современных российских дорог. Сто раз лишенный водительских прав, нетрезвый, говорят – отсидевший не один раз. Не исключено, что он не дорожил своей жизнью, но зачем он забрал чужую – Настину? Впрочем, говорят, и свою не сохранил.
Парня, который сидел за рулем, нашего студента, зовут Валентином, его уже выписали из больницы. Перелом ноги, еще какие-то повреждения. Физическое состояние относительно нормальное, но душевное...
Езда по российским дорогам напоминает «русскую рулетку»: то ли машины мимо летят-свистят, то ли пули...
В прошедший четверг хоронили Олега Викторовича Бобкина. Во времена моей комсомольской молодости он был заместителем секретаря парткома по организационной работе. Парткома завода «Электровыпрямитель». Юра Захаркин, сообщив мне о его смерти, добавил:
– У нас ведь весь партком умер. И Чиранов Вячеслав Александрович, и Африн Олег Васильевич.
Вячеслав Александрович – секретарь парткома, человек, много сделавший для моего становления. Африн Олег Васильевич – один из самых интеллигентных людей, встреченных мной в этой жизни. Интеллект, деликатность, высокая культура общения.
Вот это – «у нас ведь весь партком умер» – зримо показывает: уходит советская эпоха, вместе с наиболее яркими ее носителями. Кто-то останется, что-то останется. Впрочем, ненадолго.
В пятницу прощались с Анной Ивановной Смородиной. Отпевание было в храме Св. Георгия на ул. Павлика Морозова. Не прошло и трех недель, как ей исполнилось пятьдесят лет. Я поздравил ее с юбилеем по телефону. Мы достаточно долго и душевно беседовали о жизни, о творчестве, о вере. Я не знал, что Анна Ивановна со мной прощается. Вместе с мужем – Константином они твердой рукой вели журнал «Странник» очень верным курсом. Костя – главный редактор, Анна Ивановна – его первый помощник. Константина я всегда называл по имени, а Анну Ивановну только по имени-отчеству... Хоть и была она младше меня, но... только Анна Ивановна.
Очень целостная личность, она была лучше нас, в том числе и тем, что и нас всех хотела сделать лучше – своим творчеством, редакторской работой, общением.
У Сергея Сеничева есть такие строки:
Это так, и не поправишь:
Миг недолгий, век не горний –
У рояля много клавиш,
И одна другой минорней.
Уходят достойные, уходят раньше, чем должны были бы по среднестатистическим часам. Светлая им память.
Господи, прости нас, грешных...
24 ноября 2012 г.
...Вообще, друзья, женщина – настолько удивительное создание, хоть плачь от счастья, хоть смейся от увиденного. Две небольшие зарисовки повседневности.
Идем с женой на рынок, кое-что прикупить на кратко-
срочную перспективу. Проходим мимо соседнего дома. Женщи-
на средних лет стоит у входной двери одного из подъездов... и беседует, думается, с подругой, по домофону:
– И красивое?.. Сколько стоит?.. Где, говоришь, брала?..
Просто шикарная сценка. Женщина беседует, судя по всему, довольно давно: для удобства плечом прислонилась к стене.
На рынке. Стоим в очереди. Магазинчик – «розничная торговля по оптовым ценам». Перед нами отоваривается женщина. Вдруг в сторону бросает резкую команду:
– Вовик!
Тут же неожиданно откуда-то подскочил здоровенный на вид мужик: в руках пустые пакеты, в глазах – собачья преданность.
Я даже засомневался: уж не «Бобик» ли она сказала, а «Вовик» мне почудился. По уму-то, ему в штанах сзади отверстие пошире нужно сделать, чтобы удобнее было хвостом вилять.
Посмотрел на женщину и снова удивился подсознательному человеческому: и продуктов женщина закупает много, и кошелек толстый, и муж если только на задних лапах не стоит, а глаза невеселые.
Подсознательно среди всех женских хотелок доминирует основная – как можно быстрее прикрутить мужика к своему каблуку колючей проволокой. Но как только это происходит – и мужик уже не интересен, и... в тапочках хочется походить.
Говорят: загадочная русская душа. А загадочность души русской женщины – тут вообще ни краев, ни дна...
Понятно, что любая, даже самая хрупкая женщина рано или поздно скрутит самого крутого мужика. Но посопротивляться для вида маленько надо. Иначе – тоска в глазах.
Кстати, сегодня 22 декабря 2012 г. Вчера, согласно календарю майя, должен был состояться небольшой пустячок – конец света. Но свет устоял. Наверное, свет хотел, чтобы я дописал свою книгу, издал ее, и только после пусть вялой, но очевидной реакции читателей... Впрочем, не исключено, что мое творчество – важная, но не единственная причина, по которой мир всё еще существует.
Сегодня, помимо прочего, – самый короткий световой день, но он есть. Дай Бог, чтобы у всех у нас были и дальше будни и праздники, отмеченные большими и маленькими радостями, всем тем, что и делает нашу жизнь яркой и разнообразной.
27 декабря 2012 г. Вот так, как-то довольно незаметно, в трудах и заботах завершается год. Очередной год жизни: моей, вашей, страны, планеты. Самое время разобраться: каким был он? Каким был ты?
Андрей Платонов в романе «Чевенгур» дал следующую характеристику одному из своих персонажей: «У бобыля только передвигалось удивление с одной вещи на другую, но в сознании ничего не превращалось. Вместо ума он жил чувством доверчивого уважения».
А чем мы жили? Какими эмоциями? Какими чувствами? Какими соображениями?
Доходило ли хоть что-то до нашего сознания, души? Вопросы очевидны – ответы не однозначны. Вроде бы старались, но очень долго нужно взвешивать: а получалось ли?
Общаясь со многими близко или шапочно знакомыми, обратил внимание, что на вопрос «как жизнь?» слышал чаще всего такой усредненный ответ: «Да какая там жизнь. Хлопот полно, а денег...»
Действительно, для многих и многих этот год оказался непростым, в том числе и в материальном смысле. Но всё равно нужно попытаться чем-то утешиться.
Хотя бы следующим: обещали в этом году, чуть ли не со всех сторон, – конец света. Но Господь смилостивился.
Как-то по-новому услышал всем известное слово «покойник». Покойник – человек, наконец-то обретший покой.
В жизни с покоем всё очень непросто. А то и вовсе – сложно до предела. Тут же рядом можно добавить фразу известного эволюциониста Ричарда Докинза: «Жизнь – процесс в целом утомительный».
Больше ничего не скажу про жизнь, потому что опасно. Возьмет жизнь да и обидится, ей ничего не стоит перевести любого из нас в разряд скоропостижно обретших долгожданный покой. Если честно, не хотелось бы с этим торопиться.
Да, не просто многие из нас прожили этот год, а временами – так и вовсе очень трудно. Мне с недавних пор помогает обрести душевный покой и новые силы одна притча. Давайте ее вам перескажу своими словами. Это тогда уже получится чуть ли не новогодний подарок.
Мужчина в результате кораблекрушения оказался на необи-
таемом острове. Островок небольшой, скудный. Из всего, что прибило волной и было на острове, человек сделал скромный шалашик, сложил в нем все скромные запасы питания и стал как-то жить, с каждым днем всё более и более теряя надежду.
И уж совсем он пал духом, когда увидел, как в его шалашик попала молния и уничтожила всё, что у него имелось. Тогда он поднял в негодовании руки к небу:
– Господи! За что Ты так сурово наказал меня?! Ты лишил меня последнего. От холода и голода я ведь умру через день-другой! Я всегда был столь послушен Тебе, и вдруг такая жестокая кара! За что?! За что??
Находясь в столь серьезном душевном смятении, обливаясь слезами, он тут же, на берегу, и заснул. Через некоторое время просыпается... от гудка парохода. Видит: к нему направляется шлюпка. Привозят его на корабль. Спасенный восторженно благодарит капитана и спрашивает его:
– А как вы здесь оказались? Ведь островок находится в стороне от морских маршрутов.
Капитан:
– Мы увидели дым вашего костра...
Причта говорит нам: никогда не нужно опускать руки. То, что нам кажется сегодня серьезным испытанием, а то и вовсе несчастьем – вполне возможно, завтра станет спасением или большим благом.
И еще! Давно уже заметил – как сложно быть душе спокойной какое-то продолжительное время.
Сегодня утром у Тихона Задонского встретилось:
«Душевный покой отнимается:
– всяким грехом и беззаконием. У блудника и прелюбодея, и у всякого любителя нечистоты не может быть покоя душевного. У злобного, мстителя и убийцы не может быть покоя душевного. У вора, хищника, грабителя и мздоимца-судьи не может быть покоя душевного. У клеветника, ругателя и злоречивого не может быть покоя душевного. У лживого и обманщика не может быть покоя душевного».
У меня тоже нет в душе покоя. После слов Тихона Задонского самое время (под Новый год) спросить: почему? Проанализировать и начать с этого подводить итоги.
Гораздо меньше стал писать. Что тому причина? Разное. Может быть, меньше стал думать, больше – тревожиться. Разные мысли лезут в голову, в том числе – о тщеславии человеческом.
Писательство – это, прежде всего, тщеславие, неверное представление о своем призвании. Господь ведь не призовет человека нести всякую чепуху... Значит, это делает кто-то другой. Тебе может показаться, что ты самый умный, а в реальности – в лучшем случае самый говорливый. Быть первым среди откровенных болтунов – это доблесть? Это большая заслуга? Это прямой повод для благодарности потомков?
Каждый из серьезных писателей периодически задумы-
вается о целесообразности того, чем он занимается. Есть очень интересные обобщения на эту тему. Так, Лев Толстой (не абы кто) в разговоре со своим собеседником говорил, что есть что-то неестественное в том, чтобы потратить жизнь на придумывание чего-то никогда реально не существовавшего – судеб, характеров, сюжетов. И зачем нужны все эти химеры, полупризраки в реальной жизни? Какой смысл быть отцом ненужного тумана?
Не бывает так – «зашел лишний раз в Храм». Ни одно посещение Храма не бывает лишним. Лишний раз можно зайти в кабак, лишний раз можно сесть за письменный стол, а в Храме мы не бываем и в сотой доли от необходимого. Как не тратим достаточно времени на то, чтобы всерьез подумать, а на что тратим нынешнюю жизнь?
Тщеславие человеческое: и крутимся мы вокруг себя целыми сутками, пытаясь, как коты, схватить себя за хвост. Умный человек никогда не задерет нос, умный человек склонит волю. Не перед людьми и обстоятельствами, а пред величием Создателя и в знак понимания тщеты всего происходящего...
У преподобного Исаака Сирина есть слова: «Человек, тогда только ты поймешь, что мир сей льстец и обманщик, когда будешь лежать на смертном одре».
Паисий Святогорец, наставляя одну из своих посетительниц, сказал ей:
«Во всем ты стараешься быть формально безукоризненной. Будь ты сотрудницей какого-нибудь европейского свет-
ского учреждения, тебя всем бы ставили в пример... Ты была бы для всех эталоном. Но видишь ли, европейский дух со своей рассудочностью влечет человека не к Богу, а куда-нибудь на Луну... Необходима простота. Веди себя просто и имей доверие Богу».
Мы, как правило, любые понравившиеся слова сразу же «примеряем» к себе. Ага, подходит. Гораздо важнее – примерить к себе слова глубокие. Такие как у Паисия Святогорца. И сразу наступает протрезвление: Господи, сколько еще идти к Тебе!
28 декабря 2012 г. За окном мокрый снег. Да и на душе как-то сыро...
К концу года накопилась усталость от необязательных и второстепенных хлопот, кажущихся самым серьезными проб-
лемами. А вчера я увидел...
...священника, известного в городе священника. Молодой, очень красивый. Он был довольно изможден, заметно похудел. Я этому очень порадовался: все-таки Рождественский пост. Для нас, мирян, он вроде бы как не самый строгий, а вот отец... судя по всему, придерживался самых строгих правил.
Чуть позже подошел к нему, мы стали беседовать. Не мог не спросить его:
– Вы, наверное, поститесь? Заметно похудели...
– Конечно, пощусь. Но просто я еще болею...
Тут я чуть пристальнее посмотрел на него и увидел, что его лицо... желтого цвета, а местами зеленого...
Когда тебе кажется, что ты в тупике или вообще чуть ли не у расстрельной стенки – посмотри повнимательнее вокруг. И ты увидишь, что такое настоящее несчастье. Если есть совесть – кинешься помогать. Если ее почти нет – то хотя бы успокоишься...
Впрочем, как себя ни настраивай, ни успокаивай, одно уже точно никогда не получится – прожить жизнь без появления морщин на лбу.
К Стендалю как-то подошел «добрый буржуа» и поинтересовался, кто он по профессии – мало ли, вдруг богатый или влиятельный. Стендаль не мог ответить банально:
– Я – наблюдатель человеческого сердца.
Наверное, это и есть задача творческого человека: наблюдать за человеческими сердцами других, пока не остановится свое.
Окончание. Начало см. «Странник» №№4–6, 2015 г., №№1–3, 2016 г.
