Мила МЕЛЬНИКОВА

Многие зрители последние годы ходят в Мордовский национальный драмтеатр специально «на Мишечкина». То есть на спектакли, в которых занят Дмитрий Мишечкин. И не принципиально, кого он играет – главного или второстепенного персонажа.

Старец и ловелас

На вопрос, какая из ролей для него самая дорогая, он отвечает коротко: «все». И в этом ни капли не лукавит и не кокетничает. Потому что каждую роль он проживает, влезает в шкуру своего героя, проецирует на себя его судьбу, всякий раз буквально ощущает то, что чувствует его герой, терзается его сомнениями, мыслями.

И в каждом спектакле Мишечкин – разный, он умеет находить едва уловимые психологические полутона, от чего у зрителей то мурашки по спине, то скулы сводит от хохота.

В постановке «Крыша поехала» по рассказам Шукшина Мишечкин умудрялся играть сразу две роли – хлипкого, нервозного, раздражительного шофера Веню Зяблицкого и напыщенного ехидного интеллектуала-горожанина Глеба Капустина.

В комедии Лопе де Вега «Чудеса пренебрежения, или Женщины – это дьяволы» великолепен его мудрый весельчак Эрнандо, знающий толк в искусстве соблазнения женщин.

В мелодраме «Спасение любовью» по пьесе современного финского драматурга Анны Крогерус Мишечкин предстает внешне эффектным, стильным телеведущим Лаури, страдающим от душевного одиночества и непонимания в собственной семье.

В постановке по пушкинской повести «Капитанская дочка» он играет лживого, циничного, жесткого Алексея Швабрина, в гоголевской «Женитьбе» –энергичного, напористого, деятельного Илью Кочкарева, в драме Валентины Мишаниной «Босиком по облакам» – одолеваемого муками совести летчика Павла, сумевшего посадить самолет с заклинившими шасси и спасти пассажиров, но считающего себя виновным в случившейся авиакатастрофе.

А в драме «Дочь некрещеного мордвина» Мишечкин, фонтанируя многообразием комичных красок, играет суетливого вдовца Мокея, эдакого деда Щукаря.

Почему-то режиссеры чаще ему доверяют возрастных персонажей, хотя в театральной труппе хватает зрелых актеров старшего поколения. Но еще в начале творческой биографии двадцатипятилетний Дмитрий Мишечкин удивил своей органикой, сыграв сурового, прагматичного купца Максима Русакова в комедии Александра Островского «Не в свои сани не садись».

Лилия Шахова, поставившая с актерами Мордовского национального театра мюзикл «Страсти по Каштанке», взяв за основу пьесу
современного драматурга Евгения Фридмана, предложившего новое социально-психологическое прочтение чеховского рассказа, на роль заезженного безнадегой и пытающегося спрятаться от замучивших его напастей в выпивке столяра Луки тоже
выбрала Дмитрия.

Кстати, и дебютировал 22-летний Мишечкин на сцене Национального театра в образе одного из старейшин в постановке по мотивам мордовского эпоса «Тюштя». Хотя есть в его актерском арсенале и романтичные образы.

Вернее, Дмитрий старается каждого своего героя рисовать «многослойным». К примеру, в комедии Алексея Толстого «Делец» у хваткого менеджера Мебиуса в исполнении Мишечкина проявляется ранимая поэтическая душа.

Чем Мишечкин покоряет публику? Он и сам не знает.

Шел в пение, попал – в театр

О театральной карьере он никогда и не мечтал. Мало того, в детстве ровесники подсмеивались над его грасси-
рующим «р», и Дима стеснялся разговаривать. Какая уж там сцена?

В школе по той же причине комплексовал, избегал «публичных выступлений» у доски. Ну и в целом с учебой у него, мягко говоря, не ладилось.

В местный Институт национальной культуры Мишечкин, можно считать, попал случайно. Шел сдавать документы на вокальное отделение, а на другом этаже как раз проходили вступительные испытания на актерский курс для Национального театра. И, чего скрывать, парней там всегда не хватало. Вот и предложили ему попробовать.

С вступительными творческими заданиями Мишечкин справился, хотя, как сам признается, тогда не вполне осознавал суть актерской профессии. И первое время в вузе прилежанием и дисциплинированностью не блистал.

Теперь признается, что безмерно благодарен всем преподавателям, которые не только учили сценическим навыкам, но терпеливо расширяли художественный кругозор студентов. И еще Диме повезло с однокурсниками. Екатерина Исайчева, Андрей Анисимов, Алексей Егранов теребили, тянули Мишечкина за собой. Кроме обязательных университетских занятий, бегали на репетиции в народную студию к Игорю Кузьмину, который когда-то окончил Ленинградский вуз и многие десятилетия занимался с непрофессиональными артистами в саранском ДК «Строитель». И Дмитрия невольно увлекла эта творческая движуха. Он даже успел выступить за студенческую команду КВН, где были важны не идеальная дикция, а эмоциональный драйв.

А когда в вузе готовили выпускной спектакль, мастер актерского курса деликатно посоветовал Мишечкину «исправить произношение». Тут уж Дмитрию пришлось искать грамотного специалиста-медика. Зато персональные тренинги с логопедом и собственное упорство помогли ему выправить «р».

Партитура роли

Теперь уже никто и не подозревает о когда-то существовавшем дефекте речи. Как и зрители, увлеченно следящие за фееричной игрой экспрессивного Мишечкина, не догадываются, что всякий раз он жутко волнуется перед выходом на сцену. Что текст каждой роли на эрзянском или мокшанском он учит как музыкант партитуру. Национальные языки он знает немного, на бытовом уровне, поскольку мама Дмитрия – эрзянка, папа – мокшанин. В детстве они отвозили сына погостить к бабушкам в деревню, но дома в городе общались все на русском. Так что Дмитрию, кроме создания драматургического рисунка роли, приходится дополнительно с помощью педагогов и опытных коллег штудировать лексику и фонетику национального произношения.

Но зрителям, пожалуй, не особо интересна вся эта закулисная кухня. Важен результат. Чтобы или мурашки по спине, или хохотать от души.

– Мне одинаково интересно играть и классику, и современную драматургию, интересно пробовать себя в чем-то новом, – откровенничает Дмитрий Мишечкин. – Как актеру мне хочется играть разные характеры. Интересно работать с разными режиссерами. Главное – у нас в театре коллектив единомышленников.

Кстати, коллеги считают его отличным сценическим партнером: с ним комфортно играть, он никогда не «тянет одеяло на себя».

Вот так «Куйгорож»

О личных успехах Дмитрий Мишечкин не говорит. Хотя он единственный из местных актеров четырежды в разные годы отмечался премией Главы Мордовии «За лучшую мужскую роль» и один раз – «За лучшую роль второго плана».

В 2018 году жюри XII Международного фестиваля театров финно-угорских народов «Майатул» также присудило ему награду «За лучшую мужскую роль второго плана» (за роль Коли в комедии удмуртского автора Анатолия Григорьева «Деревенские страсти»).

А под занавес Года театра Дмитрию Мишечкину присвоили звание «Заслуженный артист Мордовии».

Но, пожалуй, наиболее значимой для Мишечкина за без малого 20 лет актерской биографии оказалась работа в авангардной по художественному решению сценической притче «Куйгорож». Ее по одноименной пьесе мокшанского драматурга Валентины Мишаниной поставил калмыцкий режиссер Борис Манджиев.

В 2020 году, несмотря на действовавшие тогда противоковидные ограничения, этот спектакль удалось презентовать на нескольких крупных международных театральных форумах. В итоге «Куйгорож» собрал целую россыпь конкурсных наград и фестивальных Гран-при. И Дмитрия Мишечкина, сыгравшего там незадачливого мужика Пяту в новой для себя инфернальной стилистике, неоднократно признавали лучшим исполнителем мужской роли.

Талант – награда или тяжкий крест

И уже логичным получилось продолжение сложившегося творческого сотрудничества с приглашенным режиссером и местным драматургом. В спектакле «Эрьзя. Летящий к свету» по пьесе Валентины Мишаниной, который Борис Манджиев выпустил к 145-летию великого скульптора, Мишечкину выпала ответственность – прожить судьбу легендарного Мастера.

История художника рисуется на сцене скупыми штрихами биографии баевского самородка, стремившегося реализовать данный свыше дар часто вопреки личному счастью. Призвание оказывается сильнее первого юношеского чувства к искренне любившей его сельской девушке, сильнее привязанности к родной земле. Обстоятельства разлучают его с француженкой Мартой, родившей от скульптора сына. И выдающийся талант оборачивается ношей, которую Степан Нефёдов-Эрьзя, как когда-то его отец, тянувший бурлацкую лямку, смиренно несет на своих плечах, отказываясь от элементарных человеческих благ, довольствуясь предельно аскетичным бытом.

За час с небольшим Дмитрий Мишечкин из упрямого, строптивого, уже признанного в Латинской Америке маэстро Дона Стефано превращается в настырного старика с шаркающей походкой, но по-прежнему горящими энтузиазмом, хоть и подслеповатыми глазами.

Его герой терзается мучительными потерями, и воспоминания об оставленных возлюбленных до конца дней отдаются неутихающей болью в сердце скульптора. Но больше всего художника тяготит разлука с Родиной. Потому что на чужбине, подарившей ему уникальный материал для осуществления художественных замыслов, он всё-таки ощу-
щает себя «деревом, оторванным от корней».

Не знаю, как для кого, но на мой взгляд на сегодня образ Эрьзи – самый глубокий и масштабный в довольно насыщенном репертуарном списке Дмитрия Мишечкина, где более 40 ролей в постановках самых разных жанров. Хотя, наверняка, самая главная большая роль у него еще не случилась. Актерская биография в самом расцвете. Летом Дмитрию исполнится лишь сорок.