Иван КАПИТОНОВ

...случайный гость Ясной Поляны^*

Подготовка к женитьбе

Утверждают, с полным на то основанием, что подавляющая часть читателей, зрителей и слушателей, то есть потребителей «продуктов» творчества – женщины. Думается, что они к этой странице уже сильно заскучали и собираются бросить чтение, если вообще уже этого не сделали. Действительно, то война, то книги... а где любовь? Та самая, классическая, между мужчиной и женщиной?

Согласен, самое время поговорить о любви, точнее, ее предчувствии.

Наш известный сатирик Михаил Задорнов говорил так:

«– В русском языке нужно поменять последовательность падежей. Было бы более правильным, если бы вслед за «дательным» падежом шел «родительный».

Не так важна последовательность падежей в русском языке. Гораздо важнее, что он – русский язык – дает такие замечательные возможности высказаться. В том числе – и о любви.

Между близостью мужчины и женщины, как одной из высших ценностей бытия, хоть Господь это когда-то не сильно приветствовал, и только еще поиска своего идеала среди лиц противоположного пола – столько промежуточных состояний и вариантов, что их и сосчитать невозможно.

Если вы помните, герой «Юности» Николай Иртеньев любил прогуливаться вблизи «девичьей»: такие мечты, такие ожидания. Да и Толстой еще достаточно молод и холост. Давайте проследим за его увлечениями и влюбленностями. Беды особой в этом нет: мы ведь не в спальню чужую заглядываем, а прогуливаемся по «темным аллеям», в надежде понять, кто же был «музой поэта» на определенном этапе его жизни и творчества.

У нас и помощник хороший есть – «Летопись...» Николая Гусева. Очень коротко, практически пунктирно, пробежим по некоторым ее страницам.

Летом 1845 года Толстой увлекался философией; много читал соответствующей литературы, сам активно писал трактаты о смысле жизни, точнее, о полной ее бессмыслице (юность очень критична и часто полна фатализма, во многом деланного), об истинных и подлинных ценностях бытия. Только в шестнадцать лет человек знает ответы на все животрепещущие вопросы мироздания. Юный Лев взялся за новый масштабный труд на эту тему. Неизвестно сколько он думал над началом повествования, но первые слова философского трактата были следующие:

«Ежели бы человек не желал, то и не было бы человека».

Юный автор не уточняет, о каких желаниях идет речь, но можно смело предположить – что и о тех самых тоже.

Можно по дневниковым записям проследить последовательность его увлечений. «Сонечка Колошина», по признанию самого Льва Николаевича, была «самой сильной любовью» его детских лет. Далее в «Летописи» авторский текст о событиях 8–15 мая 1851 года:

«В Казани. У начальницы женского Родионовского института Е.Д. Загоскиной Толстой встретил Зинаиду Модестовну Молоствову, к которой испытал «поэтическое чувство влюбления», которое ей не открыл и увез с собой на Кавказ».

Увлечение оказалось достаточно сильным. О нем сохранились и дневниковые записи, и даже стихотворение, начинающееся словами:

Лишь подъехавши к Сызрану,

Я ощупал свою рану.

Стихотворение было шуточное, чувство – всамделишное.

Разделенность любви, конечно, желательна, но не обязательна. Идти по жизни с любимым именем на устах все же легче, чем без оного. Впрочем, пришедшее примерно через год известие, что дама его сердца вышла замуж, оставило его равнодушным: отболело, отжелалось, открылась «вакансия» новому чувству.

12 января 1853 года Толстой решил писать «очерк» с названием «Бал и бордель». Название красивое, звучное. К своим двадцати четырем с половиной годам он хорошо был знаком и с тем, и с другим. Не будем ханжами: дело молодое – холостое.

Еще один роман можно выделить – с дочерью соседей – помещиков Арсеньевых (восемь верст от Ясной Поляны). Девушку звали Валерия Владимировна. Здесь с признаниями было все нормально. Эпистолярная часть этого романа представляется очень интересной. Со второго по седьмое декабря 1856 года он отправил своей избраннице... одиннадцать писем «с выражением своих чувств и мыслей о ней, с советами об образе жизни и чтении, с планами будущей совместной жизни». Количество писем и их содержание говорят об известном накале чувств.

Если что-то быстро горит, то оно просто обречено на превращение в пепел. Что-то похожее произошло и с этим чувством Льва Николаевича. Что именно, он и сам бы затруднился ответить, но так бывает.

В это же время (5 декабря), помимо писем своей избраннице, он пишет письмо брату Сергею о том, что его высокое чувство к даме сердца зиждется на его «сильной любви к известному роду семейной жизни, к которой эта девушка подходит лучше всех».

Дальше происходит трудно объяснимое. Меньше чем через неделю после потока писем своей уже почти невесте, 12 декабря того же 1856 года, он пишет «последнее» письмо В. Арсеньевой, о том, что они «слишком далеки друг от друга» по взглядам на жизнь, поэтому любовь и женитьба доставили бы им только страдания. Словом, классический текст с предложением «остаться друзьями».

Если честно, это первый поступок Льва Николаевича, который я абсолютно не понимаю. Охотно верю в прозрение каждого из нас, но чтобы оно было таким внезапным... Все было бы вполне логично, естественно и объяснимо, если бы не было целых одиннадцати писем «о счастье» менее недели назад. Кто из нас, мужиков, «не пудрил девушкам мозги»? Нет, наверное, таких. Этот неожиданный поворот смущает многих «со стороны», а уж как он «смутил» соседку-красавицу, уже задумывающуюся о фасоне свадебного платья...

Как в той же пьесе «Ревизор» уважаемого Толстым Гоголя: немая сцена. Ошеломленной невесте понадобилось какое-то время, чтобы собраться с мыслями, и 29 декабря Толстой получает «длинное» письмо от своей недавней избранницы. Письмо ему было «неприятно». Охотно верю. Оно не сохранилось, но можно предположить его примерное содержание.

Тем не менее, поезд «ушел», прогудев на прощание. Впрочем, с поездами было тогда еще не очень: сеть железных дорог еще только развивалась.

Чуть ранее этих событий, 26 мая 1856 года, Лев Толстой совершил еще одну поездку. В этот раз не столь длительную. Вместе с приятелем К.С. Иславиным в селе Покровское-Стрешнево он навестил семейство Берсов. По этому поводу в «Дневнике» появилась такая запись:

«Дети нам прислуживали. Что за милые, веселые девочки».

Семейство Берсов станет для Толстого родным... Среднюю из трех девочек звали Сонечкой. Позже она станет женой Льва Николаевича.