Елена Дедина
* * *
Так изменились
Знакомые люди,
Что остаётся
Молиться о чуде!
Вспыхнет надежда –
И гаснет во мраке,
Каждая ссора
Доходит до драки.
Души для доброго
Дела закрыты:
Стало важнее,
Что пьяны и сыты.
В битве духовной
В бессилии стонем,
Не воевавших
Без боя хороним.
Мы бы с врагом
Без труда совладали,
Но за наживкой
Крючка не видали.
Вот уже нас
И сачком подцепили...
Мы бы и так никуда
Не уплыли:
Было ль, чтоб рыбы
Крючки отгрызали –
С кровью во рту
В глубине исчезали?
Горьким вопросом
Меня обжигает:
Мы выживаем
Иль нас выживают?
КАК ПТИЦЫ
Не имеющим могил
Марине Цветаевой
и Осипу Мандельштаму
Ты при жизни других затмила,
Ты усилила все слова!
Где, Марина, твоя могила?
Так и кажется – ты жива!
Да, куда-то исчезло тело –
Тщетно адреса не проси.
Ты, пожалуй, сама б хотела
Затеряться в родной Руси,
То есть жить, как жила – без крова,
Попирая и жар, и лёд,
Только чтобы звучало Слово!
И оно в вышине плывёт...
А геолог в сырую осень
Через сотню горячих лет
Череп в руки возьмёт и спросит:
– Раз не Йорик, так, может, Осип? –
А земля промолчит в ответ.
Осип – есть, а могилы – нет.
Но их книг шелестят страницы,
Их стихи повторяют вслух.
Без могилы они – как птицы,
Невесомый и вечный дух,
Озарённый лучами света!
И мелькнуло, бросая в дрожь,
Что в земле схоронить поэта –
Небылица! Нелепость! Ложь!
РЕНЕССАНС
Не манят в аллеях нагие скульптуры,
На старых полотнах – мясные фигуры.
И мастер прекрасен, но сердцу обидно:
Всё тело да тело,
а душу не видно.
Урод ли, красавец – всё это случайно,
Куда интересней духовная тайна!
Иные мне видятся лики и дали,
Каких мы доселе ещё не видали.
И я образец пред глазами имею –
«Видение отроку Варфоломею»*...
Не будем же мы сомневаться напрасно,
Что Дева Мария чиста и прекрасна!
Она – совершенство, каких не бывало!
Но в том и блаженство,
что есть – покрывало!
В душе, а не в теле – небес отраженье.
И нет Возрожденья, а есть – Вырожденье.
АХ, ГИТАРА...
Ах, гитара, голос из детства!
Ах, гитара старшего брата!
Ну, куда от этого деться –
Свист глиссандо и стук стаккато!
Брат подтянет колки, как надо,
И обнимет её за плечи –
И рекой потечёт соната
Прямо в душу – не надо речи.
Ах, гитара, подруга брата,
Ах, гитара – звонкие струны!
Это цокает пиццикато,
Это тремоло льются струйки...
Не обласкана ты судьбою,
И не в этом твоя задача.
Моё сердце болит с тобою,
Ах, гитара, подруга плача!
И вплывают из дальней дали
Гул органа и Баха фуга.
Я с тобою делюсь печалью:
Ты – печали моей подруга.
Или вздрогнет платок из кружев,
Запылает лицо румянцем,
Всколыхнёт тебя и закружит...
Ты – подруга весны и танца!
Те, кому сегодня шестнадцать,
Кто, по сердцу нашедши пару,
Не умеет в любви признаться,
Попросите о том гитару.
Ей не нужно роскошных залов –
Хватит кухни, а то – крылечка.
Ей не важно, где оказаться –
Всё равно говорит сердечно.
Эта талия, эти плечи,
Этот голос близкого друга,
Эта дрожь незабытой встречи...
Ах, гитара, моя подруга!
* * *
Своим горячим, липким языком
Слизало Время царства целиком,
Сады песком засыпало седым
И города развеяло, как дым.
Где Византии благородный лик?
Один народ ушёл – другой возник.
И стон ушедших невозвратно стих.
Не заменяя, мы сменили их...
Чем завтра станут здешние места?
«Земля... была безвидна и пуста»* –
Подскажет память вечные слова.
И снова будет Библия права...
ДРУЗЬЯМ
Бывало – мятежно и зыбко
Тяжёлое время текло,
Но чья-то чужая улыбка
Тебя обдавала теплом.
Бывало – и беды несметны,
И гибель разинула пасть,
Но друга рука незаметно
Тебе не давала упасть.
Друзья мои! В громе и пыли,
Смягчая и стужу, и зной,
Спасибо, что жили и были,
И нежно дружили со мной!
Судьбы облегчается бремя,
Коль общие кров и гроши,
И цели, и место, и время,
И даже – тональность души.
Друзья мои, девочки, братцы,
Я сети потерь не порву.
Нам больше уже не собраться
В застолье одном наяву.
Нет силы – напитывать кровью
Развеянный временем прах,
Но вас я питаю любовью
И так оживляю в стихах.
С днём нынешним встреч не нашедши,
Смутившись его суетой,
Я всё упиваюсь прошедшим
И греюсь его полнотой.
РОДНЫЕ МЕСТА
Сонет
Уже сменилось русло у реки,
Ребячий гвалт затих на берегу,
Не заплетают девочки венки,
Никто не косит травы на лугу.
Где тёплый пол знакомого крыльца?
Растаял – как приснился – старый двор.
Ни одного знакомого лица...
Но детство мёдом пахнет до сих пор.
Былое болью торкнулось в висок,
Напоминая: тризна, а не пир.
Но под ногами тот седой песок,
Который был моей дорогой в мир.
Здесь всё чужое сердцу моему.
Откуда запах мёда – не пойму...
