В мире животных, или Знакомые незнакомцы

Я люблю животных столько, сколько себя помню. Журнал «Юный натуралист» был главным чтивом моей детской жизни, «Лесная газета» Бианки – настольной книгой, музыка из заставки «В мире животных» - лучшим позывным, который я слышала из любой точки дома. Из всего разнообразия дикой и домашней природы я предпочитала больших кошек и лошадей, волков, гиен (да, они всегда вызывали во мне недоумение, удивление и интерес) и змей. Позже, с возрастом, границы интереса расширились почти бесконечно, но я всё так же недолюбливаю обезьян и плохо знаю подводную фауну. К насекомым отношусь с пиететом, к птицам – с огромным любопытством. Поэтому сегодня среди рекомендуемых книг есть всего понемногу: птицы, млекопитающие и домашние любимцы.

Ольга Филатова, «Облачно, возможны косатки»

"Работа учёного-китоведа мало похожа на романтические фантазии, которыми окружают эту профессию журналисты и создатели фильмов о дикой природе. Долгие дни на воде и томительное ожидание погоды на берегу, пробирающий до костей холод и слепящее до головной боли солнце, часы и дни безуспешных поисков и непреходящее ощущение, что ты постоянно упускаешь что-то важное в наблюдениях, - вот из чего складывается ежедневный труд исследователя китов. Лишь изредка рутину скрашивает ни с чем не сравнимая радость маленьких открытий, познания того, что никто до тебя ещё не видел и не описал".

Этим высказыванием Ольга Филатова, российский зоолог, доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник кафедры зоологии позвоночных биологического факультета МГУ, лауреат премии имени И. И. Шувалова , заместитель председателя Правления Совета по морским млекопитающим, участник Дальневосточного проекта по исследованию косаток (FEROP) практически открывает свою книгу "Облачно, возможны косатки" - с ней, кстати, она стала лауреатом Премии "Просветитель" в 2022 году. И этим сказано практически всё - читатель не найдёт в книге погонь за браконьерами, кровавых подробностей из жизни китов-"убийц", только каждодневный труд, сложный и плохо оплачиваемый, полный неудобств и чисто бытовых проблем. И кристальное счастье открытия, узнавания и погружения в предмет, ставший делом жизни - спасение не только жизней косаток, но и их, как это ни забавно, репутации.

Внимательный читатель узнает из текста, что косатки, вопреки расхожему мнению, делятся на три экотипа - плотоядные, рыбоядные и транзитные. И если рыбоядные косатки питаются регулярно, то у плотоядных и транзитных жизнь отнюдь не сахарная, а жуткие кадры а-ля "кровь, киииишки, смерть", которые нам часто показывают/ли - разовые истории. Чаще всего косатки убивают своих жертв быстро и незаметно, а съедают и того быстрее. Выедание же языка у китов, например, не акт косаточьего вандализма, а просто самая быстродоступная после утомительной охоты съедобная часть туши. Как правило, у китов толстенный слой жира, и добраться до мяса быстро косатки не всегда в состоянии. Кстати, тушу они, вопреки, опять же, сформированному научно-популярными передачами портрету хладнокровных убийц, не бросают, и с удовольствием вернутся и доедят позже, если кит не утонет. Как любых хищников, плотоядных косаток меньше, чем рыбоядных, и в российские воды Камчатки, например, они заходят нечасто. Рыбоядные же косатки часто охотятся в компании морских котиков - рыбы косатки не жалеют, а какому морскому котику не хочется сломать стереотип, что он вечная жертва?

Косатки живут семейными группами, верховодит в которых самка и мать всей группы. Обычно дочери остаются с мамой довольно долго и уходят только для того, чтобы сформировать собственную семью. А вот самцы - маменькины сынки, пока мама жива. Со смертью родительницы в группе остаётся управлять какая-то из дочерей, а братья, как правило, семью покидают (или остаются на попечении сестры, что случается куда реже). Косатки очень общительны и социальны, они с удовольствием "выходят в свет" и бывают на многокитных тусовках, где (наверное) обмениваются новостями, сплетнями и генами - проще говоря, знакомятся и спариваются. Кстати, это происходит только внутри экотипа, плотоядные и рыбоядные косатки между собой не контактируют и в половые связи не вступают. Правда, случаются у косаток и приступы социофобии - семья может избегать встреч с любыми группами и делать вид, что её здесь нет, "без объяснения причин".

Считается, что у косаток есть свой язык, но приблизиться к его пониманию учёным не удалось от слова "совсем". Автор хорошо объясняет это тем, что мы привыкли оперировать словами, образами, морфемами - и поэтому не можем понять, как работает язык, построенный на совершенно иных принципах. У каждой семьи есть свой "диалект", который, однако, не статичен и меняется со временем - видимо, под влиянием личностных искажений, которые передаются из поколения в поколение. Учёные умеют отличать косаток по диалектам, однако всегда для точной идентификации семьи и отдельной особи нужны внешние признаки - как правило, это спинной плавник и пятна на спине (всю косатку увидеть получается довольно редко и только по её желанию). 

Один из трогательнейших фактов - оказывается, косатки-матери долго не могут расстаться с телом погибшего ребёнка и толкают его перед собой, надеясь, что он "проснется" и поплывёт сам. Так может продолжаться довольно долго (более двух недель), пока самка не смирится с потерей или пока естественные причины не убедят её в том, что ребёнок к ней не вернётся. "... исследования последних десятков лет показали, что пропасть между психикой человека и психикой животных гораздо меньше, чем кажется, а порой это и вовсе не пропасть, так, небольшой зазор. И в первую очередь это относится к таким животным, как косатки, - далёким от нас эволюционно и по образу жизни, но близким по интеллекту и социальности".

В книге есть и про нас с вами - про далёкую от науки общественность. Мы там показаны, прямо скажем, с нелучшей стороны: мало знаем, плохо анализируем факты, не умеем отделять мух от котлет и учиться не хотим. Нами можно манипулировать и заставить повлиять на ситуацию, которая сделает только хуже. Учёные - люди трезвые и циничные,  особенно если они полевики, а не кабинетные карьеристы, и цену лобби и инерции знают хорошо. К чести же нашей добавлю, что при разумном подходе активисты способны двигать горы и улучшать ландшафт ситуации - главное понимать, куда мы идём и зачем. Есть и резкая и нелицеприятная правда об экозащитниках, Грин Писе и их популистских методах - ученому ли не знать об этом?

География книги - Дальний Восток. Холодные моря, суровый климат, невообразимые для обывателя условия. Резкие и непредсказуемые ветра (Ольга отмечает, что у дальневосточных ветров есть уникальное свойство - в какую сторону ты бы не плыл, ветер будет встречным), полное отсутствие удобств, работа в вечной сырости и холоде. И ничем не замутненная радость соприкосновения с существами умными, чистыми, со своими характерами и судьбами, такими непохожими на нас и при этом такими близкими. Пожалуй, это один из немногих видов счастья, за который не нужно платить.

Завершает книгу глава "Китовая тюрьма, или Туда и обратно", посвящённая спасению косаток и белух из заточения в бухте Средней недалеко от города Находки в Приморье. Все животные были пойманы на продажу в Китай. Некоторые погибли в тяжёлых условиях, большинство же удалось спасти и выпустить на свободу - ценой неимоверных усилий, хождений по кабинетам и судам, привлечения журналистов и общественности и благодаря (аллилуйя) помощи государства и в первую очередь прокуратуры и ФСБ. Выпускали, конечно, тоже через пень-колоду, едва не угробив самых мелких косаточьих подростков - поймать взрослую косатку нельзя, она слишком сильная, умная и большая, поэтому ловят детенышей, которые мало что умеют, да ещё и находятся в постоянном стрессе от разлуки с семьёй. Однако ребята-косатята справились, нашли свои группы и в целом живы и здоровы. Сейчас отлов косаток и белух с целью продажи запрещён. И за это огромное спасибо Ольге и её команде.

Казалось бы, зачем изучать косаток, ведь полученные знания о них невозможно применить? Ольга отвечает на этот вопрос так: да, изучение китообразных не имеет - пока - прикладных целей. Это часть фундаментальной науки, развитие которой даёт нам возможность делать открытия и изобретать велосипеды и поезда, ракеты и подводные лодки. Помимо этого, к примеру, маршруты миграции косаток могут многое рассказать, например, о климате и его изменениях. Мы не видим и не чувствуем того, чем косатки живут каждый день, а по их маршрутам можно понять, куда ушла, к примеру, та или иная рыба и почему. Это важно и в чисто практических целях - для рыболовной отрасли и пищевой промышленности. А главное, как писал Лю Цысинь в своей трилогии "Память о прошлом Земли", без развития науки фундаментальной переход на новый уровень прогресса невозможен и мы очень скоро упремся в потолок ограничений наших технических возможностей. И за донесение и раскрытие этой мысли ещё раз - тоже спасибо автору.

Ещё в книге много про других китов, особенно горбачей, и это не менее интересно.

Ольга и сейчас работает в Авачинском заливе, на Командорах и на Чукотке. Её проект "через исследования к защите" действует и развивается. Надеюсь, что у автора найдётся время написать ещё не одну книгу, а уж у меня точно достанет терпения этого дождаться. И отчего я не стала китоведом?..

Настоятельно рекомендую книгу всем неравнодушным к природе и животным людям, которые любят обстоятельные повествования, живые эмоции, любопытные факты и лёгкую иронию - её отлично видно уже из названия.

Джонатан Слат, «Совы во льдах»

Когда про Приморье пишет живущий там, например, Василий Авченко - и пишет невероятно хорошо! - это понятно, логично и встраивается в систему. Ну то есть свою землю человек по праву рождения или длительного проживания любит, холит и лелеет, рассказывает о ней и делится её красотами, историей и легендами. Так и должно быть. Когда о Приморье пишет с восторгом американец, это систему ломает. Даже не просто потому, что иностранец, а именно потому что американец, им на роду написано нас не любить и презирать. Но, как выясняется, матрица даёт сбои и да, случается невероятное.

19-летний парень Джонатан Слат приехал в Россию впервые в 90-е (подозрительно, да?) к отцу, и тот взял его в командировку в Приморский край. И парень влюбился. С первого взгляда и надолго - если не навсегда: "Мы летели из Москвы, и я увидел, как лучи солнца вспыхивают и прокатываются по зелёному морю гор, буйному, густому, нетронутому. Передо мной то взмывали ввысь, то спускались в долины величественные волны горных хребтов, которые проносились мимо километр за километром, пока я завороженно смотрел на них. Ни селений, ни дорог, ни людей - ничего этого не было. Таким я увидел Приморье. И влюбился".

Три года он провел в Приморье в качестве волонтёра Корпуса мира, изучал русский язык и наблюдал за птицами. Став профессиональным орнитологом, Слат вернулся во Владивосток и стал работать над программой по спасению редких и малоизученных хищников - рыбных филинов.

А потом написал документальный, не побоюсь этого слова, роман "Совы во льдах". О природе любимого края, его колорите, его населении с его бытом, проблемами и приключениями, приправив текст краткими зарисовками с экономическим уклоном. Получилось захватывающе. Немного грустно, немного где-то даже обидно - проблемы страны видны незамыленным глазом чётче и рельефнее, чем изнутри. И при этом, несмотря на все неурядицы, книга любовью пронизана. Автор, как любой наблюдатель за живой природой, обладает зорким сердцем и отточенным чутьем на красоту, будь то реки, косули, рыба или люди. Переживания за судьбу изучаемых птиц добавляет драматизма, а сродство Слата с русским языком и культурой украшает повествование чисто русским юмором с оттенком самоиронии. Как говорится, с кем поведешься...

Рыбный филин - птица уникальная. Это самая большая в мире сова, весит от 2 до 4 кг, причём самки мощнее и яростнее, самцы более философичны. В отличие от своих сородичей филин питается, как следует из названия, рыбой, поэтому в полете и просто в жизни умеет шуметь, ведь шум воды в местах охоты гасит любые звуки вплоть до крика. Популяция филинов находится под угрозой в основном в связи с вырубкой лесов. Дело в том, что гнездится птица может только в больших дуплах очень старых деревьев, которые не представляют интереса для лесозаготовки, но так как птица малоизучена и встречается редко, охотится ночью и полностью сливается с окружающей средой, подчас даже опытные охотники о ней и уж тем более ее привычках почти ничего не знают, что и говорить о лесорубах. И деревья, которые им совсем не нужны, вырубаются либо заодно со всем массивом, либо для хозяйственных нужд - например, для наведения временных мостов. Таких деревьев, живущих не одну сотню лет, в тайге и так не слишком много, и потеряв пригодные для гнездования стволы, филины не могут высиживать птенцов и, как это ни грустно, медленно вымирают.

Задача Слата и его помощников, собственно, состояла в том, чтобы изучить зоны обитания и повадки филинов и донести полученную информацию до лиц, принимающих решения о выделении участков под лесозаготовительные цели, не навредив при этом экономике края. Орнитолог с ней справился - не до конца, но вполне достойно. Популяцию филинов удалось сохранить и остаётся надеяться, что мощный хищник со смешными перьевыми ушками над бровями будет ещё долгие века оглашать приморские леса любовными дуэтами. Кстати, это ещё одна интересная особенность рыбных филинов: свои ухающие рулады они исполняют, как правило, вдвоём.

Джонатан Слат координирует программы Общества сохранения диких животных в России и Северо-Восточной Азии, управляет исследовательскими проектами по изучению животных, которые находятся под угрозой исчезновения, и синхронизирует усилия по защите пернатых на отрезке Восточноазиатско-австралазийского пролетного пути от Арктики до тропиков. В 2016 году был опубликован его аннотированный перевод на английский язык книги русского путешественника и исследователя Владимира Арсеньева "По Уссурийскому краю". В общем, хороший - наш - человек.

Книга "Совы во льдах" произвела фурор, вошла в лонг-лист Национальной книжной премии США, автор стал лауреатом премии Эдварда Уилсона, присуждаемой  ПЕН-клубом США за научную литературу, а масса престижных изданий назвала её лучшей книгой 2020 года. Сейчас это кажется невероятным, но хочется надеяться, что у научного мира другие законы и политика над ним не властна.

Очень рекомендую всем, кто любит животный мир, ненавязчивый юмор и очень много природы, особенно же тем, кто в Приморье ещё не был и, возможно, не будет никогда. Там - в книге - очень красиво. Иногда до слез.

Джонатан Лосос, «От саванны до дивана. Эволюционная история кошек»

"Мы уже многое знаем о кошках, но вопросов остаётся гораздо больше, причём самых разнообразных. Нам только предстоит выяснить, о чем кошки думают, какое влияние они оказывают на популяцию диких животных Северной Америки, где именно их одомашнили и много другое. Прекрасное время, чтобы быть айлурологом!" - Джонатан Лосос, "От саванны до дивана. Эволюционная история кошек"

Задумывались ли вы когда-нибудь о том, как в наши дома попали усатые и полосатые существа, подчинившие себе человеческий род? Почему они такие разные - ловкие, красивые, стройные, спокойные, невозмутимые, истеричные, пухлые, неуклюжие, безобразные, но неизменно любимые? От кого они произошли, как снизошли до людей и каков их эволюционный путь - да и есть ли он вообще, или они, наши драгоценные кошки, сразу были совершенными? Да, речь именно о них и о книге "От саванны до дивана. Эволюционная история кошек", автор которой, эволюционный биолог Джонатан Лосос, сам заядлый кошатник, задался наконец всеми этими вопросами и щедро поделился с читательским миром найденными сведениями.

Сразу забегу вперёд: кошки, как подтверждает Лосос, не только не схожи с собаками иногда до полной противоположности, они и приручились совершенно иначе. Точнее, их даже нельзя считать полностью одомашненными, по сути своего сожительства с нами они мало чем отличаются от тараканов или домовых мышей. Прежде чем возмущаться, сравните: таракан и кошка получают от людей еду, у них нет служебных пород и вообще утилитарного значения, они совершенно бесполезны - во всяком случае, сейчас точно. Кстати, вполне вероятно, что тараканы даже более дружелюбны, ласковы и способны на преданность и искренние чувства, просто кому в голову придёт сюсюкать с тараканом (хотя есть, есть такие святые люди)? То есть служба пиара у кошек работает на ура - помните анекдот про крысу и хомяка? Та же история.

Самое интересное - кошки настолько поработили наше сознание, что даже об их прошлом мы знаем, а точнее, помним совсем мало. До египетских фараонов, по сути, только отрывочные сведения, хотя есть подозрения, что приручились кошки гораздо раньше. От кого произошли, тоже стало примерно понятно буквально недавно - от североафриканской степной кошки, которая выглядит и ведёт себя примерно так же, как и дворовая Мурка. Самое, пожалуй, обидное разоблачение - колесница Фрейи, увы, кошками запряжена быть не могла, это более поздняя романтизация образа, а вообще в оригинале Фрейя как ас в полном смысле слова лихо управлялась с кабаном. Правда, у викингов жившие с ними по соседству и даже отправлявшиеся в плавание кошки были, куда ж на корабле без уничтожителя мышей.

Но - вернёмся к книге. Самые интересные главы посвящены селекции современных кошек и выведению пород. О, здесь хватает эмоций: тут вам и ревность, и страсть, и одержимость, и любопытство, и жадность. Хватает и криминала - будучи людьми, близкими к лёгкой степени ненормальности, первые заводчики ныне знаменитых и популярных пород шли иногда на воровство и обман. А уж каких только экспериментов не ставили над бедными котейками! Поэтому сейчас насчитывает около 90 пород кошек (у собак их от 200 до 400 по разным данным), и все - декоративные! Правда, если часть из них отпустить на волю, они не просто выживут, а процветут, составят сообщество и будут вкусно есть и влиять на экосистему среды, в которой живут - это, кстати, и есть признак полуодомашненности. Конечно, это не касается сфинксов, манчкинов и прочих "фантастических тварей".

Сам Джонатан Лосос - человек в мире науки не последний: американский биолог, эволюционный биолог и герпетолог, эколог и специалист по биоразнообразию. Доктор философии, профессор Гарвардского университета и куратор Музея сравнительной зоологии при нём, член Национальной АН США. Автор 125 научных статей, в том числе более десятка в Nature и Science. А ещё он вырос вместе с кошками и сам - счастливый обладатель нескольких мурлык. У него своя эволюционная история - от ящериц до кошек, вопросы же эволюции кошек и их дальнейшего развития занимали его ещё и потому, что кошками заниматься непрестижно, мало кому хочется и вообще - даже в названии науки есть противоречие, ведь корни в слове "фелинология" разного происхождения! Поэтому следом за автором обязуюсь называть котоученых айлурологами.

Цитата, касающаяся вообще всех ученых: "Образ учёного, который стоит в белом халате у исписанной формулами доски и восклицает: "Эврика! Я всё понял!" - не более чем карикатура. В действительности же научная работа требует немалых усилий и монотонного повторения одних и тех же действий: нужно раз за разом смешивать химические вещества и наблюдать за реакцией, измерять тысячи растений и изучать влияние химикатов на их рост, часами смотреть на бегающих в колесе мышей, чтобы изучить  ювоздкйствие светового дня и различных диет. Проверка гипотез - занятие интересное, а вот сбор материала - не очень. Ведь устать можно даже от долгого наблюдения за слонами!". А ещё в науке гораздо меньше звёзд, нежели обычных сотрудников, и жива она только благодаря этому, одними звёздами исследования не проведёшь. Вспомним от этом, когда нам захочется посетовать на отсутствие прорывов и открытий в науке, будет нелишним.

В общем, если судьба ваших пушистых - кудрявых, лысых и прочих - друзей не оставляет вас равнодушными, эта книга точно займёт достойное место на вашей полке, тем более что трудов по котикам и правда маловато. Читается она быстро, довольно легко и интересно, разве что иногда текст немного перегружен умными словами и понятиями из генетики. Но с этим можно справиться, так как эти данные делают книгу ещё интереснее.

Если же вы собачник, как я, уверена, тоже получите удовольствие. Хотя бы от того факта, что собаки, к примеру, переживают всплеск положительных эмоций (доказано научно, у них резко повышается уровень окситоцина) при виде своих людей, а вот кошки за таким замечены не были. Да и вообще, соперников нужно знать в лицо.