Иван Медведев

1

Пламя в камине, дернувшись в агонии, потухло. Выцветшие гобелены скрыл мрак. Хоакин Песуэлла хотел было позвонить в колокольчик, но только поморщился и плотнее запахнул пестрый китайский халат. В спешке пришлось бросить не только слуг, но и личный гардероб вице-короля Перу.

Дон Хоакин почувствовал ломоту в суставах, встал и подошел к окну. Над морем, портом и прилегающими улицами висела влажная мгла. Тишина и пустынный рейд Кальяо только усиливали тревогу. Хоакин Песуэлла, вице-король Перу, кого должность больше всех обязывает верить в силу колониальных войск, тяжело вздохнул и помассировал позвоночник. В сезон гаруа – водяной пыли – его особенно беспокоили старые болезни.

– Проклятая погода и проклятая страна, – тихо сказал дон Хоакин, вспомнив, как два года назад, в солнечный день, он прибыл из Испании и сошел по трапу вот на эту дощатую пристань Кальяо. Тогда ничто не предвещало грозы. Пристань была застелена коврами, а на маскараде, подражая Франсиско Писсаро, новый вице-король приказал подковать своего коня золотыми подковами и вплести ему в гриву самые крупные жемчужины из казны вице-королевства. Кто мог подумать, что солнечный день кончится гаруа?

Светало. Послышалось цоканье копыт. Подъехавший всадник спрыгнул на землю. Дверь парадного распахнулась. Молодой человек в мокром плаще из черного муара остановился на пороге, ожидая, пока глаза привыкнут к сумраку комнаты.

– Это вы, Гонсало? Что в порту?

– Ни одного корабля. Последний покинул рейд еще вчера вечером.

Офицер снял шляпу и стряхнул с нее капли. Никогда еще приближенные дона Хоакина не позволяли в его присутствии ничего подобного, но теперь и самому вице-королю было все равно. Когда горит дом, никто не думает о конюшнях.

– Золото в пути?

Офицер кивнул:

– Обоз вышел из Лимы час назад. Что будем делать, ваша светлость?

Вопрос повис в воздухе.

Гонсало де Васкес, воспитанный в непоколебимой вере в могущество испанской короны, чувствовал себя разорившимся банкиром. Все летело в пропасть. Господство Испании в Южной Америке уже не зависело ни от Бога, ни от воли короля. И если б не врожденное чувство долга дворянина, связанного присягой монарху, он, может быть, тоже последовал бы за бежавшими в Куско испанскими вельможами, которые бросили все свои богатства на произвол судьбы, как только под Лимой запахло порохом.

 

2

Генри Боунг, капитан американской шхуны «Мэри Диир», медленно прохаживался по мокрым доскам палубы и наблюдал, как матросы быстро и дружно выполняли команды боцмана.

– Премерзкое утро. Никогда не думал, что в тропиках можно простудиться, – пожаловался капитану штурман – молодой человек, нанятый несколько месяцев назад по контракту.

Боунг чуть заметно улыбнулся.

– Схватил насморк, Клифтон?

– Еще нет, но, когда спишь в сырой постели, этого не избежать.

– Не расстраивайтесь. Нам, можно сказать, даже повезло: сезон гаруа здесь длится всего несколько дней в году, и досадно было бы его не увидеть.

– Небольшая потеря в сравнении со здоровьем, – сказал, чихнув, штурман. – Однако в Кальяо что-то случилось. На рейде ни одного корабля.

Боунг внимательно всмотрелся в линию берега.

– В моей практике такого еще не случалось, – сказал капитан.

Тучи посветлели, и влажность воздуха уменьшилась. Осиротевший рейд Кальяо заполняли клубы тумана, медленно сползающие с пристани в воду.

– Действительно странно, – пробормотал Боунг.

Туман быстро рассеивался. На берегу уже можно было различить несколько солдат, охранявших бесформенную кучу. Капитан расчехлил подзорную трубу, стал наводить резкость. Прибрежная волна подняла и качнула шхуну.

На горизонте в тучах блеснули просветы. Солнечные лучи хлынули в них, упали на пристань и разбились на тысячи осколков. В глазах капитана зарябило, поплыли желтые круги.

– Что за чертовщина! – сказал он, вытирая рукой выступившие слезы. – Взгляните, Клифтон.

Штурман взял подзорную трубу. На причале сияла всеми цветами радуги огромная груда золота. Клифтону удалось рассмотреть слитки, распятия, усыпанные бриллиантами, жемчужные ожерелья, платиновые браслеты с рубинами и изумрудами, большие золотые сосуды и различную дорогую утварь католических храмов. В центре, наполовину засыпанная, возвышалась золотая двухметровая статуя Пресвятой Мадонны с младенцем на руках. Матросы бросили работу и облепили борт шхуны. Зрелище было настолько невероятным, что казалось им чудом. Они не удивились бы, если б всё так же исчезло, как и появилось.

Боунг первым обрел дар речи.

– Боцман, что рты пораскрывали?

– Прошу прощения, капитан. Но... что будем делать?

– Первый день в море? Что делает команда, когда судно подходит к причалу?

– Хм... Отдает швартовы?

– Правильно. Выполняйте.

 

3

Отряды повстанческой армии Хосе де Сан-Мартина вели бои на подступах к Лиме, и испанцы с каждым часом теряли надежду спасти сокровища.

Выплывшая из поредевшего тумана красная шхуна с двумя белыми широкими полосами по борту показалась людям на берегу чудом не меньшим, чем золото на пристани команде «Мэри Диир».

Дон Хоакин понял, что не настал еще час гнева Божьего, и немедленно распорядился:

– Гонсало, этот корабль – наше спасение. Отправляйтесь на причал и во что бы то ни стало договоритесь с капитаном, кто бы он ни был, о погрузке ценностей.

«Мэри Диир» отдавала якорь, когда подъехала карета с гербами на дверцах. Из нее вышел красивый офицер в форме колониальных войск и поднялся по спущенному трапу на корабль.

– Я хочу говорить с капитаном.

Боунг сошел с кормы на полубак.

– С кем имею честь?

Гонсало де Васкес оценивающе оглядел невысокого плотного американца в простой грубой одежде, решая для себя, годится ли он для того дела, которое ему намеревался поручить. Но если б даже испанец был ясновидящим, все равно выбирать не приходилось.

– Я представляю вице-короля Перу. Желательно поговорить наедине.

– Как угодно.

Боунг пригласил гостя в каюту, предложил дешевый виски.

– Благодарю, – отказался офицер. – Сначала о деле. Капитан, кому принадлежит судно?

– Мне. Я здесь хозяин и капитан.

– Отлично. С какой целью вы зашли в Кальяо?

– В поисках груза. Управляющие торговыми компаниями меня хорошо знают и доверяют мне различные перевозки.

– Что ж, более выгодного груза, чем тот, который я намерен предложить, вам не найти. Буду с вами откровенен. Это в наших общих интересах. То золото, которое вы видели на пристани, надо доставить в один из портов Испании. Разумеется, за хорошее вознаграждение. Согласны?

– Кому принадлежит золото? – спросил капитан шхуны после недолгого молчания.

– Это собственность испанских подданных и Его Величества короля Испании Фердинанда Седьмого. В Перу идет война, и драгоценности должны храниться в более надежном месте. Я уполномочен предложить вам два процента от общей их стоимости.

– Сколько же это будет?

Офицер не мог назвать точной цифры, поскольку сокровища еще не были оценены. На это просто не было времени.

– Сумма будет достаточной, чтобы купить десять таких шхун, как ваша. А может быть, и больше.

Боунг встал, приподнял грязную занавеску на иллюминаторе и посмотрел на пристань. Он заметил, как один из стражей необычного груза быстро сунул себе в карман золотой слиток.

– Итак, капитан, вы согласны? Дело не требует больших раздумий. Всего за один рейс вы станете богатым человеком. Решайте. У нас мало времени.

– Хорошо, если только до отплытия ваши солдаты не растащат все до последнего бриллианта. Учитывая характер груза, я согласен на четыре процента. Поверьте, я ни разу в жизни не брал меньше десяти.

Де Васкес не снизошел до торга. Главное – согласие этого янки он получил. Не подавая руки, офицер встал, холодно кивнул и поспешно сошел на берег.

 

4

Хоакин Песуэлла воспрянул духом. Спасенные сокровища погасят гнев короля, а за разгром колониальных войск он оправ-
дается, свалив вину на бездарных полководцев с пышными титулами.

– Садитесь, Гонсало. Что вы узнали? Насколько можно доверять этому американцу?

– Все, кто имел с ним дело в Кальяо, упоминали его честность и обязательность. Никого он не обманул и не провел ни разу. Вы позволите?

– Да, да, курите.

Дон Хоакин, размышляя, пожевал губами.

– Надеюсь, вы понимаете, Гонсало, что такое количество денег может соблазнить и заставить согрешить даже святого?

– Вне всяких сомнений, – кивнул де Васкес, прикуривая. – Золото в плавании будут сопровождать солдаты, если позволите – под моим началом.

– Этого мало, – не унимался вице-король. – В пути может встретиться вражеское судно, пираты, в конце концов! Надо послать эскорт сопровождения.

– Позволю себе заметить, ваша светлость, что мы располагаем только одним кораблем.

Песуэлла нервно зашагал по комнате.

– Лучше пойти на некоторый риск, чем ждать, пока золото попадет в руки черни, – Гонсало стряхнул пепел с сигары и, прикрывшись ладонью, зевнул. Вице-король иногда нагонял на него смертельную скуку.

Дон Хоакин остановился перед иконой, задержал беспокойный взгляд на скорбном лике.

– Хорошо. Нельзя требовать от Создателя слишком многого, он и так проявил милость, послав нам этого американца. Проследите за погрузкой лично, Гонсало.

Вечер подкрался незаметно и зажег на небе первые звезды. В трюме шхуны исчезали последние кувшины с золотом. Ночь обещала быть сухой и душной. Ничто не напоминало о нескольких промозглых днях гаруа.

Матросы «Мэри Диир» собрались на баке и горячо обсуждали проносимые мимо них сокровища. Многим морякам вообще не доводилось видеть золота, не говоря уж о драгоценных камнях. Отворачивая лицо от этой шумной и грязной компании, по палубе прошел испанский офицер. Он поставил охрану у трапа и люка трюма, после чего поднялся на корму, в каюту капитана.

Боунг находился в компании со своим штурманом, и до прихода испанца они о чем-то говорили. Голоса за дверью сразу смолкли, как только офицер постучался.

– Войдите.

– До особого распоряжения корабль должен оставаться на якоре, – переступив порог, сказал Гонсало Боунгу.

Вице-король решил подождать до утра, надеясь, что, может быть, какой-нибудь испанский военный корабль появится у Кальяо, чтобы сопровождать «Мэри Диир».

– Именно сегодня ночью, – сказал Клифтон, продолжая прерванный разговор, когда за испанцем закрылась дверь и затихли его шаги. – Редкий шанс. Больше никогда в жизни судьба не подарит его нам. Не будьте таким щепетильным. Честность – это вроде кандалов: мешает ходить по земле и саднит, – штурман навалился грудью на стол и многозначительно добавил: – Вы не забыли, что в конце года платить по закладной?

Ни на минуту Боунг не забывал об этом. Даже во сне эта мысль гвоздем сидела у него в голове, и каждое утро капитан мысленно зачеркивал еще один день из оставшегося короткого срока, после которого шхуну продадут с торгов, если он не выкупит закладную.

– Испанцы нас заплатят достаточно, чтобы расплатиться с ростовщиками, – сказал Боунг. – Я не вор, мне не надо чужого.

– А кто сказал, что это золото испанцев? – вскинулся Клифтон. – Мы отнимем у бандитов награбленное. Только и всего. И никто вам не заплатит. Ни два процента, ни пять, ни десять. В таких играх не оставляют свидетелей.

Капитан думал, взвешивал, колебался.

– Бросьте заботиться о чистоте рук, когда дело стоит того, чтобы с головой окунуться в дерьмо, – наседал штурман. – Требуется только ваше согласие. Все остальное я сделаю с матросами сам. Эту птичку нельзя упустить: уж больно дорогие у нее перья.

Еще долго в капитанской каюте звучали голоса. Клифтон разворачивал перед капитаном ослепительные перспективы:

– Кýпите большой дом с колоннами, парком и фонтанами, заведете собственный выезд, слуг. По вечерам – грандиозные приемы. Станете владельцем огромных плантаций, ваши корабли будут ходить по всем морям и океанам! Спать на шелках, есть из серебряной посуды! Женитесь – ведь вам только сорок лет, – появятся дети. Вы любите детей? Хотите, чтобы после вас хоть что-то осталось на этой грешной земле, или когда-нибудь не повезет в шторм и волны поглотят без следа вас вместе с кораблем, с помощью которого однажды вы могли бы стать самым богатым человеком Америки!

За полночь совесть Боунга задремала, и он начал сдавать позиции.

 

5

Необъятная, бархатная ночь окружала корабль. «Мэри Диир», под палубу набитая сокровищами древнего государства инков, замерла у причала. Было тихо и тепло.

Под утро, когда легкий бриз заиграл вымпелом на мачте, в кубрике смолкли приглушенные голоса. На палубе появились тени. Охранник у носового люка клевал носом, опершись на длинное ружье. Размытые силуэты бесшумно заскользили к нему. Глухой удар, и страж рухнул.

– Эй, что там происходит? – спросили по-испански со стороны трапа.

– Проклятые канаты... – кряхтя, отозвался Клифтон. – Я споткнулся. Друг, табаком не угостишь? Перуанские сорта – лучшие в мире.

Испанец разглядел темные фигуры.

– Педро, – позвал он убитого.

Тишина.

– Стой! Не подходи!

Щелкнул взведенный курок.

Боцман размахнулся и бросил нож. Широкое лезвие распороло испанцу половину шеи. Он закачался, захрипел, хлынула кровь. Клифтон подбежал к часовому и столкнул его за борт. Матросы быстро подняли трап.

– Рубите швартовы и канат якоря.

«Мэри Диир», распуская паруса, мягко отошла от причала, круто развернулась и легла на левый борт.

– Сеньор, корабль уходит! – закричали на пристани. – Тревога!

Шхуна лихо рассекала волны в направлении открытого моря. На берегу началась паника.

– Справа по борту корабль!

Боунг хорошо видел, как в предрассветном сумраке в порт входил тяжелый военный фрегат под испанским флагом. Заметил его и де Васкес, прыгнувший в шлюпку вместе с четырьмя солдатами. Как только они налегли на весла, Гонсало поднес факел к запалу старой мортиры, установленной на носу лодки. Ядро шлепнулось далеко за кормой «Мэри Диир», но выстрел привлек внимание вахтенного офицера на военном корабле.

Мимо фрегата неслась красавица-шхуна. Ее красный форштевень вздрагивал и взлетал на встречной волне. Узкий корпус судна прошел от испанцев настолько близко, что рулевой, утершись солеными брызгами из-под киля «Мэри Диир», выругался:

– Этот торговец спятил! Если бы мы взяли двумя румбами правее, то обязательно бы столкнулись, дьявол его разрази!

– Заткнись, – прервал тираду матроса старший по вахте. – Кажется, я слышал крик.

Тут он заметил лодку и стоявшего в ней офицера. Де Васкес что-то кричал и махал руками. На мостике появился капитан. Вы-
слушав рапорт вахтенного, он приказал лечь в дрейф.

Шлюпка подошла к массивному борту фрегата. Гонсало довольно ловко для придворного офицера взобрался по веревочной лестнице. Командир корабля в расшитом золотом камзоле, гордый, как павлин, с невозмутимостью истинного идальго выслушал приближенного вице-короля и отдал команду для правого разворота. Маневр при неблагоприятном ветре занял слишком много времени. Когда фрегат вышел из бухты и бросился в погоню за «Мэри Диир», ее паруса уже сливались с горизонтом. Жар-Птица выскользнула из рук испанцев, не оставив им даже пера.

6

Золото под ногами кружило головы, как добрый херес. Команда «Мэри Диир» веселилась на палубе. Кого здесь только не было: американцы, французы, португальцы, мулаты... Всё перемешалось: и стили танцев, и радость, и судьбы.

Боунг с Клифтоном не разделяли столь оптимистического настроения. Они понимали, что испанцы будут их искать и что с таким грузом нельзя войти ни в один порт. Через световой люк в каюту капитана доносились песни и возня матросов, дружно опустошавших бочонок вина.

– Единственное место, где нам не угрожает веревка, это южное побережье Перу. Оно в руках повстанцев, – сказал Клифтон, рассматривая карту.

Боунг, живой и порывистый против обыкновения, возразил:

– С моря побережье может блокироваться испанцами. Глупо самим лезть в петлю, когда настоящая жизнь только начинается. Я думаю, Клифтон, надо на время спрятать сокровища в укромном месте, самим скрыться и обождать до лучших времен. Испанцев скоро вышибут из Южной Америки. И только тогда...

– И вы знаете такой надежный тайник?

– Да, – Боунг ткнул толстым пальцем в карту. – В четырехстах милях к северо-востоку от нас лежит остров Кокос. Правда, я там никогда не был, но слышал, что на острове обитают лишь змеи да москиты. Корабли подходят к нему крайне редко, только для того, чтобы набрать пресной воды, когда больше этого сделать негде. Лучшего места для тайника не найти.

Штурман посмотрел на карту, где в просторах огромного океана затерялся клочок суши размером с игольное ушко.

– Что ж, вы капитан, вам и решать. Пусть будет так.

 

На пятый день плавания марсовый «Мэри Диир» заметил крохотную черную точку. С каждым часом она увеличивалась, пока не превратилась в неприступную темно-зеленую скалу, выросшую прямо со дна океана. Волны, исходя пеной, яростно бросались на мрачные отвесные стены острова, которые круто обрывались в море и исключали всякую возможность пристать к ним даже в тихую погоду.

– Веселенькое место, – заметил штурман. – Крепость неприступна.

– Надо обойти остров и поискать бухту, – сказал капитан.

По свистку боцмана матросы дружно взлетели на реи, и шхуна начала менять галс.

«Мэри Диир» плавно шла вдоль ребристых скал, с которых низвергались в море серебряные нити водопадов. Казалось, не будет конца этому монолитному панцирю. Клифтон начал терять надежду, когда неожиданно блеснул голубизной просвет.

– Бухта!

Неприветливые скалы нехотя расступились, обнажив при входе в небольшой залив хищный оскал рифов.

– Будем приставать? – спросил штурман.

Боунг отрицательно покачал головой.

– Есть риск пропороть себе брюхо и пустить на дно корабль со всеми нашими монетами. Должна быть еще одна бухта.

Она оказалась рядом, в двухстах ярдах от первой, большая, тихая и солнечная. Шхуна вместе с приливом вошла в залив и замерла у песчаного пляжа, окаймленного кокосовыми пальмами. Боунг, не теряя времени, отправил несколько человек на поиски пещеры.

Весь остров оказался покрыт непроходимыми джунглями, кишел ядовитыми змеями, ящерицами, пауками, крылатыми муравьями. Влажный удушливый воздух был наполнен тучами москитов. Никогда в жизни матросы не видели такого скопления различных тварей.

Когда сокровища были надежно укрыты в скалах вершины острова, в бухту ворвался испанский фрегат, тот самый, что преследовал «Мэри Диир» с рейда Кальяо. Боунг и капитан фрегата мыслили одинаково. Испанец тоже считал, что Кокос – самое привлекательное место для тайника.

– Я оказался прав, де Васкес, – сказал капитан. – Птичка в клетке.

Команда «Мэри Диир» не сопротивлялась. Бессмысленно кидаться на пушки с одними ножами в руках. Людей Боунга связали. Офицер личной охраны вице-короля пожелал осмотреть трюмы шхуны. Он ничего не нашел, кроме горсти рассыпанных дукатов.

– Они успели спрятать груз на острове, – сказал Гонсало капитану, возвратившись на фрегат. – Тайну золота эти преступники должны унести с собой в могилу. В живых оставим только двух человек. Под пытками они расскажут о тайнике.

 

В карцере трюма испанского фрегата было темно и сыро. Клифтон умирал. Еще на Кокосе он заболел тропической лихорадкой. Штурман бредил, просил воды. Боунг смачивал грязный носовой платок в черной вонючей луже, в которой сидел сам, и выжимал струйку несчастному в рот.

На третий день плавания Клифтон умер. Боунг постучал длинным шестом в люк палубы. Испанцы выволокли труп из карцера и выбросили в море.

После этого Боунга навестил красивый испанский офицер.

– Ты все равно скажешь, америкашка, где спрятал груз, если не сейчас, то в Панаме.

– Значит, корабль идет в Панаму?

Боунг поднялся на ноги. По штанам стекала тухлая вода.

– Ты успел составить карту?

Боунг постучал пальцем по лбу:

– Она здесь. И мою голову ты теперь будешь беречь так же, как свою. Переведи меня в сухое место. Я могу заболеть и умереть, как мой штурман. Тогда тебе больше никогда не видеть золота.

Испанец чуть подался вперед и сильным ударом сбил Боунга с ног. Брызги от плюхнувшегося в черную лужу тела попали на мундир и лицо офицера. Гонсало брезгливо поморщился:

– Ты не так прост, мокрая крыса, как мне показалось в Кальяо. Верно, я не дам тебе умереть, но ты еще пожалеешь, что тебя не повесили вместе с твоим сбродом на острове.

 

7

Прошло двадцать лет. В небольшом рыбацком поселке на Ньюфаундленде жил старый моряк. Иногда по вечерам в редкие празд-
ники, напившись, он рассказывал друзьям, что в прошлом был капитаном торгового корабля. Старому пьянице не верили. Рыбаки смеялись.

– Вы можете ржать сколько вам влезет, но моя жизнь однажды могла измениться так, как вам и не снилось.

Летом 1841 года у рыбацкого поселка бросил якорь английский бриг «Луизиана». Быстро разлетелась весть, что англичане приплыли за топленым жиром.

Старый моряк надел новые сапоги, собрал дорожный мешок и отправился на берег моря. Здесь он объявил, что уезжает, и попросился на баркас, отплывающий к английскому кораблю. Рыбаки сильно удивились:

– Куда тебе ехать? Хлебнул лишнего? Иди проспись.

Старик сунул хозяину баркаса монету.

– Я знаю, вы думаете, что я спятил. Как бы там ни было, я плачу за проезд.

Смуглый сорокалетний капитан брига Джон Киттинг согласился за плату взять пассажира до Веракруса. В пути они подружились. Старик поведал Киттингу, что когда-то командовал собственной шхуной «Мэри Диир».

– Мое настоящее имя – Генри Боунг.

Постепенно Боунг пришел к мысли, что Киттингу можно доверять, и однажды вечером за партией в шахматы рассказал о сокровищах на Кокосе.

– Испанцы доставили меня сначала в Панаму, потом перевели в Мексику. Там каждый день пытали и держали в одиночной камере. Я не сказал ни слова о золоте только потому, что знал: как только раскрою рот, больше им буду не нужен.

Около года Боунг мучился в тюрьме. За это время пламя революций перекинулось и в Мексику. Повстанческая армия генерала Итурбиде вошла в Мехико, раскрыла все тюрьмы. Боунг вышел на свободу и долго разыскивал де Васкеса, чтобы посчитаться. Но испанца он больше никогда не видел.

– Все эти годы, Киттинг, я хотел вернуться на остров. Но я беден, у меня нет корабля, я уже старик. Умру – и золото не достанется никому.

Боунг замолчал. Скинул рубашку и показал на теле следы пыток – страшные жгуты рубцов. Киттинг поморщился:

– Я и так поверил. Оденьтесь.

Пробило шесть склянок. Ночь прошла незаметно. Скоро рассвет.

– Зачем вы рассказали мне эту историю?

– Я предлагаю вам, капитан, войти в долю и на «Луизиане» вывезти сокровища с острова. Я хочу остаток своих дней прожить в теплом доме. Если б вы знали, как по ночам болят у стариков кости от холода!

Киттинг согласился. Они ударили по рукам и договорились после разгрузки в Веракрусе подготовить бриг к плаванию вокруг мыса Горн на Кокос.

 

8

Киттинг доставил груз по назначению. Когда трюмы «Луизианы» были пусты, капитан рассчитался за рейс с командой и объявил о своем решении отправиться к берегам Южной Америки. Боцману и еще пятерым матросам не понравилась эта идея. Они потребовали у капитана свои матросские книжки.

– У нас контракт на два года, – упорствовал Киттинг.

– Да, но на плавание только по Атлантике. Если она вам надоела, то нам – нет.

Киттинг порылся в маленьком сейфе, вытащил стопку бумаг, швырнул ее на стол.

– Ваши документы. Убирайтесь. И больше близко не подходите к моему бригу.

Маленький, остроносый, похожий на крысу портовый вербовщик, к которому Киттинг обратился за помощью, сокрушенно покачал головой.

– Сейчас разгар сезона, – проскрипел он. – Никто не сидит без дела.

– Мне нужно шесть матросов, повторил капитан «Луизианы». – Плачу комиссионные в двойном размере.

Сухонький вербовщик в раздумье почмокал губами.

– Возможно, я найду вам людей, если не будете слишком щепетильны, – сказал он. – У них нет никаких бумаг или отзывов с прежней службы.

Киттинг полез в карман, сунул под нос вербовщику несколько серебряных монет:

– Мне все равно. Пришлите их ко мне завтра же.

Английский капитан торопился и поэтому соглашался на любые условия: лето в южных широтах подходило к концу, а проскочить мыс Горн Боунг советовал до наступления зимы.

 

Рано утром следующего дня по пирсу, где пришвартовалась «Луизиана», не спеша прогуливалась компания из шести человек. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться: этих людей свели вместе статьи уголовного кодекса.

Разглядывая бриг и лениво обмениваясь впечатлениями, компания подходила к кораблю. У трапа на палубе сидел кок, чистил картофель, срезанная кожура шлепалась в воду за борт.

– Здорóво, приятель, – сказал здоровяк в красной рубашке с оторванными рукавами. – Чем сегодня обедают на этой посудине?

– Тебе-то что за дело? – скучающе отозвался кок. – Твое брюхо не входит в мои планы.

– Ты так думаешь? А ну-ка позови сюда капитана. И на всякий случай запомни: я люблю жареный картофель с корочкой, а свиные отбивные размером с подошву моих дырявых сапог, обязательно с луком и перцем.

Киттинг заканчивал бриться, когда ему доложили о подозрительных личностях, желающих видеть капитана английского брига. Смыв с лица остатки мыльной пены, Киттинг поднялся на палубу, безрадостно оглядел свору головорезов, присланных вербовщиком.

– Насколько вы знакомы с морским делом? – спросил капитан.

– Я когда-то служил боцманом, – снял помятую шляпу здоровяк в рваной рубахе. – Мое имя Пейтон, сэр. Только превратности судьбы заставили меня сойти на берег.

– Уж не на пиратском ли корабле ты был боцманом?

Пейтон улыбнулся, показывая крепкие желтые зубы:

– Нет, сэр. Я честный человек.

– А эти?

– Все они в прошлом моряки. Если что-то подзабыли, то быстро вспомнят. Я ручаюсь, сэр, не беспокойтесь.

Товарищи Пейтона согласно закивали головами:

– Всё верно, кэп.

– Не сомневайтесь.

Киттинг остановил проходящего мимо матроса:

– Пелсерт, проводи этих людей. Если сегодня подвезут солонину, завтра они отплывают с нами.

– Как насчет аванса, капитан? – спросил Пейтон. – Мы так пообносились, что все нас принимают за разбойников с большой дороги.

– Деньги получите в море. Там меньше соблазнов сбежать с ними на берег.

 

9

«Луизиана» на всех парусах летела к Огненной Земле. Киттинг никогда самостоятельно не ходил в столь дальнее плавание и полагался на старого капитана, взявшего на себя обязанности штурмана. Пейтон же и в самом деле оказался опытным моряком. Через две недели Киттинг назначил его боцманом.

Две остановки сделал английский бриг в пути – в Бразилии и Чили. Киттинг сходил на берег и делал вид, что ищет попутный груз. Никто из команды не догадывался об истинной цели плавания.

Второй раз остров Кокос Боунг увидел ближе к вечеру, когда поднялся на корму полюбоваться морским закатом. Грандиозное зрелище служило одним из немногих развлечений в долгом путешествии. Всю ночь лежали в дрейфе, а утром штурман уверенно провел «Луизиану» в знакомую бухту, где побывал двадцать лет назад на «Мэри Диир». В водах залива скользили длинные тени тигровых акул.

Матросы очень удивились, узнав, что капитан решил здесь, на диком острове, пополнить запасы продовольствия, воды и произвести починку еще крепкого корабля. Но командиру виднее. Они, матросы, аванс получили сполна.

Киттинг сказал Пейтону, что они с Боунгом хотят поохотиться.

– Боцман, распорядитесь вытащить бриг на берег. На ужин выдать команде двойную порцию рома. Мы вернемся поздно.

Они взяли ружья, надели высокие кожаные сапоги и покинули судно. Боунг оказался прав: остров кишел змеями, что отнюдь не способствовало укреплению нервной системы кладоискателей. Лес стиснул их крепкими объятиями. Пробиваясь топорами сквозь заросли, они ежеминутно натыкались на ползучих гадов. Зловещее шипение сопровождало их на всем пути. Тучи москитов звенели над головой. Изредка, имитируя охоту, Боунг и Киттинг поочередно стреляли в воздух. Весь остаток дня они пробивались к ручью – последнему ориентиру у подножия горы. Когда солнце, рассыпав по горизонту клубы розовой пыли, медленно умирало, исцарапанные «охотники» были близки к цели.

– Боунг, вернемся. В темноте мы все равно ничего не найдем.

– Вы правы, капитан. Но завтра мы уже до обеда будем в золотой пещере.

Всю ночь Боунг бодрствовал. Охватившее его нетерпение било, как в лихорадке, и не давало уснуть. На рассвете, сунув в мешок солонины и сухарей, он растолкал капитана.

– Надо торопиться. Ночные насекомые уже угомонились, а их дневные братья еще не проснулись. Самое время закончить работу.

Добравшись до ручья, они побросали топоры, вволю напились ледяной влаги и позавтракали. Над источником в беспорядке громоздились красные скалы, поросшие кое-где мелким кустарником.

– Дальше без веревки нам не взобраться, – сказал Боунг. – Пещера находится на высоте пятидесяти футов. Вы, капитан, оставайтесь здесь, а я попытаюсь подняться по правому склону.

Прошел час. Киттинг с нетерпением и беспокойством докуривал вторую сигару, когда, прошелестев в воздухе, в воду шлепнулась веревка. Капитан глянул на скалы. Боунг помахал ему рукой и с самой вершины начал осторожно спускаться. Миновав середину, он на мгновение замер и затем исчез в одной из расщелин. Не прошло и минуты, как он появился снова, крикнув:

– Поднимайтесь, капитан! Не забудьте прихватить факел.

– Что-нибудь есть? – не утерпел Киттинг, но Боунг опять скрылся в расщелине.

Привязав к поясу факел, капитан «Луизианы» начал карабкаться по веревке. Наверху, на небольшой площадке, не дав Киттингу даже отдышаться, Боунг вырвал у него факел и поднес к нему язычок пламени.

– Идите за мной, капитан. Кажется, всё в порядке.

Пещера дохнула сыростью. Невысокий свод и стены, веками не видевшие света, мгновенно окрасились: в углу сверкала большая куча драгоценных камней, золота, жемчуга... Рядом выстроились метровые кувшины, доверху наполненные монетами. У Киттинга мелко задрожали руки, во рту пересохло. До последнего момента он в глубине души, сам себе не признаваясь, сомневался в возможности такого колоссального клада. Капитан отстегнул плоскую деревянную фляжку, хлебнул рому. Они подошли ближе. Черная большая омерзительная змея, лежащая поверх сокровищ, начала медленно погружаться в них. Золотые монеты еле слышно позвякивали. Киттинг нагнулся и поднял с края кучи жемчужное ожерелье.

– Осторожно, капитан! – голос у Боунга ровный и спокойный, словно ему каждый день приходилось наблюдать подобное зрелище. – Глупо было бы теперь умереть от укуса змеи.

– Не сон ли это?

– Я слишком много раз видел эту сцену во сне, чтобы опять проснуться нищим. Команда ничего не должна знать, капитан. Сокровища будем переносить в карманах и охотничьих сумках. Начнем с самого ценного – с бриллиантов.

На «охоту» они начали ходить каждый день. Пейтону показалось странным такое рвение, ведь ежедневную добычу охотников составляли несколько захудалых пичужек. Боцман решил выследить капитана и Боунга. Старый штурман заметил слежку, и они с Киттингом сменили маршрут. Побродив по острову до заката, в первый раз возвращались на корабль без груза. Команда в полном составе галдела на палубе. Увидев капитана, матросы замолчали.

– Боцман, что-нибудь случилось? – спросил Киттинг.

Пейтон загадочно ухмылялся.

– Капитан, мы требуем своей доли в найденных вами камушках.

– О чем это вы?

– Бросьте валять дурака, капитан.

По знаку боцмана два матроса проворно поставили перед капитаном и Боунгом мешок из-под муки, наполовину наполненный бриллиантами.

– Кто вам позволил рыться в моей каюте? – побагровел Киттинг.

В ту же секунду на нем повисли несколько матросов. Боунг выстрелил, никого не задев. У штурмана выбили ружье, повалили на палубу и связали руки. Рядом в бешенстве рычал Киттинг.

– Мы сожалеем, что получилось всё так грубо, – сказал Пейтон. – Но вы сами виноваты. Даже Всевышний завещал нам, грешным, делиться друг с другом. Подумайте над этим до утра в трюме, капитан. Развяжите их, это лишнее.

 

10

В трюме, на четверть заваленном мешками с песком для балласта, хозяйничали крысы. Они быстро привыкли к двум пленникам и, обнаглев, смело рыскали у их ног.

На корабле было тихо. Поделив бриллианты, матросы открыли бочку рома, на радостях перепились и наконец заснули.

– До утра крысы сожрут нас. Вот будет досадно Пейтону! – мрачно пошутил Боунг.

Киттинг вяло усмехнулся, встал, разминая ноги, прошелся.

– Послушайте, Боунг, может быть, рассказать им про пещеру? Даже если поделить сокровища на всех, на нашу долю все равно достанется немало. Это лучше, чем не иметь ничего и быть при этом покойником. Скотина Пейтон – отчаянный малый.

– Да, ему ничего не стоит выбросить нас на съедение акулам, когда он узнает...

– Вы ничего не слышали? – перебил Киттинг.

– Нет.

– Вот опять. Там, наверху...

Послышался скрип отодвигаемой щеколды люка. В образовавшееся отверстие опустилась чья-то голова.

– Капитан... выходите...

У люка Киттинга подхватили сильные руки и вытащили на палубу. В свете луны он разглядел матроса Пелсарта.

– К левому борту, капитан. Там шлюпка, – тихо сказал матрос.

Сердце у Киттинга колотилось. Волны ночной прохлады обжигали пылающее лицо. Вслед за ним в лодку спустился Боунг. Пелсарт отвязал веревку от брига.

– Прощайте, капитан.

– А ты, Пелсарт? Остаешься?

– Моя судьба лучше вашей, капитан. Я сделал это, потому что не забыл, как шесть лет назад вы подобрали меня нищим и подыхающим с голоду. Прощайте.

Боунг налег на весла, и борт «Луизианы» поглотила ночь.

 

Десять дней Пейтон с командой прочесывали лес в поисках беглецов, но те растворились в паутине джунглей. «Луизиана» под пирамидой красивых прямых парусов на двух высоких мачтах ушла от острова прочь.

Проводив ее взглядом из своего убежища, Боунг с Киттингом покинули временное пристанище в непроходимой чаще, где прятались, и перебрались в пещеру. Сокровища оказались на месте. Пейтону и матросам не пришло в голову обыскать скалы, под которыми они не раз проходили, возвращаясь с охоты на штурмана и капитана.

– Что же мы теперь будем делать? – безысходно спросил Киттинг.

– Ничего страшного не произошло, капитан. Рано или поздно сюда все равно зайдет какой-нибудь корабль. Не жалейте о бриге. Эта куча дороже его в тысячи и тысячи раз. А пока надо позаботиться о жилье, – бодро сказал Боунг и оценивающе оглядел сумрачные стены. – Думаю, что эта пещера вполне подойдет. Поближе к золоту, и никто нас здесь не застанет врасплох. Надо только хорошо ее протопить и выгнать отсюда всех ползучих и летающих гадов. Последнее я беру на себя, а вы, капитан, позаботьтесь о дровах. Мы в куда более выгодном положении, чем Робинзон Крузо. Ведь нас двое, а он был один.

– Да, но у него было три ружья, а у нас ни одного, – кисло заметил Киттинг, отправляясь за хворостом.

Спустившись по веревке вниз, он решил, что завтра займется строительством лестницы. Размышляя о превратностях судьбы и о своем туманном будущем, подбирая по пути сухие сучья, он отошел от скал на сотню шагов, когда его настиг истошный вопль, вырвавшийся из пещеры. Киттинг на миг оцепенел, пораженный его отчаянностью, затем бросился обратно к скалам.

– Боунг, что случилось? – крикнул он, подбежав к веревке.

В ответ доносились затихающие стоны. Сдирая кожу с ладоней, Киттинг полез наверх. В пещере на груде сокровищ, неестественно подогнув под себя руку, лежал Боунг. Толстая змея черным воротником обвила его шею. Застывшее лицо в маске ужаса наливалось синевой.

 

11

Через несколько месяцев на Кокос зашло возвращающееся с промысла китобойное судно. Моряки отправились на остров за свежей водой и кокосовыми орехами. На берегу их встретил истощенный бородатый человек с безумным блеском в глазах. Он рассказал, что командовал бригом «Луизиана». Команда подняла мятеж и высадила его здесь, на необитаемом острове.

Киттинг уплыл вместе с китобоями и поселился в Канаде. Ему удалось тайно провезти горсть драгоценных камней. Денег от их продажи хватило на семь лет, до конца жизни. На смертном одре, исповедываясь, он открыл тайну клада местному священнику Фицджеральду, передав ему карту, на которой крестиком отметил золотую пещеру.

История получила огласку. Появились копии карты Кокоса. На остров устремились кладоискатели, купившие карты за большие деньги, но никто не обнаружил заветной пещеры.

Может, сокровища – миф? Или умирающий Киттинг жестоко посмеялся над каждым, кто готов подразнить удачу?

Увы, это вопросы, на которые нет ответа...