Ирина Торилова
Летнее
Это лето умело смеяться, любило поплакать,
Иногда приходило поспорить, но чаще смотреть,
Как скрывается жаркого солнца кровавая мякоть,
Превращаясь на западе в красно-багряную медь.
Это лето брало меня за руку, сжимало до боли в пальцах.
Вот только никак не могло согреть.
Это лето хотело жить вечно и ради свободы
Собирать свой походный рюкзак и – в дорогу, вперёд.
Это лето, конечно, не стало одним из многих,
Или стало, быть может... да кто его там разберёт?!
Все попытки согреться в бесчисленных наших походах
Провалены. Вновь уходить на восход.
Это лето теряло сокровища, прятало клады,
Чтобы потом их найти через год или, может быть, больше.
Это лето любило меня, несмотря на преграды,
Несмотря на холодную кровь под фарфоровой кожей.
И, исчезнув в осеннем бреду, не прощаясь, оставит
Мне кусочек тепла – иначе оно не сможет.
Воспоминания
Я хочу, чтоб здесь было холодно.
Сухими губами глотая остывший чай,
Я хочу, чтоб здесь было холодно!
Хочу вспомнить, о чём ночами мечтает май...
Нет, я прошу тебя, не закрывай окна,
Ведь на улице осень, а на душе – весна.
Я хочу, чтоб здесь было сумрачно.
Тонкими пальцами перебирая палитру фо-но,
Я хочу, чтоб здесь было сумрачно!
Ведь когда уйдёт осень, станет совсем темно...
Нет, мне ничуть не страшно, не закрывай окна,
Это не осень на улице, это в душе – весна.
Я хочу, чтоб здесь было ветрено.
Босыми ногами бежать по холодному, с градом, дождю,
Я хочу, чтоб здесь было ветрено!
Слушать вечер, слышать твоё: «Я жду»...
Я никогда не скажу, что мне холодно... не закрывай окна!
Я ведь всё ещё верю, что снова придёт весна.
Дождь
Это небо как пропасть. Взглянуть и пропасть.
Знаешь, lieben, я больше не сяду на подоконник.
Я не умею петь и совсем разучилась спать.
Просто душа дождя спустилась в мои ладони.
Слышишь, lieben? Я не брала души, не ставила души чужие и даже совсем не ждала. Просто Бог так решил, он сказал: «Не спеши – дождь в плену у меня, я в плену у дождя».
Видишь, lieben, душа его переменчива, слишком живая. Бог сказал мне: «Держи». Я боюсь упустить, ну а что будет дальше – не знаю. Я мечтаю его приручить. Он не хочет со мной говорить. Каждый день мы с ним ходим по краю.
Слышишь, lieben? Как он надрывно стучит, как он хочет, пытается крикнуть мне: «Не верю!» Как красиво уходит, бросает ключи, с удовольствием хлопает дверью?
Только небо как пропасть. Взглянуть и пропасть.
Мы с ним связаны крепче, сильней, чем хотелось.
Дождь привыкнет ко мне, перестанет страдать.
Я пойму, отчего мне так раньше не пелось.
И наступит покой. Тишина и смиренье. Бог сказал мне: «Держи», – я смогла удержать.
Веришь, lieben? Мой дождь, как всегда, в воскресенье, несмотря ни на что – возвратится опять.
Когда...
Когда пальцы холодные, движения злые, быстрые,
Когда от взгляда словно мороз по коже,
Каждое слово становится выстрелом,
И ни ответить, ни даже выстоять
Невозможно.
Когда слишком многое ещё до конца не написано,
Когда думаешь: «Сколько осталось, Боже?» –
Каждое слово вдруг обретает смысл,
Но я прошу тебя не отвечать –
Больно же.
Когда прочувствуешь, как воздух пронзается искрами,
Когда каждое слово – током по нежной коже,
Правда становится приторно-искренней,
И я прошу тебя не выбирать –
Ограничиться ложью.
Николай Китаев,
Старошайговский район
Гном
Я в облаке увидел гнома.
Он так смеялся, хохотал
До слез, над гладью водоема,
Что растворился и пропал.
А на прощание и слово
Я не успел ему сказать,
И ждал, что явится он снова
И снова будет хохотать.
* * *
Выйдешь из дома
Завтра ты чуть свет,
На дороге грязной
Свой оставишь след.
По дороге этой
Хмурый дождь пройдет,
И следов цепочку
Быстро уберет.
Завтра ты уедешь.
Ну, а если нет,
То в окне, как прежде,
Загорится свет.
У окна, как прежде,
Будешь ты мечтать.
И меня, как прежде,
Будешь поджидать.
* * *
Мы слишком гордые с тобой
И в этом вся беда.
Я попросил твоей руки,
Ты не сказала «да».
Я ждал, когда предложишь ты.
Я, помнишь, так сказал.
Но вот не знаю, чья вина,
Что я напрасно ждал.
Твоя вина, моя вина,
Ее ли нам искать?
Мы просто гордостью своей
Не можем управлять.
К ногам ту веру, что была,
Мы бросили своим,
И на судьбу нельзя грешить,
Мы сами все вершим.
* * *
Расплакалась осень
Промозглым дождем,
И тополь всю сбросил
Листву под окном.
Под этим окошком
Когда-то стоял,
И тополь листвою
Меня осыпал.
Ничто не сказалось.
Нисколько. Ничуть.
Устал. Позабылось.
Меня позабудь.
* * *
Весь солнца свет и ночи тени,
И предрассветной дымки муть,
Хотел бы я, склонив колени,
Тебе в ладонях протянуть.
Чтоб ты могла купаться в свете,
Под ноги тень могла стелить,
И белой дымкой на рассвете,
Как шалью, волосы накрыть.
Ночь. Утро. День. Вечер...
Я помню ту ночь –
Ничего не забыто.
Обидно? Не очень,
Обида – зарыта.
Я помню рассвет,
Что забрезжил чуть-чуть,
Забыл я, что «нет».
Забыл – позабудь.
И в солнечный день,
Может быть, как тогда,
Мелькнула, как тень,
И ушла навсегда.
С трудом вспоминаю
Вечерний закат.
Не знаю. Не знаю,
Кто в чем виноват...
