Олег Коршунов

ГДЕ  РАЗОМКНЕТСЯ  КРУГ?

Рассказ

Сигареты в руках,

Чай на столе,—

Так замыкается круг,

И нам становится страшно

Хоть что-то терять.

В. Цой

Погода нелетная. Самолет опаздывает на девять часов, пока, а потом еще Бог знает на сколько. На улице разыгралась непогода. Промозглая сырость, дождь, ветер, ночь. В зале ожидания небольшого аэропорта приятная теплая духота от дыхания множества людей. Лица пассажиров однообразно-унылы. Никто не знает, как и чем убить время до прибытия самолета. Командировка моя окончилась, из гостиницы я уже выселился и давно уже должен был бы дремать в кресле самолета, если бы не эта погода.

Но сейчас я забыл все. Держу в руках вчерашний номер местной газеты, прочитанный мной «от корки до корки», держу, и снова и снова прочитываю эти несколько строчек на последней странице. Эти несколько строчек, которые, мысленно вздохнув и пожав плечами, тут же забывает вечно озабоченный огромным количеством проблем и нехваткой времени читатель, забыл бы и я, если бы…

*  *  *

Что нужно человеку? Почему неймется ему? Зачем он лезет на горы? Зачем плывет он через океан один в маленькой лодочке? Зачем идет по канату над водопадом? Зачем после того, как не раскрылся парашют и он чудом остался жив, зачем он прыгает снова и снова? Зачем, получив после войны инвалидность, он снова выходит на борцовский ковер и при этом не знает себе равных?

Даже те, кто ставит себе целью в жизни деньги, блага, власть, достигнув желаемого, испытав, как им кажется, все радости, когда нечего больше желать, вдруг задают себе вопрос: «Зачем жил?» Деньги, машина, шикарная квартира, положение в обществе — ну и что из этого? Неужели только для этого и стоило жить? Квартира полна импортной мебелью, а в душе пустота и одиночество. И те, кто так и не достиг, не заимел, а так и мыкается туда-сюда (таких большинство), и те, очнувшись на мгновенье от суеты повседневных забот, задают себе тот же вопрос — «зачем?» Неужели замкнулся круг?

Я увлекаюсь туризмом и поэтому у меня много знакомых альпинистов, водников, полярников. У меня есть друг, каждый год он уходит в горы, уходит один. Я его спросил: «Зачем? Почему?» «Знаешь,— ответил он,— просто хочу побыть один. Чтоб я и горы, и никого больше».

Чудес не так много в жизни, и если тебя хоть краешком коснется чудо, то будешь помнить это всю жизнь.

С Сергеем Слесаревым я познакомился, можно сказать, случайно. Меня пригласил в гости один из товарищей на день рождения. Гости почти все были мои знакомые с женами и подругами. Незнакомцев мне представил довольный, улыбающийся хозяин. И все пошло своим чередом — тосты, один за другим, смех, танцы, песни под гитару. Потом все опять уселись за стол, уж и не знаю в который раз. Пошли мелкие разговоры о том, о сем. Девушка, сидевшая напротив меня, обращаясь к одному из представленных мне сегодня гостей, сказала:

— Сергей, а правда, что вы видели живого динозавра?

Я как-то не воспринял всерьез смысл вопроса и поглядел на девушку, в широко раскрытых глазах которой было восхищение, смешанное с ожиданием чего-то необычного и ужасно интересного, потом на Сергея. Разговоры как-то смолкли, все гости тоже смотрели на Сергея. Стало тихо. Он как-то замялся и сказал просто и сухо:

— Да я же рассказывал уже.

Это было сказано так, что те, кто еще не слышал этой истории, поняли, что просить снова не имеет смысла. Девушка разочарованно отвела взгляд куда-то в сторону. С минуту было тихо, потом кто-то что-то сказал, и все пошло своим чередом. До меня наконец-то дошло, что в вопросе была какая-то доля серьезности, и я невольно, исподтишка стал часто коситься в сторону Сергея.

На вид ему было лет двадцать шесть. Он как-то принужденно улыбался, мало разговаривал и мало пил.

Мной завладел этот вопрос без ответа, и я решил что-нибудь разузнать. Улучив момент, я подобрался к имениннику и, выждав, когда нас никто не слушал, спросил вполголоса:

— Юрик, что это за динозавр, ну, которого Сергей видел?

Именинник был уже порядком во хмелю:

— Динозавр? А Бог его знает, что за динозавр. Я  в них не разбираюсь. Сергей ведь водолаз. Он два месяца назад вернулся из экспедиции. На большой глубине работал, ну что-то там и привиделось. Все сразу — «динозавр! динозавр!», а мне кажется, он и сам-то не очень верит. Там у него что-то приключилось, и он поднялся слишком быстро. В смысле на поверхность.

— Кто? Динозавр?

— Не-е-ет, Сергей! Ну и, сам понимаешь, от резкого перепада давления, ну там вообще помереть можно. Вот он еще недавно из больницы-то.

Я все-таки решил поговорить с Сергеем. Он вышел на балкон, там никого не было,— лучшего случая не найти! Я вышел, делая вид, что просто так. Сергей молчал. Я думал, как завязать разговор, не прямо же с этого начинать, но в голову лезли какие-то плоские глупые фразы, и я махнул рукой (мысленно, конечно).

— Сергей, а...— я поймал себя на том, что хочу сказать ту же фразу, что и та девушка за столом, и подумал, что тогда и ответ будет тот же. Тогда я просто сказал: — …А это правда?

Было видно, что Сергей понял, о чем вопрос, и что он понял, что я это понял, тем не менее он холодно сказал:

— Это вы о чем?

— Я о динозавре. Я пытался узнать подробнее, но, по-моему, вы здесь самый трезвый, а так как я ничего об этом не знаю, может, расскажете?

Сергей помолчал.

— Сейчас у меня нет никакой охоты рассказывать. Наверное, обстановка так действует. Если хотите, приходите ко мне домой. Я вам расскажу.

— А когда?

— Да хоть завтра.

На следующий день я, конечно же, пришел к Сергею. Дома он был один.

Сергей сразу предложил общаться на «ты». На полках, за стеклом, лежали причудливые раковины, челюсти акул, засушенные морские звезды. В двух аквариумах — рыбки. Видя, как я с любопытством разглядываю все это, Сергей начал рассказывать, что, где и откуда, но вот разговор зашел о том, за чем я пришел.

— Мы исследовали дно в …ом море, километров двести пятьдесят восточнее …их островов. В то погружение я был старшим группы. Мы работали уже минут двадцать, когда напарник дал понять, что плохо себя чувствует. Я велел ему подниматься, объяснив, что иду следом. Сам же решил немного задержаться, потому что работа не была закончена. Здесь я нарушил правило, оставшись работать один, но ничего сложного или опасного мне не представлялось тогда.

Я уже хотел подниматься, но тут меня охватило какое-то чувство беспокойства. Нет, я еще ничего не замечал, но это чувство, что я нахожусь во власти чего-то, что вокруг, оно охватывает меня со всех сторон, я — песчинка в океане. Это чувство пронизало каждую мою клетку. Так бывает обычно при первых погружениях, потом проходит. Я не думал, что оно снова когда-нибудь появится у меня. Я решил подниматься, и в этот момент сильное движение воды закрутило меня. Я не понял, от чего это произошло. Было похоже, что рядом проплыло большое животное. «Акула? Касатка?» — мелькнуло в голове. Я осмотрелся кругом, и там, где толщина воды переходила в непроницаемую, черную пустоту, на границе видимости я заметил что-то огромное и черное, очертаний разглядеть было невозможно, но это было живое существо. Меня опять толкнуло напором воды. Потом эта масса исчезла. Но вдруг как-то сразу ОН появился передо мной. Я смотрел на него, он на меня. Вернее, я видел только его голову, которая тихо покачивалась на расстоянии вытянутой руки. Но, Боже мой, я не знаю, с чем ее сравнить! Больше метра в диаметре! Гладкая темная кожа обтягивала вытянутое рыло. Глаза, глаза большие, как теннисные ракетки. Он в упор глядел на меня. Мы глядели друг другу в глаза! Что-то необъяснимое было в этих глазах, такого я не видел еще ни в каких других на земле. Нет, это не были холодные глаза рыбы или змеи, что-то было в них, не могу найти слова... Что-то звало и манило... Ужас сковал мое тело. Я понял всю тщетность попытки, даже мысли о спасении. Я не мог пошевелить даже пальцем. Пасть приоткрылась, показав длинные, с локоть, зубы; зазмеился тонкий язык. Мой ум уже примирился с неизбежностью смерти, и мне было как-то все равно. Граница, которая отделяет живого от мертвого, казалось, была уже позади. Он тронул меня носом, потом еще и еще. Казалось, что толкают бревном в грудь. Я уже не представлял, где верх, где низ. Вдруг я почувствовал под собой твердое, это было дно. Я обхватил шлем скафандра руками, вжался в дно и ждал своей участи. Но все кончилось... Мне было трудно дышать. «Будь что будет, поднимаюсь!» — решил я. Глубина приличная, подниматься надо постепенно, но слепой ужас, которому не в силах был противиться мой рассудок, толкал меня вверх как пробку. Как я вынырнул, я не помню. Очнулся только через сутки. Все тело ломило, вот когда я почувствовал каждую клетку! Моя голова будто находилась между молотом и наковальней. Потом я терял сознание снова и снова, и когда приходил в этот мир, то был не рад. Вот так...

Потом я много рассказывал об этом. Но никто мне не верит. Коллеги из института считают, что это плоды моей фантазии вследствие нехватки кислорода. Знаешь, такое бывает. Никто, никто не принимает это всерьез. Никто.

Сергей замолчал. В комнате как-то неожиданно стало тихо. Я услышал, как ходят часы. Тишину опять нарушил Сергей:

— Сейчас во мне идет страшная борьба. Две противоположности выталкивают друг друга из меня. Я часто просыпаюсь ночью в холодном поту. С одной стороны, я не могу представить такую силу, которая заставила бы меня пойти под воду. Пусть даже неглубоко. Но что-то тянет меня туда. Хочется понять, что не понял я тогда в Его глазах, мучительно хочется. Почему-то я твердо уверен, что снова встречу Его. Вот эти две силы! И какая победит — не знаю. Если одна не вытолкнет другую окончательно, то меня ждет психушка... Ну, хоть ты-то мне веришь?

— Верю.

Целый день я ходил, как под гипнозом — ничего не видел вокруг. Ночью меня мучили кошмары.

Потом я еще несколько раз видел Сергея. Помню, как, расставаясь, в последний раз мы пожали друг другу руки. После я слышал о нем от друзей, что он вернулся на свое прежнее место и опять ходит в экспедиции. Значит, все-таки одна сторона одержала победу.

*  *  *

И вот я держу в руках эту газету, а с тех пор уже прошло четыре года. До моего самолета девять часов, на улице дождь и слякоть, но я все позабыл и перечитываю снова скупые официальные строки корреспонденции:

«Во время научно-исследовательских работ по изучению морского дна, проводимых судном «Академик» в …ом море, 260 километров восточнее ...их островов, пропал без вести младший научный сотрудник С. Слесарев. Ведется выяснение причин происшествия».

НЕПРЕВЗОЙДЕННОЕ ОРУЖИЕ

Рассказ

Нет в мире вещества,  

Способного сравниться мягкостью с водой.

И не найти такой скалы,

Что выдержит напор ее потока.

Вода в своей природе неизменна.

Как капля нежная источит каменную твердь,

Так слабость силу побеждает.

Всяк знает это,

Но немногие умеют.

Лао-цзы. Дао дэ цзин. Раздел 78

Эти состязания собрали лучших бойцов со всей Японии. Здесь были почти все знаменитые мастера КЭМПО со своими школами каратэ. Состязания проходили за городом на специально подготовленной площадке, посыпанной песком. Они собрали множество зрителей. Бойцы сначала показали свое искусство в ката, затем в разбивании предметов. Мастера и бойцы изумляли зрителей тем, что разбивали руками, ногами и головой толстые доски и множество пластинок черепицы, положенных одна на другую. В этом виде состязаний бесспорную победу одержал молодой мастер Мураяма, практикующий силовое каратэ. Мураяме перевалило немного за тридцать, но у него уже было значительное количество учеников.

После этого состоялась самая интересная часть состязаний — поединки. Удары проводились до легкого касания и каждое действие оценивалось советом авторитетных мастеров. В результате чемпионом стал Кагасуке, вторым Ямада, Мураяма с его непривычно грубоватой техникой стал третьим.

Когда все завершилось и зрители зашевелились, готовые разойтись, на середину площадки вдруг вышел Мураяма.

— То, что вы видели здесь,— не настоящее каратэ! Разве можно оценивать мастерство бойца по красоте его движений?! Истинный победитель может определиться только в реальном бою. Я предлагаю мастеру Кагасуке такой бой! И предоставляю ему возможность на деле подтвердить свое мастерство и первенство.

По толпе прошел ропот. Люди расступились, и на площадку вышел Кагасуке.

— Мне брошен вызов, и честь не позволяет оставить его без ответа.— Он приблизился к ожидавшему Мураяме на расстояние пяти шагов.— Я готов.

Какое-то время бойцы мерили друг друга взглядами. Затем медленно приняли боевую стойку. Вдруг Кагасуке сделал резкий выпад и прямой удар ногой. Мураяма отбил рукой и почти одновременно ответил боковым — ногой в голову. Кагасуке почувствовал несокрушимость блока и успел увернуться от удара. Некоторое время бойцы обменивались ударами в среднем темпе. Вдруг Кагасуке резко увеличил темп, и Мураяма пропустил удар в голову, но это ничуть не убавило его пыла. Только руки он стал держать выше и лучше защищать голову. Его корпус открылся, и Кагасуке тотчас ударил его в солнечное сплетение прямым правой рукой, сконцентрировав силу в момент удара. В этот же момент его рука оказалась между рук Мураямы, и тот встречным движением ударил по руке Кагасуке. Раздался хруст. Правая рука Кагасуке повисла, как плеть, другой он схватился за предплечье. Лицо исказилось от боли, и вырвался непроизвольный крик. Через минуту он овладел собой, и его лицо стало бесстрастным. Он поднялся, готовый продолжать бой, выставив вперед левую руку. Мураяма ждал. Видя решимость Кагасуке продолжать схватку, он пошел в атаку. Теперь Кагасуке мог только отбиваться. Удар в голову! В корпус! Мураяма ударил правой в голову, и, когда Кагасуке отбивал его, Мураяма ударил по выставленной вперед ноге ниже колена. Кагасуке упал со сломанной ногой.

Зрители зашумели, обмениваясь мнениями. Мастера обсуждали случившееся между собой. На площадку выбежали ученики Кагасуке и унесли его, но один из них остался. Это был Айтака — его лучший ученик. Он молча двинулся на Мураяму. Все опять замолкли, видя новый поворот событий.

Айтака постоянно атаковал, преимущественно ногами в голову. Мураяма закрыл голову руками и не пытался увернуться. Айтака обрушил град кулачных ударов, целя в живот противника. Мураяма даже не опустил рук, чтобы защищаться. Этого ему не требовалось — мощные мышцы живота служили надежной защитой. Айтака ударил его в живот ногами два раза, но и это не подействовало. Мураяма ответил низким ударом ноги по бедру, после чего Айтака стал заметно припадать на ногу. В атаку перешел Мураяма. Айтаке удавалось уходить от ударов, но вот его потряс мощный удар в голову. Он уже терял сознание, но еще стоял на ногах, когда Мураяма ударил его пяткой по ребрам и этим поверг наземь.

Среди мастеров раздались недовольные возгласы:

— Мастер Мураяма превратил состязания в бойню.

— Каратэ — это путь к совершенству, а не к утверждению своей силы.

— Мастер Мураяма, вас ослепила зависть.

— Я показал вам настоящее каратэ. То, что практикуете вы — есть вырождение боевого искусства. Будущее — за моим каратэ! — выкрикивал Мураяма в ответ. Проходя мимо навеса, он резко ударил рукой по столбу, поддерживающему крышу. Столб переломился пополам, камышовый навес рухнул на головы сидевших под ним.

— Нет в мире ничего, что смогло бы противостоять удару настоящего мастера, практикующего истинное каратэ!..

— Есть! — раздалось негромко, но отчетливо.

Мураяма резко обернулся. Из толпы сидящих зрителей показался худощавый старичок невысокого роста.

— Есть. Это пустота...

Старичок неторопливо прошел мимо остолбеневшего Мураямы, не глядя на него, в центр площадки для состязаний. Мураяма двинулся за ним. Выйдя в центр площадки, старичок обернулся. Он был на голову ниже Мураямы. Реденькая борода, седые волосы, спокойное, умиротворенное лицо. Старое, изношенное кимоно застирано до неопределенного цвета, широкие шаровары. Даже одежда не скрывала его сухощавости. По сравнению с мощным Мураямой его фигура выглядела чересчур хрупкой.

— Нападай,— сказал старичок, расслабленно стоя с опущенными руками.

— Извините, я не могу ударить старого беззащитного человека,— сказал Мураяма.

— Ты же хочешь осознать то, что сильнее силы? Нападай.

Мураяме стало не по себе. В этом хрупком человеке он почувствовал какую-то внутреннюю скрытую силу.

Он неуверенно ударил ногой. Его ступня прошла у самого лица старика, у того колыхнулись волосы на голове от движения воздуха, но он не шевельнулся. Не поднял руки. Не моргнул глазом.

— Твой удар не был рассчитан на поражение. Ты только обозначил его. Бей!

Мураяма понял — перед ним противник. Он отбросил барьер неуверенности. Резкий удар ногой, от которого ломается доска в пять сантиметров толщиной,— старик просто сделал шаг в сторону — мимо. Удар, еще удар, еще... Пустота. Старик просто уходил от ударов. Удар, еще, еще — мимо. У Мураямы возникло ощущение, что его противник бесплотен. Он еще ни разу не коснулся края его одежды! В последний момент удара старик просто исчезал из поля зрения, все удары проваливались в ничто... Мураяма сделал круговую подсечку под обе ноги, старик подпрыгнул на месте. Мураяма ударил ногой сбоку. Он ощутил легкое прикосновение к ноге. Нет, он не ощутил сопротивления удару — что-то присоединилось к его движению, продолжило его и плавно изменило траекторию. Мураяма потерял равновесие и упал... Это ошеломило его так, как не ошеломлял ни один пропущенный удар противника. Он тотчас вскочил на ноги и попытался сбить старика ударом в прыжке. Тот опять исчез — низко пригнулся, и Мураяма пролетел над ним. Мураяма атаковал прямым ударом рукой — удар опять ушел в пустоту. И опять он почувствовал, как какая-то неведомая сила, не противясь, вошла в его движение и потянула за собой... Вдруг Мураяме показалось, что в этом движении он налетел на скалу. Его отбросило и опрокинуло на спину. Мураяма мгновенно вскочил. Он почувствовал, как внутри него рождается всепоглощающая, ослепляющая ярость на свое бессилие.

Мураяма остолбенел — перед ним не было противника. Он резко развернулся. Старик был у него за спиной. Мураяма обрушил на него каскад мощнейших ударов — ни один не достиг цели! Вдруг Мураяма ощутил, что снова лежит на земле. Он вскочил — противника не было перед ним. Его дыхание сбилось, стало неровным. Мураяма прыжком повернулся на 180 градусов — противника не было и сзади! Мураяма снова развернулся — старик стоял там, где его только что не было! Удары руками, ногами, в прыжке, круговые — Мураяма бушевал, неистовствовал. Уже ничто не могло остановить его ярость. Она управляла им, он не владел собой. Она захватила все его существо, а ведь он думал, что изжил в себе это чувство навсегда. Он потерял старика из виду. Вообще! Его не было ни спереди, ни сзади! И в то же время Мураяма чувствовал его. Он чувствовал его неведомую силу, его волю. Эта сила закружила Мураяму точно водоворот. Он почувствовал полную бесполезность сопротивления ей.

Мураяма оказался неведомым образом повален на песок лицом вниз. Его правая рука оказалась завернутой за спину. Малейшее движение причиняло нестерпимую боль во всех суставах руки от кисти до плеча. Мураяма вдавил лицо в песок. Он больше не боролся, не сопротивлялся. Вдруг он обнаружил, что исчезла, неизвестно когда, его ярость. Мураяма плакал.

Все вокруг были ошеломлены настолько, что какое-то время, пока старик держал руку Мураямы, придавив его коленом к земле, никто не пошевелился и не сказал ни слова. Повисла немая тишина. Затем все столпились около поверженного Мураямы. Он не ощутил момента, когда старик отпустил его. Он так и продолжал недвижимо лежать, уткнувшись в песок с завернутой за спину рукой. И никто не осмелился тронуть его, даже его ученики, и узнать, жив ли он. Все стояли над ним и негромко переговаривались. Так продолжалось не менее получаса. Мураяма наконец пошевелился, выпростал из-за спины руку, она была невредима, поднялся, поглядел вокруг и, не говоря ни слова, пошел через толпу.

Старика никто не знал и раньше не видел. Так же никто не знал и не видел куда и когда он ушел.