Елена Дедина 

* * *

В своей вдохновенной,

                              певучей вселенной,

Марина и Анна*,

                     примите Елену.

Свидетеля бурных и грозных событий,

Захожую странницу с миром примите, –

Не с вестью о том, что мы всё одолели,

А с новым рассказом про рифы  и мели.

Осмыслив о Родине странные вести,

Мы тихой семьёй попечалимся вместе –

О том, что мы душу до тела ужали,

Что предали данные свыше скрижали,

Что пули бесчестья нам сердце прошили,

Что наши стихи ничего не решили...

ШЁЛ ОБЫЧНЫЙ ДЕНЬ

Я в то время не писала –

Я смеялась и плясала:

Жизнь – как кубок всклень!

Как вино – хмельна, игрива!

Я была тогда красива,

Как погожий день.

Не ругала я погоду

И любила всю природу

И весь белый свет –

Человека, камень, воду...

Было мне тогда от роду

Только десять лет.

Мы от дел не уставали

И от солнца не бежали

Укрываться в тень.

Будто сладкий сок в бокале,

Мы влюблённо смаковали

Каждый Божий день.

Никаких событий, вроде...

Рвали репу в огороде,

Чепуху несли,

Песни пели, загорали,

В дочки-матери играли,

Да ещё – росли.

Без опаски в мире жили:

Мы из речки воду пили,

Ели снег с руки,

И почтительными были,

Если вдруг заговорили

С нами старики.

Не боялись ночью вора,

Дом держали без запора,

Верили словам.

Если праздник – песни пели,

Слабых – от души жалели,

Горе – пополам.

От зари до сна ночного,

Когда ласковой обновой

Подкрадётся тень,

Переполнен, бесконечен,

Лёгок, радостен, беспечен,

Шёл обычный день.

Шёл, как жизнь,–

                       неспешно, чинно.

Было слабо различимо

Ждущее вдали.

Но одно мы знали с детства:

Русь досталась нам

                        в наследство!

Для неё росли!

* * *

Ах, кожи нет шагреневой...

...И хорошо, что нет!

Не то бы на сиреневый

Застенчивый рассвет,

На тёплый дождь,

                       на чистый стих,

На светлую росу –

Чтоб видеть их

                   и слышать их! –

Истратила бы всю!

* * *

Живу и пишу. Никуда не суюсь –

Ни в чей-то альянс, ни в какой-то союз.

Могла бы (не так я проста и пуста),

Но это, простите меня, – суета.

И как Перельман*, не ища платежа,

Мирского не ставлю себе рубежа.

Я словом болею, покой погубя,

И словом лелею Россию – любя...

А честью и славой увенчан порой

Не тот, кто и вправду поэт и герой.

КАТИЛСЯ КЛУБОЧЕК...

Всё помню – и девичьи грёзы,

И карту огромной страны,

Кукушкины глупые слёзы.

И сладкие детские сны.

Катился клубочек прыгучий!

Как в сказке – указчик пути –

Он вёл через горы и кручи.

Но... некуда стало идти!

Мы зрячи, не стары, не робки,

Но как ты дороги ни мерь,

Не нами протоптаны тропки

По нашим полянам теперь.

Возникли каноны другие,

Увлекшие наших внучат,

Растаяли сны дорогие,

И песни иные звучат.

И наглухо заперты двери

В пропахшее детством жильё...

Признать перемену потерей?

Иль сделать находкой её?

Уже не к крыльцу дорогому,

Но пусть не стихают шаги!

Другое? Спасибо другому!

И дальше, клубочек, беги –

Минуя озёра печали

И толпы в идейном бреду!

В какие-то новые дали

За ниточкой старой иду...

Стою без слезы и надрыва

На самом краю бытия.

Сорвётся клубочек с обрыва –

И кончится сказка моя.

Что толку в истерике биться?

Тяну, что ещё по плечу...

А сколько клубочку катиться,

Я даже гадать не хочу.

* * *

Как эту боль раскрыть?

Как эту быль начать?

Мне есть с кем говорить,

Да не с кем помолчать.

Вопрос звучал в глазах –

Ответ вливался в грудь!

Ни слова не сказав,

Мы понимали суть!

Как мы втянулись в спор,

Где души не сберечь?

Мы понимали взор! –

Не понимаем речь...

Нам дан Библейский свет –

Столп чистого огня!

Но здравой речи нет –

Повсюду болтовня!

Куда бежать, куда,

Чтоб не слыхать в ответ

Все эти – «типа да...»,

Все эти – «как бы нет...»

Не ходит время вспять,

Ничто не повторить.

Да, есть с кем поболтать,

Да не с кем говорить...

* * *

И на Марсе будут яблони цвести.

И на груше будут яблони цвести.

Не узнаем сада, где проснёмся...

Не боимся мы – изобрести.

Нет бы прежде темя поскрести!

Натворим, а после – ужаснёмся.

Может, и опомнится народ,

Опьянённый лозунгом «Вперёд!»,

Не узнавши сада, где очнулся...

Он восплачет, что утерян сад,

Но не знает лозунга «Назад!»

Прежде знали:

                   блудный сын – вернулся.

* * *

Городки обезлюдели,

А приди на погост –

Вот где скучились люди

Рядом с травами в рост!

Вот где имя на имени!

Но тропинки пусты –

Только сумерки синие,

Да трава, да кресты.

В этой тихой обители

Ни гульбы, ни молвы,

Будто прячутся жители

Под покровом травы.

Рады гостю – не рады ли,

Сонный воздух молчит.

Даже просьб за оградою

Никогда не звучит:

Продолженья не выпросить –

Оборвалась стезя.

И ни слова ни выбросить,

Ни добавить нельзя.

Холодок эпитафии,

И слеза в литие...

У кого – биография,

У кого – житие.