Иван Капитонов

год души *

6 апреля 2012 г. Идет шестая неделя Великого поста. Пощусь, как могу. И читаю книгу архиепископа Иннокентия (Борисова) «Великий пост», в ней «духовные рассуждения на каждый день».

В «Слове в среду 5-ой недели» он размышляет о тех, кто не слишком утруждает себя хождением в Храм. Если честно, то о нас с вами. Обо мне уж точно. Бывают периоды, когда стараешься посещать Храм по воскресным дням. Бывают периоды, когда цепочка таких посещений состоит из восьми-десяти звеньев. Месяца два, а то и больше ты приходишь в Храм и... благодаришь Всевышнего много раз во время службы, что Он привел тебя сегодня в церковь и ты получил то ли незаслуженно, то ли авансом то, что получил.

Архиепископ Иннокентий: «Будем ли винить без разбору в этом случае всех за неусердие? Нет, многие не только утром, но и весь день, можно сказать, прикованы к местам своим. За таковых Святая церковь сама молится, как за труждающихся и благословенно виной отшедших. Но сколько таких, которым вовсе нечего делать дома, которые могут из своего времени делать все, что захотят, и которые, однако же, в самый большой праздник, то есть небольшое число раз в году, почли бы за невыносимый подвиг для себя встать рано утром и явиться в церковь вместе с другими на молитву!»

Если мы не ходим в Храм, к примеру, в утренние воскресные часы, то чему мы посвящаем это время? Мы вершим какие-то титанические дела? Мы трудимся, не покладая рук? Мы преумножаем добро? Нет. Мы отдыхаем: пребываем в неге. По архиепископу Иннокентию это времяпровождение «называется на их же языке – проводить и убивать время. Подлинно – убить, ибо нет ничего вредоноснее этих... занятий: или убивается не одно время, а вместе с ним нередко совесть и душа».

То есть мы время тупо убиваем, но в Храм не идем. В Храме нужно стоять, иногда и опуститься на колени, нужно трудиться душой. А можно просто лежать на диване толстым брюхом кверху. И мы с большим удовольствием выбираем именно второе. Лучше отлежать бока, чем нагрузить руки, ноги. Лучше нагрузить печень, чем сознание. Таковы люди, таков человек, таков, очевидно, и я.

Нет, в Храм, в Храм и обязательно туда.

А дальше у архиепископа Иннокентия мысль еще более пронзительная. Он сравнивает уровень задач, решенных апостолами, и уровень задач, над которыми бьемся мы.

«Апостолам предстояла борьба с целым миром, с князьями и владыками, с самими миродержателями тьмы века этого; им надлежало идти против тысячи заблуждений и предрассудков, на тьму опасностей, мук и смертей... А нам – что предстоять? Борьба преимущественно с собственным сердцем, сражение со своими страстями и похотями, необходимость стоять против некоторых только мнений и ложных правил света».

Что называется, почувствуйте разницу. Они со своим великим делом справились, перешагнув через невиданные трудности и опасности. Напомню, только апостол Иоанн умер своей смертью, остальные апостолы приняли мученическую. А мы? А мы с дивана сползти не можем. Мы лучше за пивом сбегаем, благо сейчас и бежать далеко не надо: этого добра на каждом углу.

Се человек, его современная версия. Прости нас, Господи...

Заканчивается Великий пост. Сегодня пятница страстной недели. В пятницу распяли Иисуса Христа Сына Божия...

Великий пост – это не возможность скинуть несколько килограмм действительно лишнего веса. Это не диета, так удачно подвернувшаяся во времени. Это возможность стать лучше. И каждую попытку, каждый Великий пост нельзя сделать неудачей, чем-то случайно промелькнувшим за окном. У нас не так много осталось этих попыток, каждая на вес золота, даже еще дороже.

У святителя Иннокентия Херсонского есть потрясающие слова, назидание, напутствие. Назовите, как хотите, но только прислушайтесь.

«Одно: христианин, помни смерть своего Господа, за тебя подъятую, и не изменяй ему своей жизнью; мысли и поступай, как мыслил и поступал Он; ищи во всем славы Отца небесного; трудись неослабно для блага ближних; сражайся с пороком и нечестием; переноси мужественно искушения и бедствия; будь готов, из любви к истине и правде, нести крест, и, если нужно, идти на крест».

Больше ничего не хочется писать, а тем более комментировать. Лучше еще и еще раз прочитать то, что написали люди более достойные.

В эту пятницу распяли Иисуса Христа. Восходя на крест, Он надеялся, что мы станем лучше. Не обмануть бы его ожиданий...

8 июня 2012 г. Сегодня удивительный день – день открытия выставки замечательного вологодского художника Михаи-
ла Васильевича Копьева.

Являюсь большим почитателем его таланта и благодарен судьбе за то, что мы состоим в электронной переписке. Заочное знакомство и реальное созерцание выставленных сейчас у нас картин – прекрасная возможность поговорить о творчестве, как даре небес.

У каждого из нас свой взгляд на мир. Кто-то смотрит чистым острым детским взором, кто-то – сквозь бутылочное стекло. У кого-то – взгляд исследователя, у кого-то – откровенного барыги.

Взгляд художника уникален. В нем множество отсвечиваний, много неповторимых мазков и смыслов, подтекстов и несказанностей. А главное, взгляд художника на мир, за редким исключением, бескорыстен. Он всегда отдает больше, чем получает. Ведь мы говорим о настоящих художниках.

Хорошее слово – «бескорыстие». Чуть подальше, в стороне, еще одно – «выгода». А между ними русский человек.

Мне кажется, русский человек – тот, кто более чем в половине своих поступков движим бескорыстием. А творческий русский человек – тут, пожалуй, процент бескорыстия приближается к ста.

Самое первое и сильное чувство от созерцания картин Михаила Копьева – гордость. Может быть, впервые за многие-многие годы есть повод гордиться, что ты русский человек, что у нас была такая трагическая, но и такая красивая история.

Картины Копьева, простите за банальность, делают нас лучше. Для того, чтобы стать хоть чуточку лучше, нужно приложить титанические усилия. А здесь за тебя все сделал художник. Это он прикладывал титанические усилия, это он сделал за тебя основной объем работы. Твоя задача проще – пусти в свое сердце красоту, сотворенную им.

15 июня 2012 г., село Ожга. Жизнь крестьянина – напряженный труд. Да еще, пожалуй, алкоголь. Здесь дыроколы, степлеры, скрепки и скотчи денег не приносят. А также не принесут – осознания, что ты занимаешься своим делом. Жить за счет крестьянского труда нелегко. Но только напряженный труд и дает этой жизни смысл. Как только захочет человек легкой жизни – вот тогда и начинаются настоящие трудности, и у него, и у окружающих.

У московского поэта Юрия Влодова есть замечательное стихотворение. По крайней мере, оно соответствует моим представлениям о всех нас и о нашей среде обитания, которую мы в порыве нежности зовем Родиной.

Блаженная отчизна

И хлябей, и хлебов.

Святая дешевизна

На воздух и любовь.

Болотные затопы.

Зачумленная мга.

Сопение да топы

Сквозь цепкие луга.

Сельцо. Лесок сохатый.

Две тучки – две ладьи.

Сидит мужик сопатый –

Пьет Волгу из бадьи.

Судьбу пытает птица.

Сума пуста, худа.

«Хотится жить?» – «Хотится! –

Без жисти – никуда!»

Похмел да недомога.

Беспутство да ленца...

А к ночи – близость Бога,

Господнего лица...

В жизни на селе для горожанина – невыразимая прелесть и красота. Особенно если ты приезжаешь сюда не пахать, а отдыхать. Но даже если и хорошо поработаешь в саду или огороде – всё равно это как отдых. Порой так устаешь от перетаскивания различных версий «скрепок», что перетаскивание бревен кажется чем-то легким и приятным. Точнее будет сказать так: интересным.

Чуть ли не каждый день дарит какие-то зарисовки и сюжеты для небольшого рассказа. К примеру.

Едем в Ожгу. Проехали Богдановку, по дороге идет женщина. До Ожги еще примерно семь километров, надо подвезти, место есть. Посадили, едем дальше. Это оказалась Нина, жена одного из самых работящих ожгинских мужиков – Андрея. После двух-трех дежурных фраз последовал ритуальный вопрос:

– Как Андрей поживает?

– С его точки зрения, замечательно поживает. Запой у него, вторая неделя...

Запой у сельских мужиков – вещь довольно банальная. Случай Нины еще очень и очень, если можно так выразиться, «комфортный», потому что Андрей уходит в запой точно по графику. Один раз в год. Ну, иногда – два. Тут как расписание поездов на основных магистралях, отклонение в начале и конце беспросветной пьянки – не более часа-двух.

Весь год Андрей не берет в рот ни капли. И это не требует жесткого самоконтроля, не хочет и всё. Не «зашитый», не «перешитый», всё нормально, жена не нарадуется, всё у мужа в руках горит, дома, на работе – везде порядок.

Вот она, загадочность русской души: отдай ей один-два запоя в год и не греши. Казалось бы, можно по чуть-чуть, с хорошим временным интервалом, отмечать всякие государственные и семейные праздники, всё чин чинарем. Но где логика, а где практика в русской глубинке?..

Задача Нины в такие дни – не перечить и только наливать. Потому что, если не наливать... Всё-таки у женщин инстинкт самосохранения развит гораздо лучше, чем у мужчин. Оно это надо Нине: не наливать мужу, когда у него запой... Андрей пьет неделю, затем неделю не пьет, но мучается, медленно приходя в себя. Ну, а потом, оставшиеся пятьдесят четыре недели – мужик, лучше и представить нельзя. Правда, если у него случаются два запоя в год, то еще минус две недели нормальной жизни. Но такие случаи, как и Олимпиада, бывают примерно раз в четыре года.

В этот раз Андрей квасит уже вторую неделю подряд. Но и повод особый: внучка родилась.

Если бы у меня внучка родилась – я бы сам в запой ушел, не задумываясь. Продолжение рода. А можно сказать и выше – продолжение жизни на земле.

Но не только запои – яркая характеристика сельской жизни. Еще – роса и сапоги...

23 июля 2012 г. Ювелирные магазины существуют хотя бы для того, чтобы периодически заходить в них и улыбаться: разве это ценности? В этот день я как никогда осознал: качество моей жизни напрямую зависит от частоты посещений Богоявленского источника. Это как пункт питания для спортсменов, автозаправочная станция для водителей. Заправиться энергией для дальнейшего движения можно в любой забегаловке, а вот душа моя питается здесь. Не случайное это место для меня, не случайное.

Я встал очень рано, около пяти утра. Поспав при этом часа четыре, не больше. Вроде бы как «на дорожку» прилег на диван. Мол, «минут пятнадцать» вздремну и сразу – в путь. Где-то в глубине сознания была надежда, что эти «пятнадцать минут» превратятся часа в полтора, а то и больше. А там и на работу пора. Так, блуждая в трех соснах, между лукавством, прелестью и заурядной душевной ленью, я и пытался сомкнуть вежды. У меня практически получилось. Но вдруг, опять же в глубине, теперь уже не сознания, а души, возникли образы монаха Кирилла, основателя знаменитого Кирилло-Белозерского монастыря и его сподвижника инока Дионисия. Образы эти возникли не случайно: накануне ночью, на сон грядущий, я смотрел фильм об этом монастыре.

Вдруг подумалось: эти монахи прошли нелегкий путь из Троице-Сергиевой Лавры до севера Вологодчины, через леса и болота, преследуемые комарами, зверьем и лихими людьми, основали обитель, а твоя душа вкупе с бренным телом не хотят сорок минут прогуляться, почти всё время по асфальту и живописным тропинкам, и поклониться уже имеющемуся?

Стало стыдно, я быстро собрался и вышел. Стыд для русских людей всегда был одним из основных мотиваторов. Сейчас таковым зачастую выступает корысть. Хотя есть, есть счастливые исключения. Они-то и составляют основную радость нашей жизни.

Всё время пути к источнику настроение только поднималось. Очень медленно и очень красиво наступил рассвет. Всходило солнышко как символ всего прекрасного на земле. Глаза соскучились по этому пути, детали и мелкие штрихи становились очень яркими образами, едва ли не символами. Лес весь удивительно зеленый, всё вокруг кипит и пенится. Но вот пень, высотой с полметра. Он почему-то пронзительно черный. Мало того, вокруг него в радиусе двух-трех метров ни травинки. Вокруг – пиршество природы, буйство земных красок, а тут...

Чуть дальше по тропинке очень демонстративно лежит... хвост ящерицы. Я даже поначалу подумал: не хвост ли это крокодила? Уж очень он был впечатляющ. Хвост с той стороны, что оторвался от организма, уже довольно сильно почернел, запустив процесс разложения. Вроде бы – красивая тропинка: вокруг очень приятно шумят сосны, очень приятный запах утренней свежести, радостно щебечут птички – а кругом борьба за жизнь. Суровая борьба за жизнь, не всегда гарантирующая положительный результат.

Вокруг не тишина, но, пусть кажущийся, покой. Деревья шумят где-то сверху, и здесь почти статика. Но какая-то ветка тревожно, чуть ли не истерично бьется на ветру. Ее товарищам вокруг хоть бы хны, а она покоя себе не находит, заходится в только ей понятном неистовстве. Чуть дальше то же самое происходит с растением. От земли сантиметров двадцать-тридцать, какой уж тут ветер. Всё вокруг тихо и покойно, а вот отдельным представителям флоры до внутренней гармонии очень и очень далеко. Что это? Реакция живой природы на какое-то воздействие?

Спасибо Тебе, Господи, за разнообразный мир вокруг нас! Главное, он живой. Да и мы пока еще имеем возможность улыбаться ему. Жизнь ведь чем еще хороша? Никогда не знаешь, что отбросишь за следующим ее поворотом: то ли «хвост», то ли «коньки».

Вот что значит «давно здесь не был». Родник очень здорово обиходили. Есть же верующие заботливые люди. Жаль, что я не из их числа. Меня не было ни среди делающих, ни среди организующих. Только среди сочувствующих. Неужели это мой удел, удобная ниша? Понятно, что каждый стремится к личному удобству – удобной позе, «удобному» состоянию. Главное – с этим не переборщить, а то будет неудобно перед другими людьми.

На спуске в низину, к роднику прорыто два неглубоких, но очень функциональных рва. Один идет вдоль дач и уводит всю воду, идущую с них, в сторону. Второй ров ниже метров на пятнадцать и уже под углом уводит воду с этой части леса в сторону противоположную. Сделаны новые перила. У самого родника... словом, там всё новое, всё залито в бетонные берега, если только не в мраморные, причем всё сделано не только с любовью, но и профессионально. В наших делах часто бывает «с любовью», иногда – «профессионально». Но очень редко в одном деле у нас сочетается это вместе – и с любовью, и профессионально. Здесь тот самый случай. Вообще, всё, связанное с верой, почти всегда делается и с любовью. Вера – это, прежде всего, любовь: к Богу, к миру, к окружающим. Любовь между мужчиной и женщиной – очень эгоистичное чувство: чур, это мое, никому руками не трогать! В любви человека к Богу тоже достаточно интимных начал. Но основной принцип поведения другой – разделение своей любви к Богу с другими и от этого великое ее преумножение.

Срублена новая изба над купелью. В ней еще чувствуется запах лака, каких-то пропиток дерева. Обновлена и сама купель. Она принимает тебя как родного. Входишь в купель с молитвой на устах, а выходишь с восторгом, выраженным в словах:

– Господи! Спасибо Тебе за всё!

От всех этих трудов праведных во благо источника и всех к нему припадающих и вода из родника вытекает с большей радостью и интенсивностью. Набираешь воду, пьешь ее и чувствуешь, как с каждым небольшим глотком в тебя проникает благодать Божия...

Продолжение следует

* Продолжение. Начало см. «Странник» №№4, 5, 6, 2015 г.