Гульнара Бурдакова

Августовские звезды

Нет, это была не тишина – это был особый, ласковый мир почти не ощущаемых звуков... Это была зурна ветра, это был легкий шелест ветвей над головой, это был сочный удар о землю упругого бока яблока, это было заливистое треньканье какой-то пташки, прятавшейся в соседней березе, это был чуть слышный треск проводов вдалеке...

И ничего больше не надо. И неумолимое время остановилось, молчаливо и восхищенно созерцая наступающую осень. Лету осталось догреть землю всего лишь несколько деньков, и оно с прощальной щедростью поило ее матово-золотым светом, бесхитростным ультрамарином небес, тающим, как кусочек масла на раскаленной сковороде, блеклым солнцем и, конечно, необъяснимыми по красоте своей закатами... Вот и сейчас кровяно-алый, приплюснутый, словно тяжелая капля, диск висел прямо у края горизонта. Нежно-розовый чистый небосклон резко прочерчивали контуры синего леса – ну настоящий драконий хребет. Сумеречные волокнистые облака медленно срастались, прикрывали остаток алого шара. Но небо – вечное, недостижимое – все еще тлело мягким янтарем, а на самой высоте пока еще покоилась не тронутая ничем голубизна... Далеко, у склонов пологих холмов, стыли белые, слегка подпитанные фиолетом туманы. Хвосты их, словно в невесомости, таяли над землей. Пахло кострами, хотя им было еще не время – ведь листва пока не опала и даже не пожелтела – не вся... А приятный все же запах... И какая-то полуусталость-полугармония, что-то, похожее на умиротворение, медленно растекалось вместе с кровью по телу. Все планы и заботы незаметно уходили – мозг просто исключал их из перебираемых ощущений... Запах костра соединялся с легким, но прохладным ветерком. К вечеру заметно холодало...

Именно в этот спокойный, то ли летний, то ли уже осенний вечер он решил добраться до того маленького поселка, чье простенькое название ни о чем, наверняка, никому не скажет: Лунный. Почему и кто так назвал его, для Артура оставалось загадкой, да и не хотелось, впрочем, ее разгадывать. Может, там Ночную Странницу видно лучше, чем где-то в других местах?.. Велика ли важность. Но только там его ждали глаза, которые он ни разу в жизни не видел, лишь представлял. Он не знал ни ее настоящего имени, ни того, как выглядит ее фото... и ему – он был уверен! – этого и не нужно было. Есть адрес, а в мыслях – ее странный «ник» – Исчезающая... да еще вот и глаза, которые почему-то не дают спокойно жить и снятся ночами... Она ни разу не упомянула, сколько ей лет. Она не намекнула, чем занимается. Она не спрашивала никогда, есть ли у него девушка... Чего она хотела от их общения?.. Ненастоящего, разделенного тысячами километров... и возникшего как-то случайно – за щелканьем по «клаве» и слежением зрачками, увеличившимися от негативного влияния монитора, за бегущими снизу верх буквами. Иллюзия – а словно все по-настоящему. Иллюзия – а за окном тогда выла вьюжная зима, выла и хотела навеять тоску, но не получалось, потому что откуда-то из глубинки его звали к теплу ее добрые слова..

Ничего, он ее найдет, и тогда уставшее от предательства, тревог и боли сердце успокоится, обретя наконец свою половину. И все, что было, сотрется из памяти, как дурной сон: девушки, оставляющие холод в душе и не заботящиеся о чужой исковерканной судьбе, друзья, готовые обсудить «за глаза» и продать... да не важно, за сколько, ведь продажные люди – это уже не люди... родственнички, смотрящие пустыми непонимающими глазами и тянущие руки к чужому добру, занятия – все не те, мир, построенный исключительно на деньгах... Путник устал после долгой и трудной дороги. Всю жизнь быть реалистом? Надоело. Угнетает. Хватит. Пусть эта идея глупа и, возможно, ничем не оправданна – ехать «к черту на кулички» и непонятно к кому (и главное – зачем?) Но это – неотвязная мысль.

Вещей немного – много грязи в поездах и других видах транспорта, много денег на ветер, много измотанных нервов... Пусть будет что угодно! Пусть. Даже если сейчас поднимется смерч, он не вернется назад.

Сумерки плавно сходились; они уже закутали в серую пелену полнеба. Дело близилось к ночи.

Артур сидел у окна в потрепанном плацкартном вагоне на местечке, в народе называемом «боковушкой». Спать не хотелось – в голове, неуловимые, мчались одна за другой странные, несуразные мысли (и никаких философско-циничных «зачем?» и «для чего?»), а за окном – ночные километры по рельсам, бегущие столбы, темные очертания деревьев, спящие деревни, коих почти совсем не было видно, пространства, погруженные в таинственные чернила ночи... И только цепи огоньков, маячащих вдалеке, живут и трепещут, складываются порой в сети... Словно небесные гости, спустившиеся на бренную землю, пытаются что-то донести до людских сердец. Вокруг каждого огня рассеивался то глубоко-синий, то темно-рубиновый ореол.

Нет, все-таки они были живыми. И, казалось, о чем-то шептали, добром, родном, но очень давно забытом, оставившем лишь смутные следы в подсознании...

Убаюкивающий стук колес. Под него хорошо засыпать, особенно на верхних полках, под него хорошо писать стихи или изрисовывать полутупым огрызком карандаша сложенный листок бумаги, удивляясь, что что-то получается...

И в любом движении сердца чувствуется незримое присутствие чьей-то доброй воли... Чьей? Трудно понять. Может, это не есть проявление сверхъестественных сил – может, это шепот родных дорог, обегающих весь простор необъятной страны со старинным именем Россия?.. Может... В огоньках явно билось чье-то тревожное и чуткое сердце, и его пульсации совпадали с ударами собственного, маленького, теплого, в груди. И в интервалы между ними наступала всеобъемлющая тишина, строящая мост до Вечности... Сердце. Артур снова ненадолго «включил» слух, оторвался от панорамы окна: какой-то мужчина напротив «клевал носом» с недопитой банкой пива в руке. Рядом – любовалась друг другом пара, и нежность у них являлась какой-то наигранной – на них неприятно было смотреть. Возле них полноватая девчонка с не идущей ей «химией» читала нотации дувшемуся на нее ребенку, который сегодня на одной из станций запустил камнем в бездомную собаку, ранее скулившую у его ног и, наверное, по-своему мечтавшую о счастье. А спроси его – зачем?.. Верхние полки мирно посапывали, а те, что над нами с соседом – играли в карты. Откуда-то из ближайшего «отделения» гудел плеер, не предназначенный, вообще-то, выполнять функции музыкального центра, выталкивая из своего нутра звуки дешевой попсы.

Впрочем, Артуру сейчас музыки не хотелось вообще. Никакой.

Слух послушно «отключился», вернее – переключился – к уходу в Тишину за Окном. Сейчас будет остановка. Надо бы выйти – подышать свежим воздухом...

Нет, он никогда не был слишком восприимчивым – он давно привык и почти не замечал всей грязи, какой пичкала повседневность. Он видел города, большие и маленькие. Он вместе с братом переехал в средний. И причина была, лишенная всякой доли романтики – нужна была работа, за которую, действительно, платили. И велика ли важность – где? Пусть там короткое и холодное лето и непроницаемая, жутко морозная зима... В чем проблема? Проблемы не нашлось. «Хочешь работать – работай», – не слишком строгая логика, но правильная, тем не менее.

...Он всегда замечал за собой странность: полуотсутствие здесь, в этом мире. И хоть внешне это незаметно, и хоть в разговоре Артур самый обычный парень, который и ругнуться может «нехило» – но полуотсутствие порой превращается в полное отсутствие. Вот как сейчас.

И этот молодой симпатичный человек, молча, прищурив синие глаза, дымящий хорошими сигаретами «Virginia» на пятиминутной остановке, безвестной станции «Лесная», на самом деле далеко отсюда. Его сознание только краем уха ловит происходящее вокруг, тело повинуется разуму только на «автопилоте», а чувства воспринимают иные, чем все, краски... Краски ли?..

От одного знакомого он слышал о существовании «жизни во сне»... или «сна в жизни». Тогда он усмехнулся, а сейчас понял: есть такое. Когда серость начинает давить, однообразность доставать, а мечты – крошиться щебнем, вот тогда в мозгу зовущий лицезреть невидимое и неслышимое растекается этот самый «сон» – какое-то чужеродное эхо неясного дыхания... может, других Измерений?.. Смешно звучит. Но как бы то ни было, этот «сон наяву» глушит реальность с ее ломающими человечность в человеке принципами, затаптывающими его истинную сущность.

А в чем она – истинная сущность? У кого искать ответа? Небо – молчит. Земля – тоже молчит. Лишь ночь пытается о чем-то поведать. Только о чем, интересно? Поезд тронулся с шипением и лязгом о чугун рельсов. Артур выбросил сигарету, ловко прыгнул на подножку, вернулся в тепло... куда совсем не хотелось возвращаться.

Еще несколько пересадок – и...

Ждет ли? Или все – опять ерунда? Нет, хочется верить, хотя сердце перештопано нитками воли – а так порвалось бы на куски от обманов. Вечных, как понятие «будущее», к примеру... Что-то он слишком часто стал задумываться о вечных вещах... К чему он так несется? Она его звала? Кто она такая? Что его ждет там?

Вопросы оставались риторическими – просто он не хотел на них отвечать. Боялся ответов, наверное. Стандартного расклада событий. Боялся спугнуть нечто еле уловимое внутри, что подсказывало: «Все будет хорошо. Там ты нужен. Иди...» Иди, беги, лети, плыви, вприпрыжку... – главное, не ползком.

В этой «болотной» жизни полно подлецов, хамов, невежд, дураков, «умников», стервозных дамочек и «богатеньких Буратино»... А забыть про них. Начисто.

В этой негодной жизни полно разочарований, горя, лести и лицемерия. А подумать, что все не так. Подумать.

В этой пасмурной жизни светлые просветы иллюзорны или коротки. А решить для себя, что белый экран широк! Решить.

Не унижаться, не лгать, не опускаться до уровня зверья – он всегда выполнял требования совести. И плыл против течения... на жалкой щепке, зато с веслами. Он выстоял. Только внутри... нет, теперь не пустота.

...Бабуля, добрый человечек со взглядом одновременно и провидицы, и запуганного зайчонка, его не забыла. Вот ароматом вишневого варенья наполнили воздух пороги, согрели ладони уютным теплом завернутые в полотенце вареники в маленькой кастрюльке, нашлись в сумке крупные полосатые яблоки... Спасибо тебе, маленькая, ссутулившаяся от работы старушка, наверное, до сих пор молящая своего Бога за блудного внука, случайно заглянувшего в гости по пути. Спасибо, родная...

Артур добрался до Лунного утром. «Командирские» показывали 9.10. Хорошее время. Как раз чтобы поискать место жительства загадочной девушки – Исчезающей. Глушь. Да только не ново для его ко всему привыкшего глаза. Сор вдоль асфальтов, потрескавшихся и кое-где присыпанных гравием. Унылые, запыленные, уже желтеющие тополя по краю трассы. Неправильный светофор (иди – на красный, стой – на зеленый). Монолитные пятиэтажки, в основном с выцветшими балконами. Артур поправил ремень легкой спортивной сумки (которая вроде бы называлась «Nike»). На поиски! В виски постукивало неясное предчувствие. Чего? Встречи? Или разочарования?..

Дверь открыла женщина с красивыми чертами лица и аккуратно уложенными тяжелыми волосами:

– Чем могу помочь?

– Здравствуйте. Я ищу... девушку... Она дала свой адрес... Я не знаю, как она выглядит...

– Не понимаю, о чем вы. Здесь живем только мы с сыном.

Артур моргнул. Он не знал, что сказать. Но женщина вдруг словно опомнилась:

– Подождите, не уходите... Мы сюда переехали недавно, неделю назад. Раньше здесь жила какая-то девушка – не знаю ее имени... хм... хотя и внешне не знаю тоже – мы приобрели квартиру через посредников.

– Понятно... – протянул Артур.

– А, вот еще что! – всплеснула смуглыми руками хозяйка. – Когда мы привезли сюда вещи, на столе лежали записка. – Может, она была адресована вам?

– А вы ее, конечно, выбросили.

– Почему же? В ней слова красивые. Мне очень понравились. Сейчас, минуту, принесу... – и дверь захлопнулась у него перед носом.

– Вот, – наконец провозгласила она, снова появляясь и зачем-то отряхивая вышитый фартук.

– Спасибо, – Артур кивнул, растерянно побрел вниз.

– Может, зайдете? – видимо, женщине он понравился. – Я чай поставлю...

– Благодарю. Не надо. До свидания.

Она склонила голову и неслышно закрыла дверь. Оставшись один, Артур развернул бумагу.

«Истина: падающая звезда вовсе не звезда. А звезды – они выше. Зовущие и исчезающие... Ищи, идущий. Не внизу. Ищи...»

«Зовущие и исчезающие»... Гм-гм... Но это не «смахивает» на розыгрыш... «Какой же тупоголовый!» Артур вернулся в квартиру:

– Простите еще раз. А вы не дадите координаты посредников?

...Девушки по имени и фамилии, указанных ему, в поселке не оказалось. «Ищи», «не внизу»... Не внизу? То есть не тут? Не в этом мире? А где? Где ты, Исчезающая?.. Зачем ты играешь с тем, кто тебя любит и ценит?

Осень хотела завладеть миром. И почти завладела: весь день до вечера моросил мерзкий дождь, тучи переваливались по небу, мрачные и почти ощутимо тяжелые, листва печально сыпалась под натиском промозглого жесткого ветра, было жутко холодно. Артур продрог до костей – весьма основательно и, шмыгая носом, через лужи в парке добрался до гостиницы.

Номер был плохим, но главное – здесь не такой ледник, тем более имеется хороший свитер плотной вязки и горячий кофе.

К позднему-препозднему вечеру все же развиднелось, и в меркнущем небе замигали глазки чужих планет. «Скоро ночь...» – как-то отрешенно подумал Артур... и увидел, как вспыхнувшая на миг остроигольчатая звездочка стремительно летит вниз, вычерчивая ровную блестящую дугу. «Я хочу быть с тобой», – загадал он.

Ночь наступила неожиданно быстро. И погнала его выйти на балкон... и онеметь от восторга!.. Ему в глаза смотрела сама Вселенная! Созвездия пылали прямо над ним, грандиозные, недостижимые... и непреодолимо тянущие к себе. ТУДА. За миллиарды парсеков, за расстояния расстояний. Над головой точечной широкой дымчатой лентой лежал Млечный Путь. Напротив окна – шагала куда-то Большая Медведица. И вещала о Дорогах Надежды мудрая Полярная... Сколько же их в этой невероятно-глубокой иссиня-черной вышине!..

Далеко-далеко моргнула маленькая звездочка, зарделась и засияла – пульсирующе, с перерывами: «Я жду тебя... Слышишь? Я жду тебя... Я жду тебя...»

ТАМ?.. И счет времени потерялся. Артур утонул в мерцающей небесной ночи. И начал понимать, что пальцы растворяются в воздухе, а потом – ладони, а потом – руки... Сердце остановилось. Легкие опустели. Белки глаз застыли. Он перестал существовать... Он стал уходить... в Пучину. Куда-то вверх...

А звезды в августе ярче...