Сегодня далеко не всякий литературный журнал нацелен на долгий и честный диалог с читателем. Основная масса новых журналов названа «глянцевыми» по праву. Они лакируют жизнь, расцвечивают ее экзотическими цветами с одной целью – возбудить в читателе ощущение комфорта, что все эти «сенсации», «ужасы и катастрофы» не касаются его лично, либо, напротив, произвести в нем «восстание чувств», «катарсис желаний» в отдельно взятой душе, лишенной возможности потреблять жизнь столь же «красиво», как это делают обитатели роскошных журналов.

Журнал «Странник», отмечающий в этом году свой первый значительный юбилей, конечно же, видит своего читателя иначе. Он видит в нем собеседника, для которого литература и культура вообще – не безопасное убежище от трудных вопросов жизни. Все десять лет, ведомый твердой рукой Константина Смородина с товарищами, журнал был и остается художественной и документальной летописью современной жизни. И если сегодня перелистать толстые журнальные книжки, то можно услышать дыхание нашего времени и человека нашего времени. Времени рубежа эпох, смены тысячелетий. Человека бесконечно свободного и от этой свободы часто теряющего себя.

Журнал «Странник» – молодежный. И таких журналов сегодня не просто мало, а совсем мало. Но можно заметить, почувствовать волевые усилия создателей журнала, направленные к тому, чтобы «молодежность» не обернулась легковесностью, эгоизмом поколения, высокомерием молодости, которым сегодня принято пользоваться с изящной «отвязанностью», словно «молодежность» уже является некой индульгенцией на превышение дозволенного в традиционных литературных журналах. Собирая литературные силы своего региона, «Странник» не боится «конкуренции» соседей, а, напротив, в свою «Гостиную» приглашает авторов как столицы, так и нашей провинции. Только в 2003 году гостями журнала стали С.Баймухаметов, С.Дерюшев (Пермская обл.), Н.Березовский (Омск), Диана Кан и Евг.Семичев (Самарская обл.), Н.Буянов и В.Сазыкин из Пензы. Качество их поэзии и прозы несомненно, что и стало, очевидно, их «счастливым билетом» для отправления в литературный путь вместе со «Странником».

Нет, «Странник» не брезглив – он не гнушается и скомпрометированными жанрами: мелодрамой и детективом в первую очередь. Я думаю, что великодушное отношение издателей к этим жанрам оправдано присутствием внутренней цензуры самих авторов. В детективах нет зловещей чернухи, в мелодрамах нет слащавой сказочности. Грустная мелодрама Юрия Самарина «Яблоко любви» с пронзительно-современным мотивом непонимания героями друг друга и себя интересна, прежде всего, тем, что помещена в пространство вечной любви, где звучат еще голоса первого мужчины и первой женщины – Адама и Евы, где чувства еще кристально свежи, но где телесность уже стала ощутимой, «горячей», наполненной «безудержной силой» после съеденного запретного плода. Сам мелодраматизм повести является как результат воспоминания о Рае – ведь в каждых мужчине и женщине это воспоминание чудесным образом сохраняется. Не отсюда ли наша тоска по идеальности, по ладной второй половинке?! Но, прошедшее сквозь века, воспоминание о Рае жжет отпавших от Отца Небесного непониманием своей и чужой жизни. Потому герои повести – каждый на свой лад – и «пытаются расплавить железо действительности» самыми различными способами, последний из которых – обманный «наркотический рай».

«Странник» чуток – он хорошо знает о бедах и скорбях своего современника, но, что сегодня чрезвычайно важно, он старается не дать читателю полностью и навсегда погрузиться во тьму неверия. Иногда и впрямь кажется, что мы стоим у порога. И уже прежние вера в человека – строителя новой, улучшенной планировки, жизни, как и простейшая вера в атеизм, кажутся «милыми и добрыми», старомодно-безопасными на фоне того тотального неверия в жизнь, неверия в человека, которое стало массовым (молодая проза это особенно остро фиксирует, в том числе и в «Страннике»). Иерархия неверия опасно возрастает. В журнале много прозы, так или иначе связанной с этой проблемой. Мотивы неустроенной жизни (своей как чужой), когда «жизнь во всем смеется» над героем, когда «теряется вера в этот мир», звучат в рассказах «Чужое место» Д.Гурьянова, «Катарсис» Ю.Самарина, «Рыбный день» С.Тремасовой и других. И уже совсем предельно тема «потери себя», изменения личности звучит в сочинениях, выполненных в жанре фантастики. У С.Нестерюка в рассказе «Происхождение видов» герои узнают о своем «рукотворном» (человеческой волей художника) появлении на свет; в повести Н.Рузанкиной «Возраст, которого не было» герой с помощью технического устройства ворует у своей возлюбленной ее жизнь, оставляя в ней только нужное ему. Фантастика, возможно, тем и хороша, что позволяет идею довести до конца. В повести Натальи Рузанкиной все завершится бунтом героини против «ложной памяти, памяти о будто бы прожитой жизни». Она пожелает прожить свою трудную жизнь не по законам комфорта, а по законам любви, где будет ее любимый – Сашка, дом и бабушка. Где будет ее Сашка даже и в том случае, если она заранее узнает, что погибнет он через два года в Афганистане, на войне. Где будет ее – значит единственный – «мир майского изумрудного света, бабушкиной любви, душного зацветающего парка и... Сашки». Она не хочет никакой иной судьбы, кроме своей – «солнечной и горькой, гордой и печальной»... Вообще фантастика, которая осмеливается сегодня стоять за человека, впрочем, как и другая традиционная проза, не может не вызывать симпатии и уважения.

Впрочем, «Странник» и сам стоит за человека. И это очень существенное и глубинное свойство русской литературы, родство с которым в «Страннике» проявляется со спокойной уверенностью в правильности такого устроения русской культуры. Мы отдали дань «коллективизму»,«общинно-
сти», «соборности» – много тут явилось и отважного, и подлого, подлинного и ложного. Но не стоит забывать, что только качеством человеческой личности обеспечивается и качество всякого коллективизма. И тут значение русской литературы (как классической, так и современной) трудно переоценить – трудно переоценить ее борьбу за полного человека.

Две публикации 2003 года – «Победитель» Сергея Баймухаметова и «Испытание верности» Ларисы Черновой – не просто лучшие, но произведения, категорически необходимые нынешнему человеку, не умеющему уже почти никогда освобождаться от холода страха. Нам страшно, когда ребенок приходит из школы на час позже (что-то случилось!); нам страшно, что не дадут зарплаты в срок, что отключат горячую воду; нам страшно всегда – за близких, родных, за себя. Нам страшно жить. Но страх изгоняется только верой – многие это знают, но научиться жить по законам веры так трудно! Две названные повести – это документы веры, и именно своей внушительной документальностью они так однозначно убедительны. Жития святых не каждый сегодня прочитает правильными глазами, а вот в такие судьбы-документы мы еще способны поверить. Поверить и укрепиться еще раз в правде, что лучше всем нам правильно жить, чем правильно писать; что человек не обязан быть умным, но человек обязан иметь чистую совесть; что человек должен всегда любить и ценить жизнь как дар Божий, как трудна бы она ни была. Собственно, вся судьба героя С.Баймухаметова – Шамиля Шакшакбаева – развертывается как победа духа над плотью: чем сильнее страдала плоть, чем меньше ее оставалось в самом буквальном смысле слова (ампутация ног и одной руки), тем большая энергия духа являла себя в человеке...

«Странник» любит факт жизни – крепкую судьбу (историческую или современную), человека-деятеля, в общем, сильные побеги на «древе жизни».

Читая повествование о Победителе, я еще думала о другом – в современной литературе чаще всего именно зло очень разнообразно себя проявляет; образ добра более емок, сосредоточен, – в добре люди более схожи, чем во зле. Но все же большая положительная судьба в нашей культуре – всегда судьба трудная, всегда трагическая. И это нормально, поскольку дух являет себя сполна в трагедии. И это тоже нормально, поскольку согласуется с нашими вечными ценностями – христианскими, где страдание – «окно» в метафизический мир. Повесть Ларисы Черновой – еще один урок о подвиге веры, о жизни в верности – верности Богу и мужу, верности своему служению, верности священническому сословию. И хорошо, что сегодня для нас это не просто «литература» о былом, но мы все стали свидетелями полноценного возрождения в нашем государстве сословия церковно-священнического, необходимость присутствия которого в нашей жизни мы еще и не способны сполна оценить.

Здесь будет уместно сказать, что «Странник» боголюбив – исторические материалы из жизни епархии подкрепляются размышлениями о жизни современной Церкви, дается слово пастырям. Но, что не менее важно, внутренней (часто не декларируемой, не навязываемой) мерой собственного достоинства «Странник» полагает именно христианское понимание человека. Юрий Самарин в своем творчестве соблюдает эту тонкую меру художественного морализаторства, что по нашим временам является достоинством как на фоне громокипящих христиан-неофитов, так и на фоне умилительного «розового» христианства.

«Странник», конечно же, не агрессивен, но тверд. Он не боится размышлять о «злобе дня» – удачно найденный раздел «Стиль» позволяет высказаться и о Гарри Поттере, и о Тане Гроттер, о модном чтиве Акунина и о не менее модных хоббитах, о современной живописи и кино. Я понимаю, что нынешнего читателя надо иногда и «обманом» заставить читать журнал, завлечь «легким жанром», как ребенка конфетой. А там, глядишь, и горькую пилюлю жизни проглотит – и увидит, и посочувствует, и узнает об ином опыте – духовном.

«Странник» не боится стеснения и спасительного ограничения традиции. Именно поэтому журнал сохраняет свое культурное достоинство. Он создавался по законам любви – любви к литературе и человеку, своему Саранску и своей России. Любви к истории и жизни. Любовь не исключает, а скорее требует борьбы – борьбы за своеобычное и подлинное лицо. Лицо журнала. Лицо литературы. Лицо человека.