Божественные звуки

На главную роль в «Травиате» Дж. Верди Ирину Пережогину худсовет яушевского театра утвердил за пару недель до спектакля. Она, конечно, мечтала сыграть Виолетту. Вокальную партию заранее учила с концертмейстером Ириной Новичковой, которая пожертвовала на это своим отпуском. Не напрасно. Занимались у Ирины Сергеевны дома, в самом центре города.

То лето выдалось особенно знойным. Август парил сухим жаром. А из распахнутого настежь окна над площадью хрустальными брызгами фонтана разлеталось «Ах, любовь весь мир наполняет», «Вы поймете ль силу страсти...», «Быть свободной, быть беспечной...», сладкой родниковой прохладой лилось неповторимо трогательное «Не ты ли мне в тиши ночной», «Простите Вы навеки...». Прохожие застывали в удивлении. «Невероятно, – искренне восхищалась преподавательница Саранского музыкального училища Лариса Кузина, – откуда такие божественные звуки?» Она не подозревала, что «божество» – это ее выпускница. Пережогину Лариса Николаевна чуть ли не силком отправляла в консерваторию. Приезжавший из Казани курировавший Мордовию профессор Ливанов именно Иру углядел среди студентов-кирюковцев и сам предложил, мол, ей нужно поступать к ним. А ей абсолютно не хотелось. Про какую-либо оперную карьеру тогда у нее и мысли не возникало. Да и классика, откровенно признаться, совершенно не привлекала юное создание, выросшее в дворовой компании сверстников. Если уж говорить о предпочтениях, в 18 лет она интересовалась западной рок-музыкой. Видимо, в определенной мере сказывалось влияние старшего брата Марка и его приятелей.

"Одаренная разгильдяйка"

 
Интеллигентные родители, оба педагоги (мама Альбина Яковлевна – в пятой музыкальной школе, папа Владимир Иванович работал военруком в Саранской средней школе № 29, и именно благодаря ему у нас в республике появился самый первый памятник погибшим воинам-интернационалистам), старались, чтобы дети получили гармоничное развитие. Но и вне зависимости от родительского желания дочка попробовала себя и в волейболе, и в лыжную секцию походила, и в студию бальных танцев, а больше всего ей нравилось общаться с ребятами на почве собаководства. Образовался прямо-таки своего рода неформальный подростковый клуб, собирались прямо на улице. Чистоте кровей четвероногих питомцев особого значения не придавали. Зато у Ирки была собственная болонка. Впрочем, суть не в элитности псов, а в атмосфере добровольной товарищеской общности, объединявшей подростков.

Вот корпение над учебниками, системная строгость, выдержанный академизм Ирину угнетали. За семь лет учебы «музыкалку» она к великому маминому огорчению порывалась «бросить» раз тридцать, хотя учение, в целом, давалось легко. В итоге музыкальную школу Пережогина окончила-таки, причем, как ни странно, с «отличием». В училище, между прочим, тоже не особо стремилась. Но, во-первых, с точными общеобразовательными дисциплинами не очень дружила, во-вторых... Короче, послушалась маму. Ирина и играла на фортепиано, и пела прилично. Однако решила пойти на специальность «хоровое дирижирование». Сидеть за инструментом или одиноко тянуть ноты ей казалось жутко скучно. А дирижирование непременно предполагает коллектив. Правда, усидчивостью Пережогина наставников не радовала.

Зачеты, экзамены тем не менее умудрялась сдавать, и отнюдь неплохо. Не только преподаватели, сама поражалась. Выручали, верно, природные данные. Воспитавший не одно поколение молодых музыкантов, Михаил Михайлович Фроловский причислял Пережогину – по его определению – к «одаренным разгильдяям».

...Внешне раскрепощенная, коммуникабельная, постоянно окруженная веселой ватагой абитуриентов, саранская девушка сразу понравилась казанским мэтрам. Они же не знали, что ей в консерваторию... ну, ни капельки не хочется.

Пока другие усиленно готовились к экзаменам, волновались, глотали валерьянку, Ирина наслаждалась дивными пейзажами набережной Волги, загорала на пляже. Вступительные по «дирижированию» и «фортепиано» сдала на «пять». Последней надеждой оставалась «гармония». Ее загоревшая Пережогина с чистой совестью провалила и счастливая вернулась домой.

Опыт эстрадный

Ирину «по блату» приняли в штат нового достраивавшегося яслей-сада. Правда, сначала молоденькой сотруднице «доверили» обязанности подсобницы. Ничего страшного. Тоненькая, с идеальными модельными линиями, годом раньше демонстрировавшая модные наряды весенне-летней коллекции, она несколько месяцев добросовестно таскала носилки, выгребала строительный мусор и т.п.

Однажды ей позвонил композитор Геннадий Сураев-Королев: «Не попробуешь спеть пару моих вещиц?» В ту пору как раз организовывался республиканский телеконкурс «Вастома-88». Она не просто попробовала – победила!

Вдохновленный успехом автор раскипятился, дескать, из других регионов люди участвуют в Юрмальском фестивале молодых исполнителей, а почему из Мордовии никого? «Поедешь?» «Конечно», – согласилась она, не особо раздумывая. И полетела на 1-й отборочный тур в Ростов-на-Дону. Только в самолете ужаснулась: «Куда я?» Из-за тумана борт посадили в Саратове. Часа два транзитные пассажиры маялись на аэродроме. Замерзшую и проголодавшуюся Ирину охватил почти детский страх. Знала бы дорогу до железнодорожного вокзала, кинулась бы на поезде назад к маме, в Саранск. С другой стороны, неудобно подводить республику. Наконец, зря, что ли, перешивали на нее еще мамино роскошное концертное парчовое платье, одалживала у тетки лаковые, на высоких шпилечках туфельки, купленные в Германии, где служил дядя-офицер.

...Рядом с самоуверенными, более опытными соперниками на ростовской сцене саранская певица комплексовала. У них – «навороченные» студийные инструментальные фонограммы, у нее – вместо аккомпанемента – банальная фортепианная запись. Зато подружилась с москвичкой Аленой Герасимовой (популярностью пользовалась песня в ее исполнении «Как хорошо под мамино крыло»), которая здорово морально поддерживала нашу Ирину, певшую патриотическую советскую «Прощайте, голуби» и сураевское «Танго». Естественное обаяние и артистизм побороли внутреннюю неловкость.

Гран-при и путевку на Юрмальский супер-финал заслужил пензяк Евгений Куликов (его хит «Все мы привыкли, надо признаться, из серой массы не выделяться» вызвал, помнится, резонанс). А Пережогина, окрыленная массовым вниманием ростовской прессы, возвратилась в Мордовию с дипломом. Не мудрено, что именно она завоевала симпатии и журналистов, и зрителей, и придирчивых судей, отметивших ее как «самую молодую конкурсантку».

Об удаче сообщили и местные СМИ. На ГТРК «Мордовия» даже сняли клип на песню Сураева-Королева «Осень». Кстати, телезрители частенько заказывали ее в программе по заявкам.

Несколько раз Ирина вместе с Сергеем Семеновым и Геннадием Сураевым-Королевым выступала на «разогреве» у столичных гастролеров (Михаила Боярского, например), дававших концерты – что активно практиковалось в конце восьмидесятых – на стадионе «Светотехника».

Опыт камерный

Но, не успев еще толком примелькаться, внезапно Пережогина исчезла. То есть пропала из поля общественного зрения. Вышла замуж, родила сына. После декретного отпуска пошла прослушиваться в только что созданный Камерный хор при Министерстве культуры РМ. Ивану Григорьевичу Резепову, первому художественному руководителю Камерного, понравилось ее лучистое, теплого тембра сопрано. Пережогину взяли солисткой.

И ее всецело захватила хоровая мощь, насыщенная широким голосовым спектром – басов, теноров, альтов, синтезирующихся живым единым звучанием. Разнообразие репертуара (от мировой классики, духовного песнопения до фольклора – русского, мордовского), гастроли, поездки на фестивали в Москву...

В январе 1993-го устроилась по совместительству в Музыкальный театр имени И.М.Яушева. Разумеется, в хоровую массовку, где, однако, недостаточно лишь озвучивать, но необходимо изображать «народ» – передвигаться, активно общаться в «толпе». У эмоциональной, раскованной Ирочки Пережогиной это хорошо получалось даже без специальной актерской школы, хотя отдельные сценические хитрости она перенимала, допустим, от Натальи Минутиной.

Святая к опере любовь

Окунувшись в театральный мир, Ирина вдруг влюбилась. В оперу. И теперь уже сама ощутила профессиональную нужность консерваторского образования.

Как нарочно, прямо перед экзаменом в Нижегородскую консерваторию простыла, осипла. Побежала к врачу: «Сделайте что-нибудь». Ларинголог предупредил: я, конечно, могу ввести прозерин в связки, но нет гарантии, что потом Вы вообще сможете петь. «Вводите!»

Ирина поступила на заочное отделение. Параллельно играла в театре. На практике, во многом благодаря занятиям с Ириной Новичковой, постигала науку вокала, избавляясь от мекстовости – свойственного для хорового пения подстраивания под коллектив. А поскольку влюбленность переросла в настоящую любовь, совмещать ее с чем-либо другим нереально. В смысле творчества. А с коллегами из Камерного хора до сих пор сохраняет дружеские отношения. Они следят за ее сценическим развитием, не пропускают ни одной новой работы, ни одной премьеры, поддерживают.

Видно, Пережогина, помимо всего прочего, наделена исключительным талантом – создавать атмо-
сферу доброжелательности. Потому окружающие и тянутся на ее искренний личностный свет, озаряющий в том числе и сценические образы.

Она выглядела органично в роли азартно фехтующего, по-мальчишески резковатого юноши Стефано в опере Ш.Гуно «Ромео и Джульетта». Но столь же поразительно трогательна, романтично хрупка ее Джульетта.

«Травиата» на сцене яушевского театра шла пять сезонов. Но дебют Виолетты – Ирины Пережогиной (формально ввод новой исполнительницы главной партии) был воспринят премьерой спектакля, столь неповторимо страстно-лиричной, трагически-трепетной предстала героиня. Публика взорвалась шквалом оваций, не сдерживая слез. Даже оркестранты поднялись, восхищаясь дебютанткой.

Отмечаемая специалистами вокальная чистота у Пережогиной сочетается с эмоциональной насыщенностью образа. Вовсе не обязательно в действительности испытать незрячесть Иоланты, служить горничной или иметь опыт куртизанки. Актерский талант, бесспорно, даруется природой. Впрочем, порой за подарки Ее Величество взимает с Ирины жестокую плату. По странному совпадению перед ее ответственными премьерами случались несчастья с сыном: то руку сломал, то ногу распорол. Подлинные сценические чувства и возникают, наверное, из неафишируемых перед публикой
частных переживаний, расстройств, проблем, радостей, огорчений. Но это там, за кулисами.

А перед нами она Виолетта, Джульетта, Иоланта, Маритана («О, Маритана» В. Основикова), Мариэтта («Баядера» И. Кальмана), Розина («Сивильский цирюльник» Дж. Россини), Ольга («Русалка» А. Даргомыжского), Адель («Летучая мышь» И. Штрауса), Стаси («Сильва» И. Кальмана), Цяцяня («Серебряное озеро» Н. Кошелевой), Агафья Тихоновна («Женихи и невеста» В. Комарова).

Есть преданные поклонники, в том числе маститые коллеги, такие как народная артистка Мордовии Любовь Денисова. В театр зритель теперь идет «на Пережогину».