Боже, как уберечь эту впечатлительную душу, чтобы ее не затопила грязь жизни?

Я н у ш  К о р ч а к

Дети и общество

Никто никогда не оспаривал аксиому, что дети – это цветы жизни. Да, мы любим наших детей, мечтаем, чтобы они выросли честными, добрыми, отзывчивыми. Есть в нашем обществе добрые люди, которые берут к себе на воспитание детей из интернатов и приютов, дают им материнскую и отцовскую ласку и счастье семейных отношений. Более того: зачастую в семье воспитывают больного приемного ребенка и всю жизнь кладут на то, чтобы его вылечить, чтобы он стал полноценным человеком. Да, это вполне естественно для взрослого человека – обожание ребенка, преклонение перед его чистой незамутненной душой. Для человека, любящего и сострадающего, нет разделения на своего и чужого ребенка.

Но рядом с вполне понятными человеческими отношениями к детям идет и другая волна – отвержение их, унижение и издевательств над ними. Замечательный польский педагог Януш Корчак в одной из своих статей в 30-х годах прошлого века писал: «Жестокие законы Древней Греции и Рима позволяли убить ребенка. В Средние века рыбаки вылавливают из рек неводом тела утопленных младенцев. В XVIII веке в Париже детей постарше продают нищим, а малышей у собора Парижской богоматери раздают даром. Это еще очень недавно. И по сей день ребенка бросают, когда он помеха.

Растет число внебрачных, подкинутых, развращаемых, истязуемых детей. Закон защищает их, но в достаточной ли мере? Многое изменилось на свете; старые законы требуют пересмотра».

Не о нашем ли времени это сказано? На дворе XXI век, но что изменилось? Да ничего! По-прежнему дети в обществе часто становятся изгоями. Родители пьют, забывая обо всем на свете, обрекая своих детей на сиротство, ибо где беспробудное пьянство – там рядом смерть.

Сегодня Россия в пятерке «лидеров» среди наиболее пьющих стран. Подсчитано, что среднестатистический россиянин потребляет 15,2 литра чистого спирта в год. От алкоголя в год погибает 426 тысяч человек! Но, тем не менее, дети рождаются в пьющих семьях; потом они после смерти родителей, а чаще и при живых, попадают или в приюты, уже больными, с искалеченной психикой, или пополняют армию беспризорников, которых, как утверждают демографы, сейчас гораздо больше, чем после гражданской войны. Растет число маньяков-педофилов, целые города, окутанные удушливым облаком страха, устраивают так называемые комендантские часы: не выпускают по вечерам детей на улицы. Но помогают ли современные законы бороться с этой напастью? К сожалению, нет.

Послушаешь людей, облеченных властью, всяческих депутатов, поднимающих проблему «развращаемых, истязуемых детей» и вспоминаешь едкую реплику классического героя: «Слова, слова, слова...» Много говорят, но ничего не делают.

Но, слава Богу, есть еще люди, которые всем своим существом, сострадательной душой, любящим сердцем вытаскивают из темноты боли и ужаса унижения многих детей, для которых жизнь начинается с отвращения к нашему обществу.

«Мой адрес – не дом и не улица...»

Татьяна Васильевна Барашихина – педагог по образованию. Работала в школе, была начальником районного отдела образования. Но, как она сама искренне признается, все это лишь цветочки по сравнению с сегодняшней работой, которая требует от нее полной самоотдачи, большого душевного тепла, глубокого психологического проникновения в ту или иную ситуацию, связанную с воспитанием брошенных детей. Барашихина – директор государственного учреждения «Республиканский социальный приют для детей и подростков «Надежда». Приют был создан постановлением Правительства РМ в самое смутное время нашей новейшей истории – в 90-е годы, а точнее: 22 марта 1994 года. Тогда многие из нас как бы впали в ступор: как жить, как зарабатывать, как растить детей? Многие остались без работы и ломались психологически. Повально распространяется пьянство, появляется огромное количество брошенных детей. Поэтому основной задачей приюта стало оказание экстренной социальной помощи несовершеннолетним, попавшим в трудную жизненную ситуацию, профилактика безнадзорности и беспризорности. Рассчитан приют на прием 60 человек в возрасте от 3 до 18 лет.

Его структура такова: приемно-диагностическое отделение, социально-правовое, социальной реабилитации, перевозки несовершеннолетних. В приемно-диагностическом отделении дети проходят первичный медицинский осмотр, санитарную обработку. Им оказывают (если они в этом нуждаются) доврачебную психологическую помощь. Здесь же разрабатываются индивидуальные программы социальной адаптации. Ребенок или подросток находятся под наблюдением врачей: педиатра, гастроэнтеролога, невропатолога, психиатра.

Специалисты социально-правового отделения работают над восстановлением социального статуса детей, защищают их имущественные, жилищные и другие права, представляют интересы детей в различных учреждениях и организациях, работают с семьей ребенка, если таковая существует.

Отделение перевозки занимается возвращением детей в родные семьи или в госучреждения по месту жительства не только по России, но и в ближнее зарубежье: Украину, Узбекистан, Казахстан, Молдавию...

Татьяна Васильевна Барашихина вся в заботах. Очень часто во время нашего разговора ее отвлекали – надо было решить тот или иной вопрос. Хотел было перенести интервью на другое время, но директор улыбнулась иронично: другого времени не будет.

Как же попадают дети в приют «Надежда»? Ситуации самые разные. К примеру, мама, уйдя в долговременный запой, позабыла про своего ребенка в детском саду, ребенка привели сюда. У кого-то родители уезжают в другой город, чтобы найти хорошо оплачиваемую работу, а детей оставляют на попечение соседей, долгое время не дают о себе знать, и детей приводят в приют – какому соседу нужна такая обуза... Ну и, естественно, прямая дорога сюда – у детей-сирот.

– После развала СССР из некогда братских республик, бросив все нажитое, многие русские, да и не только, были вынуждены уехать в Россию, – рассказывает Татьяна Васильевна. – По целому ряду причин такие семьи не могут найти себе работу на новом месте и часто бродяжничают. У многих из них нет никаких документов, удостоверяющих личность. Однажды к нам попала
16-летняя девочка. У нее даже отсутствовало свидетельство о рождении. Сама она была из Чечни. Пришлось связываться с архивом  Грозного. Все восстановили. Год она жила у нас. Теперь учится в одном из училищ Мордовии. Сейчас у нас 7 таких детей. Направляем запросы в различные учреждения, обратились даже в посольство Таджикистана...

И все-таки в приют приводят не только за руку. О «Надежде» знают многие – как говорится, хорошими слухами земля полнится. Однажды сюда сами пришли две девочки, которые убежали из дома, от невыносимой обстановки – там их избивали.

Дети живут в приюте до определения органами опеки их социального статуса. Если установят, что ребенок сирота или его родители лишаются родительских прав – дальнейшая дорога в интернат. Но есть и другой путь...

Тут голос у Барашихиной теплеет, а на лице появляется добрая улыбка как от воспоминания о чем-то светлом и несомненно радостном явлении.

– В приюте работают семейно-воспитательные группы, – поясняет Татьяна Васильевна. – Полноценные семьи берут к себе ребенка. Конечно, не первые попавшиеся, а те, которые нами тщательно изучены. У нас есть банк данных на такие семьи. К плохим людям никто не попадет. Это исключено. Так вот, приемные родители являются как бы нашими сотрудниками, получают треть заработной платы, продукты питания, постельные принадлежности, одежду для детей. В 2007 году мы отдали детей в 6 таких семей. Есть в Мордовии село, где в 3-х семьях воспитываются четверо сирот... Дай Бог, чтобы это направление только развивалось, потому что семья есть семья и ничего лучшего для воспитания пока не придумано!

Согласен с директором. Но после детального путешествия по приюту я понял, что и в «Надежде» дети находятся в очень благоприятных условиях. Уютные светлые спальни, где царит чистота и порядок, сенсорная комната с современным оборудованием, где можно сбросить психологическое напряжение; столярная мастерская, где «доктором» служит труд; спортивный и тренажерный залы, бассейн – расслабляйся по полной программе.

Тосковать воспитанникам приюта некогда – они учатся и подводному плаванию в клубе «Дельфин», и в бассейнах средних школ № 38 и 41, катаются на коньках в Ледовом дворце и гоняют в футбол. А еще есть и дела поважнее: они учатся готовить обеды, девочки готовятся к будущей семейной жизни: пеленают кукол, ухаживают за совсем маленькими. В одной из групп встретился с трехлетней Лилечкой, у которой были огромные, распахнутые доверчиво всему миру, глаза. Это была всеобщая любимица. В младшей группе был карантин, и ее, здоровую, перевели к старшим. Ко мне бросились мальчишки и наперебой стали рассказывать, как они помогают девочке. Я спросил первого попавшегося, а вот ты как конкретно помог? И он мне на полном серьезе ответил: я ее на горшок водил! Так что воспитанники «Надежды» относятся друг к другу с нежностью и уважением. Для многих приют стал лучше дома родного, и это не преувеличение: три раза мальчика Васю из Самары отправляли домой к родителям, но он в очередной раз прибегал в Саранск: «Хочу жить только у вас. Здесь мне очень нравится».

Конечно, дело не только в хороших помещениях, чистоте и уюте. Ничего этого бы не было без тех людей, что работают здесь не за страх, а за совесть. Для них работа в приюте – это колоссальные затраты в первую очередь душевной энергии. Заслуженный работник социальной защиты РМ Валентина Владимировна Лукина, Людмила Леонидовна Втюрина, Елена Анатольевна Колмыкова, Наталья Викторовна Абмаева, Галина Яковлевна Николаева – ядро педагогического коллектива. С большой ответственностью относятся к работе социальные педагоги – Ирина Николаевна Игонькина, Светлана Владимировна Сарасова, Нина Ивановна Лебедева, Лариса Ивановна Арсентьева. Воспитатели Раиса Васильевна Якуничкина, Лариса Петровна Верочкина, Елена Егоровна Синдюкова, Ирина Викторовна Чудиевич; няни Лариса Михайловна Фролова, Галина Евгеньевна Голованова, психолог Людмила Васильевна Агапова – им всем маленькие сердца раскрывают свои обиды, боли, веря, что эти люди их обязательно поймут и помогут.

В этом приюте мы встретились и с Юрием Федоровичем, который отказался назвать свою фамилию. Пенсионер, он просто приходит в приют, чтобы своими «золотыми» руками отремонтировать все, что можно. Естественно, ни о какой оплате и речи не идет – он пришел сюда по зову сердца.

Приют «Надежда» – это дом. Где сердца и воспитателей и детей бьются в гармоничном единстве. Иначе и быть не может, потому что маленький человек строит себя, свое будущее, выбрасывая за борт свое прошлое, где в основном были одни обиды и издевательства над его душой. Вязкий туман прожитого в конце концов обязан рассеяться, и человек должен шагнуть по светлой дороге в будущее, и без добрых наставников ему не обойтись.

Такие разные судьбы

...Катя Иванова – хрупкая девятнадцатилетняя девушка. Она с 13 лет в приюте. Уже не представляет своей жизни без него. А жизнь ее не баловала: мама беспробудно пила, выгоняла ее из дома, отец ушел к другой женщине, создал новую семью. Катя всем обязана «Надежде». Здесь она нашла свою вторую маму – любимую воспитательницу Раису Васильевну Якунчикову.

– Она относилась ко мне как к родной дочери. Все мои проблемы решали сообща. Я научилась не бояться жизни, самой делать выбор, помогать другим, которым тяжело. Сейчас я уже покинула приют, учусь в училище № 36, живу в общежитии, у меня много друзей. У нас практика, и я попросила, чтобы меня направили сюда, ведь у меня с этим домом связаны самые лучшие воспоминания, здесь остались мои друзья, любимые воспитатели, педагоги – это самые родные для меня люди.

Леонид Бакланов, воспитанник приюта, выбрал для себя другую стезю – служение Богу. Сейчас в его жизни важный момент – учеба в Саранском духовном училище. Конечно, в любую свободную минуту он приезжает сюда, поговорить с юными воспитанниками на разные нравственные темы. Кстати, в приюте есть комната, где можно в уединении помолиться, задуматься над смыслом жизни. Сюда приходит священник отец Павел.

Вася Стаднюк родом из Иркутской области, но судьба занесла в Саранск, в приют «Надежда». Вдалеке от дома мальчик сумел встать на ноги, хорошо учился, а сейчас он студент МГУ имени Н.П.Огарева.

Катя Максютенко жила в Грозном. Известные события вынудили ее покинуть Чеченскую республику. И ее приютила «Надежда». У Кати оказался упрямый характер, который не спасовал перед сложными жизненными обстоятельствами. Сейчас Катя учится в Торбеевском профлицее №3, где получает специальность «Хозяйка усадьбы». Будем надеяться на то, что она освоит и другую профессию – станет хозяйкой своей судьбы и грамотно ей распорядится.

Много таких судеб перекрещивалось с жизнью Валентины Ивановны Курмаковой, которая работает в приюте со дня его основания. Сейчас она руководитель социально-правового отделения. Социальные педагоги на переднем крае борьбы за своих воспитанников – они и в неблагополучных семьях бывают, и в школу ходят вместо родителей, и направляют массу запросов в различные учреждения республики и за ее пределы, и разрабатывают различные программы социальной реабилитации наиболее трудных детей, и внимательно следят за тем, как складываются жизненные пути тех, кто уже оставил приют. Вот сухой язык простых цифр: в 2007 году более всего запросов было направлено в ЖКХ и уличные комитеты – 94, в администрации сел и поселков – 69, 134 ходатайства были направлены в районы республики о воздействии на родителей и лишении родительских прав тех, кто не воспитывает своих детей. Были восстановлены 22 свидетельства о рождении, оформлено пять пенсий о потере кормильца. 34 раза социальные педагоги принимали участие в работе судов, где защищались права ребенка.

С 1994 по 2007 годы через приют «Надежда» прошли 2200 человеческих судеб. Самый большой наплыв детей наблюдался в 2002 году – 318, в 2003 – 254, 2004 – 259... Грустная статистика, но от нее никуда не денешься.

Я спросил Валентину Ивановну, что же ее беспокоит в неблагополучных современных семьях.

– Самый большой враг, который разрушает семьи – это алкоголь, – сетует опытный педагог. – Более половины детей, которые находятся сейчас у нас, из вот таких пьющих, погибающих семей. Конечно, можно родителей осудить безоговорочно. Но можно и попытаться понять причину их беды. Ясно как день, не всем пришелся по нраву наш дикий капитализм, в котором правит бал прагматизм и добыча материальных благ. Конечно, есть лидеры в новой жизни, но много и аутсайдеров, для которых добыча денег не всегда органичное состояние души. И вот из-за безысходности пьянство становится как бы спасением от всех бед. А в чем дети виноваты? Не наше ли общество обрекло их на то, чтобы они безропотно смотрели, как на их же глазах гибнут мать или отец, которых они, несмотря ни на что, по-прежнему продолжают любить. Никуда не исчезает генетический код любви к своим пропащим родителям.

Да, это так. Я сам убедился в этом, когда увидел тоску в глазах 14-летней Светы из Большеигнатовского района. На вопрос воспитателя, все ли у нее в порядке, Света тихо ответила: «Да». Но тут же у девочки невольно вырвалось: «Домой очень хочу!» А что ее ждет дома? Нетрудно представить...

Психолог Наталья Викторовна Абмаева также говорит о том, что тяга к родному очагу неискоренима у многих детей. Большинство из них подходят к воспитателю и, потупя глаза, робко спрашивают: можно позвонить домой? Один мальчик, который дома, мягко говоря, ничего хорошего никогда не видел, вернувшись из приюта и увидев мать, которая несколько дней не ела, бросился со всех ног по родственникам, чтобы найти хоть что-то съестное.

Да, любовь в детской душе к тем, кто вольно, а может и невольно, дал им жизнь, никуда не уходит. Но вместе с тем эти же люди, которым они отдадут последнюю крошку хлеба, очевидно, ответить им тем же уже не могут.

Психолог сталкивается с многочисленными нарушениями детской психики.

Самое ужасное – это липкий страх, который, как скользкий мерзкий спрут, надолго поселился в их душах. С ними даже резко жестикулировать нельзя – они воспринимают это как угрозу: значит, сейчас их начнут бить. Дети не могут адекватно общаться со сверстниками – им, как космонавтам, вернувшимся из таящего постоянную угрозу далекого космоса, нужен длительный период адаптации к нормальной жизни. У многих детей, над которыми часто издевались, внутри обязательно горит костер агрессии. Его тоже следует каким-то образом затушить.

Но на то и существует психологическая служба, чтобы распознать и подправить «вывихи» психики. В приюте работают семь психологов, получается совсем неплохо: один психолог на 10–15 воспитанников, к примеру, в средней школе работает только один психолог.

Для того, чтобы снять у детей состояние перманентной тревожности, испуга, страха, используются все новейшие методы психотерапии: тренинг, релаксация, иппотерапия...

– Вы не представляете, какая радость для нас, когда на бледном вечно с испуганными глазами лице ребенка вдруг расцветает улыбка! – говорит Наталья Викторовна. – Преодолеть себя, научиться видеть в мире и доброе начало – это многого стоит для маленького человечка, который в жизни видел так часто несправедливого.

...Я уходил из приюта «Надежда» с просветленным сердцем. В самом деле – это «компас земной» для многих и многих мальчишек и девчонок, забытых и заброшенных своими родителями. Именно этот «компас» выводит маленькие потерянные души на верную дорогу в жизни. И снова вспомнились проникновенные строчки Януша Корчака: «Дети были, и дети будут. Дети не захватили нас врасплох и ненадолго. Дети – не мимоходом встреченный знакомый, которого можно наспех обойти, отделавшись улыбкой и поклоном.

Дети составляют большой процент человечества, населения, нации, жителей, сограждан – они наши верные друзья. Есть, были и будут».

Любите их, не заставляйте страдать! – добавим мы от себя.