Мордовка

Вслед за Эрьзей по лесной дороге

И деревья из России шли.

Ладанку с землею ненароком

Эрьзя обронил в лесной глуши.

Талисман нашла богиня леса –

И она за Эрьзей следом шла.

Родина грядущая от бесов

В ладанке запрятана была...

Ладанку с землею и доныне

Моисей искать не устает.

Только осторожная богиня

Никому ее не отдает.

Если бесы подожгут державу

И ее никто не защитит, –

В ладанке простой, в глуши дубравы

Горсть Руси Вирь-ава сохранит.

В горсточке грядущие селенья

Пронесет она через огонь,

А когда вернется час творенья –

Высыпет в творящую ладонь...

Нынче я богиню ожидаю

В светлом сумраке лесных дорог,

Торопливо руки омываю –

Нового творенья близок срок.

Табунщик

А тройку-Русь увел с собою Гоголь,

В его краю не светят огоньки.

Забыли кони прежние дороги,

Навек забыли песню ямщики.

И тройка-Русь в Россию не вернется.

Здесь вместо ямщиков поет гроза.

Табун-Россия по земле несется,

Испуганно взмывают небеса.

Отвергнут Ленин, нету Чингисхана,

Сорвался кнут со сталинской руки.

Россию понукают ураганы,

И хлещут молодые тальники...

В глуши колхозной, в сумраке гнетущем,

Не утирая горькую слезу,

Стоит отец мой – маленький табунщик,

Не удержавший лошадей в грозу.

Но я отцу в далекое ненастье

Кричу – России завтрашний трибун:

– Земля и небо неизменно наши,

И никуда не убежит табун!

Гроза

Гром гремит...

Что случилось на свете?

И куда так деревья летят?

Где порывистым голосом ветра

Неземное рыдает дитя?

А тревожная ночь на кордоне

Прикусила язык ночника.

От испуга в осиновом доме

Плачет чуткая дочь лесника.

На реснице слеза золотая

Одиноко горит от пальбы,

Просветленной тревогой мерцая

В темном космосе бедной избы...

Может быть, и Земля на реснице

Неземного ребенка дрожит...

Что еще во Вселенной случится,

Чтобы плакал он долго навзрыд?

Партизаны

Враг деревню спалил. Домовые

Средь пожарищ остались одни.

Ночью в трубы свои дымовые

О Победе трубили они.

И оставив оглохшим деревьям

Неостывшие груды золы,

Домовые сожженной деревни

На заре в партизаны ушли.

И доныне награды их ищут...

Домовые сожженной страны

Не вернулись к своим пепелищам –

Ждут они окончанья войны.

Поводырь

Когда я был еще ребенок,

А бабушка была слепа,

Нас завела в густой репейник

Одна беспутная тропа.

Тогда мы опоздали к Богу

Из-за меня – поводыря...

Слепая видела дорогу,

Но зрячий тропку потерял.

А за окном затих молебен.

И нас чуть-чуть не подождав,

Священный бык увез на небо

Мольбу о радостных дождях...

С тех пор, когда схожу с порога,

С тревогой вспоминаю я,

Как в знойный час на полдороге

Застряли с бабушкой в репьях.

Да и сегодня нас в репейник

Ведет беспутная тропа.

...И я по-прежнему ребенок,

И родина моя слепа.

Волга

О Волга! И рыдая, и бунтуя,

Умеешь путь смиренно продолжать.

Я у тебя учусь – живя грядущим,

Не возвращаться никогда назад.

Тебе, река, в мятущейся Вселенной

Необратимый предначертан путь.

Лишь бурлаки истлевшей бечевою

Тебя хотят обратно повернуть.

И сам я – как бурлак – иду по миру,

Тяну неизреченные слова.

Меня уносят старые заветы,

Врезается в плечо мне бечева.

Никто еще плечо не подставляет,

И небеса обиженно звенят.

Иль, может, грозной песней твой Шаляпин

Россию отзывает от меня?

Твой берег, Волга, для меня пустынен.

И если мы не встретимся – прости.

Реке, пока не названной великой,

Со мною в новом мире по пути.