ДЕТСКАЯ ПЛОЩАДКА
Марина ТАРАСОВА
Солнечные стрелы
Сказка
Девочка Нуя со своей собакой Карике ходила по лесу – искала грибы. Только, видно, не зря ее бабушка предупреждала: «Сколько ни искали грибники – грибов не нашли!»
И вправду – странная тишь стояла в лесу. Ни щебета птиц, ни трепета листьев, ни порсканья по кустам ежей и зайцев. Сухие сучья под ногой ломались с треском.
Нуя любила этот лес и знала, что тропа выведет ее на полянку. Наконец она присела отдохнуть на пенек. Но собака не успокоилась, она принялась метаться из стороны в сторону, тревожно нюхая воздух. Вдруг скрылась за ближайшими кустами, и ее след простыл.
Нуя кинулась за ней.
– Карике, где ты? – звала девочка.
Долго она пробиралась по лесу, пока чаща не стала непроходимой. Высокие деревья обступали ее со всех сторон. Откуда ни возьмись наполз густой туман и покрыл все вокруг.
Нуя шагнула вперед, но споткнулась и упала. Это пенек попался ей под ноги. Вытирая слезы, девочка звала собаку.
– Ты зачем меня слезами поливаешь? – раздался вдруг скрипучий голос.
– Кто ты? – удивилась Нуя.
– Я – Пенек. А о чем ты плачешь?
– У меня собака пропала, и сама я в тумане заблудилась.
– Тс-с! Тише,– прошептал Пенек,– не иначе это Куштаза проделки. Слыхала про чудище такое?
Нуя покачала головой.
– А он все деревья в лесу извести хочет, сыростью донять, в болото полянки превратить. Птиц и зверей изловил – не выносит их шума-гама, видно, и твоя собака его покой потревожила. Вот Куштаз ее и подловил. В помощниках у него Туман: все стежки-дорожки покрывает, путников дурманит, с пути сбивает. Только солнца они боятся. Да вот беда – никак, солнце про наш лес позабыло.
Девочка поглядела на небо, но сквозь туман солнца и видно не было.
– А ты на самое высокое дерево влезь! – советует Пенек.
– Как же я самое высокое дерево разыщу, тут ведь ничего не видно,– чуть не плачет Нуя.
– Вот тебе гнилушка – моя щепочка, она чуть-чуть светится и дорогу тебе покажет.
Взяла девочка в руки гнилушку, много ли – мало ли ходила – разыскала высокое-превысокое дерево.
И тут вновь опечалилась:
– Как же я взберусь на него, ведь ствол совсем гладкий, ни сучочка, ни веточки.
Глядит Нуя – дерево вершину свою прямо к ее ногам наклонило, уцепилась она покрепче за ветку и поднялась в поднебесье, над лесом, над туманом. Подплыло прямо к Нуе облачко белое, пуховое, словно приглашает: «Садись на меня!» Села Нуя, и понесло ее облачко по небу, чем дальше, тем свет ярче становится, глаза слепит.
«Как же я с Солнцем разговаривать буду?» – думает девочка. Тем временем приблизилось облачко к золотым воротам, а из ворот нестерпимый свет льется.
Тут Нуя заметила у ворот корзинку, а в корзинке солнечные стрелы с золотым опереньем и лук. Видно, Солнце не забыло про лесок, окутанный туманом, и девочке помочь решило. Поставила Нуя корзинку на облако, и поплыли они в обратный путь. Вскоре заметила девочка вершину знакомого дерева, крепко держа корзинку, ухватилась за ветви.
Дерево склонилось вниз, и Нуя оказалась на земле. Едва ее ноги коснулись травы – в лесу свежее стало. От солнечных стрел такое сияние исходило, что туман стал рассеиваться.
Пустила Нуя первую стрелу в дерево. Оно вмиг зазеленело, зашумело листвой, ожило.
Тут услышала девочка, как вдалеке птицы галдят, звери подвывают и тявкают. Побежала она туда, стрелу наготове держит. Вдруг видит: куст – не куст, руками зелеными машет, злобно шипит, плесенью пахнет,– догадалась девочка, что это и есть чудище Куштаз. Полетела солнечная стрела прямо в него, и превратился он в корягу, мхом покрытую. Туман совсем рассеялся, и тут – откуда ни возьмись: звери и птицы, лес сразу на тысячу ладов заговорил, зашумел.
Видит Нуя – ее Карике навстречу бежит, хвостом машет. Пошли они по лесу вдвоем. Летит стрела в одну сторону – трава зеленеет, в другую – грибы показываются, в третью – ягоды краснеют.
Светло и зелено в лесу стало. Осталась у Нуи последняя стрела. Видит девочка — стоит у старого Пня ее лукошко – полным-полнехонько грибов. Воткнулась последняя стрела в старый Пень и выросли на нем чудесные цветы.
Взяла девочка лукошко, оглянулась на оживший лес, улыбнулась и пошла домой, а следом за ней Карике побежала.
Перевод с мордовского-эрзя
Нина РОМАНОВА
ДЕВОЧКА-НЕРЯХА
Жила-была девочка Оля. Всем хороша, да вот беда – неряха. И как ни говорила мама, не хотела она ни руки мыть, ни лицо, ни волосы. И стали белые кудряшки ее похожи на клок соломы. А нарядные платьишки от грязных рук были как пасмурный день. Но неряха вот до чего додумалась. Как платье испачкается, она не то говорила, не то приказывала маме: «Купи новое!» И мама покупала, жалко было девочку.
Однажды мама купила Оле куклу. Очень-очень красивую. Но радость была недолгой: ведь стала кукла грязной. А грязь она любую красоту испортит. И, конечно, скоро она Оле надоела. Но без куклы она не хотела остаться. Подумав, девочка сказала маме:
– А ты мне поменяй куклу, как платье.
Мама тоже подумала и решила:
– Нет, я не буду больше ни платья тебе менять, ни кукол. Я лучше тебя поменяю. Пойду, поищу другую девочку.
И ушла из дома. Оля в доме осталась одна. Вдруг начался дождь, загремел гром. В комнате потемнело и стало страшно. Но страшнее всего было то, что Олю поменяют на другую девочку, и не будет она сидеть на своем маленьком стульчике, а ей так на нем было удобно. Не будет она кушать из своей любимой тарелочки. Не знала бедная Оля, что ей делать. Только знала, что надо бежать за мамой. И побежала она за ней. А маме только этого и надо. Ведь Оля хоть и была ленивой, но и доброй тоже. И пока она догоняла маму, дождь смыл с нее всю грязь, и стала девочка опять красивой, чистой и больше никогда не ленилась.
Народные суеверия
Нина ЮРЧЕНКОВА
БОБО
Морозным тихим вечером, когда стали гаснуть последние огоньки в крестьянских избах, заметенных почти под крышу, на узкой деревенской улочке послышался скрип снега. Было так тихо, что он разносился версты на полторы, а то и на две. По тропке, извивающейся между белыми большими сугробами, переваливаясь, шло мохнатое, низкорослое существо, одетое в черную шубу, с большим мешком за спиной. Это Бобо, которым матери пугают шалящих ребятишек. Живет он рядом с людьми, ходит, бродит поздними вечерами по улицам, заглядывает в окна изб.
Вот и сейчас шел он своей обычной дорогой. Подобрался, утопая в сугробе к одному окошку, заглянул в него, увидел, что ребятишки не лезут на печь, не укладываются спать, а скачут по лавкам. Мать с отцом сердятся, а им и дела нет.
Застучал Бобо по стеклу мохнатой лапой, забубнил: «Бо-бо-бо! Кто там не спит? Тот в моем мешке будет. Сегодня ходил по огородам, по селу, девочек собрал. Съел их, а все равно голоден. Бо-бо-бо!»
Завыл неожиданно ветер, замела поземка, загудело в печной трубе. Ребятишки угомонились, прижались к матери и та спровадила их под теплое одеяло.
Хмыкнул довольный Бобо, повернулся и стал перебираться через сугроб на тропинку. Да, видимо, подвернул ногу, упал в снег. Поднялся, недовольно ворча, отряхнул шубейку. Порыв ветра поднял снег, закружил, завьюжил. Бобо запахнул шубу, поежился, пошел искать теплое одеяло, где спрятаться можно было бы от пурги. Ходил, ходил, искал, искал, наконец нашел. Устроился поудобнее, подвернул шубу, задремал, лапу сосать стал. Заснул.
Рисунок А. Алешкина
