Глава 1
Прибалтийские закаты
Голодный вояж новобранцев
Ульяновск, декабрь 1976 года. Привокзальная площадь станции Ульяновск-Центральный. Из грузовиков с брезентовыми кузовами по-молодецки, один за другим, выпрыгивают восемнадцатилетние парни с чемоданчиками, вещмешками и сумками. Это новобранцы, собранные со всей Ульяновской области для отправки на двухлетнюю срочную службу в составе Советской Армии. Офицеры военкомата дали команду строиться в 4 колонны по 5 человек – получилось более 500 человек.
Прибывший секретарь Ульяновского обкома Коммунистической партии Советского Союза выступил перед новобранцами с напутствием о том, чтобы молодые люди, комсомольцы, всегда помнили, что являются уроженцами Родины Ленина, и поэтому служили достойно, лучше всех!.. После
пламенной речи партийного босса дали команду всем распределенным по ротам новобранцам следовать к отдельному пассажирскому составу с плацкартными вагонами и приступили к размещению по вагонам. Новобранцев оказалось больше количества пассажирских мест, и приказали занимать третьи полки, предусмотренные для размещения багажа пассажиров. Многие из ребят, заранее предупрежденные, что кормить не будут, несмотря на обещание офицеров военкомата обеспечивать питанием в пути следования, запаслись продуктами.
Новобранец из села Большой Чирклей Мансур Юсупов успел занять вторую полку в купе, подложил под голову свой небольшой чемоданчик и думал, куда же дальше судьба его занесет от родных мест, в какую воинскую часть, в какие края... Объявили, что поезд идет в сторону Москвы и, возможно, в прибалтийские республики. Но уже ночью в Рязани высадили группу новобранцев из соседнего вагона в какую-то воинскую часть.
Первые сутки, несмотря на тесноту, ехали «весело», ведь некоторые прихватили с собой спиртные напитки... Выпив свои «фронтовые сто грамм» и закусив, ребята пели песни, дрались, мирились... Но на следующий день все были уже трезвыми и старались экономить продукты, так как поняли, что кормить и давать сухой паек никто и не думает. Сопровождающие состав офицеры и прапорщики все сухие пайки, выданные для новобранцев, продали по пути на какой-то станции.
Третьи сутки простояли в Московской области на товарной станции, а затем с бесконечными остановками ехали, все уже молча, подавленные голодом. У кого были деньги, те на стоянках покупали хлеб и консервы, а остальные голодали...
Ночью остановились в Минске, где целый вагон новобранцев выгрузили в какую-то воинскую часть. Мансур смотрел в окно и мечтал, чтобы его тоже оставили служить в Минске, ведь до призыва в армию он приезжал сюда погостить к свое-
му дяде, полковнику СА Фариту Юсупову, командиру танкового полка в учебной дивизии города Борисова, поселке Печи. Но, видимо, не суждено было... Поезд тронулся и по-
ехал дальше. Мансур достал из чемодана последнюю консервную банку килек и последний кусок хлеба. Ехавший с ним Алексей Карасев из села Озерки Вещкаймского района был без продуктов и всю дорогу питался из чемодана Мансура.
Юноша посмотрел на Мансура голодными глазами и произнес:
– Ну, всё! Если дальше не будут кормить, то сляжем.
– Я не буду один есть, когда рядом голодный земляк! – твердо ответил Мансур.
Быстро поделили всё по-братски и перекусили...
Ночью прибыли в город Ригу, где наконец объявили, что это – конечный пункт. Все оставшиеся новобранцы были «загружены» в грузовики и направлены в воинскую часть на окраине Риги.
Высадили всех на территории воинской части, велели
зайти в здание, похожее на деревенский клуб, и приказали отдыхать до утра. Пока ехали в открытом грузовике, все очень замерзли и, забежав в здание, расселись, кто куда, на полу. Всё это Мансуру напоминало рабовладельческий рынок. Прапорщик объявил всем, что к утру прибудут «покупатели» из других воинских частей и заберут всех в разные части.
– А будут нас кормить наконец-то? – спросил слабым голосом кто-то из ребят.
– Так, значит... Кормить вас нечем. Новобранцы еще не поставлены на паек. Значит, недалеко за зданием есть туалет, оттуда, значит, можно взять воду! – ответил не отличавшийся красноречием прапорщик с холодными глазами.
Несколько человек направились с пустыми бутылками за водой. Минуты через три они вернулись в крови, с разбитыми лицами и рассказали, что в туалете их встретили старослужащие солдаты из этой части, потребовали деньги, забрали часы, обыскали и избили. Это было похоже на борьбу за выживание. Но так как пить хотелось всем, приняли решение вооружиться палками и всем скопом идти в туалет за водой. Поход таким образом оказался удачным, солдаты-деды из туалета убежали, и всем новобранцам удалось справить нужду, набрать воды и вернуться в здание.
Вот так встретила новобранцев с Родины Ленина воинская часть... Все были морально подавлены. Ребята, грязные и голодные, понимали, что попали в условия бездушия и бардака. С тревогой в душе они разлеглись на полу и пытались уснуть...
«Мы ведь не скот, а люди!»
К утру начали прибывать так называемые «покупатели» из разных воинских частей Прибалтийского военного округа, изучать личные дела, подбирать нужных специа-
листов и убывать с ними в воинские части. Часам к одиннадцати Алексей Карасев и Мансур Юсупов вместе с четырьмя кавказцами из Азербайджана и Армении были вызваны одним из «покупателей». Это был прапорщик Семен Рушайло, который объявил, что забирает данных новобранцев служить в город Таллин Эстонской ССР в зенитно-ракетный полк. Он взял у всех военные билеты и велел следовать за ним.
На грузовике прибыли на железнодорожный вокзал города Риги. Прапорщик велел всем сесть где-нибудь в углу зала и отдыхать, сам пошел в кассу оформлять билеты для выезда в Таллин. Голодные и уставшие, все задремали на сиденьях в зале ожидания.
Вдруг подбежал Рушайло и начал всех расталкивать и кричать, что удалось взять билеты на поезд, который через десять минут уже отходит, поэтому надо срочно бежать на платформу. Все засуетились и побежали за ним. Мансур спросонья не понял, где находится, взял чемоданчик, пошел за бегущими и потерял их из виду. Шел через зал, вышел в сторону города и, поняв, что не там оказался и отстал от
поезда, решил вернуться в зал ожидания. Шел без документов и денег по залу чужого города и думал, что же дальше делать, как быть... Вернулся в зал ожидания и присел в полной растерянности.
Группа новобранцев прапорщика Рушайло, добежав до вагона поезда Рига-Таллин, вдруг обнаружила, что кого-то нет. Алексей Карасев, увидев, что нет Мансура Юсупова, сообщил прапорщику фамилию отставшего. Прапорщик велел всем зайти в вагон, передал им билеты, сказал, чтобы они, прибыв в Таллин, ждали его на вокзале, и побежал обратно на вокзал. Прибежав в зал ожидания, прапорщик увидел сидящего с растерянным видом новобранца, крикнул ему, чтобы тот бежал быстро за ним, они вдвоем рванули в сторону платформы отходящего поезда и еле успели запрыгнуть в последний вагон. Пройдя до своего вагона, прапорщик и Мансур застали еще более растерянных новобранцев. Увидев их, все обрадовались. Это была первая за несколько дней искра радости...
Вечером проводница начала предлагать пассажирам чай, но ни у кого не было денег. Мансур, как велела мать на проводах, один рубль в неприкосновенном запасе (так называемом «НЗ») держал до последнего... Он достал этот бумажный рубль и попросил всем налить чая. Этот горячий чай с сахаром впервые за прошедшие четверо суток показался ребятам просто бальзамом...
В четыре утра поезд прибыл в Таллин, прапорщик велел ждать на вокзале и побежал звонить в воинскую часть, чтобы прислали транспорт за новобранцами. Вскоре прибыл грузовик, всем велели сеть в кузов, поехали в сторону окраины Таллина в район Тонди, где была расположена дивизия, в составе которой и находился зенитно-ракетный полк. Из кузова грузовика все новобранцы, собранные из нищей глубинки России, с удивлением разглядывали красивые старинные башенки и крепости Таллина, добротные двухэтажные дома... А вот показались старинные с деревянными дверями трамваи, узкие улочки с дорожками из крупного булыжника и многое другое. Контраст для ребят из глубинки России после сельских домов-скворечников с шиферными крышами был слишком велик. На время даже забыли о голоде, увидев старинную красоту замков Таллина.
Заехали на территорию огромной дивизии, двухэтажные казармы из красного кирпича были построены еще до войны немецкими военными строителями, в этих казармах когда-то располагались эстонские части, а позже – немецкие оккупанты. Теперь же здесь стояли советские войска.
Всех новобранцев, уставших и голодных, завели в казарму и доложили дежурному по части. Заспанный майор, разбуженный среди ночи, с недовольным видом осмотрел измученных парнишек, забрал у прапорщика военные билеты и велел ему идти отдыхать домой.
– Коек для вас нет, где-нибудь в углу казармы на полу поспите пока до утра! – отрезал майор.
– Мы ехали более четырех суток без сухого пайка, и очень хочется есть, – проговорил один из новобранцев.
– А это, (е...), не мои, (е...), проблемы, вы еще, (е...), не поставлены на паек! – заорал разозлившийся майор, от-
пуская между словами крепкие матерные выражения.
Прошло полчаса, и майор – видимо, совесть еще не совсем была пропита, – подошел с двумя засохшими батонами хлеба и замерзшим шматком сала... Он бросил еду, как собакам, лежащим на полу призывникам и сообщил, что можно сходить в туалет за водой. По сути еще совсем пацаны, прибывшие на службу в армию, расселись на полу, руками поделили хлеб на куски и, запивая водой, начали есть. Правда, сало было настолько крепким, что с трудом его грызли. Перебив кое-как голод, ребята подложили под головы свои фуфайки и легли спать. А Мансур думал о том, что, по рассказам односельчан-фронтовиков, на войне были человечнее отношения, а сейчас, в мирное время, в великой советской стране, такое скотское отношение к молодым ребятам – будущим защитникам Родины.
«Мы же не скот, а люди! – думал Мансур. – В нашем селе даже к скотине бережнее относятся, а здесь люди в погонах, с офицерской честью... или бесчестьем...»
Он вспомнил глаза мамы, запах парного молока и аромат душистых трав... Сердце защемило от тоски по дому, по своей малой родине, но он же мужчина, должен всё это выдержать: и разлуку с домом, и бесчеловечность офицеров, и армейский произвол...
Добро пожаловать в армию!
«Полк, подъем!» Затем смачный мат и еще два раза: «Полк, подъем!» И опять грубый мат...
Шесть утра, всё в казарме пришло в движение. Солдаты, спавшие в зале на двухъярусных койках, быстро встали, оделись и выстроились в шеренгу по два. Увидев на полу в углу новобранцев, все начали цинично смеяться и говорить:
– Ну что, салаги, поняли, куда попали... мать вашу? Будете теперь вы всё тут драить и мыть!!!
Столько было злорадства и презрения! Новобранцы оторопело смотрели на это нечеловеческое бесстыдство и не понимали, за что им оказано такое неуважение...
Потом всех строем повели на завтрак, а новобранцам сообщили, что они еще не на пайке и для них завтрака не будет. Позже подошел пожилой прапорщик Петр Николаевич Голованов, поздоровался по-отцовски с приунывшими новобранцами и спросил, как добирались в часть. Узнав о том, что они добирались четверо суток и толком ничего не ели, прапорщик возмутился и пошел просить командира полка, чтобы нашли возможность покормить ребят. Действительно, через некоторое время прапорщик Голованов повел новобранцев в солдатскую столовую, накормил безвкусной перловой кашей на воде и напоил чаем. Такое отношение прапорщика немного подняло дух новобранцев, они поняли, что есть еще нормальные, человечные люди и что, возможно, всё наладится.
На утреннее построение прибыл командир полка подполковник Новиков, подошел в конце строя к группе новобранцев в гражданской одежде и сообщил, что всех их повезут в другую учебную часть за пределы Таллина на три месяца, чтобы пройти курс молодого бойца, для водите-
лей – переподготовку для использования на военном транспорте, там же переоденут в воинскую одежду, там же поставят на продовольственное обеспечение. После прохождения данных курсов они вернутся в полк и продолжат службу.
Новобранцев опять загрузили в грузовик с тентовым покрытием и повезли за сорок километров от Таллина в учебную воинскую часть.
По советскому телевидению показывали, как новобранцев заводили в баню, где они парились, мылись и одевались в солдатскую форму. В реальности всё было совсем по-другому: в учебной дивизии новобранцев привели в продуваемый со всех сторон склад, завели в холодное помещение и стали выдавать замерзшие хлопчатобумажные подштанники, гимнастерки, портянки, кирзовые сапоги, бушлаты и шапки. Выдавала форму женщина в шубе, пуховом платке и варежках. Она предложила, чтобы ноги не примерзали к полу, как можно быстрее снимать гражданскую одежду и, складывая под ноги, так же быстро надевать выдаваемую одежду, что и было сделано – на потное грязное тело. На этом переодевание закончилось, новобранцев повели в казарму и распределили по взводам. Там все были равными – все только прибыли служить: кто раньше на неделю, кто позже, никакой дедовщины и злорадства не было. Всех сержанты выводили на плац и обучали, как правильно надевать портянки и ходить строевым шагом с песней. Выделили запевальщиков, и с утра до ночи ребята маршировали и пели заунывные песни вроде «Солнце скрылось за горами, затуманились речные перекаты...». Кормили перловкой и супом, мало отличающимся от простой воды, давали в основном черный хлеб, на завтрак – кусок белого хлеба с маленьким куском сливочного масла, поэтому солдаты почти всегда были голодными и все сильно похудели. Всё это накладывало тяжелый отпечаток на моральное и физическое состояние молодых людей. Казалось, мы попали в нереальный мир – в плен, в тюрьму или в ад...
Но всё же первым делом всем дали возможность написать домой и сообщить адрес места службы, что было сделано быстро. Потекли дни ожидания писем от родителей и близких. От первого письма матери с малой родины у Мансура навернулись слезы на глаза... Только вдали от родителей и в тяжелых голодных условиях начинаешь понимать, как дороги тебе родные и малая родина, где уважают твое человеческое достоинство, где ты всегда накормлен и тепло одет.
Однажды ночью Мансур, зайдя в туалет, чтобы попить из крана воды, так как его мучила постоянная изжога от солдатской некачественной пищи, застал группу солдат, замышляющих побег из воинской части, не выдержавших такого скотского к себе отношения. Они обсуждали маршруты, как на грузовых поездах добраться до Москвы и далее по своим областям домой. Мансур стал объяснять им, что на улице – суровая зима, всех поймают и направят либо в дисциплинарный батальон, либо в тюрьму за дезертирство, и это будет еще хуже, чем здесь, поэтому надо терпеть. Но с ним не все согласились и попросили никому не говорить об этом.
В первый же месяц двадцать восемь человек слегли в госпиталь, двоих комиссовали с различными диагнозами. Когда прибывшие за ними родители увозили их домой, им все завидовали, ведь для них закончился этот кошмар! На третий месяц службы и Мансура положили в госпиталь, где он не только выздоровел, но и немного поправился.
После окончания курсов всех развезли по воинским
частям.
Судьбоносный переход
Группа Мансура после переподготовки вернулась в Таллин в зенитно-ракетный полк. И, как молодые солдаты, они дежурили по кухне, всё драили и мыли, выполняли трудные работы. Вскоре поступил приказ загрузить всю военную технику и отравиться в город Паланга Латвийской ССР на учения. Мансура оставили в группе обеспечения сохранности имущества полка в Таллине. Как раз в это время из КПП сообщили, что к Мансуру из Ульяновской области приехал отец.
– Юсупов, к тебе приехал отец и ждет тебя у центрального КПП, – сообщил дежурный офицер.
– Вы что, шутите? Этого не может быть... – не поверил он.
– Нет, не шучу, действительно приехал твой отец, иди на КПП, встречай его, а я дам команду, чтобы его пропустили на территорию части, – сказал дежурный.
Мансур пулей летел от казарм в сторону КПП, где увидел отца и обнял его со слезами на глазах.
– Вот, мать твоя с утра до ночи твердила, чтобы я поехал
в такую даль через всю Россию, с пересадкой в Москве, и проведал тебя, – были первые слова отца. Он был человек сельский, практичный, по натуре строгий и немногословный и не позволял себе «телячьи нежности».
Так как в полку из руководства остался только один доб-
рый прапорщик Голованов, проблем не было насчет увольнительной и даже отцу разрешено было остаться на ночь.
Два дня ходили с отцом по старинному Таллину и общались. Мансур наконец досыта наелся в столовых, куда они заходили с отцом. Отец Мансура очень удивлялся европейской цивилизации и порядку таллинцев. Дни, проведенные с отцом, придали Мансуру сил дальше переносить тяготы службы: он понял, что очень нужен родителям живым и здоровым.
После отъезда отца в дивизию прибыли проверяющие из военной прокуратуры Таллинского гарнизона, и для их сопровождения Мансуру было поручено на автомашине на территории части привозить и увозить проверяющих в воен-
ную прокуратуру. В ходе этой работы Мансур отремонтировал личные автомашины прокурорских работников по их просьбе и наладил с ними хорошие отношения.
После окончания прокурорской проверки прошло две недели, ждали возвращения полка с учений. Вдруг из дежурной части дивизии позвонили и передали приказ: Юсупову Мансуру срочно прибыть в военную прокуратуру.
Здание прокуратуры было расположено в центре Таллина возле Ратушной площади на улице Пикк, дом 20, там же находился военный трибунал Таллинского гарнизона. Прокуратура относилась к подразделению прокуратуры Балтийского флота, расположенной в городе Калининграде, и форма одежды была морская. Мансур Юсупов прибыл в военную прокуратуру к уже знакомым ему майорам юстиции Дмитрию Александровичу и Алексею Павловичу и доложил о прибытии по приказу.
Помощники прокурора по-свойски посадили его за стол, налили чаю и сообщили Мансуру, что к ним назначен новый прокурор, прибывший из Ленинграда, бывший в молодости нападающим спортклуба «Зенит», известный в военной прокуратуре как жесткий и очень требовательный руководитель, полковник юстиции Анатолий Павлович Галкин. Суть вызова Мансура в прокуратуру состоит в том, что новому прокурору не понравились водитель и секретарь прокуратуры, он попросил их заменить и поискать новых надежного опытного водителя и секретаря. Секретаря нашли быстро, но водителя никак не могли подобрать. Предложили Мансуру пройти собеседование сначала у заместителя прокурора Юрия Александровича Полева, а потом, если всё будет нормально, у самого прокурора. При этом Мансуру в случае положительного прохождения собеседования будет сразу выдана морская форма с переводом в часть морской пехоты и присвоением сразу звания старшины 2-й статьи, срок службы останется прежним – два года.
Мансур с такой перспективой согласился, и его повели к заместителю прокурора – сухощавому подполковнику со строгим лицом. Юрий Александрович сделал замечание помощникам, что новый прокурор просил не приводить нерусского кандидата, мол, чтобы тот был обязательно русский. Помощники прокурора пояснили, что Мансур говорит по-русски без акцента и внешне похож на русского, да еще и проверенный ими во время их командировки в дивизию.
На все заданные вопросы о технических неполадках автомобиля, способах ремонта своими силами, дорожных ситуациях и правилах ПДД Мансур ответил четко – пригодились знания отца-механика, обучавшего его техобслуживанию автотехники. После этого вышли из прокуратуры, Мансуру дали ключи от стоящего автомобиля ГАЗ-69 прокуратуры, сели с ним в кабину и велели ехать по конкретному адресу. Мансур автомобиль вел отлично и техническую часть знал хорошо. Одним словом, заместителю прокурора Мансур очень понравился. Вернулись в прокуратуру, повели Мансура в приемную прокурора, а сами зашли в кабинет к прокурору.
– Я же говорил, чтобы водитель был русским или белорусом по национальности! – громогласно сказал прокурор, и Мансур всё это четко расслышал, находясь в приемной.
– Ну ладно, пригласите его, посмотрю... – смилостивился грозный прокурор после долгих «уговоров» своих заместителей.
К прокурору зашел высокого роста, спортивного телосложения солдат с европейской внешностью и четко, на чистом русском языке доложил о прибытии. За столом сидел полковник юстиции – светловолосый, крупного телосложения, высокого роста, весом не менее 140 килограмм Анатолий Павлович Галкин. Он встал, подошел, пронзительно посмотрел в глаза Мансуру и гаркнул громовым голосом:
– Значит, сын татарского народа! Не похож! Откуда родом?
Мансур рассказал, что родом из Ульяновской области, школу окончил на «хорошо» и «отлично», поступал в сельско-
хозяйственный институт, но не прошел по конкурсу, после
этого полгода до армии работал шофером Николаевской сельхозтехники, а после окончания военной службы планирует получение высшего образования.
Мансур рассказал о родителях, но он видел, что Галкин всё еще колеблется... А когда узнал, что дядя – действующий командир полка, полковник Советской Армии, кото-
рый служит в соседнем Белорусском военном округе, принял решение: временно, с испытательным сроком, оставить Мансура работать в прокуратуре гарнизона. Заместителю дал команду позвонить командующему дивизией генералу Бондарчуку и попросить откомандировать Юсупова в военную прокуратуру. Тут же предложил Юсупову завести прокурорскую автомашину и отвезти его домой на обед по названому адресу. По ходу движения автомобиля Мансур видел, что прокурор остался очень доволен вождением автомобиля и знанием города. Прибыв по адресу, прокурор неожиданно спросил Мансура:
– Как ты смотришь на то, что я буду тебя называть Мишей – на русский лад? И познакомлю тебя с семьей...
– Нормально, если так надо! – ответил смущенный Мансур.
Мансур и Галкин поднялись на третий этаж дома и позвонили в дверь, за которой послышался лай овчарки. Как только дверь открылась, здоровая немецкая овчарка чепрачного окраса кинулась на грудь прокурора и начала лизать его руки. Но, увидев чужого человека, зарычала, пытаясь напасть. Хозяин успел крикнуть: «Геракл, нельзя! Свой... свой!» Собака сразу успокоилась и отошла вглубь квартиры. Вышла хозяйка – небольшого роста, полноватая пожилая красивая женщина и представилась Любовью Александровной. Анатолий Павлович сообщил, что это новый водитель и помощник следователя прокуратуры и зовут его Мишей. Хозяйка пригласила на кухню вместе по-
обедать, на что Мансур отказался, поблагодарил и ответил, что только недавно обедал в части, хотя это было неправдой. Тем не менее жена прокурора настояла и оставила его хотя бы попить чаю с тортиком. При этом Любовь Александровна по-свойски ему подмигнула и сообщила, что прокурор только с виду строгий и злой, а на самом деле добрейшей души человек. Анатолий Павлович попросил с первого же дня не дезориентировать Михаила... Так далее и переименовали Мансура – было легче запомнить имя и проще обращаться.
Вернувшись в прокуратуру, заместители повели знакомить Юсупова со всеми следователями и криминалистами прокуратуры и сообщили, что он будет работать так же, как помощник следователя и криминалиста, – помогать в работе на выездах, опрашивать вызванных свидетелей и подозреваемых, и постепенно они будут учить его тонкостям следственной работы. Кроме того, он будет переводчиком в случае допроса тюркоязычных лиц.
Когда Мансур вернулся в свою часть, то узнал, что уже есть приказ командира дивизии о его немедленном откомандировании. На следующий же день он собрал свои личные вещи и отправился в военную прокуратуру, оттуда помощники прокурора повезли его в штаб флота в
центре города Таллина и разместили в кубрике с другими матросами, которые вначале приняли солдата не очень дружелюбно, но, зная, что это человек из военной прокуратуры, вели себя в отношении к нему уважительно. Пригласили на ужин в камбуз, где, к удивлению Юсупова, пищу подавали как в ресторане – вкусную и с добавками, сколько угодно, а хлеба и масла – неограниченное количество. Он наелся до отвала и почувствовал себя, как будто попал домой. Матросы и морские офицеры были тактичными и вежливыми.
Через неделю Юсупова переодели в морскую форму и присвоили ему звание старшины 2-й статьи. Он стал получать ежемесячное содержание 10 рублей 50 копеек вместо
3 рублей 50 копеек. Жизнь, как говорят в народе, потихоньку начала налаживаться, стала интересной и, главное, сытной.
В шаге от смерти, или Прибалтийский «излом»
Автомобиль марки ГАЗ-69 был старенький, насквозь продуваемый. Новый прокурор гарнизона связался с главной прокуратурой Балтийского военного округа в Калининграде и договорился о выделении нового автомобиля
УАЗ-469 для Таллинской военной прокуратуры. Через неделю оттуда пришла телефонограмма, что необходимо прибыть в город Калининград, получить лично новый автомобиль и перегнать его в Таллин.
В 1970-е годы в лесах и хуторах Эстонии еще оставались «лесные братья», которые периодически нападали на солдат, убивали, отбирали новые автомобили и, разбирая на запасные части, продавали. В военной прокуратуре были нераскрытые уголовные дела о пропаже автомобилей и солдат. Учитывая этот факт, прокурор понимал, что вместе с водителем надо посылать в командировку вооруженного офицера для сопровождения перегоняемого автомобиля. В прокуратуре служил молодой следователь – лейтенант юстиции Сергей Корытовский, родом из Калининграда, который, узнав про возможную командировку в родной город, стал просить прокурора отправить его вместе с Юсуповым за автомашиной, убеждая всех, что он хорошо знает дороги в Калининградской области и, кроме того, они смогут обойтись без гостиницы, потому что переночуют у него дома. Прокурор согласился и велел Корытовскому получить табельное оружие с патронами, провел инструктаж о том, чтобы заправлялись в больших городах, пассажиров-попутчиков не брали и нигде в проселках не останавливались. Корытовский и Юсупов взяли билеты на поезд и поехали в город Калининград, расположенный примерно в тысяче километров от Таллина.
Утром прибыли в Калининград (бывший немецкий город Кенигсберг) – город с булыжными мостовыми и интересной европейской архитектурой. Сначала поехали к Корытовскому домой, где их встретили отец Сергея в форме морского офицера – капитан 1-го ранга (полковник) – и мама. Мансур смотрел на радостную встречу родителей и сына, вспомнил своих родителей, и на глаза навернулись слезы. Отвернувшись, Мансур старался отвлечься.
Родители Корытовского были интеллигентные, образованные, солидные городские люди, занимали четырехкомнатную просторную квартиру, обставленную старинной мебелью, – всё это с удивлением и интересом наблюдал деревенский парень Мансур.
Все сели за стол, очень обильно и вкусно позавтракали. Сергей сообщил родителям цель приезда в Калининград. Решили поехать в военную прокуратуру флота, получить новый автомобиль, переночевать у Корытовских и с раннего утра отправиться в Таллин.
Весь день ходили по кабинетам прокуратуры флота, оформляли получение автомобиля и только ближе к вечеру поехали на окраину города на территорию какой-то воин-
ской части, где получили новый автомобиль УАЗ-469, накачали полуспущенные колеса, прикрепили зеркала, налили полные баки (два боковых бака по 35 литров) и поехали на квартиру Корытовских, где их ждали родители Сергея с приготовленным ужином. Сергей и его родители расстроились, что весь день был потерян на получение автомобиля и они не успели даже толком поговорить. Поэтому Сергею пришла в голову идея остаться на пару дней дома, погостить у родителей. Зная о приказе прокурора за два дня вернуться в Таллин, Мансуру предложили с утра ехать одному. Сергей начертил ему на бумаге примерный маршрут до Таллина: сначала проехать Калининградскую область в сторону Вильнюса (Литовская ССР), далее уходить влево в сторону Балтийского моря до города Шауляй, затем ехать до города Елгава, переехать границу Литвы и ехать по латвийской территории в сторону Риги, проехать через Ригу и следовать опять в сторону моря, а потом вдоль моря – в сторону Эстонской ССР через город Пярну, далее – в сторону Финского залива в город Таллин.
Мансур вспомнил про предупреждения прокурора о «лесных братьях», нападавших на военных, на что Корытовские посмеялись со словами, что это было давно, уже лет тридцать прошло после войны, сейчас везде советская власть.
– Тем более ты едешь днем и на новой автомашине, поломки точно не будет, боятся нечего, давай, старшина, вперед, не дрейфь! – подтрунивал старший Корытовский.
Рано утром в четыре часа отец Корытовского разбудил Мансура, передал ему в сетке бутылку чая, несколько бутербродов на дорогу и указал, в какую сторону надо ехать, чтобы выехать из Калининграда.
На улице стоял февраль 1977 года, мела метель и была гололедица. В четыре часа еще темно, и новый автомобиль с брезентовым покрытием без номеров резко рванул с места,
помчавшись по улицам бывшего старинного немецкого
города.
Мансур понимал, что дорога дальняя, световой день короткий, надо ехать максимально быстро, чтобы до ночи доехать
до Таллина. В случае поломки никаких ключей и даже домкрата для замены колеса не было, что сильно его беспокоило. Он с напряжением смотрел на незнакомые улицы и думал, как же он сможет через три прибалтийские республики доехать до Таллина. Про себя он прочитал несколько молитв, которые дед Саит научил его читать как дорожные, оберегающие в пути. На разбитой узкой асфальтированной дороге «уазик», называемый в народе «козликом», трясло и бросало в разные стороны, так как Мансур старался держать скорость не менее ста километров в час. Местами из-за метели и гололеда всё же приходилось сбрасывать скорость. Через три часа начало светать, Мансур съел бутерброды и выпил бутылку чая. Ехал, как посоветовали Корытовские, всё время по главной дороге, никаких указателей не было, дорога была почти пустой, редко попадались различные «газоны» и автобусы-«пазики». Один бак бензина кончился, второй бак Мансур переключил на ходу, переведя кран между сиденьями. Заправочных станций тоже пока не было, но второй бак был еще полным, и Мансур продолжал гнать машину вперед.
Примерно к двенадцати часам впереди появился большой перекресток с указателем: направо – «Вильнюс», налево – «Шауляй». Посмотрев на начерченный Корытовскими от руки маршрут на листке бумаги, Мансур повернул налево. Через несколько часов подъехал к окраине города Шауляй и, увидев заправочную станцию, сразу завернул на заправку, ведь оба бака были почти пустыми. Передав заправщице талоны на бензин, Мансур заправился под завязку и, пребывая в хорошем настроении, по-свойски спросил у другого водителя, как лучше проехать в сторону города Риги. Водитель-литовец, зло и нагло посмотрев на советского
военного, сплюнул и прошел мимо, второй также прошел, проигнорировав вопрос Мансура. Стало грустно и неприятно. Мансур понял, что чужой здесь, в этой прибалтийской
республике СССР, что это ему не Ульяновская область. Сел в автомобиль и поехал в сторону от заправки, уже не зная, правильно ли он едет. Остановился около автобусной остановки и спросил у стоящего мужика, как ехать в сторону Риги. Старик неприятной внешности молча указал ему в обратном направлении. Мансур развернулся и поехал в сторону, указанную стариком, но, проехав километров пятьдесят, увидел стоящий на обочине грузовик, остановился и спросил, правильно ли он едет в сторону Риги. Водитель, молодой парень, на ломаном русском языке сообщил, что Мансур едет в другом направлении, надо вернуться обратно в Шауляй, а там возле заправки повернуть налево и ехать через высокий лес всё время прямо. При этом парень добродушно сообщил, что тоже служил в Советской Армии на Украине и там вы-
учил русский язык.
Мансур понял, что почти сто километров проехал не туда и потерял много времени. Развернув автомобиль, погнал в обратную сторону и возвратился в Шауляй. Еще раз дозаправился, так как понимал, что скоро наступит ночь, и неизвестно, будет ли по дороге заправочная станция. От постоянного напряжения очень хотелось есть. Попадались населенные пункты типа небольших хуторов, но магазинов не было видно. На дороге, идущей ленточкой посередине высоких вековых елей, было пусто. Он был один и без оружия в этой враждебной республике, и в случае чего никто бы ему не помог.
Вскоре впереди, слева от леса, Мансур увидел какой-то хутор, небольшой магазин с открытыми ставнями на улицу и продавщицу, продающую хлеб через этот открытый проем.
Притормозив автомобиль, Мансур остановился на дороге в 40-50 метрах от магазина, находящегося внутри леса. Мать в письмах присылала ему деньги, и в обложке военного билета у Мансура всегда хранилось несколько рублей. Мансур, убедившись, что возле магазина никого нет, вышел из автомашины и пошел вглубь леса к магазину, дал продавщице бумажный рубль и попросил две буханки хлеба и бутылку минеральной воды.
В это время краем глаза слева он увидел, как из-за магазина вышли двое мужиков, лет по тридцать пять – сорок пять, крупного телосложения, и, кивнув на новый «уазик» без номеров, стоящий на дороге, что-то заговорили по-литовски или по-латышски, посмотрели в сторону Мансура и поняли, что он один и без оружия. Справа от магазинчика Мансур увидел, как из рядом находящегося хутора, примыкающего к магазину, вышли еще трое мужиков и, перекликнувшись между собой, пошли в сторону Мансура.
Посмотрев на продавщицу, Мансур увидел в ее глазах страх и жалость к нему из-за ожидающей этого молоденького матроса участи... От этого взгляда ему стало всё ясно, неприятно, даже жутко, что-то внутри заныло, он понял и вспомнил предупреждения прокурора «нигде не останавливаться» и нераскрытые уголовные дела с пропажей автомобилей вместе с водителями-солдатами. Понял, что эти мужики сейчас убьют его и заберут машину. В душе появилось столько горечи и отчаяния и желание выжить и бороться за жизнь до последнего! Мансур взял из кармана ключ зажигания от автомобиля в правую руку и резко побежал от магазина на дорогу в сторону своей машины, бежал в отчая-
нии всё быстрее, видел краем глаза, как с двух сторон за ним несутся пятеро мужиков, что-то крича на своем языке и что-то держа в руках.
Добежав до машины, быстро запрыгнул в кабину и, сходу засунув ключ в замок зажигания и повернув его вправо, услышал, как завелась машина и резко рванула вперед, так как стояла на первой передаче. Мансур нажал на газ до упора, машина заревела. Открытая дверь болталась и хлопала, что-то громко ударилось сзади о машину – видимо, кто-то всё же добежал и ударил по кузову сзади... Переключившись на вторую передачу и закрыв болтающуюся дверь, Мансур облегченно вздохнул и сразу же забыл и про голод, и про оставленный на прилавке магазина рубль.
Он гнал машину на запредельной скорости и был рад, что остался жив, что быстро всё сообразил и понял! Если бы немного, хоть на минуту, он затянул свое бегство, было бы уже поздно... На всю жизнь Мансур запомнил это местечко, где мог бы погибнуть, – Скайгирское старостово.
К вечеру Мансур наконец добрался до Риги и, пару часов поплутав по городу, весь на нервах выехал в сторону Эстонской ССР, уже ночью заправил еще раз пустые баки в городе Пярну и поехал в сторону Таллина. Уже более
пятнадцати часов он ехал без остановок и отдыха, без еды и воды. Двигатель начал барахлить, перестал работать один из четырех цилиндров то ли от топлива, то ли от напряженной длительной гонки на больших оборотах. Мансур ехал и просил Всевышнего, чтобы машина не сломалась, не встала зимой среди ночи на чужой земле, где почти все относились враждебно к русским военным, где никто бы не остановился и не оказал ему помощи, а могли просто его забить до смерти и угнать машину. К часу ночи он подъехал к окраине Таллина, весь измученный и голодный, на пределе сил... Голова кружилась, но он сразу поехал в штаб Таллинского гарнизона, доложил дежурному по штабу о прибытии из командировки, позвонил прокурору о том, что доехал нормально, затем зашел в камбуз (столовую) и наелся. Потом лег и заснул, как убитый, не раздеваясь...
И вновь он вспомнил глаза мамы, ее голос, прикосновение ее рук... Как бы она пережила его смерть? Смогла бы? Ведь он был всего в шаге от гибели...
«Засекреченная» беда
Утром Мансур, осматривая автомашину, обнаружил сзади около запасного колеса вмятину, похожую на удар топора, и понял, что этим топором он был бы прошлой ночью зарублен и затем закопан в лесах Латвии, если бы вовремя не понял ситуацию или немного растерялся, замешкался. Решил о произошедшем не докладывать прокурору, зная его крутой нрав, – тот бы просто уволил следователя Корытовского без разбирательств за халатное отношение и невыполнение его приказа сопровождать автомобиль. Он считал, что, в конечном счете, всё обошлось и он жив и здоров!
Начались будни прокурорской работы. Мансура привлекали к расследованию воинских преступлений в качестве помощника следователя и криминалиста. Он видел много фактов гибели офицеров, солдат и матросов, избиения «стариками» (старослужащими) молодых солдат, иногда до смерти или до инвалидности.
Ему запомнился факт гибели за один день около Тарту на авиационной базе 24 летчиков-истребителей. Это были еще молодые офицеры – от лейтенанта до капитана, которые утром сели в кузов автомобиля «Урал» и поехали на взлетную полосу к своим самолетам-истребителям для проведения повседневных тактических занятий. Перед этим водитель «Урала» заехал на заправку и залил полные баки (по бокам за кабиной – два бака по 150 литров высокооктанового 95-го бензина). Бензобаки находились под кузовом этого грузовика. Когда «Урал» подъезжал к Т-образному перекрестку, слева по прямой ехал другой автомобиль, тоже марки «Урал», с электростанцией (автономный аккумулятор для заведения двигателей самолетов) вместо кузова. Солдат-водитель, уже отслуживший двухгодичную срочную службу, ждал демобилизацию и готовил на свое место молодого солдата в качестве водителя этой автомашины. За пятнадцать минут до этого он впервые посадил молодого солдата за руль и приказал ему ехать по прямой по взлетной полосе. Возникший справа грузовик с офицерами, по правилам ПДД, был на равностороннем перекрестке помехой справа, которой надо было уступить дорогу, остановив машину. Молодой солдат слишком разогнал свою машину по прямой и не уступил дорогу автомобилю справа. Солдат-водитель, везущий летчиков-офицеров, считал, что ему должны уступить, так он был помехой справа для едущей слева автомашины, либо считал, что тот повернет направо. И что самое обидное: посреди перекрестка на широкой взлетной полосе, где нет никакого транспорта и полный простор для маневров, произошло столкновение этих автомашин.
Автомобиль, за рулем которого впервые находился молодой солдат, не пропустил помеху справа, передним бампером ударил в бок автомашину с офицерами как раз в том месте, где были полные бензобаки, выдавив весь бензин, находящийся в баках, на офицеров в кузове. От удара автомобиль загорелся, и от вспыхнувшего бензина все летчики-офицеры на открытом поле под ветром моментально заживо сгорели, почернев, обуглившись до неузнаваемости...
В военную прокуратуру Таллинского гарнизона в июле 1977 года поступила срочная телефонограмма под грифом «секретно» о чрезвычайном происшествии в одной из авиа-
ционных частей. Прокурор быстро создал следственную группу, и все на прокурорской машине УАЗ выехали на данную военную авиабазу. Надо было успеть прибыть туда раньше главнокомандующего ВВС СССР генерала Голубева и начать расследование. Мансур гнал машину со следователями и прокурором на предельной скорости, нарушая все ПДД. Следователи сидели напряженно, прокурор молчал и периодически просил ехать еще быстрее. Но УАЗ мог развить скорость максимум до 120 километров в час, на разбитой дороге его трясло и бросало. Приехали на авиабазу, на КПП их уже ждал командир дивизии, коротко доложил прокурору о происшествии, и все поехали на взлетную полосу. Приехав туда, приступили к осмотру места происшествия. Офицеры лежали около сгоревших автомашин, обугленные и неузнаваемые... Зрелище было жуткое!
Через какое-то время прилетели сразу два самолета из Москвы: на одном – командующий ВВС СССР с группой генералов и полковников, на втором прибыли пожилые полковники – военные судмедэксперты. Прокурор доложил командующему о случившемся. Следователи допрашивали всех очевидцев. На всех лицах был отпечаток горестной печали. Стали решать, как сообщить в военном городке
семьям погибших молодых офицеров о гибели их близких. Вызвали наряды «скорой помощи» и поехали сообщать о происшедшем. Плач и крики были слышны далеко, врачи «скорой помощи» пытались облегчить состояние близких и родственников. Жуткая и страшная картина, которую невозможно забыть! Мансур со слезами на глазах наблюдал за этим бедствием. Была дана команда никогда и никому об этом факте не говорить, всё хранилось в тайне, нельзя было показывать, что произошло в Советской Армии из-за халатности и безалаберности самих же военных.
Солдат-водителей, оставшихся в живых, тут же арестовали. Состоялся военный трибунал, и каждому солдату присудили по пять лет лишения свободы. Родственники погибших требовали расстрела... Гибель офицеров произошла в результате ДТП, это было неумышленное преступление, поэтому приговор остался без изменений.
За два года в военной прокуратуре было расследовано много военных уголовных преступлений с участием старшины 2-й статьи Мансура Юсупова.
Служба в военной прокуратуре определила дальнейшую судьбу Мансура, и он решил после армии посвятить свою жизнь борьбе с преступностью, защите людей от несправедливости и беззакония, поступить в юридический вуз и по окончании работать следователем.
Таковы были первые шаги в карьере обычного сельского парня, поднявшегося до уровня генерала – начальника Управления МВД РФ.
Продолжение следует…
