Матвей Тропинин

1

Бабушка строго-настрого запретила выходить из школы, пока она не придет за ним и Сашей. Но у Саши еще не кончился урок, бабушка задерживалась, а ему было стыдно: его одноклассники гурьбой вывалились на улицу и затеяли возню; прошли девочки, а он все стоял.

– Пошли! Че стоишь? – это был Колян, они сидели за одной партой, и Сережа двинулся следом. Про себя подумал: «Подожду на улице».

Он стоял на тротуаре рядом с мостовой. В нескольких шагах резко затормозил автомобиль, из него вышел человек в черной кожаной куртке и подошел к одноклассникам – те все никак не могли разойтись.

– Гаспарян Сурен кто? – спросил он.

Все дружно показали на Сережу. И он понял, что надо бежать, – немедленно, без оглядки! Но ноги будто приросли к асфальту. Он беспомощно огляделся, сделал шаг, но было поздно: его грубо схватили и бросили в машину...

2

Сережа родился слабеньким, и все боялись, что он не выживет. Но он справился, хотя часто болел и ростом не вышел: в свои двенадцать был даже ниже своей младшей сестры Саши, которой было десять. Но он не расстраивался по этому поводу, да и бабушка утверждала, что мальчик свое нагонит, а бабушке он верил.

На самом деле его звали Сурен, а фамилия была Гаспарян, но ничего армянского в нем не было: светлокожий, голубоглазый, а волосы каштановые с рыжинкой. Армянином был его дедушка, он и настоял, чтобы внуку дали это имя. А мама и бабушка русские – коренные ленинградки, с недавних пор петербурженки. В Армении никогда не бывал и его папа, но тот хотя бы внешне соответствовал фамилии.

Жили они на Васильевском острове, на одной из Линий рядом с Большим проспектом. Дом был старый, но очень красивый – с «фонарем» под крышей по центру фасада. Этот «фонарь» был частью Сережиной комнаты, и он этим очень гордился.

Дедушка и папа занимались бизнесом. Что это за «бизнес», мальчик не знал, но понимал, что жили они лучше, чем соседи по дому. Тем более, что те обитали в основном в коммуналках, а у них была отдельная квартира, большая – в целый этаж. И машина – не одна, а целых три: у папы, у дедушки и у мамы. Шла середина 1990-х, и большинство (мальчик это видел) существовало очень и очень непросто. А бабушка к тому же часто смотрела телевизор и постоянно сетовала на «криминогенную» (это ее слово) обстановку в городе. Поэтому, несмотря на сопротивление детей, водила в школу и Сережу, и Сашу. Хотя школа была совсем рядом – на другой стороне Большого проспекта. Девочку она водила еще и «на музыку» – Саша училась играть на фортепиано. Сережа музыкой не увлекался, как, впрочем, и спортом. Он любил животных и книги. Из животных в семье жили хомяк Вася, большая белая крыса Стеша и попугаи в клетке. Все они, разумеется, обитали у мальчика в комнате, и он мог подолгу возиться с ними. Конечно, когда не читал. А читал он почти постоянно.

Вообще-то книг у них было немного. В семье читали только двое: Сережа и бабушка. Бабушка – в основном детективы. Их читал и он, но – за редким исключением – они ему не нравились. Он любил приключения и про животных. С книгами о животных помогла мама: она где-то раздобыла трехтомник Брэма, а потом и огромные тома «Жизни животных» – все семь! С приключениями было хуже: он перечитал все, что было дома (случайные романы Дюма, Майн Рида, Буссенара и Вальтера Скотта), записался в библиотеку. А потом произошло вот что: он попал на чердак...

Попасть на чердак было несложно, но Сережа не знал этого. Нужно было выйти из комнаты в коридор, повернуть налево, пройти вперед и оказаться перед лестницей в пять ступенек наверх. Там есть дверь. Открыв ее, попадаешь в комнату с маленьким окошком, в которой никто не живет. Теперь это кладовка, но бабушка говорила, что до революции здесь жила прислуга-кухарка. В комнате еще две двери: одна ведет вниз, на «черную» лестницу, другая вверх, на чердак. Чердак – мрачное место, весь забит ящиками, шкафами, поломанной мебелью; свет проникает через грязные слуховые окна. И вот здесь Сережа нашел свой Клондайк – в ящиках и шкафах оказалось множество книг и журналов. Бабушка разрешила внуку брать книги, но только по одной, а потом возвращать на место. Так Сережа стал частым гостем чердака.

На чердаке присутствовали крысы. И Саша, и бабушка их ужасно боялись, а Сережа – нет. По своей Стеше он знал: крысы очень умные и чистоплотные существа, но живется им совсем не просто. И вот однажды он в очередной раз отправился на чердак за книгами и, едва открыв дверь кухаркиной комнаты, уловил непонятные звуки: шорохи, легкий стук и – ему показалось – даже повизгивание.

Мальчик распахнул дверь и увидел (слуховые окна плохо пропускали свет, но светило солнце): повсюду – на полу, на шкафах и даже на стропилах крыши – сидели крысы. Сережа не испугался и даже внутри себя улыбнулся, представив реакцию мамы, бабушки и Саши и их оглушительный визг. Но и крысы не испугались, не бросились врассыпную. Они все – одновременно – посмотрели на мальчика, а затем – как по команде – перевели взгляд. И смотрели в одну точку – куда-то за большой ящик, который загораживал маленькое открытое пространство напротив одного из слуховых окон.

Сережа обогнул ящик и увидел: на полу лежала крыса – она попала в мышеловку. Мышеловка была большая – мальчик никогда прежде таких не видел. И крыса была большая – просто огромная! Величиной с хорошего кота. Или даже больше. Не крыса, а настоящий крыс! И масти совершенно необычной – светло-серой, скорее даже седой. Крыс лежал неподвижно, распластавшись: пружина мышеловки зажала хвост у самого основания. Наверное, животному было очень больно – в глазах у него стояли слезы. И не только у него, – у крыс, что сгрудились вокруг, глаза тоже были мокрыми. По сравнению с телом животного, устройство, в которое оно (вероятно, совершенно случайно) угодило, было совсем не большим, но... от него тянулась стальная цепочка, прикрученная шурупом к доске пола.

Повисла пауза. Крысы опять смотрели на мальчика и не двигались. Он хотел помочь, освободить животное, но не знал, как это сделать...

Взгляд Сережи упал на ящик, рядом с которым он стоял, а потом... на отвертку. Старая и ржавая она лежала на ящике. Ею, вероятно, прикручивали шуруп к доске пола.

Сережа взял отвертку, подошел к шурупу, опустился на колени и попытался было открутить его. Но сил не хватало – он даже не смог сдвинуть тот с места. Но решение пришло: нужно просто отжать пружину, защемившую хвост, и животное освободится. И он это сделал...

3

– Заткни ему пасть! – сказал тот, кто сидел за рулем, едва автомобиль тронулся. – Чё он воет?

Сережа сидел на заднем сидении, зажатый с двух сторон здоровенными дядьками в кожаных куртках. Оттого, что справа плохо пахло: потом, табачным и алкогольным перегаром, – было очень страшно, но он не выл, он плакал.

– Не вой, – произнес тот, что сидел слева, – нам твой предок бабки должен. Вернет – домой поедешь!

– Точно! – захохотал тот, что сидел справа.

– А пасть ему закройте!

Сидевший справа завозился и ткнул в лицо мальчика мокрую тряпку. Сережа сжался, зажмурился и задержал дыхание, но тряпку держали крепко, от лица не убирали, он вздохнул... перед закрытыми глазами заплавали огоньки и мутные звездочки, и он потерял сознание...

4

После памятного события на чердаке в каждый свой визит туда Сережа находил необычные вещи: то фарфоровую статуэтку, то старинную серебряную монетку, то золотое колечко, то елочную игрушку. Все они оказывались на одном и том же месте – там, где он освободил крыса. И все были маленькие – унести в зубах такую вещицу грызуну было несложно. И Сережа понял: это подарки – благодарность за спасение. Но он их не брал – боялся расспросов Саши и бабушки; предполагал – станут ругать. А потому складывал на ящике... Кроме последнего дара. Это была совершенно необычная штука: явно очень старинная, сделанная из сереб-
ра вещица, похожая на свисток, и на серебряной цепочке. Ее он забрал. А потом показал бабушке.

Та повертела вещицу в руках, осмотрела и спросила:

– Ты где ее взял?

– Нашел.

– Где нашел?

– На чердаке.

– Интересная вещь. Серебряная. И явно старинная. Знаешь, что это такое?

Сережа не знал.

– Это манок, – объяснила бабушка, – таким раньше охотники приманивали животных. Например, птиц.

Сережа был уверен, что это не для птиц, но возражать не стал и испытывать тоже. Кроме одного раза. Это было поздно вечером: он лежал в постели и протянул руку, чтобы выключить ночник; ладонь накрыла манок, и совершенно непроизвольно он взял его, поднес ко рту и, зажмурившись, дунул, ожидая, что раздастся оглушительная трель. Но... никакого – совсем никакого! – звука не уловил. Повертел манок в руках, положил на тумбочку. И вдруг ощутил: что-то изменилось и в комнате он не один.
И действительно, под шкафом, в углу, увидел мордочку крысы. Она внимательно смотрела в его сторону. А рядом еще одну. И еще одну. И еще. Он даже вскрикнул от неожи-
данности.

– Сережа, что случилось? – это был голос бабушки.

– Ничего. Все в порядке.

– Ложись спать. Выключай лампу.

– Хорошо.

Он посмотрел под шкаф. Там никого не было.

5

Когда мальчик очнулся, то обнаружил, что находится на чердаке. Это был не «его», а другой чердак. А может быть, даже и не чердак, а какая-то комната. Потому что напротив было окно и дверь на балкон. Но комната мало отличалась от чердака – такая же захламленная и грязная. Располагалось это место где-то явно рядом с его домом, может быть, даже на одной Линии – через окно Сережа увидел знакомый шпиль кирхи. Правда, тот виднелся не справа, а слева.

Он сидел в кресле, ноги были стянуты веревкой, а руки привязаны к подлокотникам. Напротив стоял человек в черной кожаной куртке – тот, от которого так плохо пахло в машине.

– Орать будешь? – спросил он.

Мальчик покачал головой. Человек размотал бинт, вытащил кляп и сказал:

– Объясняю. Не бойся и не ори. Твои предки должны нам деньги. Пока не отдали. Ты здесь, чтобы это случилось поскорее.

Откуда-то сбоку раздался хохот:

– И побольше!

– Ты его не слушай. Он – дебил.

– Сам дебил!

– Заткнись!

– Сейчас в торец получишь!

– Хватит. Заткнитесь! – это сказал третий, тот, который был за рулем. – Информацию я передал. Подождем денек, а потом – сувенир.

– Может, прямо сейчас? Дело быстрее пойдет.

– Подождем.

– Жрать хочешь? – Сережа совсем не понимал, о чем говорят эти люди, но догадался, что последний вопрос адресован ему, и отрицательно покачал головой.

– Пить?

Пить он хотел и едва слышно произнес: «Да».

– Дай воды.

Человек в черной кожанке протянул бутылку.

– Подними голову, открой рот...

Мальчик судорожно глотал, но вода лилась и за шиворот.

– А это что у тебя такое?

Сережа, собираясь утром в школу, надел на шею манок – хотел похвастаться. Но не похвастался... забыл. А
теперь...

– Ну, это теперь тебе без надобности, – и вещица оказалась в руках чужака. – Что это? Свисток? – Поднес к губам, дунул. – Не свистит... – и сунул в карман.

Сережа краем глаза заметил: в углу комнаты мелькнул крысиный хвост, показалась мордочка с внимательными черными бусинками глаз, еще одна... Но, кроме него, этого никто не видел.

– Ладно, поехали, – сказал тот, кто забрал манок. – Мальца не обижай. Скоро вернемся.

И потянулись часы. Мальчик не чувствовал времени. Он будто плыл: то засыпал, то – так ему казалось – терял сознание. Несколько раз просил пить, от еды отказался (страж сунул под нос открытую банку консервов, пахло отвратительно). Попросил развязать ножки, в ответ получил несколько слов, смысла которых не понял. Но звучали они грубо. Потом веревки разрезали (ножом), сводили в туалет (ведро стояло в углу) и ноги уже не связывали – ограничились руками. Он опять заснул, а когда очнулся, понял, что не сидит, а лежит на чем-то вроде кушетки в углу комнаты... И снова «поплыл»... Сколько так продолжалось, он не знал, к действительности его вернули голоса. Он слышал, но не понимал смысла:

– Пора готовить сувенир...

– Зачем? Двадцатку они заплатили... собирают еще...

– Вот пусть и поторопятся...

– Мизинец?

– Левый или правый?

– Давай левый...

– Почему левый?

– Так гуманнее...

– Ты что, в человеколюбы подался?..

– Заткнись! Тащи доску... Давай табурет!.. И нож!..

– Отставить! – раздался голос. – Представление отменяется! Деньги у меня – в машине. Все отдали.

Сережа увидел водителя, входившего в комнату. Он давно понял, что тот у них главный.

– Сматываемся?

– Погоди. Мальчишку привяжи – пусть там лежит... И тащи канистру, она в машине. Сейчас все запалим к черту и рвем когти...

– А как же малец?..

– Ты что – дебил?.. Он же нас в случае чего и опознает...

6

На душе было светло и радостно: «все получилось!». Легкими шагами главный быстро спускался по пыльной лестнице пустого дома и предвкушал: сейчас этот дебил возьмет канистру с бензином, разольет его, подожжет, а он... закроет парадную – замок уже приготовлен – и вуаля! – одинокий и свободный отчалит в сторону границы... А там!.. Да с деньгами!..

«А пожарец-то знатный получится, – подумал он, окинув взором стены домов двора-колодца, в котором стоял его черный БМВ, – дома-то пустые, и окон многих нет...»

Джип приветливо моргнул, он забрался внутрь, уселся на водительское сиденье, сунул руку в карман. Рука наткнулась на что-то металлическое, прохладное. «Что это? – подумал он, вытащил и взглянул на ладонь. – А... свисток, который не свистит...» Хотел было выбросить, но зачем-то поднес ко рту и дунул. Никакого звука. Пожал плечами, потянулся к «бардачку», собираясь положить туда непонятную вещицу, и в этот момент боковым зрением уловил смутное движение на заднем сидени автомобиля. Обернулся: там сидела крыса. Огромная, величиной с большого кота, странной масти – седая. Он даже не знал, что существуют такие. Крыса смотрела на него.

– Пошла отсюда, гадина! – крикнул он и замахнулся. Но та сидела неподвижно и не шевелилась. И не отводила взгляд.

Распахнув заднюю дверцу, тщетно попытался выгнать животное рукой, но побоялся прикоснуться – еще укусит! Махнул раз, другой и вдруг заметил, что крыса не одна – на полу между первым и вторым рядом кресел было еще несколько, и их становилось все больше... Поднял голову, посмотрел на седую крысу, хотел крикнуть, и в этот момент она метнулась ему прямо в лицо...

7

Сережа очнулся... Очнулся от крика: кричал тот, в черной кожанке, от которого плохо пахло:

– Там, там... – он стоял в глубине комнаты перед распахнутой дверью и размахивал руками.

– Говори толком!.. – крикнул тот, что сторожил мальчика.

– Там, в машине... они его сожрали!.. Совсем сожрали!..

– Кто? Кого?..

– Крысы сожрали!.. Полная машина крыс!.. Я за канистрой пошел... А там... Кровища!.. Они сейчас и нас сожрут!.. Бежим!

Но бежать было поздно: в распахнутую дверь хлынула волна серых тел. Они неслись, тесня и перепрыгивая друг через друга. Серо-бурая стая опрокинула и подмяла стоявшего в дверях и устремилась к сторожу мальчика. Тот отпрянул, выхватил пистолет, раздались выстрелы... Поток на мгновение замер, потом, увеличиваясь в размерах, вдруг принял вид гигантской – в человечий рост крысы, ринулся навстречу человеку с пистолетом. Тот шатнулся назад, выбил спиной балконную дверь, еще попятился... Огромное существо рванулось вперед, человек попытался увернуться, с воплем перелетел через перила и исчез.

Сережа зажмурился и замер. Он ничего не видел и ничего не слышал. А когда открыл глаза, комнату заливали вечерние сумерки и никого вокруг не было. Ни крыс, ни людей... никого...

Мальчик встал и пошатываясь пошел к выходу...