Дитер Нойманн

УТКА

Вот уже второе подряд на этой неделе ограбление банка, и снова нападавшим удалось скрыться, захватив награбленное. «Сколько же они хапнули на этот раз?» — спросил комиссар полиции Юргенс своего помощника Андреаса Рогге, когда они стояли в кассовом зале банка. «Почти двести тысяч!» Андреас кивнул в сторону двери: «На улице нас ждет целая толпа репортеров!» — «Ничего, подождут!» Бернд Юргенс уже было направился к двери, как вдруг неожиданно остановился. Рогге знал своего шефа достаточно хорошо, чтобы понять, что тот сейчас принял для себя какое-то важное решение. «Я сам поговорю с ними», — буркнул он и вышел на улицу.

Там его сразу же окружили фотографы и репортеры. Они буквально забросали Юргенса вопросами, на которые тот терпеливо отвечал: «Нет, нам еще не удалось напасть на след преступников» или «Да, похищено около двухсот тысяч».

— Был ли еще кто-нибудь ранен, кроме кассира? Если да, то кто?

— Нет.

— Выживет ли кассир?

— Я же не врач, — проговорил Юргенс. — Он в сознании, и, самое главное, ему удалось увидеть лицо грабителя.

— Он уже описал его внешность? Могли бы мы поговорить с ним? Позвольте нам хотя бы сфотографировать его, господин комиссар, мы мигом!

— Это невозможно. Ему срочно нужна медицинская помощь. Я уже вызвал «скорую». Больше мне вам сказать нечего, парни, — он повернулся и пошел обратно в кассовый зал банка. По его приятному лицу скользнула усмешка.

*  *  *

Михаэль и Томас Эрнс жили вдвоем в одной комнате. Они были братьями-погодками.

— Черт побери! Проклятье! Надо же…— выругался Михаэль и, скомкав газету, бросил ее на стол.

Вышедший из ванной комнаты Томас с интересом спросил:

— Ну, что там пишет пресса?

— Кассир жив! Черт бы его побрал!

Томас, молодой человек среднего роста с темно-русыми волосами и курносым носом, схватил газету:

— Угораздило же тебя, идиот, сразу открыть пальбу, ведь все шло нормально!

— Но кассир видел мое лицо! Мне, наверно, нужно было бы тоже надеть маску?

Томас Эрнс стал читать дальше.

— Если парень загнется, то на нас повиснет убийство. А это значит…

— Да, дело — дрянь. Надеюсь, ему крышка. А знаешь, что я сделаю? Я ему помогу. И тогда уже все шито-крыто.

— Ты что, спятил?

Михаэль вскочил:

— Пораскинь-ка мозгами. Как только парень сможет говорить, полиция тотчас же направит к нему визажиста. А по фотороботу меня сразу опознает любой болван. Но до этого дело не дойдет. Я не собираюсь сидеть, сложа руки, понял?

Томас снова взял в руки газету. Там сообщалось, что кассир находится в больнице «скорой помощи» в отделении интенсивной терапии.

— Он же наверняка под охраной.

Михаэль пожал плечами:

— Возможно, они и проверяют всех посетителей, но я-то проникну туда не в качестве посетителя!

— Риск, тем не менее, все же велик. Послушай, Михаэль. У нас с тобой сейчас почти четыреста тысяч. С такими-то деньгами мы заживем где-нибудь в Южной Америке как короли. Давай-ка лучше как можно быстрее смотаемся отсюда!

— Чушь собачья. Полицейские, вне всякого сомнения, уже блокировали все аэропорты и границу, а завтра у них будет и мой портрет, — Михаэль покачал головой. — Мне нужно прикончить парня, и сделать это именно сегодня. Ты можешь мне помочь в этом или остаться в стороне. Тебе все равно не удастся меня переубедить.

Томас вздохнул:

— Ну ладно, я пойду с тобой. Но при одном условии. Если мы в больнице напоремся на полицейских, то сразу делаем ноги, идет?

У ворот больницы остановился небольшой автофургон. Михаэль опустил дверное стекло.

— Фирма «Дитмар Бок», стирка белья! — крикнул он привратнику. Нам нужно отметиться у администрации!

— Левое крыло, первый этаж.

Автоматическая решетка открылась, пропуская машину.

— Ну, а теперь облачаемся в спецодежду.

Все в белом, они вошли в больницу, толкая перед собой пустой контейнер для грязного белья. Когда им навстречу попалась молоденькая практикантка, Михаэль спросил:

— Мы здесь впервые, нам нужно забрать грязное белье. Не подскажете, где здесь у вас комната для белья?

— На втором этаже, в самом конце.

Они двинулись дальше. «Отделение интенсивной терапии — 3 этаж» — увидел Михаэль на указательном знаке. Заглянув в отделение, они убедились, что охраны не было. В туалете Михаэль переоделся врачом, накинув белоснежный халат, приклеив бородку и надев очки в роговой оправе. После этого он направился в отделение. Томас шел за ним следом.

— В этом обличии меня уж точно никто не узнает, и вообще на врача не обратят никакого внимания.

«Вход строго воспрещен!» — прочитал Михаэль и остановился перед дверью.

— Все чисто, — сказал Томас, однако ему было как-то не по себе.

Через секунду Михаэль уже стоял в палате, шаря по ней своим цепким взглядом. Здесь никого не было, кроме лежавшего на кровати больного, окруженного со всех сторон медицинским оборудованием. Его голова была так забинтована, что остались лишь глаза, нос и рот. В ногах на кровати висела табличка с именем кассира. Вот он ему как раз и нужен!

Михаэль достал пистолет и быстро привинтил к стволу глушитель. В коридоре все было тихо. Михаэль поднял пистолет...

— Руки вверх! Бросайте оружие! — неожиданно грянуло у него за спиной. Ствол пистолета уперся ему в спину. В тот же момент у него вырвали из рук оружие и надели наручники.

— Вашей жертвой стала бы кукла, — сказал комиссар Юргенс. — Кассир скончался сразу же после нападения. Мы запустили через прессу газетную утку, и вы на это клюнули...

Ян ФЛИГЕР

СЛУЧАЙ  НА  КЛАДБИЩЕ

У полиции не имелось словесного портрета преступника. Он всегда нападал только на пожилых женщин, которые с перепугу ничего не помнили.

У кладбища было три входа, но преступник, чтобы лишний раз не попадаться на глаза, всегда перелезал через ограду. Он вырывал у женщин сумочки из рук и убегал. Конечно, для него это были не бог весть какие деньги, но для потерпевших убытки оказывались весьма чувствительны. Одна из них даже лишилась своей пенсии. Нападения совершались в разное время и в разных местах кладбища. Оно было большим и на некоторых участках деревья стояли такой же плотной стеной, как в лесу. Многие люди приходили сюда, хотя здесь и не покоились их близкие, просто так, чтобы отдохнуть. Однако в будни тут было малолюдно, среди редких посетителей преобладали пожилые женщины. Некоторые из них подолгу сидели на скамеечках близ заботливо ухоженных могил.

Перед глазами сторожа главных ворот Пильманна по широкой улице рядом с кладбищем неслись машины. Он обратил внимание на пожилую женщину, которая перешла с противоположной стороны улицы и проковыляла мимо него. Пильманн поприветствовал ее, та кивнула в ответ. На ней был старый темный костюм и черная шляпа. По ее траурному одеянию было видно, что она пришла сюда, чтобы навестить близкого ей покойного. Сторож сочувственно проводил взглядом женщину, опиравшуюся правой рукой на клюшку. В левой руке она несла черную сумочку и букетик цветов. Пройдя прямо по центральной аллее почти что до крематория, она затем свернула налево.

Хемпель тоже увидел идущую женщину. Он притаился в кустах, на которые падала тень высоких деревьев. до ограды было недалеко, метров пятьдесят. Хемпель уже давно караулил свою жертву и нервно курил.

Женщина прихрамывала и поэтому продвигалась довольно медленно. Хемпель приметил у нее в руках сумочку, и теперь нужно было дождаться, когда она пройдет мимо. Он часто отпрашивался с работы, ссылаясь на то, что болен. На самом же деле все его болезни были выдуманы им самим. Он приходил в поликлинику и жаловался на боль и тяжесть в желудке. Иногда его «болезнь» затягивалась еще потому, что он вовремя не проходил рентгеноскопическое обследование.

На работе все считали, что у него больной желудок. Такое положение как нельзя лучше устраивало его. Теперь, когда он занялся еще и этим промыслом, денег вполне хватало на сигареты и спиртное.

Когда женщина миновала то место, где он стоял, Хемпель бесшумно выскользнул из кустов и, вплотную приблизившись к ней сзади, еще раз настороженно оглянулся. Затем вырвал сумочку и помчался к ограде. Оглянувшись, Хемпель вдруг увидел, что старая женщина уже без шляпы и клюшки быстро нагоняет его. Он резко остановился и бросился на свою преследовательницу. Все, что затем произошло, длилось всего несколько секунд. Хемпель вскрикнул, земля ушла у него из-под ног и он тяжело рухнул вниз. На мгновение у него помутилось в голове. Придя в себя, он увидел склонившуюся над ним женщину. Только теперь он разглядел ее молодое лицо и пепельные волосы, собранные в пучок. Резкая боль пронзила его плечо.

— Вы арестованы, — сказала она.

Хемпель изумленно уставился на предъявленное ему удостоверение и тупо кивнул. Когда он встал, его правая рука повисла безжизненной плетью. Он даже не смог пошевелить пальцами.

Пильманн увидел, что по центральной аллее кладбища идут двое. Так неожиданно помолодевшая пожилая женщина вела высокого крепкого парня в кожаной куртке, который не смел поднять глаза на людей и ковылял, как старик.

Перевел с немецкого

А. Злобин