Стихи, эссе

Елена Ромашкина

Такие, как я...

Таким, как я, не скажут: «Верь!»

И не дадут светов мирных –

Укажут молча им на дверь,

Таким, как я, – непримитивным.

Таких, как я, мир не поймёт,

Не будет у таких любимых.

Не разберёт ни чёрт, ни бог

Таких, как я, – непримиримых...

Таким, как я, не вынет друг

Из сердца всех гвоздей забитых.

И никогда не вспомнят – вдруг! –

Таких, как я. Навек забытых.

Таким, как я, не скажут вслух

Слов утешительных, красивых...

Но в жизни не сломают дух

Таких, как я. – Непобедимых!

 

* * *

Побереги свою печаль.

Ещё не время ей разлиться.

Ведь впереди у жизни – даль.

И может всякое случиться.

Ты от падений не беги –

Тебе надолго хватит воли.

Но слёзы тоже сбереги

На случай настоящей боли.

Ты веру собери в кулак –

Она не раз тебе поможет.

Ведь не наивный и дурак,

Кто верит.

Ведь он тот, кто сможет!

 

* * *

О прошлом – не вздыхаем.

Как родились – не помним.

Когда умрём – не знаем...

Среди чужих – скитальцы.

Среди своих – изгои.

На мир глядим сквозь пальцы,

Не ощущая боли.

Мы небом здесь забыты.

В душе у нас потёмки.

И в сердце гвозди вбиты.

И там же воют волки.

Из-за нехватки воли

Ползли мы... Не летали.

Как поднялись – не помним.

К чему придём – не знаем...

 

Постой, Человек!

Постой, Человек! Дело есть, подожди.

Разговор не займёт и минуты.

Скажи, человек: в этом мире как жить?

Наша жизнь, как железо, погнута!

Взгляни, человек! Надежды мертвы.

Повсюду лишь крики да стоны.

Ты свой, человек, ответ мне скажи:

В этом мире безумном КТО МЫ?!

Всмотрись в этот век: сколько можно уже

Свои деньги сгребать и мерить?

Взгляни, Человек, эти души – пусты.

Разве можно сердцам их верить?

Поверь, Человек! Не поздно понять,

Изменить своё подсознанье.

Пойми, Человек! Надо мир наш менять,

Пока мы изменить в состоянье!

В людях души открыть, забыть все счета

И взглянуть в этот век новым взглядом.

Ведь душе эта жизнь не даёт ни черта –

Зло и жадность жизнь сделали адом!

Ну всё, Человек! Можешь дальше идти,

Куда шёл: хоть к бесу, хоть к ворону...

Но знай, Человек! Если ты – ЧЕЛОВЕК,

Мир изменишь ты в лучшую сторону.

Алексей Музалёв

Разговенье

Я приберёг на Рождество...

Мне стало радостно и сладко...

Когда внезапно, высоко

Фольгой блеснула шоколадка –

То ярко вспыхнула звезда

И повела меня за ельник,

За дали дальние – туда,

Где разговляется сочельник...

И я – «Алёнку» развернул,

Холодную, с холодных сенец...

А в Вифлееме... свет... в хлеву –

Волхвам сияющий младенец.

Не подступить: со всех сторон

Сошлись сердешные с дарами,

И я – высокой приведён –

Прошёл теснёшенько, с волхвами...

Ручонки тянет к небесам,

В глазах недетская загадка...

По дольке подношу к устам,

Становится тепло и сладко,

И сердце, словно колыбель,

Младенца ласково качает...

К нему – сквозь темь,

Через метель,

Отдыхновения не зная,

Я шёл стенанием раба,

Юдолью горемыки...

...С ладом

Сел у продрогшего окна

За скатерть белую стола,

Над распочатым шоколадом...

* * *

Ухватиться за облака –

Так низки они и белёсы –

Не решившаяся рука,

Гребешком словно, гладит росы,

Чешет сонную мураву...

Свежесть утреннюю вдыхая,

Забываю злую молву,

Тех, кто молвит её – прощая...

 

Запах осени

Там костёр? Или баня топится?..

Застилает дубраву дымок,

Сладкий запах всё копится, копится,

Уходить – сам отнюдь не торопится

И не гонит его ветерок.

Горько-сладостный запах осени

Наполняет собою простор.

А на небе ни солнца, ни просини...

Только влаги избыток у осени

Да листвы разожжённый костёр...

Осень, нет, не тоскую по лету,

Мне дышать-то за счастье – тобой.

Кабы знала, как сердце согрето,

Как согрето треть суши планеты

Твоей солнечно-жёлтой листвой...

Так гори же, костёр! Топись, баня!

Это – запахи древней Руси...

Убран хлеб. Приготовлены сани.

Время счастья Алёнки и Вани!

Осень, стой! Этот миг не гаси!

 

* * *

Мы измельчали, словно реки...

Вот если б – с горной крутизной

Да с широтой степной – навеки

Сбежать от суеты сплошной.

 

На крае леса поселиться,

Вдали от злобы, маеты,

Взирать, как величавы птицы,

Когда раскрыты – как кресты...

 

Набравшись воздуха лесного,

Нырять в глубокую реку,

Считать до пика векового

Ко сну клонящее «ку-ку»,

 

И наслаждаться пеньем пташек,

Проснувшись с криком петухов,

И доживать век среди наших,

Чьи души всклень – до берегов...

 

Стуком сердца...

До сердечного стука дошёл,

Как до ручки.

Говорят: хорошо

Быть в отключке

От сплошной суеты,

От волнения, стычек

Смысла и пустоты...

Ни ключей, ни отмычек

И ни сил – подбирать

К скрипу двери...

До последнего ждать!

До беспамятства верить!

До безумья любить!

Всё сильней

Раз за разом.

Вероятность – быть!..

Пусть не вдруг

И не сразу,

Вышний офис чудес

Распахнёт свои двери...

Достучусь до небес

Стуком сердца!

Я верю!

 

* * *

Любовь в единую сольём...

И с поцелуем

Душой единой запоём

И затанцуем.

Безумной сказкой дорожа –

Счастливой былью...

Зимой – снежинками кружа

И летом – пылью.

И в расцветающих садах,

В садах осенних –

Мы станем светом в небесах,

Земною тенью;

Огнём, и чистою рекой,

И ветром свежим,

И плодоносною землёй...

Судьбу изнежим.

И – невесомости полёт,

И вес паденья...

Любовь в единое сольёт

Все-все мгновенья.

 

Поэт

Порою кажущийся вздорным,

Пустившим всё на самотёк,

Перед толпою – непокорным.

Перед судьбою одинок.

Порою кажется: беспечный,

Как неприкаянный идёт.

И всюду – образ человечный,

И постоянно – смысл вечный

Собой бестягостно несёт.

Всех угощающий крупицей,

Что извлечёт из шелухи,

И этой славною частицей

Тяжёлых судеб вереницы

Он кормит – вечностью с руки.

Чего же вечно ему мнится,

Казалось, жил бы без тоски.

Но нет –

Взлетает словно птица,

Всем притяженьям вопреки.

Летит сквозь путы неудачи.

Летит, храня родную речь.

И не согласный на иначе...

И кто-то вслед ему судачит,

И извлекает кто-то меч.

А кто-то... просит его: «С неба

Спустись же, огради от бед,

Ведь живы не единым хлебом...

Корми скорее своим небом,

Богатый вечностью – поэт!»

 

 

Пётр Громов

Девушка с зелёными волосами

Ты снова ушла в непроглядную полночь –

безумному ветру о клятве напомнить.

И вновь фонари головами качали,

и так же смеялся Небесный Начальник.

И хлопали буйно дома, как в ладошки,

весёлыми створками грустных окошек.

И ты повторяла безумному ветру

о благостных ныне для клятвы приметах.

Точней – для её исполнения в мире,

где люди о клятвах давно позабыли,

где верить друг другу почти перестали,

где радостью дышат лишь старые ставни.

Где страх перед смертью владеет глазами,

где счастье – не небо, а жизнь – наказанье.

И в ветре спасенье. Ведь ветер не умер!

Но он не стихиен, а просто безумен.

(Найдите отличия в этих картинках.)

И ты возвращаешься снова в квартирку.

И волосы красишь зелёною краской.

И ждёшь хоть какой-то осмысленной встряски...

 

* * *

Три года сомнений – и вот

в награду опять снегопад.

Стоишь у открытых ворот

и новым сомнениям рад.

Ещё не проявленный путь

на снежной странице зимы

тебе не позволит уснуть,

но пустит в сознание сны:

о вечности бурной реки,

о битве плота и волны,

о линиях этой руки,

которая пишет про сны.

Три года прошли. И теперь

ты видишь в снежинках покой.

Но ждёт нераскрытая дверь

и город за ней золотой.

 

Мечта

И люди увидят в тебе не меня!

Мне радостно думать об этом.

Я жизнь человека давно променял

на вспышки волшебного света.

И жизнь человека почти позабыв,

я жертвою этою счастлив,

как старец, ушедший навек по грибы

в глухую словесную чащу.

 

Метаморфозы

Из репы выросла глава

страниц на двадцать складной вязью.

Пример ли это волшебства?

Иль хилый фокус безобразья?

Глава, конечно, не роман,

а только часть его. Тем боле,

я весь роман переломал,

задев случайно головою.

Точнее – замысел. И вдруг

из головы полезли руки.

Десятки, сотни гнутых рук.

И я назвал их просто: гнуки.

О, гнуки, вы могли б собрать

обломки замысла в облыски!

О, растютюндра перемать!

О, неокучены редиски!

Но при ударе голова

порастеряла свойства репы.

Отсохли гнуки. И молва

о них в людей вселяла трепет.

Сломала голова роман...

Какое горе! правда, братцы?

Да разве это – не обман?

Да разве может он ломаться?!

 

* * *

Тысячелетняя привычка

смотреть на притчи облаков,

снимать с минувшего кавычки

и пить парное молоко.

Сжимать кулак, но, стиснув зубы,

прощать и верить, что простят.

Считать, что злость – дебила тупость,

а доброта – такой пустяк.

К сердцам людей искать отмычки

и знать, что это – нелегко

с тысячелетнею привычкой

смотреть на притчи облаков.

 

* * *

– Читать «Онегина» Татьяне,

Катюше, Лене иль Светлане.

Читать со страстью и бросать

порою взгляды на кровать.

Любить неистовую нежность

нещадно проливать на тех,

кому сердечная мятежность

дороже всех мирских утех,

кому невольное стенанье –

как дивной песни сладкий звук,

и кто дрожит, врываясь в тайну

сплетеньем взглядов, ног и рук.

Читать, читать, слова мешая

в изысканное колдовство!

...Всё начиналось с чашки чая.

Заканчивалось торжеством.

 

Инна Васюнина

* * *

Ты ложишься ко мне в кровать,

Очень ласково, осторожно...

Чтобы не помешать мне спать...

Только глянешь слегка тревожно.

Только тронешь чуть-чуть подушку,

Только сдвинешь чуть-чуть одеяло...

Словно тихо шепнёшь на ушко:

– Ведь со мною теплее стало?

Не спугнуть бы тебя ненароком!

Неудобно? Я двинусь немножко...

До утра ты проспишь под боком,

Серафимка... Сиамская кошка!

 

* * *

Так же всё и раньше было:

Так же падала листва,

Так же капал день уныло

И болела голова.

Так же укрывалась пледом,

Ставя рядом на диван

Чашку чая с тёплым хлебом

Да ещё вина стакан.

И включала телевизор –

Сводку свежих новостей.

И вязала дочке свитер –

Потеплей и подлинней...

Но ещё звонила мама,

Свёкор в гости заходил,

И огромный пёс упрямый,

Чуя свой конец, не выл...

За окном сейчас всё то же,

Только память, как игла, –

Помишь? Ты тогда моложе

И счастливее была...

 

К фотографии
на памятнике у дороги

Промелькнуло вдали лицо –

Не успела глаз разглядеть.

Покатилось с руки кольцо –

Перестала женщина петь...

Через час и не вспомнить лица –

Что за дело мне до него?!

До лица, да и до кольца –

До их общего прошлого...

У меня много дум о другом,

У него жизнь была своя.

Просто рядом с его тупиком

Вдаль промчалась моя колея...

 

Уличная зарисовка

Они шагали рядом под дождём...

Бомж пьяным был – шёл смело и уверенно.

А пёс бездомный думал о своём –

Он трезвым был... И как-то брёл потерянно...

Куда они направились? Когда

В последний раз пёс ел? – того не знаю.

Судьба зачем-то вместе их свела,

И я её, наверно, понимаю –

Людей так много – сотни глаз вокруг,

Но вряд ли кто-то за ухо почешет,

И вряд ли кто покормит хлебом с рук...

Пусть пьяный он, но вместе как-то легче...

Толчки, угрозы, свист противный шин,

Вокзал, бутылки, в башмаке прореха...

Голодный пёс, боящийся машин,

Последним в бомже видел человека...

 

* * *

Страна моя! Достань из голенища

Сапожный нож. И – в драку! Или – в пляс!

Иль сядь за книги! Стань добрей и чище!

И пиво выплесни из помутневших глаз...

Взгляни вокруг: дворцы среди Гоморры,

Содом в умах – разрушен Вавилон...

А южные и на востоке горы

Давно, кому не лень, берут в полон...

Ни песен, ни стихов – одно подобье...

Ни производства – там и тут базар...

Кто дал тебе из белены снадобье?

И в кровь по венам кто пустил дурман?!

...Страна молчит. Лишь только «типа», «как бы»

Или пошутит парой пошлых фраз...

Уж если продаёшься, так хотя бы

Красиво... Не за жвачку или «Mars»!..

 

* * *

...я вам не пара...

 

 

 

 

В чёрной майке да в шароварах

(И на женщину не похожа!),

Да, я знаю, – я Вам не пара.

Я не ровня Вам! Ну и что же!

Вы удачно контракт заключили –

Я пригрела бездомную кошку.

На ромашку Вы наступили –

Я расправлю её ладошку...

Это верно, я Вам не пара! –

Запах разный парфюма и ветра...

Вам – удачу считать в долларах,

Мне мечты отмерять километры...

Продавщица Вам вслед усмехнётся:

– Дорого-ой коньячок-то взяли!..

Мне же солнышко улыбнётся:

– Ничего мы не потеряли!

 

О любви

Я оглянусь – в толпе замечу взгляд,

Знакомый очень, добрый и открытый...

Я знаю, так влюблённые глядят,

Простившие давно, что позабыты...

 

Наталья Сысуева

* * *

По городу гуляет синий вечер

В пуховой шали майских облаков...

Фонарные огни горят, как свечи

За ширмами шифоновых платков...

Фиалковым прозрачным одеялом

Накроют переулки чары сна,

Как волн морских обрушившимся валом!

И сладко дремлет дерзкая весна...

 

* * *

Зашептались улицы

Бахромой берёзовой...

Зазвенели каплями

С бронзовых серёг...

Солнце хитро щурится

Утром зорькой розовой,

И цветущей яблоней

Светит горизонт.

Снов поэта юного

Пламенными грёзами

Замечталась праздная

Соловья свирель.

Только ночью лунною

Бахромой берёзовой

Вьются Александровых

Россыпи кудрей...

 

* * *

Тонут в белой пушистости лавочки...

Ели шепчутся в зимней тиши...

Стая белых порхающих бабочек

Опуститься на город спешит...

По аллеям следы разбегаются...

Всюду мягкий мерцающий пух...

И морозным огнём разрумянится

Мандариновый праздничный дух!

Похрустеть бы полозьями саночек

По кокосовой стружке снегов!

И упасть с головой в этот сказочный

Мир волшебных рождественских снов!

 

Михаил Тулупов

О жизни

Что такое жизнь? Для чего она создана, зачем мы живём? В чём смысл жизни? Вопрос этот всегда мучил писателей и философов всего мира. Жить для того чтобы умереть или родиться вновь, тогда зачем рождаться? Может, чтобы проторить свой путь и оставить след в этом мире? Человечество особый вид: не существует других таких существ, каким является человек. Люди очень изменчивы и горячи, ими управляют эмоции, они вольны делать всё. Но, наверное, жить надо лишь для того, чтобы духовно обогатить себя, чтобы развиваться не только физиче-
ски, но и внутренне. Жизнь заключается в преодолении себя, своих пороков, своей отрицательной стороны.

Человек часто задумывается о жизни как о чём-то большем, чем просто один вялотекущий день. День сменяется ночью, закат сменяется рассветом, а я ищу дорогу в лето, которая тихим ручейком льётся где-то в стороне от этой реальности. Всё дело в том, что мир – это не просто полотно, на котором живут люди, это крупномасштабное событие для каждого из нас. Жизнь – великий дар, данный нам свыше, чтобы оставить после себя потомков, чтобы искать себя, чтобы наполнять этот мир всеми оттенками чувств, радостью и счастьем, болью и страданием. Главное, чтобы существование не было бессмысленным, ведь смысл должен быть во всём, и тогда он будет в самой жизни.

 

 

Н. Г у м и л ё в