Я хочу рассказать вам о маленьком белом медвежонке, поселившемся на некоторое время в нашей квартире. Он был членом семьи в течение двух месяцев. Даже такое непродолжительное время совместной жизни оставило память о нем на долгие годы. Маленький зверь с каждым днем в неестественной для него среде взрослел, привыкал и явно проявлял инстинкты, заложенные природой.

Слышу вопрос дотошного читателя: а где вы взяли этого медвежонка? Наверняка поинтересуетесь, как я попал в «медвежьи края» и чем занимался в местах, где обитают эти лохматые создания. Договоримся сразу: в своем рассказе я не буду увлекать вас в серьезную тему о белых медведях и их среде обитания. Остановимся лишь на моем первом опыте знакомства с маленьким детенышем властелинов Арктики. Итак, всё по порядку.

Родильный дом белых медведей планеты Земля – остров Врангеля. Этот остров – уникальный кусочек нашей земли в северо-восточном секторе Арктики. Его площадь составляет всего лишь семь тысяч шестьсот семьдесят три квадратных километра. Он расположен в двухстах сорока километрах от азиатского материка в Ледовитом океане. Этот маленький кусочек земли, как заявляют историки, оказался осколком некогда существовавшей суши Беренгии, соединявшей евроазиатский и нынешний американский континенты. На острове с далеких времен последнего ледникового периода сохранились реликтовые флора и фауна. Пожалуй, с того времени появился в арктической зоне и белый медведь. Эта земля вообще привлекает ученых своим загадочным прошлым и своей уникальной природой.

В Арктику я попал после окончания летного училища. Для мечтающего летать, а тем более на самой географической окраине страны, эти места представляли огромный интерес. Желающих было немало. Полеты в Арктике, все без исключения, интересные и необычные. Моя летная биография так сложилась, что большей частью полеты были связаны с научными исследованиями, особенно запомнились – по изучению поведения и популяции живого мира, с геофизическими исследованиями. Эти полеты удивительно интересны и впечатляющи. Их можно сравнить с путешествиями романтиков и ученых по Южной Америке, где в сельве Амазонки они встречались с диковинным миром. Или, скажем, с посещением уникального парка-заповедника в Кении или других экзотических уголков нашей планеты.

В светлое время юношества этой страстью к поиску неизведанного, нового переболели многие из нас. А тем, кто выбрал профессию «вечного путешественника», как я, удалось действительно оказаться в «нехоженых местах». Как говорил известный писатель-летчик Антуан де Сент-Экзюпери: «Только с высоты можно ощутить, какой хрупкий наш мир и как он прекрасен!»

Прошли годы. Многое изменилось вокруг, исчезла возможность осуществлять задуманное. Сожалеть, что мало познал, уже поздно. Остается только согласиться: коротка человеческая жизнь. С годами убеждаешься: чем больше познаешь, тем больше хочется проникнуть всё дальше и дальше, поиску знаний нет предела. Правда, мечта иногда сбывается. Так было и со мной.

И вот подоспело время для меня, накопился профессиональный и жизненный опыт, появилась внутренняя потребность поделиться интересным. Предания, легенды, сказки и всё остальное, что связано с белым медведем, очаровали меня. Есть древняя легенда народов Арктики о том, как у многодетной женщины-матери появились еще двое малышей с белой и коричневой шерсткой, в обличье медведей. Чтобы не пугать других детей, мать отнесла эту двойню подальше от жилища. И тогда они выбрали сами свой путь. Белый детеныш отправился в ледовые пространства океана, а коричневый повернул на юг, к видневшимся грозным вершинам гор. И подобных легенд немало у народов, живущих в арктической зоне планеты.

У летчика банальная задача – перевозчика. Доставить исследователей к месту залегания, удалиться на три–пять километров от берлог и не шуметь несущим винтом. А то и вовсе оставить ученых одних на какое-то время. На удалении в три–пять километров наблюдать медведей без дальномера – всё равно, что смотреть на них на телеэкране. Иногда удавалось постичь «медвежьи секреты», когда матуха с выводком прогуливалась возле своей зимней квартиры, собираясь уйти с острова. Кое-какими сведениями поделились сотрудники заповедника за редкими чаепитиями. Памятны лекции-беседы на аэродроме в Заливе Креста директора заповедника острова Врангеля Л.Ф.Сташкевича, прилетавшего туда до делам. Словом, «медвежья тема» присутствовала в жизни. Вплотную я столкнулся с ней, когда в нашей квартире появился зверь. Нежданно-негаданно изменился весь ритм жизни. Медвежонок был маленький, двухнедельный, в пять килограммов веса. Он мне показался таким же, как соседский кот Василий. О примерном возрасте и весе сообщил мне охотовед. И вот у моих ног стоял настоящий медвежонок. Разлаписто уперся в пол, шатается и дрожит. Впечатление такое, что маленькие лапы не держат, а голова перетягивает. Того и гляди – свалится у порога. Никак не можем понять: то ли он устал, то ли от голода отощал, то ли страх одолел. Этот кроха, изъятый из естественной среды, смотрелся жалким и беспомощным. Душа так тянулась приласкать, успокоить и защитить детеныша. В тот момент он воочию являл собой хрупкий живой мир. Я никак не мог представить себе, что через некоторое время из этой крохи вырастет хозяин Арктики в девятьсот килограммов, а то и более. Медвежонок восхитительный! Внешне почти такой же, как тот, игрушечный, который лежал на полу рядом с ним. Но настоящий зверь игрушечного не замечает. Не пах тот живым. Пусть и шубка тоже белая, но искусственная. Ну наконец-то медвежонок всё же завертел головой и проявил к лежащему на полу внимание. Озорные глазки-пуговки забегали и заблестели интересом. Вот и лапой надо толкнуть что-то лежащее меховое – а вдруг зашевелится?.. Но игрушка никак не реагирует. Не интересно с таким!

А мы в свою очередь тоже с любопытством разглядывали нового жильца. Вид у нашего малыша явно неухоженный. На боках – желто-серые пятна неизвестного происхождения. Шерстка торчит неряшливыми, грязными клочьями, как будто с каким-то укором, лишь спина выделялась белоснежной полоской, подтверждающей, что на самом деле медвежонок белый. Следы грязи – вина людей, таскавших зверя по неухоженным машинам. В тесной теплой прихожей неприглядное впечатление дополнялось резкими запахами солярки и авиационного керосина. Чего только не пришлось испытать медвежьему грудному ребенку за последние сутки! Я представил сегодняшний суматошный день для детеныша. Для меня самого он тоже оказался хлопотным. В начале рабочего дня ко мне в кабинет ввалились знакомые шофера поселковой автоколонны. Без приветствий перешли к делу: «Командир, получай живность – детеныша умки». Вначале всерьез подумал – подарили. Но, оценив подарок, вспомнил о Красной Книге и об уголовной ответственности. Да и подробности дарения были не совсем ясны.

Ребята-шофера, распахнув тулуп, поставили на стол «подарок» и заявили: «Этот медвежонок – сирота». В грязно-сером комке шерсти я разглядел медвежонка. «Детеныш-пацан», так его окрестили водители, смотрелся жалко. Этот комок шерсти дрожал, а его маленькие глазки испуганно бегали по сторонам, разглядывая незнакомый мир. Видимо, размышлял: какое еще испытание уготовано ему двуногими? Ребята рассказали, что нашли его на обочине дороги-зимника мыс Шмидта – Иультин. «Представляешь, командир, спешим домой, но по дороге закручивает поземка. Ночь. Обочины еле просматриваются. Едем с фарами осторожно, чтобы с дороги не уйти. А он сидит, малец, на бруствере, видать, вышел на свет. И как мы его увидели! К людям потянуло! Сообразительный! Ну, что делать, когда мороз за сорок пять и ветер свежий. Замерзнет детеныш. Думали-гадали и решили забрать с собой. Где двое, там и третий! В тесноте – не в обиде. Покормили тем, что в кабине нашлось. Ест всё: печенье, хлеб, сгущенку, колбасный фарш. А затем пригрелся, свернулся калачиком и уснул. Спал, не просыпаясь, десять часов. Иногда во сне вздрагивал и жалобно повизгивал. Совсем как малое дитя! Возможно, сны снились ему. В дороге решили: ехать к вам на аэродром, без заезда домой. Там подождут. Ему, пожалуй, надо срочно мамку-кормилицу искать. У вас это быстрее получится!»

То, что водители обратились к вертолетчикам, подчеркивало наш авторитет в районе. А его беречь надо и подтверждать иногда. Ведь это престиж и опора для действий. Но не всё так просто, если вникнуть глубже. В моем ведомстве получить разрешение на поиск медвежьей «мамки», да еще за триста километров, не так просто. И отказывать нельзя, не поймут люди. А вот шевелиться надо, да поэнергичней. Как и предполагал, моя инициатива заглохла в самом начале переговоров с анадырским начальством. Зато преуспели в переговорах с Магаданом окружные охотоведы. Они так трогательно уговаривали наших начальников, что чуть сами не зарыдали.

Пока мы названивали в Анадырь и Магадан, о нашем герое узнал весь авиагородок. А отзвуки проникли в райцентр. Пошло-поехало! В аэропорт потянулись экскурсии. Упрашивали, уговаривали разрешить посмотреть, погладить или сфотографироваться. А малыши желали покормить медвежонка. В тесных помещениях, в узком коридоре – толкотня. Разноголосый шум: восторги, детские капризы, плач. Работу штаба парализовало на целый час. Обеспокоенному за самочувствие детеныша охотинспектору пришлось встать на пути подношений. На соседнем столе росла на глазах горка из конфет, печенья, галет, сгущенки и даже мороженого мяса и рыбы. Увещевания охот-инспектора и его короткие разъяснения никто не слушал. Каждому не терпелось запечатлеть себя в компании с медвежонком. Малыш, освоившись, понял: это шумливое сборище двуногих угрозы не представляет. И тут же повернулся задом и опустил голову. Устал он от людей. Неинтересно! Дети огорчены, что не разрешают кормить медвежонка. Недовольство среди публики растет. Обстановка накаляется. С СКП звонят: «От этих экскурсий нарушается ритм работы аэропорта. Погода прекрасная и ожидается прибытие бортов». Пришлось закруглять импровизированное представление. Да и наш подопечный мучался в духоте. А откуда взяться воздуху, когда на десяти квадратах такая масса потребителей кислорода. Розовая лопатка-язычок медвежонка забавно выглядывала из пасти, вибрируя при втягивании воздуха, как бы регулируя его поток, раздавалось повизгивание. Обстановка явно беспокоила и тяготила малыша. Потускнели глаза, и он стал переминаться с ноги на ногу. А потом медленно закружился на одном месте, изыскивая удобное положение. Пожалуй, звереныш прав! До-о-олго терпел. Теперь ему стало легче, а на моем служебном столе рядом с медвежонком появилась лужа. Добродушная физиономия зверя заискрилась лукавством. Ему стало совсем комфортно, когда под лапы постелили коврик. Теперь и полежать можно!..

Долгожданный звонок разрядил обстановку: поступило «добро». Штаб опустел. Нагруженные рекомендациями специалистов и «знатоков-охотников», в том числе и директора заповедника острова Врангеля, мы вылетели в район поиска кормилицы. Пессимисты предрекали неудачу, опасаясь за жизнь малыша. Их аргументы: пропахшего человеческими и всякими другими запахами детеныша матуха не признает за своего, трагический исход неизбежен, разорвет. Но оптимисты надеялись на лучшее.

Поиск разделили на два этапа. Первый предполагал, что медвежонка доставят туда, где нашли. Всё просчитать невозможно. Водитель грузовика не смог определить место, где взяли малыша. Накануне и всю ночь мела пурга, дорожный участок занесло снегом. Искать место, обозначенное консервной банкой, всё равно, что искать иголку в стоге сена. Но альтернативы не было. Дружно взяли лопаты и приступили к поиску банки в предполагаемом месте. Нас лимитировало светлое время, а производительность, при имевшихся на борту двух лопатах, оставляла желать лучшего. Но все были одержимы и настойчивы в осуществлении задуманного. Прорыли пятиметровую траншею по предполагаемой бровке в снегу толщиной около полутора метров. При морозе в минус сорок градусов затратили тридцать минут. Наш ударный труд был вознагражден находкой в конце тоннеля – банкой из-под колбасного фарша и медвежьими испражнениями. Отдышавшись и оставив медвежонка в точке «икс», отлетели в сторону за тридцать километров, чтобы поразмышлять и попить чайку-кофейку. Мы надеялись на успех. Всем хотелось помочь «дикому ребенку» найти свою маму. А вдруг медведица уже отыскала своего дитя? Однако эксперимент-приманка оказался пустышкой. Возвращаемся. Сидит наш «сыночек» на прежнем месте. Появление знакомых лиц воспринял доброжелательно и даже от радости заскулил.

Второй этап операции предполагал облет на малой высоте территории в пятьсот квадратных километров. Нас интересовали медвежьи следы. По свежему снегу всяких следов оказалось в изобилии и на любой вкус, кроме медвежьих.

За время тех памятных полетов я открыл для себя новую страницу из жизни животного мира прибрежной тундры. В зимнюю пору живность не отлеживается в удобных и теплых укрытиях-схронах, как медведи. Звери помельче добывают хлеб насущный в активной борьбе за место в жизни, приспосабливаясь к естественным условиям. У них зимних каникул не бывает. В распадках, в руслах занесенных снегом речушек виднелись кое-где торчащие веником ветки низкорослых кустарников. Они же – кормушки для зайцев и куропаток. Невдалеке, как и положено природой, притаилась лиса-огневка, королева красоты, большая любительница тундровой курятины и зайчатины. А как же без нее! И без тундровых санитаров – песцов – природа не обходится. До мелких грызунов при таком снеге не доберешься, и они терпеливо дежурят возле кустарника небольшой стайкой, в надежде поживиться свежатиной или остатками с лисьего стола. Обитатели долины были потревожены в тот раз звучным хлопаньем несущего винта в плотном морозном воздухе. С насиженного места вспорхнула и скрылась в снежном вихре стайка куропаток во главе с куропачем в пестром оперении. За ними прошмыгнули стерегущие их песцы. Тундра представала нам в динамике жизни, истоптана, исхожена, со следами обитателей, по которым можно читать ее настоящее. Яркие пятна и множество перьев, не присыпанных снегом, – свидетельство недавних пиршеств и разыгравшихся трагедий.

Впечатлений от полета было много, а искомого результата – нет. Дальнейшие поиски сочли нецелесообразными. Коллегия охотинспекторов приняла решение следовать на базу. По прибытии на аэродром, по моей просьбе, медвежонка до определения его судьбы оставили мне. Друзья пожелали успехов в воспитании «приемного сына» и сопроводили полезной информацией по уходу за ним. На аэродроме нас уже поджидала разновозрастная публика, озабоченная судьбой медвежонка. Нынче ничего нельзя сохранить в секрете, даже на время. О том, что «мать-кормилицу» не нашли и вертолет возвращается, знали все в поселке и авиагородке. Ограждения аэродрома густо облепили встречающие. Рассказывали, что весть о возвращении вертолета с медвежонком ребятня в аэропорту встретила с ликованием.

Предчувствуя повторение утреннего представления, я с борта заказал машину на стоянку вертолета. Возможно, такой поступок не отвечал ожиданиям собравшихся на аэродроме и являлся неуважением к ним, терпеливо ожидавшим вертолета более пяти часов на двадцатипятиградусном морозе. Но наш драгоценный представитель Арктики затаскан до предела, кстати, вместе с сопровождающими лицами. И экипаж на работе уже более двенадцати часов. А это перебор.

Через полчаса стою у порога своей квартиры. Стучу, звоню, кричу: «Встречайте пополнение!» Молчат. Кричу громче: «Встречайте маленького зверя!» Услыхали. В открывшемся дверном проеме появилось встревоженное лицо жены, и прозвучали встречные вопросы: «Что случилось? Нельзя ли потише? Какие еще звери могут быть?» Мне ее реакция не очень понравилась. Не прошло и двух недель, когда мы со слезами на глазах расстались с домашней живностью. Хомячки, морские свинки, черепашки проживали с нами под одной крышей длительное время, а потом были переданы в школьный живой уголок. Их перемещение ничем и никем не ограничивалось, каждый из них имел возможность свободно располагаться не только в своем вольере, но и по всей площади двухкомнатной квартиры. С первых дней общежития мы не осознали самого главного: кроме нашего желания, должна быть и осознанная ответственность за их содержание. И к тому же – основательные знания по уходу за нашими меньшими братьями. В антисанитарных условиях, воцарившихся у нас дома, жить стало невыносимо. Однажды мы всё-таки решились навести порядок. Вычищали, выскребали, вымывали несколько дней свое жилище. Переставили мебель и сделали косметический ремонт. Вся эта квартирная суета принесла множество хлопот и надоела всем. Мы все согласились в том, что «прежний зверинец» нормальному человеку неприемлем.

А сейчас моя жена рассматривала детеныша на пороге. Ее восторгу не было предела: «Это ведь чудо, а не зверь!» Она уже всё забыла и теперь стояла, восхищаясь увиденным. Этот эмоциональный поток оставил медвежонка равнодушным. Устал он от двуногих существ. Его отяжелевшая лохматая голова тянула вниз, и только изредка черная пуговка носа, как маятник, ходила по сторонам. Он был весь в поисках знакомых и незнакомых запахов. Изредка исподлобья осматривал незнакомую обстановку, сверкая глазами. Иногда заинтересованно останавливался на отдаленных предметах в прихожей. Понятно, есть ему захотелось! А голод не тетка, не ждет! Обувную наличность попробовал, но оказалась не по зубам, да и запахи от нее неприятные. «Фу-у!» Фыркал и мотал головой. Выплюнул женский сапог. Несъедобно. Рассердился. Зарычал, потом от раздражения стал визгливо поскуливать, как щенок. Когда с улицы появились сыновья, засуетился и возбужденно замотал головой: «Опять собираются эти двуногие! Разве сразу ко всем привыкнешь!» На руках нашей мамы успокоился. Но она не дала понежиться, решительно заявила: «Этого грязнулю, с пятнами и запахами, немедленно в ванную, а затем всё остальное!»

В пузырьках душистого детского шампуня малыш преображался на глазах, вода потемнела. Водные процедуры пришлись медвежонку по душе. Особенно забавно он смывал пену, мыл лапами голову, грудку и мягкое место. В прохладной воде он не на шутку разыгрался: стал бить по воде и переворачиваться вниз головой, заливая всё вокруг. Малыш почувствовал прилив сил и энергии. От удовольствия и возбуждения открыл пасть, обнажив нежно-розовые десны с редкими молочными зубами. Он резвился, как избалованный ребенок! Лапами отталкивал, сопротивлялся объятиям махровой простыни. Наконец, укутанный и запеленатый, успокоился. Но изредка, от раздражения, незлобно рычал. Парень с характером!

А вот после купания можно и поужинать. Но медвежонок, только коснувшись лапами пола, шустро понесся по всем закуткам квартиры. Вновь заскочив в ванную, попытался запрыгнуть в воду. Но «планку высоты» не преодолел и, неумело свернувшись клубком, упал на пол. От предложенного ужина не отказался, и вскоре плошка с разбавленной сгущенкой и галетами была вылизана. В здоровом теле и приличный аппетит. Через несколько минут, слегка повозившись, успокоился на коврике в ванной и уснул. Насыщенная программа одолела его. Лишь монотонное повизгивание напоминало нам о присутствии «приемного сына».

На семейном совете мама предложила дать ему имя. Старший сын сказал: «Пусть будет Сашкой». Все согласились. Таким образом была отмечена память пса Сашки, любимца детворы, погибшего под колесами «Скорой помощи». Спящий медвежонок Сашка занимал мысли и озадачивал всю нашу семью. Как кормить? Как прогуливать? Как выстраивать отношения с ним? С таким приобретением много вопросов. Медведи – наши соседи по общежитию в Арктике. И что мы о них знаем? То, что это редкий, малочисленный и малоизученный зверь? Белых медведей всего-то около двух тысяч. С другими представителями живого мира арктической зоны они составляли определенный биологический баланс. И этот баланс в ХХ веке был значительно нарушен человеком. Обеспокоенные человеки занесли этот уникальный вид в Красную книгу. Но разве под виртуальными крыльями Красных книг в нынешнее время можно сохранить численность животных? Хищническое истребление братьев наших меньших продолжается. К сожалению, сегодня правят не разум и сердце, а потребительский эгоизм.

Что же мы знаем о белых медведях? Как с юмором отмечают специалисты, в изучении белого медведя ещё много белых пятен. Вот, скажем, как белые медведи ориентируются в ледовом пространстве океана, перемещаясь на огромные расстояния, в десятки, сотни тысяч километров? До каких географических пределов распространяется среда обитания белых медведей? А как устроены их жизненные циклы при залегании в берлогу или при длительном путешествии в Ледовитом океане, при крайне скудной кормовой базе? Известны случаи непредсказуемого поведения медведей. В прибрежном поселке матуха задрала насмерть пожилую женщину. Что заставило ее напасть на человека? Голод или звериный эгоизм? К сожалению, на эти вопросы пока мало убедительных ответов. Мы размышляли о белых медведях, а представитель их удивительного племени, развалившись на коврике, с наслаждением посвистывал. Хлопотный и сложный день выдался для нас и для медвежонка. Пора и нам отдыхать. Утро вечера мудренее...

И вот ранним утром белый пушистый комок с черной пуговкой носа косолапо вкатился в комнату. Что-то малыш рановато проснулся! Пришел, видимо, будить приемных родителей. Растопырив лапы, с интересом разглядывал всё вокруг, изредка поскуливая. Неожиданно Сашка приблизился к дивану, пастью хапанул угол одеяла и потянул к себе. Надо так понимать его действия: пора вставать. И вот – новая попытка потянуть на себя одеяло. Но вдруг коврик заскользил под диван вместе с медвежонком. Ударившись головой о боковину, детеныш пофыркал, порычал и стал лапой тереть ушибленное место. Конечно, больно! Как тут не посочувствовать малышу! И снова черные пуговки замаячили у изголовья. На морде нарисованы любопытство и затаенное озорство. Поднявшись на задних лапах, Сашка попытался достать лежащих. Мы удерживали одеяло. Но он настойчиво продолжал задуманное. От беспомощности скулил, жаловался. Увлекательная и забавная игра давала возможность маленькому зверю проявить характер, а нам – лучше узнать медвежонка и получить удовольствие от забавы.

Однако когда мы поднялись, то от увиденного на полу хаоса просто ахнули. Что натворил маленький негодник?! По всему полу валялись разорванные газеты, журналы, детские книги, разбросанные игрушки, обувь. Всё это безобразие было удобрено жидкими испражнениями. Желтые пятна – следы лап – уводили в прихожую и дальше... Вот так винегрет в медвежьем соусе! Занялись уборкой. Наши осуждающие оханья и аханья, направленные в адрес Сашки, заставили его переместиться в ванную, откуда медвежонок изредка выглядывал, наблюдая за нами. Заходя в ванную с тазиком за водой, мы старались выдерживать необъявленный мораторий в наших отношениях. Сашка обструкцию почувствовал и виновато рассматривал нас исподлобья. Он терпеливо ждал своей очереди тоже быть отмытым.

В налитую ванну Сашка буквально влетел и с наслаждением стал крутиться, как веретено. Прохлада и свежесть доставляли ему несказанное удовольствие. Не ожидая, когда его начнут отмывать, он поспешно лапами стал промывать брюшину и заднее место. Забавное зрелище! В этот раз в воде Сашка вел себя сдержанно и не плескался. Вытянувшись в ванне, лежал спокойно и даже закрыл глаза, блаженно отдыхая. А потом сел в воде и вовсе затих, поглядывая на нас. А было много глаз и много рук. Но предпочтение медвежонок отдал маме, положив лапу на ее руку. Без всякого сопротивления разрешил себя укутать и дал возможность протереть мокрую шерстку. Конечно, у «приемных родителей» давно оттаяли сердца, шалости были забыты, и наши отношения заметно потеплели. Зверь это почувствовал, и когда мама вытирала его, сопровождая движения рук ласковыми словами, он просто млел от удовольствия, раскрыв пасть. Казалось, единое биополе объединило зверя и человека.

Вопреки нашему ожиданию, Сашка резво покинул ванную и направился в зал, остановился, огляделся и, вальяжно косолапя, стал разгуливать по всей площади, пробуя попавшиеся предметы «на зуб». В разных ситуациях по-разному проявлялось его отношение к нам. Порой казалось, что его реакция и повадки инстинктивны, а иногда – что абсолютно разумны и похожи на человеческие.

В это утро мы были озадачены тем, как накормить медвежонка? Жена предложила универсальный рецепт – рисовую кашу. Впоследствии эта еда станет его любимой. Пока каша варилась и остывала, Сашка от нетерпения терся у ног мамы, как котенок. И вот наконец завтрак готов. Голодный детеныш жадно набросился на еду, заодно перевернув плошку на пол. Через несколько минут каша была съедена и пол вылизан. Поднятая голова и просящие глаза говорили: «Еще!» Что ж, получай добавку. Но не тут-то было! Попробовал чуток, а затем лапой демонстративно отодвинул плошку. Скажите, кому понравится есть одно и то же? Но каша, слегка приправленная сгущенкой, очень вкусна и вскоре была съедена.

В квартире в начале дня явно недоставало свежего воздуха и нам, и ему. Эту проблему Сашка решил самостоятельно. Забравшись со стула на подоконник кухонного стола, он на задних лапах дотянулся до форточки и жадно стал заглатывать влажный воздух, долетавший с моря.

А еще ему нравились прогулки ближе к полудню. Правда, такой распорядок не совсем совпадал с нашей работой и учебой сыновей. Как же быть? Пришлось менять режим работы для нашей мамы и приучать Сашку к прогулкам в обеденный перерыв.

Впервые в жизни на него, хозяина Арктики, накинули ошейник, подаренный охотоведом. Идти на поводке Сашка сначала отказался. Во дворе оказал сопротивление: открыл пасть и зарычал. А затем обхватил лапами шею, тесно прижавшись к моим ногам, озабоченно вертел головой. Ах, вот оно что! Невдалеке замаячили две собаки, издали почуявшие зверя и начавшие тявкать. Приближаясь, псины разразились истерическим лаем. Такое громкое начало поддержали собаки во всей округе. Утреннюю тишину во дворах пятиэтажек разрушила собачья какофония. В близлежащих домах захлопали форточки, двери. Но, несмотря на такую недружественную встречу, мы с Сашкой продолжили путь. Постепенно собачий концерт стал затихать, а затем и вовсе умолк. Сашка вёл себя молодцом. Он среди грозящих опасностей рассчитывал только на человека. Вот оно, звериное чутье! Буквально в обнимку мы с ним проследовали по поселковому проспекту к «Белому дому», а проще говоря, медвежонок ехал на моих руках. На площади Сашка соизволил спуститься на грешную землю. Прогулка на поводке теперь не стесняла его, и он вертелся во все стороны. Всё вокруг было ему интересно. И множество двуногих, и большие дома. Иногда он останавливался и пристально рассматривал отдельные объекты. Какие впечатления, какие эмоции возникали у него – неизвестно. Окружающий мир поднял для Сашки свой занавес. В нашем поселке у Полярного круга белый медведь – редкий гость. Изредка жителей поселка удостаивало вниманием семейство бурых медведей. Бывало, они появлялись около поселка в одиночку или медведица с выводком. Эти случайные встречи проходили и заканчивались достаточно мирно. Наше появление в центре вызвало повышенный интерес работников учреждений и предприятий. Желающих поглазеть-погладить-сфотографироваться прибывало. Сашка терпеливо и снисходительно принимал комплименты и льющийся поток восторгов и восхищений. В таком качестве Сашка к двуногим привык. А возможно, они его утомили. По его виду можно подумать и так. Оценив обстановку, я решил изменить маршрут движения, дабы не быть причиной срыва работы и производительности труда чиновников района. Мы с медвежонком направились к детскому саду «Солнышко» (его посещал младший сын). На игровой площадке собралось всё «Солнышко» с персоналом и заведующей во главе. Восторги, визг, писк! Сашка поднял голову с раскрытой пастью и негромко зарычал, словно стараясь слиться с детским единым радостным хором. Обратный путь мы выбрали покороче, между домами. Встречающиеся дворовые собаки и кошки сопровождали нас лаем и шипением. Но это многочисленное одомашненное племя было не в силах вывести Сашку из равновесия. Он шел на поводке и не реагировал на шипящее и лающее сопровождение. Так медвежонок выдержал первый раз в жизни экзамен на сдержанность и достоинство, как подобает истинному представителю Арктики.

Сашка рос быстро. Возмужал, округлился, твердо стоял на лапах. Придерживаясь рекомендаций, мы предлагали ему молочные продукты из сухого молока, вскармливали кашами с овощами и отварными блюдами из рыбы. Периодически Сашка лакомился мороженой сайкой. Были у него и пристрастия: творог, сгущенка, рисовая каша и белый хлеб. Спустя месяц пищу принимал только из плошки. Другой посуды не признавал и переворачивал вместе с едой. Запомнилось нам то, как он реагировал на детские игрушки. Всех птиц, зайцев пробовал «на зуб», таким образом, через месяц они были разорваны в клочья, что вызвало недовольство младшего сына. А вот с волком и игрушечными медвежатами наш Сашка вступал в драку. Это были его враги, которые в итоге тоже оказались разорваны, как зайцы. Любил с ребятами игру в мяч. Сыновья подбрасывали мяч, а Сашка ловил лапами и пастью. Спустя два месяца самостоятельно, лапами, подбрасывал мячик, забавно подпрыгивал и, падая, зубами старался схватить на лету. Такая точная координация движений и удивительная ориентация в пространстве вызывали восхищение. Можно было утверждать, что у медвежонка проявлялись незаурядные способности к дрессировке.

Конечно, звериный детеныш жил и формировался в необычных условиях. Все появившиеся поведенческие черты и навыки были искусственно, вопреки его генетической природе, навязаны человеком. Но они не смогли изменить его звериную суть. Два месяца для развития маленького зверя – значительный срок. Его объем и вес увеличились вдвое. У Сашки появились маленькие клыки и острые зубы. Он готов был самостоятельно защитить себя. Естественно, есть предел пребывания растущего зверя среди людей. Такой предел настал. Дикий зверь должен жить в своей среде обитания или в неволе зоопарка. Альтернативы нет. Наша разлука с Сашкой была неотвратима.

В один из весенних дней в аэропорт прилетел представитель московского зоопарка. Сашке впервые надели намордник. Он был грустным, и глаза его потускнели. Как обреченный, плелся к самолету, изредка останавливаясь и поглядывая назад и на сопровождающего. Медвежонок чувствовал, что оставляет свою родную землю навсегда. И перед трапом заупрямился, зарычал и стал упираться всеми лапами. На моих руках успокоился, и мы по трапу вошли в салон самолета. Перед дверью Сашка повернул голову и стал возбужденно рыскать глазами, пытаясь найти знакомые лица среди провожающих. Его глаза блестели, и мне казалось, что вот-вот брызнут слезы горечи и отчаянья. И все мы тоже плакали.

Там, на трапе, я остро ощутил смысл эскимосского предания, повествующего о том, что люди и медведи рождены единой Матерью Природой. Да, абсолютно прав Антуан де Сент-Экзюпери, написавший однажды: «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь. Ты навсегда в ответе за тех, кого приручил!..»