Константин СМОРОДИН

Лучезарное Дивеево

Неоднократно бывал в Дивеево. Оно недалеко от Саранска, меньше, чем в 300 км.
Светлое место. Думаю, и до меня замечали, что в самом названии звучит радость, удивление, готовность дивиться чему-то. Так чему же? Самое важное – это удел Божией Матери, одно из самых любимых её урочищ, благословлённое для неё её Сыном. Не случайное место. Его вымолил один из любимейших русских святых – батюшка Серафим Саровский, который в начале 90-х годов прошлого века сам «пришёл» в свой монастырь, ныне – лавру. Ласковый батюшка. Припадешь к его мощам и на душе становится спокойней и радостней. Дивное Дивеево. Однако почти каждая поездка сюда связана с какими-то не очень приятными приключениями. То погода вдруг испортится – встанет стеной дождь на полупросёлочной дороге, да такой плотный, что перед носом машины ничего не видно, ехать страшно, – съедешь случайно с дороги и застрянешь по бампер, ищи потом в неизвестном направлении грузовик или трактор, иначе не выберешься, то заблудишься на хорошо знакомой дороге, не туда свернёшь, то доверишься навигатору, и дорога окажется вся в рытвинах и оброненных обрезках досок – если сюда попасть в темноте, лёгким испугом не отделаешься, что-нибудь разобьёшь или испортишь, то нищий привяжется у стен монастыря – дай, подай, хватая тебя за рукава, а не так посмотришь, – обзовёт смачно, словно в душу плюнет. Всё, о чём сейчас пишу, со мной случалось. И более того. Чаще всего – погода портилась, но – удивительное дело, сколько раз наблюдал – вокруг Дивеева тучи, а в самом городке солнце светит, на подступах – метель метёт, а тут шёлковый снежок кружит и синева в облаках проглядывает. По канавке идёшь – как будто всё замерло вокруг.

На этот раз, можно сказать, добрались без приключений. То, что накануне поездки полночи не спал, в счёт не беру. Доехали благополучно, по хорошей погоде, с приятной остановкой в красивом месте у озера. Устроились в гостинице, и то, что окно выходило на проезжую дорогу, не сильно огорчило, к тому же ночью практически никто и не ездил. Только отошли от гостиницы, к нам с протянутой рукой здоровенный мужик лет 45-50-ти: рублей 20 не найдётся? Отсыпал ему мелочь и мне так жалко его стало, потому как видно, что ещё не опустился, бултыхается, но дно уже рядом –
жизненные трудности одолели, зелёный змий побеждает.
Поодаль ждёт собутыльник –
постарше да пощуплей, отворачивается, мол, я здесь ни при чём. Не привыкли ещё клянчить. Местные, наверное. Вечный вопрос: можно ли подавать алкашу? Напьётся и прибьёт кого-нибудь, а ты окажешься невольным соучастником. А не дашь – тоже может помереть, но уже сам, от своих проблем со здоровьем. Вот и думай. Умудрённый несколькими поколениями служения в роду батюшка пьяницам подавать не благословлял.

На этой же улице на следующий день поджидал нас профессиональный нищий. Чистый, опрятный, сидит чуть вглубь от тротуара на табурете с кружкой: «Подайте ради Христа!» Хлопнул я себя по карману – «не звенит». А он мне: «Рублей сто подайте». Позади попрошайки не хилый такой дом, не особняк, но вполне солидно смотрится. Я ему:

– Чего тебе подавать? Поди богаче меня, вон на какой дом насобирал! – и киваю головой на внушительное строение.

Он оглянулся, заулыбался, оценил шутку. А может, и впрямь, его? На том и разошлись.

Всё как-то удачно складывалось в этот приезд: везде успели, ко всем святыням приложились, по канавке прошли, во время вечерней службы стояли на удобном месте – всё видно и слышно. В Троицком храме, где покоятся мощи батюшки Серафима и где шла служба, либо сама по себе замечательная акустика, либо установлена великолепная усилительная техника – в любом уголке всё слышно. И поют так хорошо, и служба такая радостная, то и дело восклицания: «Христос воскресе!» – в ответ весь храм выдыхает: «Воистину воскресе!», потому что, я ещё не успел сказать, –
приехали-то мы на светлой седмице! А это особое время, слов не подберёшь, чтобы рассказать, что на душе творится! Исключительно замечательное время! Вот! Самое куцее определение этих дней. А тут ещё совершенно неожиданно под конец вечерней службы появилась делегация монахов и священников, во главе с игуменом одного из монастырей, из нашей епархии. Среди них – знакомые. И вместе с этой делегацией мы приложились к открытым мощам дорогого батюшки Серафима. Из десятка прежних приездов я, кажется, один раз такого удостаивался. Допустил батюшка! Что тут скажешь? Пожалуй, лучше промолчу.

На следующий день бежим к 8 часам по холодку на Литургию. Людей в храме прибавилось – суббота. Опять оказались на удобном месте –
стой, слушай, молись да радуйся. И ещё – любуйся. Всё празднично украшено вышитыми рушниками и цветами. На каждой лампаде перед иконой висит по большому пасхальному яйцу из цветов. Причем на каждом яйце свои оригинальные узоры. На паникадиле – гирлянда из цветов. Вокруг особо почитаемых в этом храме икон: по правую сторону от амвона икона «Умиление», а по левую икона «Св. Серафим Саровский» в обрамлении из нескольких рядов цветов разного цвета, как бы проецирующих глубину изображенных ликов. И монахини не такие строгие, как обычно, улыбаются между собой, даже, похоже, шутят. Праздничное настроение, пасхальное. И у людей лица радостные. Впереди нас с правой стороны собирается народ разных возрастов и сословий, все уже ранним утром исповедовались и теперь готовятся к Причастию. Народ всё больше простой, попадаются явно бедные, убогие и болящие, попадаются изредка, судя по одежде и повадкам, и богатенькие. Большинство же – обычные люди со знакомыми по суетной повседневной жизни лицами. Много детей. Чуть в сторонке цыганская семья с кучей малолеток. Нарядные. Старшая девушка –
в блестящей косынке и вся в бархате. Мамаши с малышами на руках. Дети ведут себя, за редким исключением, спокойно. Есть и экзотические персонажи с обликами дореволюционных странников, а один, горбоносый, похожий на подсушенного Григория Мелихова из «Тихого Дона», в настоя-
щем галифе. В сапогах ли? –
рассмотреть не успел. Причащали из четырёх или пяти чаш, поэтому таинство прошло быстро. Вот уже выносят фонарь, крест, хоругви и иконы. Выходят батюшки в красно-золотых нарядах, выстраиваются вслед за ними в два ряда с пением молитв-гимнов монахини и начинается Крестный ход. Впервые участвовал в крестном ходе в Свято-Троицком Серафимо-Дивеевском монастыре. С высокого крыльца – вниз. По сторонам – ещё толпа народа. За толпой весенняя украшенная территория: огромные пасхальные яйца либо из каких-то переливающихся материалов, либо – раскрытые, а внутри – храмики, высокие арки, обвитые цветами. Пение хора! Звон колоколов! Что-то похожее на парад! Потому что впереди стройные ряды батюшек, а следом довольно длинная вереница монахинь. Пожалуй, решусь сравнить передовой отряд нашего шествия с поездом, впереди – красно-золотой локомотив, затем чёрные вагоны монахинь, а мы... Нас – море разливанное, сдерживаемое берегами заграждений вдоль дороги. Нас, паломников, трудников и прихожан, собралось, думаю, несколько тысяч. Сколько точно – подсчитать не берусь. Могу сказать, что канавку, по которой вытянулись по четверо-пятеро человек в ряду, шагая свободно, не сгрудиваясь, заняли от начала и до конца. На протяжении всего маршрута периодически останавливались со всех сторон монастыря, батюшки читали отрывки из Евангелия, а затем народ щедро брызгали помахом из серебряной чаши со святой водой. Конечно, доставалось только близь стоящим, а затем молодой весёлый батюшка в сопровождении помощников шёл вдоль рядов и с возгласом: «Христос воскресе!» – окроплял всю нашу колонну. Напоследок остановились на крыльце нежно-бирюзового Троицкого храма. Сколько времени прошло? – я даже и не заметил. Смотрел потом свои фотографии в телефоне и удивлялся – судя по ним, было довольно пасмурно, а мне казалось – солнечно. В соборе раздавали артос.

Нам пришлось спешить – гостиницу сняли на сутки, пора освобождать комнату, а мы не всё успели из намеченного на сегодня. Собрались, вещи сложили в машину и опять отправились в монастырь. Первым делом приложились к мощам покоящихся в Казанской церкви матушек Александры, Марфы, Марии, Елены, стариц Пелагии, Параскевы, Марии и преподобноисповедницы Марфы. Не забыли заказать требы за близких, зайти в церковную лавку... И... всё, пора отбывать! Надо доехать до дома засветло! Кстати, возвращаясь обратно, на знакомой дороге заблудились, сделали небольшой «крюк»...

* * *

До свиданья, Дивеево!

Край почти не мирской.

Ты печаль мне развеяло

и прижалось щекой.

Над тобою звезда ещё.

Замирала душа

по-над бездной зияющей,

где канавка прошла.

И к тебе обращаюсь я,

батюшка Серафим,

самый добрый, прощающий,

нам спастись – попроси.