Дата рождения первого стихотворения – в ночь со 2-го на 3-е января 2010 года.

Судьба так распорядилась, что на 52-ом году жизни, после предательства самого, как я всегда считал, близкого и надёжного человека, своей второй половины, после двадцати лет супружеской жизни, я был вынужден уйти из своего дома назад в «родовое гнездо», из которого «выпорхнул» в семейную жизнь после женитьбы в 1989 году. Потеряв всё: крышу над головой, семью, практически всё имущество, – я оказался чуть ли не бомжем, хорошо хоть родная мать и сестра «забрали» меня назад, в свою (и когда-то мою тоже) квартиру. Правда, жало-
сти ко мне, такому несчастному-разнесчастному, у них хватило ровно на полгода (потом отношения стали меняться в худшую сторону – я стал им в тягость) – но не об этом речь. Своего жилья у меня не было почти два года...

Теперь по существу. Вечером 2-го января мы вместе с мамой и сестрой смотрели по телевизору выступление Елены
Ваенги в Кремлёвском концертном зале – в прямой, вроде бы, трансляции. Это было первое выступление певицы на такой солидной сцене, и я впервые в жизни её увидел и услышал. И был очень сильно потрясён её песнями и стилем исполнения этих песен – создалось такое ощущение, что все её песни – обо мне, человеке, оказавшемся в крайне тяжелой жизненной ситуации. Я слушал её, почти не дыша! Концерт продолжался, кажется, до 22.00.

Я лёг спать, заснул довольно быстро, но сразу после полуночи проснулся – и вот почему. Снится сон – в воздухе парит что-то, похожее на старинный свиток с загнутыми краями, очень красивый, цветной, с какой-то кисточкой (или кисточками – не помню) внизу. И на этом свитке полыхающими ОГНЕННЫМИ БУКВАМИ написано что-то. Я присматриваюсь – и вижу – ЭТО СТИХИ! Более того – ИХ МОЖНО ЧИТАТЬ!!! Начинаю читать с конца, и тут же запоминаю прочитанное без проблем. Тогда я начинаю читать с начала – прочитал почти до конца – остался только один «куплет» – последний, т.е. прочитанный в первую очередь, – и просыпаюсь. Состояние очень странное: я нахожусь как бы в двух пространствах – одновременно и сплю, и бодрствую! Свиток с горящими буквами так и «висит» перед глазами – хотя я окончательно проснулся. В темноте хватаю со стеллажа шариковую ручку, бегу в ванную. Беру первый попавшийся лист бумаги (какие-то ненужные черновики сестры) и, закрыв глаза – так чётче были «видны» строки на свитке, который всё ещё оставался в зрительной памяти, медленно «тая», – спешу записать всё, что было на нём изображено, пока изображение не «погасло» окончательно. Но я
успел.

Немного поясню по поводу тематики стиха. Оно о любви к некой прекрасной даме, которая «никогда не станет моею». Ничего удивительного. Накануне, до Нового года, мне дала «от ворот поворот» одна барышня (правда, замужняя), в которую я был безумно и безответно влюблён. Видимо, эта печальная история плюс концерт Ваенги, который просто искромсал мою душу в клочья, и были причиной данного свыше вдохновенья, «материализовавшегося» в виде этого мистического сна. Скорее всего, именно в этом причина.

На следующий день я должен был дежурить на работе. Перепечатал всё «увиденное» ночью на своём компьютере, немного подправил кое-где очевидные корявости, кое-что добавил от себя – этого не было в приснившемся «оригинале», «причесал» стишок, и получилось что-то более-менее внятное. Вот он (слово «неземною» в оригинале-свитке хотел исправить на более внятное «неземной», но передумал:

Снится лик – красоты неземною!

А в глазах – свет далёких созвездий.

Ты – откуда, венец мирозданья?

Как, жемчужина – глаз наслажденье,
                                               ты попала на грешную землю?

«Я – судьба, – мне уста прошептали.
                          А в глазах – лишь хрустальные слёзы! –

Я – судьба, но совсем не твоя я.
                                                   Никогда я не стану твоею!

Никогда нам не быть с тобой вместе.

Только если – опавшей листвою...
                                     на старинном российском погосте».

И... проснулся – в холодном угаре!
                                   Но не мог я смириться с потерей.

И метнулся в метель, коченея,
                           в небо глянул – там лик растворялся.

«Кто ты, чудо моё неземное?» –
                              бросил вслед лишь отчаянья вопль.

Эхом месяц качнулся задетый.
                                        Но остался вопрос без ответа...

И побрёл я – в снегу утопая.
                           Вижу – Храм предо мной златоглавый.

Упирается в небо крестами,
                                                    нанося ему жуткие раны,

а оно – купола орошает
                                    долгожданным багровым рассветом...

В Храм вхожу я.

На стенах – иконы!

В них устами – молитвы застыли!

Тени – словно пугливые души –
                                      блеск свечей в витражах отразили.

Вдруг увидел ГЛАЗА НЕЗЕМНЫЕ!

Древнерусских святых были лики –

словно с фресок Андрея Рублёва,
                                                   или же – Феофана Грека!

В жар – лицо, а в лице – озаренье:
                           взгляд узнал – ТВОИХ глаз отраженье!

Перед святостью глаз – на колени!
                                      И молиться, молиться, молиться...

Шёл из Храма, светлея душою.
                                   Снег пушистый мне падал на плечи.

Захотелось мне в снег превратиться,
                                               на ресницы твои опустившись.

С них – на губы – горячей искрою,
                           с губ – в ладони – слезой притаиться.

И потом – ни о чём не жалея –
                                    снова в снег для тебя воплотиться...

Появление второго стиха не менее интересно! Оно тоже приснилось в ночь с 16 на 17 ноября 2012 года! Но уже не в виде свитка с горящими буквами, как в первом случае, а ещё интереснее – оно звучало во мне от начала до конца. Как будто его кто-то читал, но не моим голосом. Такого «звукового письма» за всю свою жизнь я не припоминаю! И это произошло во сне примерно около часа ночи. Я уже жил в своем недавно купленном доме. Я вскакиваю, ничему уже не удивляясь, не включая свет (света от уличных фонарей в окно было достаточно), беру ручку, первую попавшуюся под руки бумагу и быстро записываю звучащие стихи. В отличие от постепенно «таявшего» свитка в первый раз, стихи оставались звучащими очень долго, что позволило мне записать всё «услышанное» без каких-либо затруднений.

Придя на работу, напечатал стихотворение на компьютере, чуть-чуть отредактировав. Вот окончательный вариант (посвящены они уже другой женщине, тоже замужней, но к которой я питал самые нежные и, увы, также безответные чувства. Стихи эти я подарил ей, придя на следующий день к ней на работу. Они ей очень понравились):

Наташе (той самой) сей стих посвящаю!

 ...и мои руки не тебя обнимут...

из Ваенги

И не стал я твоим, ты – моею.

А в полночной тиши – так мечталось!

Так мерещилось мне, так хотелось

Прикоснуться к тебе – не сложилось!

И в бессонные, синие ночи,

Где бесстыдные мысли витали,

Окружённый лишь сладким дурманом,

Видел сцены, как в том сериале...

Где мы – рядом, уткнувшись губами,

Улетаем, в безумство впадая.

И летим, в быль мечту превращая.

И раскинуты руки в полёте...

Взгляд горящий, и нервы – как струны,

А глаза – как открытые души.

И восторга безумные крики

С губ слетают – тобой восхищаюсь!

Но закончилась сладкая сказка.

Не испиты остались бокалы,

И опали, как жёлтые листья,

Чувств величье и грёз неприличья.

Что случилось?

ЛЮБВИ похороны!

Как трагично! (А может, комично.)

Во вселенной фатальные взрывы

Комариным казались укусом.

Наши души по разным тоннелям

Пробираются, в Сириус целясь!

Просыпаюсь – как будто с похмелья.

Лик опухший, рядами – морщины.

За плечами – как стёртые крылья.

Так и думал – ни дна, ни покрышки!

И поплёлся, душою старея...

Бес – в ребре, седина – на макушке.

Хлещет ливень на синие губы,

Гулкой грудь пустотой застилая.

Взгляд тускнеет, снег темя засыпал.

Уж немножко осталось до края.

Там одна лишь отрада – Забвенье!

Грянул Колокол – знак Поднебесный.

Здесь я, Боже!

Cпешу, не робея,

Не бледнея от встречи с Тобою!

Лишь досада на сердце остывшем:

мне любить её ОЧЕНЬ хотелось!

Так неужто уйду, горемычный,

Красоты твоих глаз не изведав!

Проскользят по земле лихолетья,

Прошуршат, как опавшие листья,

И страданья земные картечью

Сгинут ввысь, в тишину улетая...

И лишь атомы наших сердечек,

Когда-то горячих,

Будут рядом – в столетьях,

По Млечным путям пролетая!

P.S. (Немножко наивно, немного тоскливо,

слезливо, крикливо, чуть-чуть истерично,

как-будто просяще... но это ж о личном!)