Стихи. Профессионал. Рассказ

Дмитрий Муругов

* * *

Ты смотришь в ночное небо

                                              и видишь:

Звезды мерцают холодным светом.

Ты вслушиваешься в ночную тишину

                                             и слышишь:

Птица ночная поет, восхваляя лето.

Ты хочешь знать, что такое ветер,

                                             и чувствуешь,

Как он овевает землю.

Я же хочу узнать, что из себя представляют

                                            люди...

* * *

Не верь глазам,

Когда увидишь радость.

* * *

Отлив оставляет жителей моря

На погибель и смерть, на рифах и скалах,

На раскаленном солнцем песке прибоя.

* * *

Пустынных улиц чернота,

Усталый город засыпает,

А в глубине души гнездится пустота.

* * *

Страх за собственную шкуру

Грозит бессмертию души.

* * *

Слепцы не те,

Чьи очи скрыты темными очками...

* * *

Как жизнь прекрасна и красива!

В ней много горестей и бед,

Но все равно она любима.

* * *

Осенняя ночь.

Душа попадает на удочку грусти.

Лунные очи уже не светлы.

Туманною шалью ложатся на землю

Клочья серой, мутной тоски.

* * *

Я живу. Совсем недавно понял. Немного удивлен, но это так. Сельский житель. Рвался в город. Поработал, изнемог. Вновь в деревне. Чистый воздух, смога нет. Но в наше время трудно жить без денег. Огород, скотина тоже требуют вложений. Страсть к земле неистребима. Люблю читать. Читаю много. О земле. Уход за ней. Все, что связано с поливом. О кормах. О жнивье милом. В сенокос зуд рук. Если что-то удается, радость светится в глазах. Понял. Город без деревни – что правитель без страны. Я живу. И полной грудью. Я дышу. Жажда жизни. Это чудо. В душе поэт. Мечтатель. Лишь ради этого живу. Кто-то скажет: «Ты смешон». Быть может...

Профессионал

Иваныч сидел, мрачно посматривая на снующую по задней жену. После вчерашнего невыносимо болела голова, даже излюбленный свекольный квас не приносил облегчения.

– Пойду, мать, к сватьям схожу.

– Иди уж, горе лыковое. Все равно помощи как от козла молока.

– Ну ты...

– Иди, иди, – отмахнулась жена.

Борис Иваныч тяжело поднялся со скамьи и, шаркая ногами, поплелся к сватьям. Заметив разбросанную по двору свата Василия упряжь, с удовлетворением вздохнул: значит, хозяин дома.

– Мир дому сему, – просипел с порога, крестясь на перед-
ний угол.

– Здорово, сват. Проходи, садись. С чем пожаловал?

– Чижало...

– Хм... Мать, подай бутылочку и закусить чё-ничё.

Хлопнули.

– Слушай, сват, – говорит Василий, – я сам было к тебе собирался, бычка завалить надо.

– Эт которого?

– Двухгодовалого.

– Да хоть счас. Сам знаешь, рука верная.

– Отлично.

За разговором незаметно ушла бутылка. Иваныч взял топор, Василий – нож, привязали бычка к забору и...

– Стой, сват. Давай еще по стопочке, чтобы рука не дрогнула.

Дерябнули. Взмах – и топор, направленный профессиональной рукой, слегка задев загривок быка, воткнулся в забор. Правда, Василий не оплошал, воткнув нож куда нужно.

Бык, не стерпев таких издевательств, оборвал веревку и начал гонять по двору горе-мясников. Им удалось выскочить в калитку и, подгоняемые смертельно раненным животным, помчались через огород к горе. Благодаря верному удару ножа бык свалился на середине горы, и сваты, запыхавшись от марафонского бега, поплелись уговаривать бутылку за удачный исход.

– Да ты не сердись, сват, – говорил Иваныч. – Сам знаешь, раз в год и кочерга стреляет. В следующий раз не промахнусь...