Обелиски
В каждом городе, в посёлке и в селе
Каждым именем священны и велики
Обелиски, обелиски по земле,
Словно боль, окаменевшая на вскрике.
Я за прошлое не чувствую вины.
Но склоняюсь у подножий виновато.
Им, в бессмертие ушедшим из войны,
Ни молитв моих, ни клятв моих не надо.
Омывают их зелёные ветра.
Осыпают голубые звездопады.
Звездопады, звездопады до утра,
Как за подвиг невручённые награды.
В каждом городе, в посёлке и в селе
Каждым именем священны и велики
Обелиски, обелиски по земле,
Словно боль, окаменевшая на вскрике.
Весна
Метель откуролесила,
Отпела и отплакала.
И солнце смотрит весело,
Лучи взметнувши наголо!
И, как мечами острыми
Борясь с врагами ярыми,
Снегов сугробы рослые
На клочья рвёт ударами...
Жизнь кажется мне сказкою.
Не той, что в детстве виделась,
А светлой, шумной, майскою,
Похожей на действительность.
По всей земле со звонами
Проходит неизменная
Весна листозелёная,
Весна потокопенная.
Травы коврами сочными
Поля укрылись голые,
И символ мира прочного –
Взмывают в небо голуби!
* * *
Человек умирает
одиноко и трудно,
А над ним полыхает
розоватое утро.
И работают люди,
и рождаются дети,
И не хочется думать
о болезнях и смерти.
Веселиться бы просто,
жизнь, как воздух, вбирая...
Только вот в чём загвоздка:
человек умирает...
О счастье
В отчаянно чёрном платье
Девчонка на сцену вышла.
И голосом еле слышным
Сказала: «Стихи о счастье».
И стала читать про небо,
Про тихую в звёздах полночь.
Глаза её немо-немо
Просили прийти на помощь.
Она в тишину глядела
И болью за боль платила.
Ей счастья очень хотелось,
А счастье не приходило.
Девчонку беда шатала,
И сердце рвалось на части...
И всё же она читала,
Читала стихи о счастье.
Слова любви
Я слово к слову бережно леплю,
Выравнивая строки и граня.
Ну как сказать привычное «люблю»,
Чтоб ты другим увидела меня?
Как передать всю окрылённость чувств,
Чтоб видела ты каждый божий день,
Что я твоими взглядами лечусь
От пошлости, навязчивой, как тень.
И пусть выходят замуж, не любя,
Пусть любят по расчётам матерей.
Всё это не касается тебя
И детской удивлённости твоей.
Любимая, пойми: из года в год,
Надеждой возвращения горя,
Все люди, уходящие в поход,
Слова любви, как клятву, говорят.
Опошленные тысячами рук,
Расстрелянные тысячами слов –
Они, как Феникс, оживают вдруг,
И полыхают с яростью костров,
И гаснут, и рождаются опять,
И молнией сверкают на лету.
И никому вовек не оплевать
Высоких слов земную чистоту.
Память
Давно запаханы траншеи...
Земля цветёт и хорошеет,
И жаждой будущих свершений
Полны мальчишеские сны.
Былого горя нет в помине,
Нет в хлебе привкуса полыни,
Но в каждом доме и поныне
Ждут не вернувшихся с войны...
Желание
Сейчас бы тройку, тройку
с бубенцами,
Разгульную, шальную, как
метель.
Чтоб я летел под звёздное
мерцанье,
Как будто в пропасть падая,
летел.
Чтоб в нервах гулко холодела
смелость,
Чтоб всё, что я задумал,
удалось,
Чтоб мне по-русски плакалось
и пелось,
По-русски и любилось, и жилось.
Лыжная прогулка
Морозом заколдованный
Лес дремлет настороженно.
А я, раздолью отданный,
Кричу, как чёрт, восторженно:
«Эге!» – и эхо слышится,
И снег с деревьев сыплется.
И так привольно дышится
Средь бело-белых стен.
Остались вне значения
Былые огорчения.
Да здравствует влечение
К природной чистоте!
Вот мчимся все мы по лесу,
Толкая ветви в сторону.
Потом друг с другом боремся,
И – эх! Как это здорово!
С отчаянной поспешностью
В нас входит иней нежности,
И дышат снежной свежестью
Уставшие тела.
И мы в грехах не каемся.
А мы с горы катаемся,
А мы в снегу купаемся,
Забыв про все дела.
Весна
В ливнях снега, в птичьем гаме
Пляшет клён на бугорке.
И ручьи, как дети к маме,
Всей гурьбой спешат к реке.
Плавно-плавно, немо-немо,
Розоватые слегка,
Будто лебеди, по небу
Проплывают облака.
Ах, весна! И сердце бьётся.
Я от счастья сам не свой...
И бежит по лужам солнце,
Словно ёжик золотой.
Признание
Я живу, ей-богу, хорошо.
Радуюсь и солнцу, и зиме.
Я своё призвание нашёл
На великой матушке-земле.
Я рабочий, слесарь. А сейчас
Мастера выходят из таких.
Нравится мне тяжесть на плечах.
Нравятся и люди, и станки.
Но, вовсю рассориться грозя,
Мне, мол, одинокому – приют,
Яростно советуют друзья
Только медицинский институт.
Говорят, и умный я вполне,
Но не понял жизни до конца.
И, как нить, протягивают мне
Царственную денежность отца.
Мол, с деньгами легче протолкнуть,
Что же ты ломаешься, чудак?
В нашем веке в люди – не забудь! –
Только так выходят. Только так!
По утрам шагая на завод,
Я смеюсь над хлопотами их:
– Лучше честно проводить ремонт,
Чем всю жизнь обманывать других.
Я смеюсь. И поданную нить
Рву безумством собственных идей.
А зачем мне в люди выходить?
Я и так живу среди людей!
Осенний мотив
А я смотрю, как листья опадают,
Напуганные выхлестами ветра,
Как мечутся они, прощаясь с небом,
С деревьями, с домами и со мной.
Прощаются... А помните, недавно
Они тянулись к ласковому солнцу,
И на лошадках голубых звенели
Серебряные капельки дождя.
И буйно-буйно царствовали соки!
И что ни день – веселье птичьих свадеб!
И небо, словно колокол, гудело,
И музыка зелёная плыла...
И так бы вечно! Но приходит осень –
Спокойная и мудрая хозяйка,
Напоминая, что на этом свете
В бессмертье верят только чудаки.
Смотрю на небо... Грустно и тоскливо.
А ты смеёшься: «Перестань, неправда!
Ну неужели ты не понимаешь,
Что вечен мир, что вечно древо жизни!»
А я смотрю, как листья опадают,
И думаю о собственной судьбе.
Лирическое
Бесшабашная, разгульная метель,
Постели мне в сопках белую постель.
Я прилягу, я немного отдохну
И подумаю про девушку одну.
Ей исполнилось сегодня двадцать лет,
Не по мне она тоскует, знаю, нет,
Ну, а я вот с каждым годом всё нежней
Говорю, как заколдованный, о ней.
В нашей жизни, как наследие в крови,
Есть проклятый треугольник из любви.
Нас и мучает, и сковывает он,
Как же выйти за предел его сторон?
И метель, не отвечая ничего,
Надо мной склоняет грустное чело
И тихонечко-тихонечко поёт:
«Успокойся, всё до свадьбы заживёт».
Сказки
А время убывает,
Как в реченьке вода,
И сказки уплывают
Неведомо куда.
«Удачи вам, удачи!» –
Кричу, как новичок...
А Золушка всё плачет,
Всё ищет башмачок!
