Маса Драмо. До последнего хабра.

Маса Драмо

Рассказ

– Понятия не имею, где его носит, – пожал плечами майор Мартинес, когда Ченси спросила насчёт Фила. – Этот мне не докладывается, следопыт – птица свободного полёта. Жди, если хочешь.

– Баглах изонг! – раздраженно воскликнула Ченси и побежала обратно к своему скатеру. Майор посмотрел вслед и загрустил: давненько сюда не наведывались такие красавицы, рыжие, кареглазые да длинноногие. Потом, вспомнив про службу, рявкнул на застывших невдалеке рядовых, вылупившихся на удаляющуюся женскую фигурку:

– Эй, плейбои! Периметр я достраивать буду?!

Рядовых как ветром сдуло. Мартинес покосился в сторону Весёлого леса, сплюнул и пошёл вслед за подчиненными.

Маса Драмо – это поэтичное название места на планете Грацио, возле Облачного фронтира, куда Ченси прибыла по очень важному делу и где застряла на неопределённое время. Фил в своём репертуаре: срочно, мол, прилетай, есть ценная информация, а сам усвистал куда-то, никого не предупредив. Но следопыт он от бога, потому Ченси и здесь, в двух шагах от Диких земель, а не на основной базе. Слишком многое поставлено на карту.

Возле скатера уже топтался какой-то тип в замызганном комбезе, с любопытством разглядывающий подвеску. Всё предсказуемо, с раздражением подумала Ченси, теперь и здесь не будет покоя: красивая девушка на шикарной машине, чем не повод познакомиться поближе? Потому с ходу отшила потенциального ухажёра:

– Да, да, парень, всё верно – антигравитационная подвеска именно той фирмы, о которой думаешь, а я Ченси Чеоли, космоархеолог и зоолог, прибыла сюда по очень важному делу, так что мне не до лютиков-цветочков. Можешь передать это всем интересующимся. А теперь отвали, мне некогда!

– Там в багажнике должен быть кейс с инструментами, мне нужен блок-тестер и запасной вакуумный инжектор. Я правильно понимаю, что тяга при наборе высоты идёт рывками?

И посмотрел на нее голубыми глазищами. Наивными и доверчивыми. И улыбнулся открыто, дружелюбно.

Ченси поперхнулась очередным хаокским ругательством, что в избытке наслушалась в своё время от деда, и молча направилась к багажнику, удивляясь самой себе: мало того, что не послала парня куда подальше, так ещё и действует по его указке. Впрочем, никуда не денешься: с тягой действительно неладно, вот только откуда про это узнал новый знакомый? Или на Маса Драмо такие самородки-механики в порядке вещей? Надо же...

Открыла задний отсек, кивнула на припрятанный сбоку кейс с инструментами:

– Пользуйся.

А сама искоса посмотрела на парня. Что-то в нём было нетипичное. Местные вояки все как штампованные: косая сажень в плечах и красная рожа с бритым затылком, а этот белобрысый, щуплый, с оттопыренными ушами и держится как бы сам по себе, на расстоянии, ни суетливости, ни угодливости. Механик тем временем положил кейс на землю, открыл и присел на корточки, разглядывая содержимое. Кивнул, вытащил нужное и, ни слова не говоря, полез под днище машины.

– Эй, ты что там делаешь? – растерялась Ченси.

– Всё будет в порядке, не волнуйтесь, – раздалось из-под машины, – дел минут на пять всего, гарантирую.

Ченси растерянно смотрела на торчащие ноги в уставных шнурованных берцах (шнурок на правой развязался, кстати) и недоумевала. Нет, что за дела? Чего он там крутит? А если что испортит? Тут ведь на тысячи миль ни мастерских, ни обслуживания толкового.

Она нагнулась как можно ниже, потом вовсе присела на корточки, чтобы лучше видеть. Парень, вытаращив глаза от напряжения, что-то упорно затягивал. Судя по прилагаемым усилиям, затягивал намертво.

– Фу-ух! Готово... Я ж говорил – пять минут, а вот протестировать новый инжектор надо там, на высоте, стендов здесь, увы, нету, – и стал выползать, волоча тестер следом. – Ну что, полетели?

Щуплый-то щуплый, а возвышался над ней, как башня над лесом.

– Шнурок завяжи... летун, – Ченси гордо подняв голову, прошла к кабине.

– Меня Серхио зовут, – кажется, обижаться он не умел. Похвальное качество.

– Испанец, что ли? – открыла дверцу и задумчиво уставилась внутрь кабины.

– Не, я русский, звать Сергеем. Просто Серхио тут на слух привычней.

Подошёл, с любопытством заглянул через плечо, осмотрелся и констатировал:

– Ага, так я и думал, блок диагностики снизу, это куда удобней, чем сверху или на боковой стойке. Разрешите, сразу подключу тестер? При взлёте сразу выяснится, даётся ли стопроцентная нагрузка на подвеску или тяга из-за инжектора холостит.

– Холостит? – Ченси прикидывала, что оставить в машине, а что забросить на всякий случай в «промку». Не хотелось забивать ее ненужными вещами, она не безразмерная, полкуба всего.

– Профессиональный сленг, – пояснил Серхио-Сергей, – то есть холостой режим или неполные обороты. Так я подключусь?

– Валяй, – кивнула Ченси и легко, с места, запрыгнула в кабину. В пассажирском отсеке посмотрелась в зеркало, а после быстро оглянулась на парня, уверенная, что тот подглядывает. Как бы не так! Уже возится с блоком, подсоединяет прибор, на неё ноль внимания. Ничего себе! Она вновь посмотрелась в зеркало: может, подурнела, пока сюда добиралась? Да нет, всё в порядке, очаровательна и мила, как и прежде, глаза вот только уставшие, но это понятно, столько перелётов, пересадок, треволнений. Особенно теперь, когда есть реальный шанс взять пеленг. Дело прежде всего, а всё остальное – баловство. Хотя поведением Серхио она была неприятно удивлена, чего уж скрывать от самой себя. Привыкла, что её женские чары действуют на мужиков безотказно, а тут, видишь ли, мимо...

И стала с некоторым раздражением швырять себе через плечо в «промку» (подпространственный мешок) необходимые вещи, среди которых были пластиковые бутылки с водой и соком, пищевые консервы и концентраты, одноместная палатка со спальными причиндалами, медсумка и пеленгатор.

После Ченси присела на выдвижной стульчик, закинула ногу на ногу и разблокировала трэкс-браслет на запястье. Трэкс-связь штука дорогущая, но по-другому Фила сейчас, наверное, и не достать. Не вечность же тут куковать, в самом деле, его дожидаясь!

– А у вас «промка», как понял, на полкуба всего? – подал голос русский, продолжая возиться с тестером. Ченси в ответ только раздражённо зыркнула из-под рыжей чёлки – не мешай! И продолжила набивать код. Экстренный, приоритетный. Что-то ей подсказывало, что мешкать нельзя, к тому же охватывала знакомая лихорадка поиска, крепла с каждой минутой уверенность, что именно сегодня произойдёт встреча... «Ну, где же ты, Фил? Почему не отвечаешь? Нервы, они всё же не стальные, итак сколько времени потеряно, пока сюда добиралась по твоей наводке. Шутка ли – восемь гиперов от Евразии! А потом ещё тут, на скатере, до этой Маса Драмо. Чтобы... что? Опять впустую?»

Видеорама, раскрывшись, выдала картинку, и Ченси сперва не очень поняла, что именно видит через трэкс-браслет. Пригляделась. На заднем плане торчат, как гигантские пальцы, каменные столбы, между ними заросли кустов, похожие на зелёные пятна, ближе с трудом различается что-то белое, с острыми краями. Чёткости изображению явно не хватало.

– Фил? Ты где?

– Ченси? – Звук тоже слабый, но слова разобрать можно. – Срочно прилетай, тут такое!..

В проецируемое видеорамой окно вплыла озабоченно-взволнованная физиономия Фила. Глаза блестят, берет набекрень, губы приоткрыты, дышит, как загнанный конь, чуть ли не собственный пот глотает. Даже матюгнулся сквозь зубы. Давненько она не лицезрела Фила в таком состоянии. Следопыт есть следопыт, чтобы при любом раскладе держать себя в руках, а иначе далеко не уедешь.

– Ты где? – от волнения у Ченси даже голос дрогнул. – Маяк поставил?

– Сейчас поставлю, прилетай! – Фил нервничал, и это было видно. Но нервничал правильно, не от страха, а от предвкушения добычи.

– Поняла, вылетаю! Только скажи: это то, о чём я думаю?

– Очень похоже, Че. Я тут второй день брожу, и второй день офигеваю. Короче, вылетай давай, сама увидишь!

Ченси отключила трэкс, откинулась на стульчике и прикрыла глаза. Боже, неужели нашли?

– Ну, мы летим? Я всё подготовил.

Русский, чтоб его!.. Ченси посмотрела раздражённо. И чего неймётся? Хотя, с другой стороны, машину всё же надо проверить до конца, раз уж взялись. Мало ли. Дикие земли с Весёлым лесом то ещё местечко, тут осмотрительность и осторожность никогда не помешают.

– Ладно, давай проверимся. Только быстро! Мне прохлаждаться некогда. – Прошла на место пилота, устроилась, активировала системы и посмотрела на парня. Тот занял второе кресло, улыбка с лица пропала, сосредоточен и внимателен. – А ты что, докладываться никому не будешь? Ну, что со мной летишь? По башке не настучат за самодеятельность?

– Кому докладывать? Я тут один механик, сам себе командир. Мартинесу хватает забот и с периметром, в мои дела он не лезет.

Ченси пожала плечами и запустила двигатель.

– А «промка» да, на полкуба всего, – зачем-то пояснила Ченси, по привычке осматривая горизонт. Не то чтоб автоматике не доверяла, просто собственные глаза понадёжней. – Вот вернусь из этой экспедиции, другую поставлю, куба на два... Ну, с богом!

И дала на подвеску ту самую тягу, что барахлила. Скатер мягко подпрыгнул и резво дёрнул вверх, прижав обоих к креслам. За секунды набрал километра полтора и завис, остановленный Ченси. Киб-шлем с мыслеуправлением она пока не нацепила, шла вручную.

– Ну как? С тягой теперь нормально?

– Давайте-ка повыше и, пожалуйста, с переключением режима скоростей, от минимального до максимального.

Ченси фыркнула.

– Если я дам максимальное ускорение, знаешь, где мы окажемся?

– Так идите по маяку Фила! Потом развернётесь, ничего сложного, – Сергей явно не понимал, в чём проблема.

Ей тоже было понятно, что ничего сложного. Если не считать потерянного времени и ждущего Фила.

– Истонг изор! – прошипела она сквозь сжатые зубы и, забыв про маяк, дала максималку с последующим набором высоты. Скатер свечой ввинтился в небо, прошил облака, которых тут всегда в избытке (оттого и Облачный фронтир), и километрах в восьми над землёй опять замер, остановленный пилотом. Светофильтры отсекли немилосердно жарящее солнце, затемнив окна. А кондиционер Ченси и не отключала никогда.

– Достаточно?

– Теперь горизонтальный полёт и опять с переключением режима скоростей, – невозмутимо ответил Сергей. На девушку он даже не смотрел, всё внимание прибору. – А маяк ловить не будете? Вслепую станете прыгать?

Она отругала себя за невнимательность и задействовала поисковик, который через пару секунд запиликал, нащупав луч маяка. Задав вектор, Ченси двинула скатер в нужном направлении, рывками наращивая скорость. Как ей казалось, машина слушалась идеально, никаких сбоев сейчас не наблюдалось.

– Да, теперь всё в порядке, можно снижаться и работать в штатном режиме, – Сергей любовно погладил вогнутую панель управления. – Хороший аппарат.

И впервые посмотрел на Ченси открыто. В глазах парня искреннее восхищение мешалось с недоверием.

– А вы красивая, – смущённо произнёс он и даже покраснел. Отвёл взгляд и сделал вид, что возится с тестером. Ченси чуть не рассмеялась, настолько всё было наивно и по-детски трогательно, особенно вкупе с «хорошей машиной». Но зато она поняла, что неумелый комплимент Сергея – от сердца. А искренность среди её окружения давно стала дефицитом.

Однако буквально в следующую минуту все посторонние мысли вылетели из ее головы. Скатер на полной скорости вильнул в сторону, машину как следует тряхнуло, что-то звякнуло и покатилось в багажнике, а Ченси едва не прикусила язык. Прямо по курсу на ровном месте, из ничего, возник радужный столп света, и скатер обходил его широкой дугой, чтобы затем клюнуть носом и устремиться к земле, наплевав на законы физики и аэродинамики.

– Ё-моё! – только и воскликнул русский, вцепившись в тестер, как в спасательный круг.

А она инстинктивно дёрнула рукоять штурвала. Горизонт накренился, облачный покров мелькнул где-то на периферии зрения, и всю панораму заполнил несущийся на них зелёный, без конца и края, массив леса. Разобьёмся, только и подумала Ченси, изо всех сил вытягивая штурвал на себя. И тягу на максимум!.. Скатер взвыл турбинами и стал потихоньку поднимать нос, выходя из смертоносного пике.

– Давай, родной, давааааай...

Горизонт наконец-то выровнял положение и обозначился пеленой облаков.

– Вы всегда так летаете? – после небольшой паузы поинтересовались из соседнего кресла. И добавили: – А это что за штука?

Сергей указывал куда-то в сторону. Она сбросила скорость почти до нуля, зависла на месте и посмотрела, куда указывал русский. Нежданная преграда, благодаря которой они чуть не разбились, переливалась всеми цветами радуги, начинаясь от земли и уходя прямо в облака. И там, наверху, бесшумно змеились то ли молнии, то ли разряды электричества, очень яркие, насыщенного голубого цвета – завораживающее зрелище.

– Похоже на пробой метрики, – задумчиво промолвил русский. Ченси уже слегка успокоилась, но общее состояние желало лучшего. Она невидяще посмотрела на парня, плавая в своих мыслях, а потом ее накрыло. Ченси поняла, что это такое. Вернее, кто.

– Баглах изонг... – только и прошептала она. Тронула машину с места и медленно повела к столпу света, постепенно снижаясь к его основанию. Тем более где-то там, рядом, находился Фил, что лишь подтверждало её догадку. Быть отброшенной от столпа, как пару минут назад, сейчас не боялась. Переход уже начался, они просто случайно попали в точку его начальной материализации, со всеми вытекающими.

«Надо достать пеленгатор, есть шанс, что сработает, не зря же его дед собирал? В таких вещах он толк знает, башковитый и руки золотые. И плюс то, что он их видел, запомнил ментальный «запах», в роду Чеоли все сплошь сильнейшие биоэнергетики...» Додумать Ченси не успела.

Она как раз смотрела на верхушку столпа, уткнувшегося в нахохлившиеся тучи, когда её вдруг придавила к креслу невыносимая тяжесть, да так, что даже дышать стало невмоготу, а через мгновение тело пронзила, буквально вывернула наизнанку, чудовищная боль, ледяными когтями вцепившаяся в сердце, в мозг, в душу. И тут же одна из ветвистых молний коброй метнулась к скатеру, целясь в лобовое.

– Сажай машину! – заорал русский, и Ченси дёрнулась, сама чуть не крича от боли, на одних инстинктах ведя скатер к земле. Сквозь выступившие слёзы кое-как различила среди деревьев поляну с каменными столбами по окружности, где-то сбоку мелькнула оранжевым пятном палатка Фила. Скатер, в режиме посадки задействовав воздушную подушку, взвыл турбинами, прокатился с десяток метров и замер напротив одного из столбов. Последнее, что увидела Ченси, прежде чем окончательно потерять сознание, – такая же ветвистая молния, но вырвавшаяся уже из её «промки». Молния пробила лобовое стекло, зазмеилась куда-то вверх, в выстоту, попутно выгнув тело девушки дугой, забрала с собой боль, тяжесть, вырвала из сердца ледяной коготь и ушла, исчезла, растворилась в пространстве. Ченси обессилено упала в кресло и...

...Когда очнулась, попыталась оглядеться: вокруг полумрак, дальше сгущающийся в сплошную черноту. Она стояла посреди поляны в лесу и скорее угадывала, чем видела, каменные столбы, кусты у их подножия, ощущала лёгкий тёплый ветерок, чувствовала какой-то мягкий, нежный, приятный запах. Так может пахнуть родной дом, полузабытый, одинокий, в спешке оставленный когда-то ради великих целей, идей и свершений. Напрасно оставленный. Всё тлен, всё – сиюминутно, а правда, оказывается, в простой истине: ты счастлив лишь там, где тебя по-настоящему ждут, где искренне любят. Ченси поняла это с ослепительной ясностью, закрыла лицо ладонями, постояла так с минуту, вспоминая, огорчаясь и прозревая. А когда опустила руки и посмотрела прямо перед собой, то ничуть не удивилась, увидев его. Вожака королевских туруан-
ских оленей, по чьим следам от планеты к планете шла, пытаясь разгадать их способность перемещаться, постичь их силу, хотя бы частично осознать величие и гармоничность природы, воочию увидеть истинное совершенство и красоту.

Огромный, могучий, с ветвистыми золотыми рогами, разведёнными широко в стороны, с великолепно вылепленным телом, длинной шеей, массивной головой, с умными пронзительными глазами – это существо не вызывало ничего, кроме восхищения. И следом – ощущение собственной ущербности, даже карикатурности на фоне того, что может Природа. Чувствовалась в нём и скрытая сила, и спокойная уверенность. Он смотрел на девушку пронзительно-чёрными глазами, как старший мудрый брат на свою непутёвую, взбалмошную сестрёнку.

«Ты прекрасен...» Хотела вслух, но отчего-то вышло только мысленно, в пси-диапазоне. Или здесь по-другому нельзя? Осознание, что находится в месте, таком же далёком от реальности, как сон от яви, пришло неожиданно, подсказкой. Даже догадывалась, от кого. И смотрела оленю прямо в глаза, в эти мудрые, много чего повидавшие глаза. «Я верила, что найду тебя, хоть раз увижу, как мой дед когда-то». – «Зачем?» Простой вопрос, а как нелегко ответить. «Наверное, чтобы узнать, кто
вы. Как вы умеете перемещаться в пространстве сами по себе. Разумны ли. Ведь ты разговариваешь со мной, понимаешь меня...» О многом хотелось спросить, но Ченси умолкла на полуслове. И правда – зачем? Что изменится, если она будет знать «как и почему»? Мир также будет валиться в пропасть, люди останутся прежними, не нужно им этой красоты и запредельных знаний, в них куда больше эгоизма, чем веры. А перед ней – чудо. Настоящее, неподдельное. Что встречается лишь раз в жизни.

Хотелось выть от бессилия что-либо изменить. После накатили пустота, усталость и безразличие. Не всё ли равно, если всем плевать и финал предрешён, если в итоге ты всё равно один на один с судьбой, обстоятельствами, если твой бонус – выиграть, чтоб проиграть?

В глазах оленя сочувствие делилось пополам с пониманием.

«У нас коллективный разум, и я могу прокладывать Путь, мы живём им, ходим по нему, а сюда, в место, которое вы называете Маса Драмо, мы приходим умирать, когда наступает срок. Читаю тебя, как открытую книгу, и вижу: тебе многое дано природой, ты вобрала от неё самое-самое, но ты ещё учишься. Истины не постигаются, они открываются, их не ищут, они тебя находят сами. Ты это поймёшь много позже, как понял твой дед. Знание иногда обременяет, ибо познание не является последней инстанцией, чаще куда важнее просто чувствовать, как ты сейчас. Видеть, как ты. И – узнать. А большего и не надо. Прощай... Да, и прости за боль, что я причинил тебе ненароком. Мой Путь пролегал вблизи от твоей «промки». Вышло так, что Путь с ней соприкоснулся. Возможно, и к лучшему. Благодаря этому ты сумела проникнуть в моё ментальное поле. Не без моей, конечно, помощи...»

Ченси показалось, что в последней мысли-фразе проскользнула улыбка, мелькнула солнечным зайчиком и пропала, а вместе с ним пропало всё остальное – почти мгновенно, за полсекунды, окунувшись без возврата во мрак, во тьму, в безысходность. Ченси вздохнула, но воздуха не было, голова пошла кругом, лёгкие горели, тело сжалось в одну пульсирующую точку,
чтобы...

...чтобы вынырнуть уже в реальности, в кабине скатера с разбитым стеклом, рядом с пустующим креслом Сергея. Она очумело помотала головой, сморгнула пару раз, вглядываясь в окружающее. Ченси всё помнила, и понимание того, где побывала и с кем говорила, заставило её распахнуть настежь дверцу, буквально вывалиться из кабины и стремительно оглядеться. И замереть от увиденного.

Скатер стоял, уткнувшись носом в каменный столб. Было заметно, как машина приземлялась – воздушная подушка сделала довольно широкую просеку среди костей. Кости были ослепительно-белые, гладкие, будто отполированные. И было их много, очень много. Кладбище... «Мы приходим сюда умирать», – вспомнила Ченси. «Дед, а почему именно королевские олени, а не просто туруанские?» – «Потому, внучка, что они такие единственные во вселенной, а эпитет «королевские» это лишь подчёркивает».

Вожак стоял в центре кладбища, с гордо поднятой головой. Золотые рога сияли ослепительно и призывно, и с небес к ним стекало радужное свечение, всё в высверках и бесшумных молниях, с голубыми зигзагами по кромке. Вот он, генератор свёртки пространства, живой, одушевлённый, созданный природой, а не людьми с их техникой. Как просто и как сложно... У ног вожака лежали, подогнув передние ноги, две самки. Даже отсюда было видно, что они на последнем издыхании – головы у самой земли, глаза закрыты, по телу дрожь. Вожак привёл их к последнему пристанищу, за котором вечный покой и бесконечная тишина. Что есть коллективный разум? Наверное, быть до конца всем вместе. Ченси не сомневалась, что остальное стадо сейчас рядом, на том самом Пути, проложенном вожаком. Смотрит откуда-то сверху на умирающих сородичей и грустит.

А потом она увидела Фила и Сергея. У следопыта в руках лазерная винтовка, и русский вцепился в неё мёртвой хваткой. Здоровенный Фил, похожий на взъерошенного медведя, дёргал оружие, пинал механика ногами, но тот не уступал. Боролись они почему-то молча.

– Нет, Фил, нет! – закричала Ченси и бросилась со всех ног к дерущимся. – НЕЕЕТ!

До них было метров семьдесят, и неслась она как ветер, откуда только силы взялись. «Будь ты проклят, Фил! Не дам!» – стучало в висках.

Фил умудрился извернуться, выдернуть винтовку из пальцев русского, отскочить и навести оружие на вожака. Всё произошло быстро и неотвратимо. Жахнул импульс. Ченси взвыла и в два прыжка оказалась рядом. Но Сергей всё же успел раньше и помешал прицельно выстрелить. Огрел Фила по голове подвернувшейся костью, и тот без звука рухнул на землю с застывшей на лице гримасой боли и удивления. Запыхавшаяся Ченси лишь показала большой палец, без сил повалилась на землю, приходя в себя. Радужный столп начал темнеть, наливаться густой синевой, мелькнул в нём устремляющийся ввысь вожак, на мгновение блеснули золотом его рога, и канал схлопнулся, породив раскатистое приглушённое эхо. Наступила тишина, лишь ветер что-то бормотал, запутавшись в высокой траве, да постанывал Фил.

Сергей опустился на корточки рядом с Ченси, выдернул травинку, пожевал.

– Ты извини, что оставил тебя, но этот придурок собрался стрелять. Времени не было тебя в чувство приводить.

– Мы уже на ты? – изогнула бровь Ченси и улыбнулась с облегчением, как после хорошей, на совесть сделанной работы. – А почему ты вообще решил помешать ему стрелять? Фил – кабан здоровой, уделал бы и тебя до кучи.

– Это вряд ли, я контрактник, да и Мартинес бы за меня удавил. – Он помолчал, вглядываясь в небо. – Я бы ни за что не позволил убить этого оленя. Потому что... Потому что он один такой на всю вселенную, – и, продолжая смотреть на облака, тихо добавил: – Как и ты, Ченси...

Она снова улыбнулась, легко поднялась и направилась к скатеру, бросив через плечо:

– Шнурок завяжи...

 

 

До последнего хабра

Рассказ

 

Мишка аккуратно навёл перекрестие на цель, задержал дыхание и плавно, как учили, нажал на спусковой крючок. Расстояние для снайперки – смех один – метров двести, пуля преодолела его практически мгновенно, и хабр опрокинулся навзничь, нелепо задирая ножищи с широченными ступнями.

Так, где второй?.. Медленно повёл снайперкой влево. Никого. Тогда взял правее. Вот он, гад: засел в кустах, глаза выкатил, башкой вертит. Мишка всадил в эту башку пулю, попал прямо в глаз. Какие же они всё-таки уроды! Не лица у них, а натуральные рожи. И цвет этот, синюшно-сизый, с фиолетовым отливом. Тьфу, мерзость!..

Он поёрзал, устраиваясь поудобней. Отдача у СВ несильная, с дерева не сдует, да и глушитель способствует, но сидеть на суку на верхотуре всё равно несладко, задница деревенеет, понимаешь. Неудобно тут, как ни крути, но позиция для снайпера – вещь первостепенная.

– Мне сверху видно всё, ты так и знай... – тихонько напел Мишка, вновь припадая к окуляру. Навёл оптику на поверженных хабров, интересно, что же это за существа такие? Эти двое его заметили, вот убрать и пришлось. Для разведки не самый лучший вариант, но выбора не было. Утешал себя Мишка тем, что и разведка боем тоже разведка.

Однако пока тихо. Он стал осматриваться, водя снайперкой по подлеску. Никого. Недолго думая, закинул оружие за спину и стал осторожно спускаться вниз. Прежде чем выдвинуться на новую точку, сделал небольшой крюк в сторону, где лежали поверженные хабры. Врага не только по повадкам знать надо, но и в лицо. В смысле, в рожу.

СВ оставил за спиной, в руку взял «Шершень», стреляющий мини-зарядами взрывчатки на липучке, а головой вертел на триста шестьдесят – чего ожидать от этой иноземной сволочи, поди догадайся. Очень круто они начали: захват города и уничтожение всех видов связи в ближайшей округе.

По первому впечатлению казалось, что тело хабра металлическое. А может, это роботы? Типа охранных модулей? Или кибернетические разведчики? Мишка ещё до работы контрактником почитывал фантастику и благодаря этому примерно представлял, с чем человечество сейчас столкнулось. Всё, о чём так подробно, живо и со знанием дела говорилось в фантбоевиках, теперь выперло на поверхность. И понеслось! Нет, в такой исход, конечно, верилось с трудом, но как оно на самом-то деле было, кто знает? Овалы-порталы, из которых пришли хабры, очень похожи на описанные фантастами кротовые норы, другие измерения, пространственные червоточины и тому подобное.

Мишка для верности ткнул хабра стволом «Шершня» под рёбра, потом присел на корточки, чуть помедлил и левой рукой дотронулся до плеча чужака. Дотронулся без страха и брезгливости, а скорее с любопытством первооткрывателя – что, мол, за зверь такой? Зверь оказался чуть тёплым на ощупь и шероховатым, как наждачная бумага. Тело было с множеством небольших выступов, бугров, впадин и шишек, будто собрали это создание из разных деталей, кое-как подогнанных друг к другу. Или приваренных, потому что цветом и конфигурацией многие стыки напоминали сварной шов – оплывшие, синюшно-сизые, бугристые. Точно – робот. Или наспех собранный киборг – от шеи к подбородку шли пять гофрированных трубок.

Однако и крови хватало. Вокруг головы, вернее, её остатков, вся трава перемазана тёмно-красным, аж лоснится. Значит, вполне себе живой организм был? Не холодная тупая железяка, а с сердцем и мозгом? М-да, ситуация. Неужели «чужие» используют людей, «переплавляя» их потом в таких вот киборгов? Ох, мама родная... А ведь эта догадка вполне может оказаться правдой. Городок-то пуст, одни хабры туда-сюда перемещаются. Его бы в расположение дотащить, к ротному хирургу, тот бы вскрытие по всем правилам сделал и тогда уж точно бы выяснили, из чего этот зверь состоит.

Ладно, это всё потом, сейчас у Мишки другая задача. Он поднялся, сделал несколько шагов в сторону опушки, но, оглянувшись, убрал «Шершень», достал десантный нож и вернулся обратно к телу хабра. Появилась вдруг одна мыслишка, вполне себе здравая...

 

Комроты Денисов слушал разведчика внимательно. Мишка докладывал подробно, почти не напрягаясь, на память и осмотрительность в такого рода делах никогда не жаловался, потому что был не только отменным снайпером, но и хорошим разведчиком. Оттого и уважали, и ценили в роте. А подразделение у них не простое. Отдельная разведывательно-диверсионная рота, где сплошь контрактники и офицеры, не один год отдавшие армии и много чего умеющие. Профи высшей квалификации.

Вчера они были на марше, готовились выполнить поставленную задачу, когда вдруг пропала связь, тишина в эфире абсолютная. Как такое вообще может быть в век высоких технологий? Поскольку здесь служат люди бывалые, офицеры с боевым опытом, не понаслышке знающие, что такое диверсия и какие могут быть последствия её реализации, то выводы были сделаны неутешительные. А потом в лагерь прибежали перепуганные парень с девушкой.

От них узнали, что средь бела дня на площади близлежащего города вдруг образовался портал в виде огромного мерцающего овала, и потом оттуда полезли странные существа. Парень с девушкой бросились в лес, только мельком увидев жуткие высокие фигуры в синем, орущие: «Хабрр! Хабрр!»

Поначалу их рассказ показался диким и нелепым. Какой овал, какие существа, что вообще за хрень? Однако вот они, живые свидетели, стоят рядом, не отмахнёшься. Такой ужас в глазах на ровном месте не поймаешь. Да и связи до сих пор нет... Тогда-то Мишку в разведку и отправили.

Закончив с докладом, Мишка выложил вещественное доказательство своих слов. Денисов, Сурков, Жилин и остальные офицеры уставились на синюшную, с фиолетовыми прожилками руку с заостренными длинными чёрными когтями. Рука неведомого создания, того самого хабра, которую Мишка не без труда отпилил от тела. Любуйтесь, господа офицеры.

– У кого какие соображения? – спросил Денисов.

– М-да... – выразил общее мнение Сурков и хмуро засопел, набычился, глядя на «подарок» разведчика. – Я склоняюсь к тому, что разведданных пока не хватает катастрофически. Это вот, – он кивнул на Мишкин трофей, – всего лишь фрагмент, а не общая картина. А уж о планах и тактике противника я вообще молчу.

– То есть ты предлагаешь провести полномасштабную разведку? – уточнил Денисов. – С привлечением беспилотника, например? И подключить всё отделение разведки, а не одного сержанта Звягинцева?

– Вы не хуже меня знаете, что беспилотника у нас нет. Что касается расширенной разведки, то это очевидно. Более того, я на этом настаиваю.

– Согласен. Резонно. Что ж, так и поступим. Капитан Волошин!

– Я! – выдвинулся вперёд смуглолицый, невысокий крепыш. Глубоко посаженные глаза смотрели внимательно, цепко. Такой взгляд не упустит ни одной детали.

– Давай, Пётр Сергеевич, готовь ребят. И сам подключайся. Звягинцев молодец, но его данных маловато для операции.

– На что упор делать?

– Нужно искать подходы к объекту – т.е. к этому непонятному овалу. На карте в планшете всё плоско и э-э... неодушевлённо, сам знаешь. А мне нужны впечатления, визуальный контакт. И дислокация противника. В общем, глянь там опытным глазом. И ещё. В бой не вступать ни при каких раскладах. Успеем навоеваться, нутром чую.

– Понятно. Я ещё гражданских подключу, порасспрашиваю очухавшихся свидетелей. Разрешите выполнять?

– Давай, приступай.

– Звягинцев, за мной!

Мишка будто очнулся. Слушал он офицеров вполуха, лично ему некоторые вещи были уже ясны. Хотя бы то, например, откуда эта напасть на них свалилась.

– Товарищ подполковник, разрешите? – обратился Мишка к Денисову.

– Да?

И выложил свои соображения, особый упор сделав на внеземное происхождение врага и догадку, кто такие хабры на самом деле.

– Согласен с сержантом, – старший лейтенант Губенко посмотрел на валявшуюся руку, поддел её носком берца и хмыкнул. – Знаете, экзотика экзотикой, а это вот прямое доказательство слов разведчика. Надо же, натравить наших против наших же!

– Сомневаюсь я, что от наших там хоть что-то осталось, – заметил Сурков. – По-любому личность-то погибла, после таких э-э... экспериментов. Разве теперь это человек?! Гляньте-ка на руку. Не каждый хищник такими когтями похвастается.

– Лихо! – воскликнул кто-то из офицеров. – Раздавить эту заразу, пока дальше не расползлась!

– Я уже очень жалею, что у нас нет тяжёлого вооружения, – Губенко зачем-то посмотрел на Денисова.

– И связи, – добавил тот мрачно. – Враг есть враг, тут понятно. И не особо важно, что он там из себя представляет, с когтями ли, с рогами, синий он или в крапинку, пуля-то его берёт, это самое главное. Бороться с ним нужно, ведь враг вооружен и, как мы поняли от свидетелей, уничтожил не
успевших убежать в лес горожан. Город захвачен, связи с начальством нет, так что решать приходится на месте. А думать о хабрах как о людях бессмысленно, потому что это уже не люди, тут согласен с капитаном. Так что расходимся, готовимся и ждём возвращения разведчиков. Пётр Сергеевич, ты там поосторожней, кто знает возможности этих бестий. Давай, с богом! И, Толя, – это уже Суркову, – пойдём, прикинем, что у нас имеется из боезапаса. Особенно меня интересует взрывчатка...

 

Городок выглядел сонным, тихим. Будто вымерло всё, от окраин до самого центра, где имелась небольшая площадь и стоял памятник тому самому кремлёвскому мечтателю. Бронзовая фигура в кепке указывала рукой направление движения в светлое будущее. Рядом с постаментом лежала на боку бежевая «Мазда» со смятым в гармошку багажником. А чуть дальше, метрах в пятидесяти, растёкся в пространстве чёрной кляксой тот самый овал. Странная штука, необычная, пугающая своей причастностью к силам, о которых человек даже понятия не имеет. Как-то сразу возникала уверенность, что их миру она не принадлежит, словно кто-то невидимый и могущественный вырезал этот гигантский овал в пространстве и оставил вот так, в виде огромных врат, открывающихся... куда-то. Портал. Нуль-тэ. Трансмагистраль в иные измерения. Транс-миттер. Звёздные врата. Что там ещё фантасты напридумывали?

Овал изнутри клубился тяжёлыми сгустками сизой субстанции, по краям был очерчен ярко-алой нитью, воздух вокруг овала дрожал, плыл, будто над раскалённой печкой. И даже вроде бы слышалось гудение, но тут Мишка слуху не доверился – далеко, как следует не разобрать, что там на самом деле за звуки.

Он, согласно плану, выискивал позицию как снайпер. И приметил этот домишко сразу. Не в последнюю очередь потому, что стоял тот на возвышенности, на самой верхней точке холма, обросшего со всех сторон улицами и домами. Ещё у «его» домика имелась относительно покатая крыша, куда Мишка, закинув СВ за спину, и полез по лестнице, что весьма кстати оказалась прислонённой к стене. Теперь оставалось как следует обустроиться и ждать. А при необходимости прикрыть огнём ударную группу. Что прикрывать придётся, Мишка не сомневался: овал хорошо охранялся хабрами. Их количество увеличивалось – овал выпускал из своих недр по одному в час.

Теперь осталось дождаться сигнала. Зелёная ракета и будет сигналом. Красная – отбой и возвращение обратно в лес, на временную базу, где сейчас уже несколько местных под защитой нескольких оставшихся бойцов. Но почему-то Мишке казалось, что красной ракеты не будет. Не будет, и всё.

Отрешённо подумал о возможностях роты. Номинально-то хоть и именовалась «ротой», но на самом деле в штате лишь половина той же мотострелковой, шестьдесят человек всего. Но зато каких! Навыков и умений хватало, чтобы в блин раскатать любого. Только вот получится ли сегодня? И опять казалось Мишке, что получится. А как же иначе?

Краем глаза уловил движение где-то внизу и сбоку. Ох, ядрёный перец!..

В первый момент подумалось, что это культурист, настолько широк был у существа торс в сплошных буграх мышц. А потом пригляделся и обмер. Из каждой мышцы смотрело по глазу, круглому, чёрному и немигающему. Двигался монстр на прямых ногах с мощными бёдрами и в руке держал оружие с длинным толстым стволом и массивной рукоятью. Твою дивизию!..

Мишка перевёл дух и очень осторожно потянулся за «Шершнем». Аккуратно вытащил (надо было сразу сделать, как только сюда залез!) и навёл пистолет. Оружие с глушителем, звук выстрела схож с тугим шлепком. В последний момент чудище, наверное, что-то почувствовало, вдруг резко развернулось и даже успело что-то проскрипеть, задирая вверх свою пушку, когда мини-заряд взрывчатки на липучке сработал. Глухой взрыв – и монстра не стало. Мишке даже показалось, что не тело взорвалось, мускулистое, плотное, а бочка с жидкостью, настолько звук был чавкающим, хлюпающим, мокрым. Ух, это надо же!

Мишка ошалело завертел головой – нет ли ещё кого поблизости, такого же кошмарного? Но вместо очередного ожившего ужаса увидел устремившийся в небеса дымный белый хвост и расцветший там яркий зелёный лепесток. Ракета! Началось...

А потом был бой. Скоротечный, яростный, беспощадный. Была Мишкина работа, работа снайпера, когда снимаешь цели одну за одной. И ликование при удачном выстреле!

Центр городка усеяли неподвижные тела, будто синим там нарисовали, только бежевая «Мазда» выделялась светлым пятном. Мишка выдохнул и отложил винтовку, щурясь на выглянувшее вдруг солнце. Дальше он увидел, как к овалу на полной скорости приближается старый «ЗИЛок». В кузове «ЗИЛа» жёлтые бруски, отсюда похожие на куски хозяйственного мыла – весь запас взрывчатки, что у них с собой имелся. Мишка хотел опять приложиться к оптике, чтоб детально рассмотреть, что сейчас будет, но раздумал и, уже не таясь, поднялся во весь рост и смотрел, как из машины на полной скорости выпрыгнул, сгруппировавшись, кто-то из бойцов, быстро поднялся и бросился прочь, а самосвал, ревя мотором, продолжал двигаться прямо в чёрный зев овала, чтобы исчезнуть там на пару секунд и вернуться обратно в виде ослепительной вспышки. И тут же могучий удар грома потряс окрестности. Овал раздался вширь и высоту, разбух на глазах, швыряя зигзаги ослепительных молний, чтобы через мгновение съёжиться, уйти в себя и схлопнуться.

Как спустился вниз, он толком не помнил. Здесь и сейчас всё было кончено, но что-то ему подсказывало, что на самом деле это только начало. Возможно, начало конца. А может быть, и возрождения. Кто знает? Локальные победы ничего никогда не обещают и не гарантируют. Особенно победителям.

Остановился у поверженного монстра, от которого ощутимо несло тухлятиной. Быстро же эти твари разлагаются. Потом заметил в траве оружие пришельца. Изящная штучка. Хищная, заточенная под смерть. Наклонился было поднять, но не стал. По двум причинам. Во-первых, вполне может быть, что оружие хабров имеет встроенный ДНК-код и для человека оно станет смертельной ловушкой. А во-вторых, у Мишки есть и собственное оружие. Безотказное и... надёжное. Он глянул на «Шершень», подмигнул ему как боевому товарищу, перемахнул через остатки забора, вышел на улицу и отправился к центру, к площади.

Шёл открыто, свободно, размышляя о том, что же все-таки случилось со связью? Может, получится наладить вышку? Тогда нужно своим позвонить сразу! А всех ли хабров перебили? Ну, зачисткой сейчас занимаются другие. И всё же, неужели правда их из людей делали? И неужели на такое способен иной разум? А красиво здесь. Речка под боком и леса кругом, словно в сказке живут. Вернее, жили. Потому что теперь жить тут, выходит, уже некому. Сволочи...

И ещё какие-то мысли вертелись. Но одна, основная, не давала покоя.

Мир необратимо изменился. Вряд ли чужие ограничились всего лишь одним порталом, наверняка имеются и другие. Теперь надо учиться жить в новом мире. Учиться выживать. Здесь они попробовали выжить. И получилось. Но не станет ли это единственной удачной попыткой?

Мишка улыбнулся: нет, не получится у них ничего, как не получилось сегодня! Это уж я вам обещаю. Он шел навстречу Денисову и не видел, как от дома позади отделилась тень, несмело вышла на свет, закинула старую двустволку на плечо и шаркающей походкой побрела за удаляющейся фигурой в камуфляже.

Старый дед, прошедший всю Отечественную, спешил к своим...