Михаил ШМАКОВ

* * *

Я покой вспоминаю талый

Уцелевшей в веках Руси...

Руки бабушки моей усталой...

И лампадки огонь негасим.

Мы в деревню к ней приезжали,

Вместе с братом (земля им – пух)...

Нет людей этих. Сердце жалит.

Не хватает мне этих двух...

Грудь терзает всё: с кем приеду?

Да и ехать-то мне – куда?

Дом – без бабушки. Брата – нету.

Просто жизнь идёт. Где беда?

Я молюсь у огня лампадки,

Вспоминаю ту, детскую Русь...

С взрослой жизнью играя в прятки,

Тех людей подвести боюсь.

Не дрова я колоть учился,

Приезжая на пару дней.

Я с Россией в корнях роднился!

Я учился любить людей!

* * *

Я давно не держал топор.

Но запомнил вживе избу я...

Проводить вышла на косогор

Моя старенькая бабуля...

Ночное

Я стряхнул седую паутину

С маленькой «чеканки» на стене:

Парни у огня, в глазах кручина...

Лошади пасутся в стороне...

Тихо. Вечер. Скорбно и спокойно.

В чём тоска их вверглась в зыбуны?..

Было время. Мгла, луга и... Вольно!

И в ночное мчались табуны!..

Жизнь другая. Те ли теперь степи?..

Где печали тех костров ночных?..

Прошлый век развеял дым и пепел.

Нет деревни и коней ручных...

* * *

Вновь проснулась во мне эта боль:

Почему здесь царствует страх?

Кому нужен забытый пароль,

Воскрешение старых плах?

Почему умирает Живой

В расцвете сил молодым?

И приходит мёртвый, сухой,

Но считает себя живым?

Зачем стёртым следом идти,

Когда все сожжены мосты?

Почему нет иного пути,

Когда наши глаза – пусты?

Этот звук миллионов бабин –

Воспитал устремленный строй.

Во главе не диджей, не раввин,

Кто-то в сером и к людям злой.

Кто же нам заменил глаза

И в сердцах закрепил разлом?

Знаю я, что пришла гроза:

Научилось скрываться зло.

Только некому мне сказать –

Обезличены взгляды и вскользь...

И толпою бежим влезать

На вершину. А там все врозь...

* * *

Полоска белая, полоска чёрная

И радость – лихом огорчённая,

Не льёт, не сыплется – зовёт увериться,

Что колба бед моих измерится.

А листья жёлтые, а листья мятые,

Что с снегом смешаны лопатою,

Твердят не мнительно, твердят невеждами:

«Весной ты встретишься с надеждами!»

А я пустой стою, стою как скрученный.

То чёрным бит, то белым мученный...

Поверить – быть! И знать – не верится,

Что колба бед моих измерится...

И сыплет снег на беды чёрные;

И радость с белым обречённые

Твердят не мнительно – твердят невеждами:

«Весной ты встретишься с надеждами!»

* * *

Милый беззащитный Ангел мой!

Плавная моя лебёдушка!

Я спешу к тебе! Лечу! Домой!

Нежная моя Алёнушка...

Я – ведущий ближних зим учёт!

Я – тоскою о тебе ранимый.

Чудом всё прошел: огонь и лёд,

Лишь твоей молитвою хранимый.

Ждёшь ли ты? А помнишь: «Я вернусь...»?

И рука замешкалась с ключом...

Дом. Еще мгновенье – и уткнусь

Лицом в тёплое твоё плечо...

Тысячи дорог

Мать обнял и за порог:

В скатерть тысячи дорог...

Если б я развеять мог

Пыль с той тысячи дорог...

Забивал мне горло смог,

Пепел тысячи дорог...

Я шагал (и длился срок)

В петлях тысячи дорог...

Я еды искал, чтоб впрок,

В голод тысячи дорог...

Находил я струи строк

В жажду тысячи дорог...

Пил остывшим горький грог,

В холод тысячи дорог...

И терзал в лохмотья рок,

В бури тысячи дорог...

Я вернулся, сдал оброк –

В дань той тысяче дорог...

Бог сберёг, на милость строг:

В прошлом – тысячи дорог...