(из истории народного образования в Поволжском крае в конце XVIII века)

В 1786 году императрица Екатерина II утвердила Устав народных училищ. Тем самым было положено начало строительства государственной системы городских школ в России, носивших общеобразовательный и бессословный характер. Как осуществлялось массовое внедрение новой школы в российской провинции, рассмотрим на примере Поволжья.

Отправной точкой учебной реформы можно считать 12 августа 1786 года, когда генерал-губернаторам 25 наместничеств и губерний были отправлены рескрипты, повелевавшие позаботиться о подготовке помещений и о других надлежащих мерах к учреждению училищ. В числе наместничеств, определенных Комиссией народных училищ для реализации реформы, оказались: Нижегородское, Пензенское, Казанское, Симбирское и Саратовское, в административных центрах которых предполагалось открыть главные народные училища.

Так, в рескрипте, полученном Пензенским губернатором, генерал-майором И. А. Ступишиным сообщалось, в частности, следующее: «Комиссия, неусыпно заботясь об учреждении народных училищ, приступила уже к открытию оных в двадцати пяти губерниях, в том числе и в наместничествах Нижегородском и Пензенском.
Утвержденные нами устав и штаты этих училищ, равно и необходимые для них учителя и книги, будут присланы этим училищам по комиссии. Вследствие чего мы возлагаем на ваше попечение, чтобы к открытию оных, т.е. к 22 сентября, все нужное было приготовлено»1. Конкретная дата открытия народных училищ, 22 сентября, возникла не случайно, она была приурочена ко дню коронации императрицы Екатерины II.

Надо признать, что во исполнение распоряжений центральной власти в большинстве административных центрах к назначенному сроку были открыты Главные народные училища, в том числе в Симбирске, Нижнем Новгороде, Пензе и Саратове. Своевременное открытие училищ определялось наличием: 1) помещения; 2) необходимого количества учащихся, и 3) учителей. Так, например, в Симбирск учителя прибыли 14 и 15 сентября «с книгами, изданными для народных училищ в Российской Империи и некоторыми инструментами», а в Саратов еще раньше – в середине августа2 . Все восемь учителей, по четыре на каждое училище, происходили из духовного сословия.

Открытие училищ было обставлено достаточно торжественно, вероятно, это должно было как-то стимулировать интерес населения к образованию. Однако возникшие проблемы с набором учеников показали, что среди городского населения присутствует некоторая настороженность в отношении открываемого казенного училища. Так, в Симбирске, сравнительно большом губернском городе, нашлось только 63 ребенка, родители которых пожелали отдать их «в учение», а реально приступили к занятиям лишь 52. Преобладающее большинство, набранных в сентябре учеников, происходило из купеческого и мещанского сословия (более 70%). Остальные же были детьми дворян, офицеров, чиновников, священнослужителей и, что самое любопытное, дворовых людей. Последних насчитывалось четыре человека, среди которых были крепостные Симбирского коменданта, а также прокурора верхней палаты. Необходимо отметить, что спустя два месяца после открытия Симбирского училища был осуществлен дополнительный набор и контингент учащихся увеличился, хотя и незначительно. Еще было набрано 26 учеников из дворовых и 8 человек детей дворян и офицеров3.

Более результативным был набор в Саратовское главное народное училище, составивший 118 человек, причем подавляющее большинство из них, почти две трети, являлись сыновьями солдат и других нижних чинов армии. Детей дворян и офицеров в училище поступило только 15 человек. В ноябре-декабре в училище было набрано еще 11 человек «различного звания» и общее число учеников к концу года составило 129 человек4.

Несколько иначе дело с набором в Главное народное училище проходило в Нижнем Новгороде. Получив вышеупомянутый указ, Нижегородский губернатор отдал письменное распоряжение городскому магистрату, в котором говорилось: «Приступая к открытию здесь в городе Народного училища, предлагаю немедленно, описав всех купеческих и мещанских детей мужеска и женска полу от 6 до 12-летнего возраста, подать о них ко мне ведомость; а между тем приуготовить способный дом и помещение и все потребное – столы и скамейки»5. Как показала доставленная в Губернское правление ведомость, детей нужного возраста в городе нашлось: мальчиков купеческих – 49, мещанских – 262; девочек купеческих – 26, мещанских – 240.

Получив нужные сведения, губернатор отдал магистрату новое распоряжение, в котором велел собрать отцов детей и выяснить «кто из них соревнитель пользе государства и своей собственной, который охотно последует высочайшему предмету и отдаст детей своих для научения...»6. Как оказалось, таких «соревнителей» среди нижегородских купцов и мещан было немного. Только пять человек из купцов и четверо мещан добровольно согласились отдать своих детей в училище. Тогда губернатор решил изменить тон и через магистрат в более жесткой форме обратился к «несознательным» отцам. Его послание гласило: «Я, видев толь нечувствительные сердца отцов, которые с отвращением как бы смотрят на изливаемую обожаемой монархией щедроту и не хотят детей своих очистить разумом просвещения, за непременный свой долг почитаю, приобща к сему ведомость уже назначенных мною в ученики, предложить магистрату, чтобы оный приказал отцам детей тех явить непременно в училище сего 22 сентября поутру за два часа до обеденного благовеста... А ежели не будут представлены, тогда о непослушании их донесено будет ея величеству»7.

В итоге в открытом 22 сентября 1786 года Нижегородском главном народном училище оказалось 180 учеников, их них: купеческих детей – 29, а мещанских – 151, и при этом ни одной девочки. Следует отметить, что в Саратовском и Симбирском училищах также не было ни одной девочки, несмотря на то, что Уставом дозволялось совместное обучение. Возможно, сказывалась сила традиции.

Как показывают цифры, дворяне с неохотой отдавали своих детей в главные народные училища. Причины данного феномена, на наш взгляд, заключается во «всесословности» учрежденных школ. Дворяне, например, считали неприличным смешение своих детей с разночинцами, а потому предпочитали обучать их дома или отдавать, кому позволяли средства и возможности, в столичные учебные заведения.

Как мы уже отмечали выше, местные власти всячески стремились подогревать интерес населения в целом к школьному делу и, в частности, к открывшемуся в городе учебному заведению. Одним из таких способов привлечь внимание населения к училищу являлось
устройство публичных испытаний – экзаменов, завершающих, согласно Уставу, каждое учебное полугодие.

Так, например, в Симбирском училище первые публичные испытания состоялись 2 января 1787, а в Саратовском – 17 января того же года. «Торжественность обстановки экзамена, участие в нем губернатора, награды лучшим ученикам из его рук, – отмечает Л.М. Артамонова, – все это оказало должный эффект»8. Действительно, факты свидетельствуют о том, что после этого события горожане стали охотнее отдавать своих детей в училища.

В связи с этим можно констатировать, что Главные народные училища в поволжских городах – Симбирске, Саратове, Пензе и Нижнем Новгороде, открытые в 1786 году, в целом были приняты населением и в их развитии наметилась определенная стабильность. Помощь в становлении и развитии Главных училищ, по возможности, оказывали Приказы общественного призрения. Кроме того, в городах была развернута кампания в поддержку народных училищ, путем привлечения средств местных благотворителей. Эти средства распространялись не только на Главные училища, но и на малые, которые стали постепенно открываться в уездных городах, начиная с 1787 года.

Так, в «Ведомости о пожертвовании обществ и частных лиц на нужды народных училищ по Уставу 1786 года» были зафиксированы следующие данные: «В Нижегородском наместничестве... В Арзамасе купец Иван Белянинов отдал под училище дом, а общество согласилось доставлять навсегда дрова. Да при открытии оного училища от благотворителей было взнесено деньгами 325 рублей. В Пензенском. При открытии Главного училища благородное дворянство и купечество – 1046 руб. Губернский предводитель господин Столыпин и дворянство положили в пользу училищ с каждой владельческой души дать от себя по 5 руб., что составило более 9000 руб. Директор училища господин Шулинус подарил в библиотеку Главного училища с лишком 40 книг... В Симбирском. Благородное дворянство по случаю всемилостивейшей данной прошлого 1785 года апреля 25 на права и преимущества дворянской грамоты поставило собрать с имений своих 20000 рублей... В уездных городах при открытии малых училищ от доброхотных деятелей взнесено. В Алатыре 11 рублей. В Сызрани 56 рублей...»9

В марте 1787 года в Приказ общественного призрения была доставлена первая часть взноса симбирского дворянства в размере 10000 рублей. Эта сумма вместе с другими доходами Приказа и пожертвованиями городского общества позволила ему «без излишнего отягощения общественной казны... учредить оные (малые училища. – Авт.) в знатнейших Симбирского наместничества городах»10. В число «знатнейших» вошли Сызрань, Алатырь, Ставрополь и Тагай. Малые народные училища в этих городах были открыты 28 июня 1787 года, и они сразу же столкнулись с проблемой набора учащихся. Так, в Тагайском училище к занятиям приступили всего 6 человек, в Сызранском – 15, Ставропольском – 14 и Алатырском – 2811. Такие же трудности испытывало и Саранское малое народное училище. Остановимся на нем подробнее и попытаемся разобраться в причинах плохой посещаемости в первые годы его существования.

Саранское училище было открыто 14 октября 1787 года по распоряжению Пензенского губернатора генерал-майора И.А.Ступишина12. Рассчитывать на поступление в него дворянских детей не приходилось, потому что дворяне, как мы уже отмечали выше, чуждались всесословных школ, да и таких детей в Саранске было откровенно мало. Духовенство имело в городе свою школу – духовную гимназию, а следовательно, также не нуждалось в народном училище. В итоге городские власти пришли к выводу, что основной контингент учащихся должны были составить дети купцов, мещан и ремесленников. По распоряжению городничего, Саранская управа благочиния провела опрос среди представителей вышеперечисленных сословий на предмет изъявления желания отдать своих детей в народное училище. К разочарованию городских властей, таких желающих не оказалось. Объяснить подобную пассивность горожан достаточно сложно, но скорее всего, причина кроется в особенностях менталитета рядового обывателя провинциального российского городка конца XVIII века.

Вот какие предположения по этому поводу высказал М.Сацердотов: «Вероятно, горожанам думалось: «Кто знает, чему будут учить в этом казенном училище; пожалуй, и наука-то там будет совсем неподходящая для нашего брата, торгового да мастерового человека». Уклоняясь от включения детей в народное училище, горожане руководствовались и экономическими соображениями: они опасались, как бы содержание этого училища не пало на тех, кто будет отдавать туда детей. В виду у саранцев была духовная гимназия, содержавшаяся на средства отцов ученических. Наконец и самое название открывающегося училища «казенным» не располагало саранцев к этому училищу; потому что саранцы не любили иметь дел с казной и разными казенными учреждениями. Горожане полагали, что, отдавши мальчика в казенное училище, мудрено его будет и взять, в случае надобности, из ученья»13. Накануне открытия Саранского училища его первый смотритель Серебряков пытался убедить горожан в «неправильности» их рассуждений, но ему это не удалось.

Однако была еще одна причина такой «неприязни» к училищу, как нам представляется, основная. Дело в том, что в Саранске в то время существовало значительное количество, около 15, так называемых «частных» школ, куда горожане и отдавали с большой охотой своих детей. Попытаемся это обосновать. Во-первых, частные школы были удобны тем, что учителя, в основном, лица духовного звания, не утруждали детей многими «науками». Во-вторых, обучение в частной школе было выгодно родителям в том смысле, что оно мало отвлекало детей горожан от домашних дел. Если, например, ученик был нужен по каким-то делам родителям – его оставляли дома, не нужен – посылали в школу. В-третьих, это было выгодно и с финансовой точки зрения, так как за полтину священник обучал иного мальчика в течение года.

Следовательно, с определенной долей уверенности можно утверждать, что в те годы частные школы составляли достаточно серьезную конкуренцию новому «казенному» училищу, чем тормозили его развитие. Кстати, член Комиссии народных училищ О.П. Козодавлев в своем отчете по результатам осмотра училищ Севера-Запада и Центра России, среди прочих недостатков развития народного образования на местах называл и «продолжавшуюся практику домашнего обучения церковнослужителями»14.

Видя «пагубное» влияние частных школ на развитие училища, его смотритель Серебряков попытался их закрыть, прибегнув при этом к помощи властей. Первая такая попытка, состоявшаяся в 1790 году, не увенчалась успехом. И только в 1791 году по настоянию Серебрякова Саранская управа благочиния обязала подпиской всех приватных учителей закрыть свои заведения. «Очевидно, смотритель Серебряков, добиваясь со всею энергией «уничтожения» частных школ, надеялся, что, по закрытии их, симпатии горожан всецело перейдут на сторону народного училища, – отмечает М. Сацердотов, – но этого-то и не случилось; горожане, и по закрытии частных школ, еще долго сторонились от «казенного» училища, а последнее долго еще оставалось малолюдным»15. В связи с этим некоторые сомнения вызывают данные, взятые отдельными исследователями из официальных источников. В них, на наш взгляд, завышено количество детей, обучавшихся в Саранском малом народном училище16.

Несмотря на возникавшие время от времени трудности, в целом начало учебной реформы в стране можно было признать успешным, хотя не во всех наместничествах она развивалась одинаково. Были явные лидеры – Рязанское наместничество (открыто 12 школ), Ярославское (9), Новгородское (8), и откровенные аутсайдеры – Владимирское (1), Костромское (1), Казанское (1), Саратовское (1). Всего же по России к середине 1788 года насчитывалось 135 народных училищ, в которых обучалось 10170 человек. В том числе, в поволжских наместничествах – Нижегородском, Казанском, Пензенском, Саратовском и Симбирском –  функционировало 13 училищ с 946 учениками17.

В ходе проведения реформы Екатерина II не жалела финансовых средств для расширения числа государственных школ, поэтому они еще при жизни императрицы были исчерпаны настолько, что поддерживать народное образование на достигнутом уровне становилось крайне трудно, не говоря уж о его развитии. Тем не менее, местные власти, дабы не разочаровывать «просвещенную государыню», не шли на массовое закрытие училищ, умудряясь, при всех финансовых недостатках, изыскивать средства для их дальнейшего существования. Правда, бывали случаи, когда училища приходилось закрывать, но вместо них сразу же учреждались новые, в которые из упраздненных училищ переводились учителя, предлагалось перейти всем желающим ученикам, а также передавалось и все школьное имущество. С приходом в 1796 году к власти Павла I отношение к народному образованию изменилось. Многие действовавшие училища стали закрываться, а новые не учреждались.

Именно этим, на наш взгляд, объясняется резкое снижение всех основных показателей школьного дела – числа училищ, количества учителей и учеников в 1797 году. Так, по сравнению с 1796 годом число училищ сократилось с 316 до 285, количество учителей, соответственно, с 744 до 664, а учеников с 17341 до 1562818.

Итак, проблема финансового обеспечения народных училищ обострилась с новой силой в первые годы правления императора Павла I. Основная тяжесть финансовых трудностей пришлась на долю народных школ в уездных городах, едва державшихся на плаву. В отдельных губерниях сложилась достаточно сложная ситуация, грозившая разрушением, с таким трудом созданной в предыдущие годы, общеобразовательной школьной сети. Подобная ситуация сложилась и в Симбирской губернии.

В 1797 году губернию возглавил статский советник А.В.Толстой, ставший согласно Уставу 1786 года и попечителем народных училищ. Его «забота» об училищах проявилась уже спустя три месяца после вступления в должность. В ноябре Симбирский приказ общественного призрения получил так называемую «Ведомость о денежной казне», или другими словами, годовой бюджет на следующий год. Подробно изучив «Ведомость», Приказ пришел к заключению, что расход значительно превышает его реальные доходы. Поэтому было решено предпринять меры к экономии средств. В сущности, финансовое положение Приказа и до этого момента никогда серьезно не менялось в лучшую сторону, то есть трудности и нехватка денежных средств носили перманентный характер со времени начала школьной реформы. «Однако новая администрация, – отмечает Л.М. Артамонова, – решила с этими трудностями покончить кардинально, ликвидировав саму их причину, т.е. собственно народные училища»19.

Таким образом, обсудив сложившуюся финансовую ситуацию, Приказ принял решение, согласно которому его средства впредь должны идти только на содержание Главного народного училища в Симбирске. Кроме того, было предложено администрациям и предводителям дворянства тех городов, где находились малые народные училища, чтобы они «изъясня обстоятельство сие градскому и уездному обществам, соглашали на принятие в их содержание училищ и учителей положенным по Уставу народных училищ»20.

Одно из таких предложений 1 декабря 1797 года пришло в Саранск, который вследствие упразд-
нения Пензенского наместничества с марта 1797 года был временно приписан к Симбирской губернии. Девятого декабря состоялось заседание Саранской городской думы по вопросу дальнейшего содержания училища. В ходе заседания было выработано следующее решение: «предложение записав приобщить к прочим, которое и объявить купечеству и мещанству: «Согласны ли оные будут содержать означенные училища?»; и что покажут обстоятельства отрапортовать»21.

Спустя десять дней Саранским городским головой Антипиным был составлен рапорт «Симбирской губернии губернатору и кавалеру Александру Васильевичу Толстову». В нем, в частности, говорилось: «...по объявлению оного (предложения. – Авт.) купеческому и мещанскому обществу и по уговариванию мною их, которые же единогласно на сие объявили, что де с начала установления народных училищ, таковые в городе Саранске по усердию своему содержали обществом своим восемь лет платежом в каждый год по 60 рублей, каких употреблено 400 рублей, по миновании тех лет паки усердствуя согласились искупить нарочно способный для этого дом из городских доходов, заплатив за оное 325 рублей в коем и нынче по перестройке народное то училище и учителя обретаются, по означенному же предложению со своей стороны приемлют содержание оного впредь только на один год с платежом деньгами 100 рублей, а более за описанными обстоятельствами впредь от того содержания отказались, о чем Вашему превосходительству в известии сем и рапортую. Декабря 19-го дня 1797 года»22.

Этот достаточно обтекаемый ответ, а также хорошая материальная база Саранского училища позволили городу сохранить у себя учебное заведение, функционировавшее как на казенные, так и на общественные деньги, накануне передачи его в ведение Симбирского приказа общественного призрения. Большую помощь в становлении училища, фактически с самого начала, оказывал местный купец Косимцев. Он предоставил под него свой дом, пока городом еще не было нанято под него помещение. Затем, став в 1792 году смотрителем училища, Косимцев уговорил саранских купцов купить для него дом. В октябре 1797 года он был перестроен и от «саранского общества в Приказ подарен, а весь теперь меньше не можно оценить как сот шесть и более. Столы в нем для учеников и кафедра поделаны от казны новые, кои все стоят пятьдесят рублей»23.

Саранску, следовательно, удалось сохранить свое училище.

И все-таки наметившаяся было тенденция к снижению уровня школьного дела в стране в первые годы правления императора Павла I не стала необратимой. Как показывают статистические данные, все основные показатели, характеризующие состояние народного образования, к 1800 году были восстановлены, а некоторые, пусть и незначительно, даже увеличены. Так, например, число учителей возросло до 790 человек (в 1796 году было 744 чел.), а контингент учащихся увеличился до 19915 человек (в 1796 году было 17341 чел.)24.

В целом же по стране 1790-е годы не внесли существенных изменений в дело народного образования, если не считать отдельных губерний и городов, где в ходе школьной реформы произошли некоторые перемены в лучшую сторону. Реформа исчерпала свой потенциал фактически на старте, так как в последнее десятилетие XVIII века, и это подтверждает статистика, созданная система народного образования, развивалась крайне слабо. Можно назвать несколько, на наш взгляд, основных причин, не позволивших школьной реформе развиться в полную силу.

Во-первых, фактически отсутствовала централизованная система управления народным образованием как в целом по стране, так и на местах.

Во-вторых, не до конца были продуманы вопросы финансирования народных училищ, осуществлявшгося не напрямую из казны, как должно было быть, а из доходов губернских Приказов общественного призрения, которые заведомо были недостаточными для содержания даже части находившихся в его ведении школ. Поэтому требовались дополнительные финансовые вливания, которые, в основном, осуществлялись за счет пожертвований местных «обществ». Однако эти пожертвования не являлись стабильными, что в конечном итоге приводило к закрытию училищ.

И, в-третьих, очень серьезной, на наш взгляд, причиной являлось не всегда адекватное, отстраненное и даже опасливое отношение значительной части населения российских, главным образом, провинциальных городов к просвещению. Жители неоднозначно относились к появлению в городе «казенного» учебного заведения, а потому не стремились отдавать в него своих детей: одних не устраивала учебная программа, не было иностранных языков; другие, напротив, считали ее слишком объемной; третьи, не отдавали своих детей из-за «всесословности»; четвертые опасались того, что содержание училища будет вменено им в обязанность и т.п.

В силу вышеперечисленных причин можно констатировать, что начатая Екатериной II школьная реформа не была осуществлена в полном объеме. Несмотря на то, что к началу царствования Александра I (1801) народные училища по Уставу 1786 года были открыты почти во всех губерниях, говорить о повсеместности их распространения не приходится. Об этом свидетельствуют данные, собранные в 1799–1800 годах по отдельным губерниям о наличии в них народных училищ. Так, например, в Казанской губернии – из 10 городов училища имелись в 5; в Пензенской – из 11 в 3; в Саратовской – из 8 в 1; в Симбирской – из 10 в 2; в Нижегородской – из 9 в 325.

Вместе с тем можно с уверенностью утверждать, что к началу царствования Александра I в России были созданы все условия для дальнейшего развития светской школы и создания единой системы народного просвещения в стране.

Примечания

1Сацердотов М. Древнейшие учебные заведения Пензенского края // Пензенские епархиальные ведомости, 1894. – №5. – С.18.

2Артамонова Л.М. Общество, власть и просвещение в русской провинции XVIII – начала XIX вв. (Юго-Восточные губернии Европейской России). – Издательство Самарского научного центра Российской Академии наук. Самара, 2001. – С.91–92.

3Там же. – С.94.

4Там же. – С.95.

5Цит. по: Смирнов Д.Н. Нижегородская старина. – Нижний Новгород, 1995. – С.276–277.

6Там же. – С.277.

7Там же.

8Артамонова Л.М. Указ. соч. – С.100.

9Публикуется по: Образование и педагогическая мысль в Мордовском крае. Вторая половина XVI – начало ХХ века. – Саранск, 2000. – С.25–26.

10Цит. по: Артамонова Л.М. Указ. соч. – С.102.

11Там же. – С.104.

12Воронин И.Д. Саранская живописная школа. – Саранск, 1972. – С.83.

13Сацердотов М. Указ. соч. – №5. – С.19.

14Артамонова Л.М. Указ. соч. – С.120.

15Сацердотов М. Указ. соч. – № 5.– С.22.

16См. напр.: Артамонова Л.М. Указ. соч. – С.118. По приводимым автором данным, в Саранском училище в середине 1788 года, то есть спустя чуть более полугода с момента его открытия, обучалось 45 детей. Эта цифра на порядок выше данных, приводимых по Алатырскому училищу и на два с лишним порядка выше, чем  по Сызранскому, Тагайскому и Ставропольскому училищам. Можно предположить, что местные власти умышленно завышали количество учеников.

17См.: Там же. – С.119.

18Рождественский С.В. Из истории учебных реформ... – С.51

19Артамонова Л.М. Указ. соч. – С.251.

20Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф.730. Оп.2. Д.1204. Л.15.

21Центральный государственный архив Республики Мордовия (ЦГА РМ). Ф.20. Оп.1. Д.12. Л.5.

22Там же. Л.21-21 (об).

23РГИА. Ф.730. Оп.2. Д. 1244. Л.2(об).

24Рождественский С.В. Из истории учебных реформ... – С.51.

25Там же. – С.52.